Дело для детектива с острова Бель-Иль, или Чем опасно блогерство

Позже Сара ни разу не пожалела о своем решении. С ее же руки – вернее, языка – романтичная Лолита стала Лолой, личной ассистенткой с железной хваткой. И их жизни закружились в вихре. Сара и Лола летали по миру, проводили конференции, продавали доверчивой русскоязычной публике различные курсы и зарабатывали хорошие деньги.

Где-то между этими полетами Лола встретила Маттео и решила устроить и ему сладкую жизнь рядом с Сарой.

Саре всегда нужны были свежие фотографии, потому что аудитория поглощает контент в моменте и никому уже давно не нужны постановочные фотографии в блогах. Вернее, люди должны считать, что фотографии – не постановочные. При этом за объективом должен стоять профи. И такой профи – Маттео.

Он действительно хорошо снимал. Молчал и беспрекословно подчинялся той, кто платит ему зарплату. Сара удивлялась, что он не боялся гнева своей девушки и был готов на все, лишь бы его не лишили работы.

– Сара?

Голос итальянца оторвал ее от мыслей.

– Я так устала… Даже не знаю, что делать. Брошу монетку. Только вот откуда у меня мелочь?

Сара нашла онлайн-приложение по подкидыванию монеток. Загадала орла на секс с Маттео, но выпала решка.

– Как жаль, – безэмоционально произнесла девушка, а громче добавила: – Не сегодня, Маттео.

И он тут же ушел.

«Послушный мальчик», – подумала Сара и тут же загрустила. Ее заводила его покорность. И не только она.

Сара любила деньги, потому что они приносили ей огромную власть над людьми. Они всегда делали то, что она говорит. Потому что сила – в деньгах, а они были в ее кармане.

Снова зазвонил телефон. На экране высветилось имя: Хелен. Сара поморщилась, но звонок приняла.

– Здравствуй!

– Что же ты так официально?

– Хм… – Сара потерла лоб рукой. Мама опять начала свои манипуляции.

– Дочка, я так соскучилась! Мы соскучились. С папой. Когда заедешь?

Сара ухмыльнулась. Если перевести эту фразу с еврейского на английский, было бы так «Когда вышлешь денег?»

– Я в отпуске. Отдыхаю на лайнере. Тур вдоль берегов Франции, островов.

Хелен молчала. Сара отхлебнула виски с колой, и горлу стало тепло. Она прикрыла глаза и удобнее устроилась на диване, подложив под ноги подушку.

– Доченька, ты же помнишь про мой центр, да?

– Твой? – усмехнулась Сара.

– Ну, ты понимаешь. Которому я помогаю. Я обещала, что на этой неделе ты разместишь пост про Фишела в своих социальных сетях. Ему всего четыре года, а уже такая серьезная болезнь… Ты читала, что надо опубликовать?

– Фишел – это же маленькая рыбка?

– Да. Но ты не отвечаешь на мои вопросы. И уже среда. Пост нужно выставить сегодня-завтра. Хорошо, милая?

– Какое красивое имя! И звучит гендерно нейтрально. Я бы назвала так дочь.

Сара открыла глаза и сделала еще глоток. Виски закончился. Она поставила пустой стакан на пол и посмотрела на экран телефона. Мама трубку не положила.

– Мы с папой гордимся тобой. Ты знаешь? – ровным голосом произнесла Хелен.

Сара ухмыльнулась. Она хорошо помнила день, когда вернулась домой из армии. Сара чмокнула родителей в щеки и убежала праздновать с друзьями, с которыми не виделась все два года службы. Вернее, с теми, кто уже отслужил, потому что в израильскую армию всех призывают с восемнадцати лет.

Когда она пришла домой, то заметила напряженные взгляды родителей. Мама, взяв папу за руку, вкрадчиво заметила: «Птенец уже может вылетать из гнезда». По интонации это больше напоминало «Птенец должен вылететь из гнезда».

– Но куда я пойду? – обескураженно спросила Сара.

– Поступишь в университет и будешь жить в студенческом общежитии.

– Но оно платное! И зачем, когда тут у меня есть комната? Что за прикол, мам?

Хелен отвела глаза и поправила цветы в вазе. Судьбоносный разговор происходит на кухне. Мать стояла у стола, а рядом на стуле сидел папа – литовец Антанас.

