Н-Стиль

© Вахит Хаджимурадов, 2023

ISBN 978-5-0059-6371-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Здрастье! – скудная улыбка чуть тронула сероватые глаза под темным чубом молодого человека.

– Здрасть.., вы что хотели, молодой человек, – дописав мысль на каком-то бланке, поднял на посетителя светлый взгляд менеджер охранного предприятия «Баярд» Александр Владимирович.

– Моя фамилия Дудеев… зовут Витей… Виктором.

– И что? – подстегнул нерешительность парня Александр Владимирович.

– Я по поводу работы… Я приехал с Грозного… Вернее с Саратова. Тут в Москве никого знакомых нет. Ваш адрес мне дал один случайный знакомый в поезде Грозный-Москва, – ступил с ноги на ногу Виктор.

– Как зовут его?

– Кого?

– Ну, случайного знакомого?

– Вас… Вис…

– Висади?

– Да.

– Понятно. Он у нас работает охранником, плохого не посоветует. Вы хотите к нам устроиться охранником? Лицензия есть у вас? Где работали до этого? – привычно осведомился Александр Владимирович.

– Вообще-то я служил, если войну можно назвать работой… уволился только накануне, – сбивчиво произнес Виктор.

– Правильно будет сказать «контртеррористическая операция». Мы со своим народом не воюем, а наводим порядок в своей стране. Служил ты, я так понял, в Чечне?

– Так точно… Да.

– Ну, такие рослые, здоровые парни нам нужны. Должно быть, лицензии, таки, у тебя нет. Но ничего. У нас при охранном предприятии есть школа охранников. Две недели отучишься и получишь лицензию. Жить-то у тебя есть, где в Москве? – оживился менеджер.

– Нет, жить негде. Я надеялся, что дадут «общагу» какую, – встревожился молодой человек.

– Ладно, что-нибудь придумаем с общежитием, – успокоил парня менеджер и протянул лист бумаги. Вот, присядь и заполни этот бланк.

Через некоторое время Виктора поставили на «легкий» объект, учитывая его неопытность. Он должен был подменить на время молодого, совсем юного парня Сережу, у которого накануне случилось горе.

– Объект считается «легким» по сравнению с другими. Будешь сидеть в тепле, в костюме, при галстуке. У тебя там будет два монитора, где все кабинеты и торговые залы видны, как на ладони. Да, объект твой называется «Н-Стиль», косметический салон вкупе с магазином. Клиенты салона – почти аристократической культуры публика. Охранник там стоит, чтобы случайные «гости» вели себя пристойно или вовсе не вели себя там никак. То бишь, нужно их попросить к выходу, как только «нарисуются» у входа. Понял? Коллектив там молодой и прилежный, так что постарайтесь, насколько это возможно, быстрее освоиться в мирной жизни. Вникните в культурную составляющую, так сказать, современного московского секьюрити в современном бизнес предприятии и политическом моменте, – прочитал целую лекцию менеджер.

– Понятно, разрешите идти, – коротко ответил Виктор.

– Ну, парень, с воинскими привычками нужно будет расстаться. Вам потребуется больше культуры и такта, вежливости, – все продолжал поучать менеджер.

– Постараюсь, Александр Владимирович. Ну, я пошел, – под стать своему новенькому пиджаку с галстуком и белой рубашкой вежливо спросил Виктор.

– Нет, вас отвезет менеджер Денис. Он вас представит руководству «Н-Стиль» и отныне будет вашим персональным менеджером. Все вопросы будете решать через него, – объяснил Александр Владимирович.

Старший менеджер, как ни в чем не бывало, стал листать страницы на мониторе своего компьютера, а Виктор стал ждать Дениса. Посидев чуть, он попросился на улицу, покурить и уже тронулся по узкому коридору к выходу, когда его окликнул Александр Владимирович:

– Да, я забыл сказать об одной детали. Вы знаете, Виктор, тот самый старик, наш сотрудник охраны, с которым вы познакомились в поезде, до недавнего времени стоял на этом объекте. Ну, на «Н-Стиль», понимаете? На этом объекте тоже у него были кое-какие проблемы с контингентом, кстати, тоже служившим в Чечне.

– В Чечне хватало всякого «контингента», – передернуло Виктора.

– Я поэтому и хочу предупредить: аккуратнее там, не ведитесь у них на поводу. Все должно быть согласно инструкции. Ясно?

