Oris Maari Ara Avalantis. Том 2. Путь призвания. Хранители Равновесия

– Это чудо оружие, госпожа. Я почти не чувствую его веса, хотя он ни сколько не стал меньше в размерах. А лезвие такое острое, каким не было никогда.

Ярик задумчиво посмотрел на свою руку, и та на мгновение превратилась с влажным потрескиванием растущей плоти в звериную лапу с когтями. Он довольно улыбнулся.

– Не пропало… Значит, я всегда вооружен и готов.

– Амантис и не может пропасть, это форма личной Тьмы, как моя Делейндиорум. Хотя моя форма может эволюционировать, но мне вот не стоит доводить её до эволюции, достаточно жуткая может получиться сила. Кстати, ты можешь не переживать, в пояс встроена защита, так что теперь, даже если кто-то попытается что-то сделать, силовое поле не позволит, – я осмотрела всех, вроде готовы, – Нари, перемещай нас вниз, протокол защиты оставь активным.

И мы очутились посреди лагеря тёмных, притихшего из-за нависающего корабля. Единственный, кто двигался среди застывших людей и уже не людей – это Михаил.

– Вознесённая, я всё думал, почтишь ли ты нас своим визитом. Раз ты здесь – значит, от божественности ты отказалась, и тогда мне становятся ясны знамения во сне. Видишь ли, я стал Избранником Тьмы. Это великая честь для меня, дающая новые возможности… и новые горизонты для меня, как для Её Жреца. Знамения говорят, что мне нужно отправиться с тобой. Я не знаю куда, не знаю, каковы твои цели и что нас там ждет, но таково желание Тьмы. А пути, на которые Она направляет, ведут к большему могуществу, поэтому в этом и мой интерес. Понимаю, что мы не друзья и в целом уже не союзники, ведь война окончилась, толком не начавшись, но если ты позволишь мне следовать рядом с тобой, я сокрушу твоих врагов или сделаю их твоими цепными псами. Решай, Вознесённая.

Надо же, Тьме любопытно, чего же там в нашем мире. Понимаю. Ещё один Избранник Тьмы в лице Михаила рядом, хммм, может мы и не друзья, но его сила весьма хороша, особенно там, где реально нужно будет применить именно жёсткие методы.

– Хорошо, присоединяйся, но знай, что мой мир куда более огромен. Пусть там и магия иная, и технологии есть такие, что от магии не отличишь, но смерть там всегда дышит в затылок, и подчас сложно понять, откуда именно она это делает, из чьих рук к тебе может прилететь неожиданный сюрприз. Я, конечно, постараюсь защитить всех, кто рядом со мной, кто идёт за мной, но я не гарантирую в этом чего-то абсолютного, – я стала оглядываться в поисках мелендинов.

– О, я смогу о себе позаботиться, а если нет – то я не достоин быть Её посланником. Если в твоём мире так опасно – прекрасно, я покажу всё, на что способен, и обрушу на врагов всю ту мощь, что Она доверит мне.

Леонид тихо и печально вздохнул.

– Кровосос, горный варвар, колдунья, а теперь ещё и Жрец. Владыка, смилуйся…

Я подошла ближе к Леониду.

– Да, я понимаю тебя, но я смотрю немного вперёд, а там радужного мало. Пусть они и тёмные, но они определились с тем, чему вручить силу своей души, сами выбрали свою дорогу. Может, будучи рядом со мной, что-то в них дрогнет. Я не питаю иллюзий по поводу того, что кто-то прям вот кардинально сменит свой путь, но хотя бы немного задумается над чем-то. Владыка сказал кое-что очень важное, что даже в самых темнейших душах сияет любовь, хоть и толкает их порой на безумные и жуткие вещи, но она там есть. Кто знает, что может усилить именно этот крохотный яркий свет в них. Я просто даю шанс увидеть нечто большее.

