Лишь в "битвах за урожаи".
Что "Хаммера" с гордым хамом
Нужнее арба с навозом,
Что модный зелёный хаер —
Не то же, что в поле озимь.
Что лучше, чем рвать на танцы —
К бабуле идти под прутик,
Что гаечный ключ на двадцать
Под возраст тебя подкрутит.
Ломая все карантины,
Азарт потечёт по венам,
И будешь ты не противным,
А самым обыкновенным.
Понять ведь не так и трудно,
По жизни шагая смело,
Что людям даётся утро
Совсем не для опохмела,
Что люди трудом богаты,
Что радость – труду подмога.
Ты рвёшься в иные "страты",
А нужно ведь так немного:
В гнездилище инсталяций,
Перформансов пошлой раме
Из общества выделяться
Не хаером, а делами.
Зерноток
Помню книгу о моём отце, изданную в Советском Союзе, она называлась – "Человеку всё по плечу". Рядовой инструктор райкома, выйдя в поле, растерев колос в ладонях, отец мог безошибочно определить ожидаемую урожайность жита, ржи, овса. Потому не прошедшая даром для здоровья работа на зернотоке в мальчишеские годы и для меня была в радость.
На зернотоке запах кисло-сладкий
От воздухом продутого зерна.
Широкая сушильная площадка
Закатным солнцем вся освещена.
От транспортёра жёсткий хобот двигай,
Разравнивай лопатой влажный слой,
И он стечёт сложившеюся книгой
На новый транспортёр, уже сухой.
Под крышей по трубе поступит в бункер
И в зябнущей темнеющей тиши
Раздастся над лесами отзвук гулкий
Немецких сортировочных машин.
К рабочему размеренному звуку
Прислушается сонная река.
Он словно друг, светло подавший руку,
Выводит на опушку грибника,
Что заплутал во мшагах и чащобах.
Дежурит дядька сумрачный в ночи
И мы, собой довольные, ещё бы:
Нам предстоит зарплату получить!
Фонарный свет сосёнки и берёзки
Раскатывает в тоненькую тень.
Последние советские подростки,
Взрослеющие в гулкой темноте,
Мы дышим не здоровым, не прекрасным —
Летучей терпкой пылью зерновой.
Летит-гудит ближайший путь до астмы
В отверстие над нашей головой.
Но этот гул болезненный полночный
Нам вроде звуков судьбоносных лир.
И как пиджак, что был отцом поношен,
Нам по плечу широкий этот мир.
Всё по плечу – высокий звонкий космос,
И даль полей, и бег туманных рек,
Когда к труду родной сторонкой позван
Пусть небольшой, но честный человек.
Смотрите, звёзды, рой неисчислимый:
Мы вроде взрослых, то-то и оно!
И нету нас свободней и счастливей,
Зарывшихся в горячее зерно.
Доломит
Помнишь детство в форменке линялой,
Найденный в карьере доломит.
Как воображение пленяли
Стены замков, камни пирамид.
Всё вокруг казалось неоткрытым,
Близким – только руку протяни —
Выросшим в жеоде[2 - жеода – полость внутри камня, сплошь покрытая кристаллами природных минералов] доломитом
У живой истории в тени.
В гулкости пещер, в походе длинном,
Где любой пролив и остров нов,
Нам светили Ферсман или Шлиман,
Нас водили Беринг и Дежнёв.