– Ясно, не беспокойтесь, я постараюсь. Правда, постараюсь, – улыбнулся Виктор и пошел к выходу.

Светлоглазая, стройненькая, небольшого росточка девушка Аня в свои такие молодые годы уже была администратором и довольно успешно справлялась со своими служебными обязанностями. Улыбчивая Аня добродушно и с долей деловитости встретила охранника Виктора и показала ему территорию объекта и его рабочее место за мониторами видеонаблюдения. Виктор, человек, только-только вышедший из войны, и представить себе не мог такой чрезмерно спокойной обстановки, как в этом сугубо гражданском мирном предприятии. Более того, через несколько дней Виктор начал наблюдать за клиентами этого косметического салона и сделал для себя вывод, что в его родной стране, оказывается, не все люди живут в нужде, как все его знакомые и родные. На расчерченной по последнему слову Гибэдэдэшных правил площадке перед входом в косметический салон останавливались шикарные «Ауди», «Мерсы» и «Нисаны», которых Виктору не купить и за десять лет на свою очень скромную зарплату. Из этих «щиковых» машин выходили и пользовались услугами косметического салона, казалось бы, обычные клиенты. Но клиенты эти были словно инопланетяне, недосягаемы для таких простых смертных граждан, как Виктор. Они улыбались очень вежливо, здоровались культурно, но были по сути дела так далеки и недосягаемы, что непонятно было, как они тут в среде простых смертных оказались. Виктор начал учиться и привыкать к мирной реалии. Постепенно Виктор начал замечать и разделять людей приблизительно своего круга и людей из так называемого «высшего» «поднебесья». Девушки-продавщицы или администраторы вначале казались столь недоступными воображению, что ничем не отличались от клиенток-миллионерш, но при внимательном рассмотрении и знакомстве именно эти девушки оказывались «в доску своими», обычными людьми, что странно было видеть их в этом заведении.

– Вить, подойди, пожалуйста, к reception, тут у меня что-то не получается с розеткой, – позвонила Аня по внутренней телефонной связи.

– Сейчас подойду, – ответил Виктор, и сам не веря такому простому обращению к себе, помчался к администратору.

Аня держала в руке вилку от электрического шнура и крышку розетки, когда Виктор подошел. Вопросительно растерянный взгляд девушки говорил сам за себя. Михаил, незаменимый работник, отвечающий за электроприборы и бесчисленное многое другое, в это время вроде бы находился на территории салона, но Аня, почему-то, решила звать на помощь охранника. Кто знает, может она не хотела тратить время на электрика, который был тяжеловат на подъем. А охранник тут рядом, в двух шагах. Кто знает.

Виктор подкрутил отверткой, что валялась в его столе, открутившийся почему-то шурупчик, и розетка была готова.

– Витя, ничего, что я на «ты»? – спросила Аня, заметив некоторую неловкость на лице Виктора.

– Нет, нет, конечно, мне так легче будет привыкнуть к вашему коллективу, – ответил Виктор и неожиданно светло улыбнулся.

– Ну, и ладненько, – засветилась улыбкой и Аня. – Витя, я тебе сейчас принесу кофе.

– Спасибо, не надо, – снова смутился охранник.

– Да, ты не смущайся. Директор нашего салона очень порядочный человек, он обеспечивает клиентов отменным кофе, в этом смысле он не отличает нас, своих работников, от высокопарных клиентов. Я сейчас тебе принесу. Мне не трудно. Пригляди за reception, я быстренько, – заторопилась Аня по коридору своей легкой воздушной походкой. И действительно, очень скоро Аня появилась снова с прозрачной чашкой ароматного кофе. Девушка поставила кофе на столик охранника, и пока тот потягивал вкусный кофе, дала волю своему любопытству.

– А ты давно работаешь в охранниках? – спросила она для начала.

– Да, нет. Сегодня первый день.

– А живешь ты где?

– Я сам с Саратова. Приехал в Москву по совету одного старика-чеченца, – объяснил Виктор.

– О, у нас тут тоже работал охранником один чеченец, – красиво вскинула тоненькие брови Аня.

– Я знаю. Вот он как раз и встретился мне в поезде, когда я демобилизовался и ехал из Грозного.

– Висади?

– Точно, Висади. Не хотел, чтобы его по отчеству звали. Говорил, что русскому слуху трудно запомнить еще и отчество, когда они даже имя с трудом запоминают.

