Ангел-Хранитель. Премия им. Оскара Уайльда. Игра в Иную Реальность
Борис Борисович МИХИН,
поэт, член Союза писателей России,
лауреат литературных премий
Журнал «Зарубежные записки» №1 (47) /2022
http://z-zapiski.ru/archive.php
https://reading-hall.ru/publication.php?id=30990
Л. М. Кузьминская: «Венеция в творчестве Александры Крючковой»
Книга известной московской поэтессы Александры Крючковой «Москва – Санкт-Петербург, а далее – везде» включает в себя множество интересных стихотворений, достойных внимания, однако, на мой взгляд, особо следует отметить стихи о Венеции из цикла «Сказка Странствий».
Венеция – один из любимых городов Александры Крючковой, о чём она говорила на страницах своих романов из серии «Игра в Иную Реальность», в частности, Венеция является практически самостоятельным персонажем в романе «Ангел-Хранитель», в который включены и стихи о Венеции. Александра неоднократно бывала в Венеции – и в командировках по работе, и с творческими выступлениями.
« – Я только что оттуда из командировки, – продолжая разглядывать картины, вздыхаю я. – Мой самый любимый город. Я часто езжу в Венецию. И по работе. И сама по себе. В этом городе есть нечто магическое, что заставляет меня возвращаться.»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 2. «Ловушка снов», глава 4. «Девочка и Волк»)
Важнейшая для автора поездка, описанная в романе «Ангел-Хранитель», состоялась в марте 2012 года – это была выездная экскурсия из миланской Школы Букеровских Лауреатов, где Александра проходила семинар по курсу поэзии у Евгения Рейна (друга Иосифа Бродского). Вместе с Евгением Борисовичем Рейном семинаристы посетили и могилу И. А. Бродского на кладбище Сан-Микеле (Б. Б. Михин: «Ангелы и звёзды: М. Цветаева, Е. Рейн и А. Крючкова», «Зарубежные записки» №1 (27), 2022).
«Вокруг меня – надгробия. Я подхожу к одному из них и читаю: «Иосиф Бродский»… Как я оказалась в Венеции? Что я здесь делаю? Наверное, я – во сне?.. Издалека доносятся чьи-то голоса, они зовут меня – я догоняю их и… вдруг с радостью вспоминаю: я же здесь с группой писателей и поэтов, на семинарах Евгения Борисовича Рейна и Виктора Ерофеева! Ко мне подходит поэт и историк Дмитрий Немельштейн:
– Сашунь, не грусти! У тебя всё получится!
Я не сплю! Да! Точно! Он назвал меня моим земным именем! Мы приехали сюда на экскурсию по местам Бродского! Память возвращается, я постепенно вспоминаю, как мы выехали из Милана на автобусе, как добрались до причала Сан-Марко, а потом на катере – до острова-кладбища Сан-Микеле.»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 3. «Семь секунд», глава 3. «Лабиринт подсознания»)
У итальянцев есть примета – в Венецию нельзя приезжать с любимым человеком, в противном случае после поездки вы по той или иной причине расстанетесь.
« – В Венецию надо ехать с любимым человеком!
– Я тоже так думала. Но итальянец, директор фабрики, с которым мы общаемся по работе, сказал, что Венеция считается в Италии несчастливым городом для влюблённых, приносящим вечную разлуку. Он привёл примеры из собственной жизни и жизни его друзей, когда после поездки расторгались помолвки, а одна девушка вообще умерла!»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 2. «Ловушка снов», глава 4. «Девочка и Волк»)
Возможно, именно поэтому Венеция предстаёт в стихах Крючковой – городом призраков, а в прозе – «театральной сценой с картонными декорациями», где даже «Луна на Небе – картонная», да и отражается она в «картонной воде».
«Венеция – мистический город, поездка в который вместе с любимым человеком, по преданию итальянцев, грозит вечной разлукой, предстаёт в романе зловещим чёрным городом, оплакивающим призраков. Сильное впечатление производит описание автором картонной Луны в небе и её картонное же отражение в картонной (!) воде – как погружение в сумасшествие в тот момент, когда ты сам переживаешь чувства главной героини и осознаёшь смещение граней в собственной голове.»
(Т. Трубникова: «Ангелы-Хранители существуют», газета «Литературные известия» №11—12 (197—198), 2021)
« – Что это? – невольно вырывается у меня.