– Да-да, конечно, ты права. Да и я не должен просить пощады, наоборот, это же великолепная миссионерская возможность. Но… эта ноша тяжела.

Довольный Михаил поздоровался со свитой кивками и опёрся на свой жуткий посох, разглядывая брюхо корабля. Всё ещё не было ни одного мелендина. Михаил заметил мой блуждающий взгляд.

– Ты ищешь остроухих? Они покинули лагерь, как только город распахнул перед тобой ворота. Удерживать мы их не стали, было не до них, да и тебе бы это наверняка не понравилось, а ссориться с той, что могла стать богом – неразумно.

– В принципе логично, чего им тут сидеть, никто же не знал, что я откажусь стать полноценным Хранителем, – я повернулась к Леониду, – я вообще особо лёгкого не ощущаю в жизни, особенно если хочешь привносить прекрасное, постоянно что-то либо отнимает эту возможность, либо рушит уже созданное, то, во что вложено много сил. И… либо ты выбираешь сдаться, либо… ни смотря, ни на что встаёшь и идёшь по этим жутки углям бытия, продолжая быть тем, кто ты есть, нести то, что поёт в сердце и ярко сияет в центре самости, – я посмотрела в небо, красивое, более глубокое и высокое, да и сам воздух был другим. Всё-таки, как интересно меняется мир, когда становится открытым, – Михаил, одна просьба, можешь сделать так, чтоб твой посох не истекал кровью на пол корабля?

– Могу.

Он воткнул посох в землю и начал что-то нашептывать, глядя на свою правую руку, которой обычно его держал. Кожа начала стремительно облезать, как от сильного солнечного ожога, целые лоскуты отваливались и падали на заснеженную землю, но облезание продолжалось, отваливались кусочки мяса, рука таяла, словно погруженная в кислоту. Кости кисти правой руки полностью освободились от плоти. Весь процесс прошёл под бормотание Михаила, он не кричал и судя по всему боли не испытывал или она была не такой сильной. Не имеющая больше мышц костяная кисть каким-то магическим образом оставалась подвижной, сомкнулась вокруг посоха и кровь из сочленений позвонков посоха начала стягиваться к костяным пальцам, медленно впитываться в кости самого Михаила. Большая часть свиты наблюдала за этим с ужасом, только Валдис и Елена рассматривали процесс с интересом и трепетом.

– Больше капать не будет.

Гарун судорожно сглотнул.

– Как хорошо, что я сделал упор на доблесть и силу, а не на колдовские штучки.

Лицо Януша было нежно зеленого цвета.

– М-михаил, это что за…? Тебе не больно?

– Ты сочувствуешь мне? Не стоит. Это магия, до которой тебе ещё далеко. А боль… всякую боль можно преобразовать в силу.

– Интересная магия крови, такого в своём мире я не встречала, хотя, скорее всего, просто не доросла, но и специфика у меня больше по сигларам. А заклинание, которые ты читал, на каком это языке?

– Ни на каком. Можно сказать на моем. Язык, который я создал для привязки к словам некоторых сил и последовательностей. Это помогает не произнести чего-нибудь случайно в обычном разговоре, а кроме того делает мои немногочисленные записи бесполезными для тех, кто может рискнуть попытаться их украсть.

Интересно, однако.

– Личные коды… да, такое у нас тоже практикуют, – я кивнула своим размышлениям, – так, ладно, Нари, телепортируй нас на борт, с пополнением, – я развернула карту и нашла Летницу, – значит, полетим в гости к мелендинам. Да, Нари приготовь защитного дрона.

Михаил осматривался в пассажирском отсеке.

– ЧуднО. Где мы? Удивительно чисто… и слишком красиво. Похоже на гостиную какого-то увлеченного искусствами аристократа. Хотя пища на столе слишком простая, в благородных домах подают более изысканно и более сервировано. Слуг нет… Странное место. Ты сказала, «телепортируй нас на борт». Борт… корабля. Мы внутри твоего железного зверя?

Примечания