– Только наш Висади не старик. Он, знаешь, тут каких дел «натворил», – сделала таинственный взгляд Аня.

– Вот, как раз я и хотел об этом спросить. Мне старший менеджер так вскольз намекнул о каких-то его похождениях и стычках с местным криминальным элементом, – поставил Виктор чашку на аккуратно подложенную под нее розовенькую салфетку.

– Он всегда заступается за слабых, хотя сам он далеко не атлет. Наши охранники до него сидели тут спали. Бывало, даже похрапывали некоторые. И как только вечером уходить с работы домой, их не удержишь. Хотя нам приходится задерживаться, чтобы девочки-продавщицы могли сдать кассу, девушки-администраторы на reception могли подвести итог дня. Приходилось отпускать охранников, чтобы они не торопили и не стояли у нас над душой, и самим тут сидеть, – надула свои красивые пухленькие губки Аня.

– Да, но только старший менеджер говорил, что у Висади было какое-то серьезное происшествие с криминалом что ли, – нехотя перебил Виктор девушку.

– Нет, с бандитами он схлестнулся на дежурстве в другом салоне на метро Динамо. Он был даже серьезно ранен. Лежал в специальном военном госпитале. В санаторий его направляли, – кратко объяснила Аня и, хотела было, снова вернуться к своим проблемам с прежними охранниками.

Но Виктору не терпелось узнать, какие у охранника-чеченца были конфликты здесь на «Н-Стиль» с бывшими военнослужащими.

– На этом объекте у него были какие-нибудь конфликтные ситуации? – спросил он у девушки.

– На каком объекте? – не поняла военного термина Аня.

– Ну, в вашем косметическом салоне, ну, в «Н-Стиль»? – уточнил охранник.

– Да. Были тут молодые люди. Заходили сюда, так, подурачиться, пошутить с девушками-продавщицами. Кто их знает, может они высматривали, чем тут можно поживиться, – вспомнила Аня.

– Что за молодые люди были? Чего они хотели от чеченца? – снова спросил Виктор.

– Они вели себя вызывающе. Громко разговаривали, ржали над своими глупыми шутками.

– А что чеченец?

– А-а. А Висади их вывел. Они мне начали грубить как-то…

– Как вывел? Они так и послушались?

– Ты не видел Висади в гневе. Нет, он сначала с ними культурно так: «Уходите, мол, ребятки. Не мешайте девушкам работать». А они посмеялись, прочитав его фамилию на бейджике. Но узнав, что он чеченец и вовсе взбесились. Начали грозиться. Но не на того напали. Он как скрипнет зубами и одного, второго так, не бил вроде, а короткими тычками вывел их. Затем на улице они что-то кричали, думали, Висади побоится выйти. А он как выскочит, те и сели в машины, погрозили издали и уехали. Вот и все.

– А после этого что было? Те ребята не появлялись больше? – спросил Виктор.

– Не знаю. Здесь они больше в мою смену не появлялись. На улице я их замечала издали. Их целая шайка на дорогих машинах. Не знаю, где деньги у них берутся. Может у них фирма, бизнес какой, – рассуждала как бы про себя девушка.

– Думаю, я догадываюсь, откуда у них деньги, – задумчиво произнес Виктор.

– Откуда? Грабят кого что ли?

– Может, грабили.., а может, продолжают грабить по старой привычке. Чувствую, придется с ними не раз еще пересечься, – загадочно произнес Виктор.

Аня попыталась понять слова охранника, но так ничего толком от него и не добилась. Лишь, когда встревоженная девушка нахмурила брови, он ласково улыбнулся ей и стер с ее лица всю тревогу, почти всю. В следующую минуту ей пришлось уже заняться обслуживанием клиентов салона. А Виктор сидел на своем месте и с удовольствие наблюдал за девушкой на экране монитора. Он увлеченно глядел на девушку, но мысли его в эту минуту невольно перенеслись далеко отсюда. Словно на мониторе вдруг перед глазами пронеслась другая картина, черно-белая:

– Слышь, ты! Салага! Слушай сюда, говорю! Делай, что скажу, если не хочешь быть лохом. Ты же первый раз в «зачистке»? Эти «чехи» видишь, как богато живут, кирпичные дома! Ты дома в России у себя в деревне видел такие дома? Россия их кормит, а на своих плевать не хотела. Мы забираем свое, то, что они у нас украли. Не будь дурнеем, не хлопай варежкой! Как зайдем во двор какого-нибудь «чеха» я заскочу в дом «обшманаю» его, а ты прикроешь меня, держи их на мушке. Понял? – белобрысый солдат-контрактник Борис Елкин ехидно скривил рожу в улыбке. – Понял, салага, чего молчишь? – добавил он зло.

