– А с ними что? Ну, с этим Паласёловым? – спросил я. – Они не найдут вас теперь?
Марк ответил, даже не взглянув на меня, и мне показалось, что он снова прислушался.
– Он в морге, – сказал он довольно механично. – Ещё с двумя. А остальные его братки в СИЗО.
– В морге?!
Марк посмотрел мне в глаза:
– Да, Платон, Таня сказала мне убить его, я так и сделал, – он сказал это так просто, словно говорил: «Таня сказала, купи макарон, я и купил».
Признаться, я не поверил, такой нормальный и спокойный вид был у этого красивого и даже какого-то грациозного человека, всё же с Таней они на редкость подходящая пара, как две жемчужины в серьги, форма, цвет, размер…
– Ну крепко достал он её, видимо, – сказал я, нервно усмехаясь, не сомневаясь, что он шутит.
Марк пожал плечами.
– Да… или в его лице она убила всех, кто был вроде него, – сказал Марк, вытягиваясь и глядя при этом на дверь в спальню. – Там… не то что-то…
И в следующее мгновение послышался шум падающих и бьющихся о кафель предметов. Как он мог услышать раньше, чем это произошло, я не знаю, но он бросился туда со скоростью, на какую не способен человек. Я поспешил за ним. Он влетел в ванную, а я, проскакивая спальню, видел разворошённую постель, чёрные босоножки, валяющиеся здесь и остатки его, Марка, гардероба: носок, трусы… но всё это просто мелькнуло, я заметил, потому что именно это ожидал увидеть. А сам Марк в этот момент, обнимал Таню, которая упала в его объятия, с мокрыми волосами и в халате, который, видимо, только и успела надеть, выбравшись из душа.
– Господи, Таня… что?! Что с тобой?! Что?!
Она не была без сознания, обвила его шею рукой, прижимаясь лицом к его шее.
– Я… голова… закружилась, Ма-арик… ты… не бой-ся… сейчас… вода горячая была и… ох…
Она идти не могла, Марк легко поднял её на руки и донёс до постели.
– Врача надо, – проговорил Марк, оглянувшись на меня.
Я тут же вспомнил о Лётчике.
– Сейчас, сейчас, я вызову, – сказал я, доставая телефон.
Лётчик примчался быстро, рядом бродил где-то. Вот идти не хотел, а отойти далеко тоже сил не было.
Марк сам открыл ему дверь.
– О, Вьюгин… Валерий… э… – узнавая Лётчика, сказал он. Выходит, они знакомы?
– Палыч, – подсказал Лётчик, не глядя на Марка. – Валерий Палыч. Как Чкалов. Поэтому с детства меня прозвали Лётчик.
– Серьёзно? – Марк посмотрел на меня, осталось только кивнуть. – Вот это да, как мир тесен… А хотя… вы тут с Платоном, наверное… Я… у нас тут…
Надо сказать, Лётчик преобразился, бледный и строгий, спросил, где вымыть руки.
– Вот сюда. Понимаете, неожиданный приступ слабости… и… и вообще, она так похудела… и бледная… и… а да, роды были три месяца назад. Наверное, кесарево…
Я посмотрел на него удивлённо.
– Ну что? – будто сердито оправдываясь, сказал Марк. – У неё шов на животе…
– А вы не говорили об этом? – продолжил улыбаться я.
– Мы ещё ни о чём не говорили…
– Ну да… я так и понял, – хмыкнул я.
Марк даже не посмотрел на меня, он был обеспокоен, и шутки не проходили.
Лётчик разделся, вымыл руки, слушая бессвязные речи Марка. Потом посмотрел на него, ожидая, что его проводят к пациентке. Марк от растерянности и страха не сразу понял, чего он ждёт, поэтому я сказал:
– Вот сюда, Лётчик, – сказал я.
Он посмотрел на меня и сказал сухо:
– Когда я при исполнении, я – Валерий Палыч.
Я кивнул как школьник, как скажешь, Валерий Палыч.
Войдя в спальню, Лётчик нахмурился ещё больше, подойдя ближе к постели, становясь похожим на какую-то таксу на охоте, такой же напряжённый, длинноносый, сказал:
– Мне надо осмотреть больную, подождите за дверью.
Мы с Марком закивали, понимая, и закрыли дверь, выходя. Но примерно через полторы секунды услышали оттуда какой-то шум и хлопки, как пощёчины.
– Иди к чёрту! Иди ты к чёрту… ты… трупорез!.. Марк! Платон!.. Платон! Уберите его!
Мы с Марком переглянулись и вбежали внутрь. Лётчик стоял в шаге от кровати, на которой сидела лохматая и бледная Таня, запахивая халат на груди, сводя полы, пряча голые колени. Она и правда очень исхудала с тех пор, как мы не виделись, глаза ввалились даже…
– Какого чёрта он здесь?! Я, кажется, ещё не сдохла…
Лётчик проговорил, потирая щёку и продолжая мрачно смотреть на неё:
– Платон, уйми свою сестру, тут… не пойму ещё, но похоже… Короче, я должен сердце прослушать, а она…
Тут вступил Марк, он подсел к Тане, взял за руку.
– Танюша, Валерий Палыч очень хороший доктор, позволь ему осмотреть тебя? Он очень грамотный…
– Да какой он доктор, покойницкий эксперт! – воскликнула Таня, отбирая у него руку. – И не смотри на меня так, фу! Слащавые взгляды… терпеть не могу розовые слюни! Ещё Танечкой назови!
Ну разошлась… ничего слащавого в Марке никогда не было, и сейчас он ласков и только. Он терпеливо произнёс.
– Танюша, покойники – это в прошлом. Теперь он доктор… Он в Чечне мне жизнь спас.
Таня вдруг осеклась, посмотрела на Марка, хмурясь немного похожая на пьяную.