– Пап, скажи, что вы шутите! Вы не видели меня два года и теперь не хотите, чтобы я жила с вами?

Антанас поджал губы, но ничего не ответил. Хелен всплеснула руками и воскликнула:

– Ну что за капризная девчонка! У тебя было все, что только можно. Детдомовские дети бы обзавидовались! Родители рядом, большая квартира со своей комнатой, карманные деньги. Ты училась в хорошей школе, пошла в армию. Ты вытащила счастливый билет!

Сара, стоявшая у окна, подвинула на другой край подоконника горшок с геранью и поморщилась. Единственное, что она не любила в этой квартире, – это мамины цветы. Хелен обожала герань! А Саре этот запах напоминал трупный. Вернее, ее представление о нем, так как мертвецов в реальной жизни она не встречала. Сара присела на подоконник и посмотрела на мать, сложив руки на груди.

– Зачем ты сравниваешь меня с детдомовскими детьми? Ведь у меня есть вы! Ты еще сравни меня с инвалидами!

Антанас откашлялся. Хелен сжала его плечо.

– Доченька, давай без драм? После службы в армии ты будешь первый год бесплатно обучаться по гранту. Денег на общежитие на первые три месяца мы подкинем. А ты пока можешь подыскать подработку, чтобы потом самой оплачивать жилье.

– А обучение после первого года?

– Ну и это тоже. Ты же понимаешь, что мы не миллионеры. Да и ты должна сама стоять на ногах. Вдруг нас не станет? Кто тебе поможет? – назидательно сказала Хелен.

– Зачем думать в таком ключе? – с дрожью в голосе спросила Сара. Кажется, она только сейчас стала понимать, что родители не шутят.

Антанас встал и рявкнул:

– Сара, это не обсуждается! Мы все решили. Ты добьешься успеха, только оттолкнувшись от самого дна. Невозможно стать значительным человеком на соломенной подстилке.

Сара открыла рот, чтобы ответить, что она хочет просто быть счастливой, что ей не хочется становиться кем-то. Но папа уже вышел из комнаты. Мама растерянно улыбнулась, кивнула, сжав руки в кулаки, и вышла вслед за отцом.

Так мама и папа превратились для Сары в Хелен и Антанаса. Навсегда.

– Хелен, а с чего ты взяла, что Фишелу нужна помощь? Может быть, это его путь к самосовершенствованию? Болезнь как ступень, а? Он должен сам крепко…

– Сара, прекрати. У тебя плохое настроение, это очевидно. Ты будешь говорить одни только гадости. Я скину тебе текст поста еще раз. Хорошенько подумай о своем будущем.

– Чтобы в аду не сгореть, перечислить деньги больному ребенку, так?

– Пока, дочка! – Хелен, не дождавшись ответа, бросила трубку.

Сара поднялась с дивана и взяла стакан, чтобы налить себе еще виски.

Когда ты много лет работаешь на круизных лайнерах с одной только мыслью – заработать капитал и больше никогда не подниматься по трапу, а потом этого не случается в силу разных внешних факторов, ненавидишь каждый свой день.

Серж Ивашкин жил в Могилеве, работал на вафельном заводе и с каждым годом получал зарплату все меньше. То премии лишат, то придет новый директор и всем ставку понизит. А цены на все росли даже быстрее падений его зарплаты. Жена становилась раздражительнее, потому что детей нужно было как-то поднимать на ноги. Это сейчас им уже тридцать и двадцать восемь лет, но почему-то бывшая жена до сих пор считает, что парни без папиной помощи не вытянут. А тогда, десять лет назад, они были совсем маленькими и ходили в школу, да и жена не была бывшей. И нужно было покупать для детей одежду, школьные принадлежности, давать деньги за участие в праздниках…

Из-за этого Серж согласился на заманчивое предложение коллеги – пищевого технолога Матвея. На тот момент ему было двадцать три года и он постоянно повторял своему более пожилому товарищу в курилке, что нужно «рвать отсюда когти». Каждый день Матвей придумывал новые способы заработка, но ни один не находил отклика в душе Сержа. Идеи, может быть, были и неплохие, но где-то требовался начальный капитал, где-то – связи, где-то – большое желание разобраться в новой сфере. А у Сержа после работы были силы только чтобы прийти домой, поесть котлет, приготовленных женой, и поиграть с малыми, в то время как жена уделяла немного времени себе.