– Нет! – ответил Виктор, солдат, едва прослуживший месяц в военных условиях в Чечне.

– Чего? – зло растянул тонкие губы белобрысый.

– Не понял, – еще раз огрызнулся Виктор.

– Объясняю в последний раз, для тупых, – начал сначала Борис.

– Я не грабить сюда приехал, а защитить от бандитов свою страну! – крикнул Виктор так, что несколько солдат, присевших в «зеленке» испуганно зыркнули глазами на него.

– Лады, потом разберемся! Гляди, не попади, шальной, случаем под мою «мушку»! – прошипел Борис и отошел в сторону за дерево.

Воинская группировка «федералов» с боевой техникой притаилась в лесном массиве на окраине крупного чеченского селения. Селение было, по сути, блокировано со всех сторон. Командование готовило в этом селении спецоперацию по зачистке от «незаконных вооруженных бандформирований», как любили именовать их в СМИ, словно намекали, что есть законные бандформирования. В большинстве своем кирпичные крупные дома селения были построены еще в советские времена в период так называемого «шабашничества» по сути же это было отходничество, на которое власти осознанно закрывали глаза. После восстановления ЧИАССР и возвращения чеченского населения из депортации в республике население увеличилось за короткий временной отрезок вдвое. В домах чеченцев и ингушей проживали дагестанцы, осетины, грузины, русские, казаки. У чеченцев при восстановлении автономной республики вдобавок к отошедшим к Дагестану еще при царе и 30-е годы ХХ века обширным равнинным землям чеченцев вплоть до берегов Каспийского моря и теперь был отдан Дагестану целый чеченский район. Помимо этого чеченцам не хотели возвращать родные селения и дома в самой ЧИАССР. Большее количество домов и селений чеченцам пришлось отбивать своим упорством и настойчивостью. Но в чеченских районах, вошедших в Дагестан, чеченцев не пустили на свои исконные земли, им просто было запрещено прописываться в своих, доставшихся им от дедов, домах и землях. Этот район был последним из четырех чеченских равнинных районов чеченским районом, отошедшим волей царской и Советской империи к Дагестану.

Теперь же в ЧИАССР, считавшейся восстановленной после реабилитации «безвинно убиенного» народа, а по сути дела созданной вновь в очень урезанном состоянии, население выросло в два раза, а промышленность была рассчитана на одну лишь половину ее населения. И этим населением было не коренное, чеченское население. Чеченцев и ингушей элементарно не брали на работу в газовую, нефтяную промышленность, на нефтеперерабатывающие, химические и многие другие грозненские заводы. Им приходилось выживать, по сути, продолжать выживание самостоятельно, не надеясь на руководство республики, состоящее опять же из нечеченцев. Не надеялись чеченцы и на руководство страны в целом, которое отправило их в депортацию на вымирание, обвинив в массовом переходе на сторону немцев. Ничуть не задумываясь о том, как этот массовый переход народа на сторону немцев должен был происходить, когда нога немецкого солдата не ступила на чеченскую землю.

Теперь же чеченцам, чтобы восстановить свои дома и хозяйство, отобранное во время депортации, приходилось искать элементарно работу, и это в СССР, где официально не было безработицы. Чеченцы воссоздали старинную практику русских крестьян – отходничество. Во время депортации в Северный Казахстан чеченцы поднимали целину, а теперь поднимали и сибирскую деревню, где местное население не справлялось или же спивалось. Чеченцы строили животноводческие комплексы, зернохранилища, дома. Работали световой день, до изнеможения. А зимой возвращались в свою республику и строили для себя дома. И ни единой копейки компенсации со стороны руководства страны за депортацию. К примеру, дагестанцы, заселявшие опустевшие чеченские земли, получили компенсацию на заселение, дома, оставшиеся после чеченцев, их скот, продуктовые запасы. Когда же формально восстанавливали республику, тем же дагестанцам, согласившимся вернуться к себе домой, выплачивали деньги на строительство дома, компенсацию за потерю имущества, имущества, чеченцев, которое им досталось даром. А дагестанцы разбирали чеченские дома, погружали на машины и вывозили в Дагестан, и на это власти им выделяли транспорт. Дома, которые дагестанцам, в частности горным аварцам, не удавалось разобрать и вывезти, гадились или разрушались. Чеченское население, в числе других народов став лишь средством надуманного показательного суда советских властей за собственные чудовищные ошибки и просчеты, особенно в первые годы войны против гитлеровцев, теперь вынужденно было в который раз воссоздавать свои жилища и хозяйство на пустом месте.

Богатые дома чеченцев по меркам российского крестьянина, сидевшего в ожидании квартиры от колхозного руководства, не задумывавшегося о том, чтобы начать откладывать от своей зарплаты хотя бы 3 рубля 60 копеек (стоимость бутылки водки в 70-х годах) на строительство собственного дома, строились иногда годами. Дом возводился чеченцами за год-два, а собирались деньги на этот добротный кирпичный дом годами, экономя на всем, не говоря уж о том, что на водку они не тратили ни одной копейки. Эти кирпичные «богатые» дома, теперь для солдата с автоматом в руках из российской глубинки 90-х годов казались верхом несправедливости. «Почему эти „чехи“ живут в богатых домах!» – возникал перед его глазами вопрос. И солдат рушил чеченские дома с таким же остервенением, что бериевские солдаты сжигали в конюшне Хайбаха чеченских стариков, женщин и детей.

– Витя! Вить! Ты здоров ли? – стояла над столом охранника Аня.

– Да, а что? – словно проснулся Виктор.

– Ты видишь, вон там за окном стоят парни? – Аня указала тоненьким пальчиком вниз по лестнице, где на первом этаже в широкое окно были видны какие-то люди.

– Да, ну и что? Стоят себе, да и пусть стоят, – нехотя взглянув в окно, заметил Виктор.

– Так это и есть те самые стервятники, которых Висади выпроводил, – перешла Аня на шепот, словно те «стервятники» могли ее услышать. – Пьяные, кажется.

– Сейчас поглядим, что это за орлы, – встал Виктор из-за стола и пошел вниз по ступенькам.

– Нет, Витя, не надо выходить к ним! Если войдут сюда, тогда другое дело. Тут ты на своей территории, – запаниковала Аня.

– Так ты ж говорила, что Висади их на улице гонял, – обернулся Виктор к девушке и, прищурившись, улыбнулся.

– Ага, так-то Висади. Он же сумасшедший! – поспешила Аня с объяснениями.

– Что ли только «чехи» бузить могут, – молодецки рявкнул Виктор и в два прыжка оказался внизу на первом этаже.

– Что ж делать! Звонить… «02»? – закружилась на месте Аня. – Нет, а что если не успеют?

Так ни на что, не решившись, Аня снова взглянула в окно и в недоумении остановилась. Никакого мордобоя, как себе представляла девушка, не было. Виктор стоял в толпе и спокойно общался с теми ребятами. И они, кажется, не проявляли к нему никакой враждебности. Со стороны можно было их принять за друзей, мило беседующих между собой. Аня еще некоторое время наблюдала в окно за парнями, но в их поведении ничто не выказывало агрессии, они даже выдавали подобие улыбок.

Виктор выскочил из дверей косметического салона и решительно направился к толпе, но неожиданно для себя услышал знакомый голос:

– Ба, какие люди в Голливуде!

«Белобрысый» – пронеслось в голове Виктора.

– А ты, я погляжу, возмужал, боец, с тех пор как мы встречались на «зачистке» у «чехов», – оценивающе глядел на Виктора белобрысый сослуживец Виктора по Чечне Борис Елкин.

– Зато ты скурвился совсем от своей столичной тепличной жизни! – съязвил в ответ Виктор.

– Мужики, это Витек «полчок» мой. Мы с ним под пулями «чехов» в Чечне в одном взводе целый год прослужили. Потом, правда, нас разбросала солдатская жизнь, кого в горы подальше, кого на «дембель» в Россию, – попытался Борис сделать вид, что не расслышал издевательского тона Виктора.

– Ты хочешь вспомнить о том, что у некоторых контрактников духу не хватило подписать продолжение контракта до окончания боевой операции в горной части? Зато у них хватило совести грабить мирных граждан нашей России, позоря честь русского солдата, – сжал кулаки Виктор.

– Мужики, – обратился к своим парням Борис, – тут у нас некоторые непонятки, не берите в голову.

– Не понял, что он по тыкве хочет? – насупил густые брови здоровый бритоголовый детина из друзей Бориса.