Серж уставал так, что весь день с трепетом ждал момента, когда окажется в кровати. Он представлял, как ляжет на мягкую подушку, накроется тяжелым одеялом, прикроет глаза и будет плавно погружаться в дремоту. Серж наслаждался приятным, едва уловимым моментом ухода в сон. Он чувствовал, как его веки тяжелеют, дыхание становится более ровным, расслабляются мышцы лица. Серж часто восклицал про себя: «Ох, если бы только вся жизнь состояла из засыпаний!»

В один ничем не примечательный день Матвей и Серж сидели в курилке. Доставая пачку из кармана, коллега сказал:

– Есть тема – путешествовать и получать деньги.

– Ага, – лениво протянул Серж, рассматривая пятно на потолке.

Он думал, что Матвей никогда не сдается. Серж тоже хотел бы не сдаваться. Но, кажется, он проиграл бой с жизнью.

Когда это произошло? Возможно, когда он женился. Ведь такое возможно, что ты любишь человека, женишься, рождаются дети, но это был не твой путь. Одним шагом – влюбился не в того в неподходящий момент, и перечеркнул все свое будущее. А дальше жизнь понеслась на скоростях сапсана. Нужно было крутиться, вертеться, договариваться, решать… И всегда – искать деньги, что-то пробовать – открывать бизнес, пока не платили на заводе, возвращаться на завод, когда там начинали платить, а бизнес загибался.

И вот так Серж несся по жизни, как бешеная собака с языком на плече. А что он видел? Что узнал о жизни? Чего добился? Ведь может же быть, что, ухватив счастье, он отказался от более глобальных целей?

Покуривая, Серж размышлял. Вдруг он заметил, что Матвей смотрит на него вопросительно.

– Извини, я прослушал. Работа покоя не дает. Про что ты?

– Круизный лайнер, путешествующий по Европе. Там большой перечень необходимых профессий – можно выбрать по душе.

– Я не знаю английского.

– И я. Значит, у нас выбор без выбора: без языка нас возьмут только младшими официантами. Зато между работой можно выходить на остановках, гулять по улочкам, пить кофе в кофейнях, есть заморскую еду…

Серж засмеялся, переворачивая лист с расписанием. Он подумал, какими же наивными были они с Матвеем, когда так представляли эту работу…

Когда у гостей лайнера были остановки, и они выходили изучать новую страну, работники лайнера намывали, начищали комнаты, рестораны, чтобы гости вернулись в чистые красивые помещения. Но рекламные буклеты всегда врут, не так ли? Никто же не верит, что в «Макдональдсе» ты найдешь друзей и построишь карьеру, как они пишут на своих плакатах.

Однако через три года, став старшим официантом, Серж иногда находил свободные пару часов в своем расписании. Но он предпочитал использовать это время для сна, а не прогулок по островам.

Перед сном он часто проваливался в воспоминания о времени, когда Матвей помог ему сделать крутой поворот в жизни.

– Но мне сорок два года! Ты думаешь, у меня есть шансы?

– Я почитал комментарии на форуме: до сорока пяти лет есть все шансы. Позже – уже никак.

– Звучит заманчиво!

– Значит, нужно начать готовиться к собеседованию. Оно будет на английском, нам нужно заучить несколько фраз и показать на интервью всю нашу харизму.

Серж ухмыльнулся, вспоминая, что парой фраз на английском оказались пять страниц текста. Туда входило меню, наименования специальностей членов команды лайнера и вежливые фразы. Такого набора оказалось достаточно, чтобы полностью изменить жизни Сержа и Матвея.

Рядом грохотнуло. Мужчина обернулся на шум. У посудомойки стоял юный колумбиец с испуганным взглядом.

– Разбил?

– Нет.

– Повезло тебе, Дуван!

Парень закатал повыше рукава клетчатой рубашки и произнес:

– Мне больше нравится, когда меня называют по первому имени: Хуан.

– Да? А мне так понравилось значение имени Дуван… «Идущий впереди» – это же очень амбициозно! В твоем возрасте только и мыслей должно быть, что о достижениях.

Хуан открыл вторую посудомоечную машину и стал закладывать туда грязную посуду.

– Не знаю насчет амбиций, но родители дали мне второе имя в честь друга семьи. А мне он не нравится.