– «Комок», замолкни! Я сам популярно втолкую этому новоявленному «сикьюрити» местные правила культурного поведения, – картинно изобразил рожу Борис и, бросив взгляд в сторону Виктора, вспомнил о своей первой встрече с этим упертым салагой.

Борис неуверенно переступил с ноги на ногу, почему-то нервно оглянулся и решил: «с этим парнем следует быть очень аккуратным». Как ни ему знать о том, что Виктор в бою один стоит десятерых. Но дело в том, что к тому времени Виктор сам уже взял себя в руки. По крайней мере, внешне он выглядел спокойным. Борису показалось, что Виктор учел свои силы, и он раздумал связываться с реальной толпой его банды. Он тут же попытался снова овладеть ситуацией и перед друзьями сохранить свое лицо.

– Брось ты, Витек, ворошить прошлое. Я свое оттрубил на этой войне по полной программе, да о тебе молва шла, как об отчаянной башке. Слыхал не раз, ты наших ребят выводил из безвыходных ситуаций. Витек, да мы с тобой тут заезжим «законникам» жизни покажем. Покажем, кто на русской земле истинный хозяин, а то у нас тут хозяева кто угодно, кроме нас русских. Заполонил нашу Москву «чуркестан» и «лица кавказской национальности». В Чечне мы отстояли честь русской земли, а теперь вражина и сюда к нам добрался. Русским людям работу перебивают, куда ни ткнешься, везде чурки. Расплодились, мать их! Давай к нам, Витек! Нам такие крепкие парни как ты ой как нужны! – по-свойски похлопал по плечу парня Борис.

Виктор посмотрел на светящуюся люминисцентную вывеску косметического салона «Н-Стиль». Взглянул на входные стеклянные двери и задумался о чем-то о своем. Борис воспринял это как знак душевного колебания и решил дожать парня.

– Слушай, братишка, за работу не переживай. С нами ты будешь иметь «бабки» какие захочешь! Бросай эту ерунду, в наше время служить «вахтером» любому порядочному русскому пацану в падлу. Ни «бабок», ни престижу! Давай, Витек к нам. А-а, – льстиво заулыбался Борис.

Виктор вдруг зашагал к входным дверям «Н-Стиля». На полпути он остановился, думая о чем-то, и загадочно улыбнулся:

– Нет, Боря, у нас с тобой разные жизненные философии, – сказал он и пошел дальше.

– Ты чего, Витек? Ты своей башкой подумай, что творится вокруг: Москву забирают с потрохами! Скоро русскому человеку жить невозможно будет на своей земле! Ты пораскинь мозгами, Витек! Глянь вокруг, неруси кругом одни. Мы что, братишка, за это свою кровь проливали в Чечне?

– Ну, положим, кровь ты свою не очень-то проливал. Скорее чужая и безвинная кровь на тебе. А этим, я думаю, не очень-то и хвастать можно. Вот страну ты своими лапищами не трожь. Страна великая и многонациональная. Не всякий русский ездит быстро, более того едет не туда. Мы много, по делу и без дела хаем СССР. А оттуда надо бы взять все лучшее. На сплочении народов, российских народов держалась эта великая страна. Как только произошел раздор, распалась и страна. Впрочем, тебе не понять этого. Ты же любишь читать «Майн кампф» Гитлера, наверно.

– Ты что мелешь, старик? Я последний раз книжку держал в зубах в детском садике, и то, когда воспиталка нам читала! – сплюнул Борис.

– Значит, дела у тебя еще хуже. Чем я предполагал. Значит, твоей башкой кто-то умело управляет.

– Ты, что, Витек? О чем ты толкуешь?

– Хорошо, если только местный какой-то заводила делает на вас «бабки». А что если ЦРУ снова запускает к нам заразу, которая в конечном итоге попробует развалить и Россию.

– Ты что гонишь? Глянь лучше вокруг! Одни узбеки да киргизы в Москве. Они что, получается, свою страну заимели, а пасутся все еще на нашей поляне?

– Да, может быть, они еще не готовы создать и умело управлять своими государствами, но это их внутренние дела. А вот, если ты не хочешь, чтобы они тут у нас трудились, бери у них метлу и иди подметать московские улицы. Что, кишка тонка? Грабить их легче. Чем работать как они? Нацизм для России проповедуешь современный, прикрывая его благими намерениями? Так это уже пройденный этап, Гитлер баловался тем же.