– Как у колумбийцев все сложно! У белорусов второе имя – отчество – по отцу. И думать не надо!

– Какое твое?

– Неважно. Для тебя я просто Серж, – сказал мужчина. Он похлопал парня по плечу и окинул взглядом посуду на столе. – Тут еще на пару запусков. Разберешься?

– Да.

– Как закончишь, можешь выйти и погулять на побережье. Только далеко не уходи, чтобы не опоздать на лайнер.

– Хорошо.

– Ты хороший парень, исполнительный. Далеко пойдешь! Это моя последняя поездка, так что замолвлю за тебя словечко самой главной.

– Спасибо! За все.

Серж молча кивнул и вышел на палубу. Холодный вечерний бриз ударил в лицо. Мужчина подошел к краю, взялся за перила и глубоко вдохнул.

– Привет-привет! – сказал энергичный голос, и рядом с Сержем появился рыжий парень невысокого роста. Он локтем ткнул мужчину в бок: – Чего молчишь? С колумбийцем своим наболтался, а на меня сил нет?

– Да разве ты отлипнешь, раз уж пристал? Поболтаю, так уж и быть.

Серж подумал, что рядом с ним все время крутятся парни значительно моложе, и все они хваткие, предприимчивые. Обладают теми качествами, которые так хотел бы иметь Серж.

– Не отлипну! Тут ты прав, – довольно протянул парень. – Слушай, на завтраке встретил такую девушку! У-у-ух! Закачаешься!

– Какую такую?

– Высокая, с пухлыми губами, глаза такие… серо-зеленые, кошачьи. Разные на свету. Даже почти голубые. Блондинка, как я люблю. Сара Меламед.

– Откуда ты узнал имя? Она с тобой говорила? Вы уже познакомились?

– «Пока нет» – на два последних вопроса. Я хочу для начала предстать перед ней в самом лучшем свете. На моем концерте. А потом, позже, когда мы «случайно» пересечемся, она уже будет знать, кто я.

– Так откуда ты узнал ее имя?

– Я проследил в какой номер она зашла после завтрака, а потом уточнил у охраны.

– Боже! Ираклий точно скоро будет уволен. Он же проходил инструктаж по безопасности! И никакого толку…

– Он будет уволен, только если ты проболтаешься. А ты уже постарайся не подкладывать нам такую свинью!

– Ничего не могу обещать. И, Натан, держись подальше от Сары. Она богатая избалованная девица.

– Откуда ты знаешь? – обиженно спросил рыжеволосый.

– Она живет в самом дорогом VIP–номере. Ты должен был заметить это, когда следил.

– Как-то в глаза не бросилось…

– И рядом с ней все время крутится кудрявый фотограф. Скорее всего, это ее парень. Тебе же не нужны проблемы?

– Хорошо, «папочка»! Но мне нужна жена. И Сара – идеальная. Та самая, которую я искал. Так что проблем не будет. Надо только устранить кудрявого.

– Как бы она не стала твоим палачом, а не женой, Натан.

– Ты опять драматизируешь! И как ты узнал, о ком я говорю?

– Я работаю на этих лайнерах столько лет… Так и быть, поделюсь с тобой мудростью. Весь персонал делится на три типа. Новички не знают постояльцев. Им все равно, кого обслуживать. Спецы сразу выясняют, кто выдающийся, и крутятся рядом с ними, надеясь на хорошие чаевые, положительные комментарии о своей работе или вообще желают, чтобы их заметили и вытащили из этого мрака. Ну, а профи сразу выявляют этих звезд и никогда не попадаются им на глаза, потому что знают: это того не стоит.

– А я из какой категории? Я же звезда, как никак. Почему со мной ты общаешься?

– Ну какая ты звезда, Натан? Тебя пару-тройку раз показали по ТВ в шоу, где каждый день появляются новые стендаперы, мечтающие о славе…

На этих словах Серж затянулся. Он смотрел на струйку дыма от сигареты и подумал, что перегнул. Серж часто говорил гадкие вещи своим друзьям, заворачивая это в соус правды и опыта. Но в глубине души он знал, что ведет себя, как мудак.

– Угостишь? – вяло спросил некурящий Натан, протягивая пальцы к сигаретной пачке в руках Сержа.

– На здоровье, – миролюбиво ответил старший товарищ.