– Я рисую, – смущённо произносит композитор.
На полках у окна – картины. Их много. На них на всех – чёрный город. Чёрные дома. Маленькие слепые окна. Серый Туман. Полная Луна… Это город, который до боли мне знаком. Мой любимый город. Город-на-Воде. Но на картинах он выглядит совершенно «картонным», как декорации на сцене… Искусственным… Пугающим… Зловещим…
– А ты был в Венеции?! – удивляюсь я.
– Нет, никогда…
– А почему она чёрная?
– Может быть, она… плачет?»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 2. «Ловушка снов», глава 4. «Девочка и Волк»)
Фактически, и стихи, и центральная часть романа «Ангел-Хранитель», «Ловушка снов», связаны с таинственным сном автора о собственных похоронах в Венеции, который описан и в романе, и в стихотворении «Химера».
« – Мне снился странный сон где-то год назад. Как меня хоронят в Венеции. Я совсем забыла, но вспомнила, когда недавно, во время последней командировки, гуляла по Сан-Марко. Я подошла к пристани и увидела лодку, которая отчаливала от берега. Прямо как в том сне…
– Так тебя похоронят в Венеции?!
– Не знаю… Было раннее утро. Похоже, весна. И туманная дымка. В лодке находилось всего два человека – сам лодочник и Человек в Чёрном. С седыми, практически белыми, волосами… Они везли моё тело. Или прах. Не знаю, мне было страшно заглянуть внутрь лодки. Они ехали на противоположный остров. Я даже не знаю, что это за остров. Я на нём никогда не бывала.
– Ну и КТО ОН, твой Чёрный Человек?
– Не знаю…»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 2. «Ловушка снов», глава 4. «Девочка и Волк»)
И вот растущая Луна, символ Подсознания, достигает «картонной» кульминации в Венеции:
«Мы причаливаем к Сан-Марко ночью. Человек в Чёрном привёз меня в мой любимый Город-на-Воде, но теперь, ступая на площадь, я вижу его ИНАЧЕ – Чёрным Зловещим Городом, утопленным в кромешной Тьме, целиком и полностью… картонным, как декорации на театральной сцене!
Весь земной мир – огромная театральная сцена, на которой люди играют в спектаклях для… призраков. Облачённые в костюмы земных тел, они «живут» на сцене в окружении картонных декораций, которые могут быть мгновенно разрушены Тем, кто постоянно прописывает в Скрижалях сюжетные нити пьес их судеб. Эти странные существа – люди – настолько зачарованы магической иллюзией сменяющихся декораций, что лишь Смерть в состоянии сорвать венецианские маски, сросшиеся с их лицами.
Я – на Сан-Марко… пытаюсь отыскать в кромешной темноте хоть один фонарик, но тщетно – Город обесточен, я не вижу в нём света. Вокруг меня – только чёрные мёртвые дома. Здесь всё – ненастоящее. Картонное! Пугающее!! Зловещее!!!
И я бегу прочь в длинном платье, сотканном Туманом, вдаль, по мостикам, пытаясь найти Реку, уносящую души в небо. Бегу, задыхаясь, вдоль декораций чёрных картонных домов, в окнах которых не горит свет <…> Наконец-то! Я нахожу точку перехода – добираюсь до места, где нет мостика, но есть ступеньки, уходящие в воду, и аналогичные ступеньки выходят из воды уже с противоположной стороны. Перепрыгнуть на ту сторону не получится. Там – Зазеркалье, в нём отражается всё, что находится здесь. Жаль, никто не видит то, ЧТО я вижу, и КАК я теперь вижу земной мир – он стал картонным, чёрным, зловещим монстром!
Я сажусь на ступеньки, ведущие в воду, – жду родителей, которые вот-вот придут за мной, – и смотрю в чёрное небо, где висит огромная Луна. Но и она тоже… картонная!!! Я перевожу взгляд вниз, на её отражение – надо же! – кто-то вырезал картонную копию небесной Луны и положил её на такую же картонную (!!!) воду…
Из Зазеркалья появляются родители. Они подходят к ступенькам с той стороны Реки. Но внезапно с этой стороны, за моей спиной, раздаются гулкие шаги – Человек в Чёрном бережно берёт меня на руки, как маленькую девочку, и уносит прочь.
Сан-Марко. Утро. Солнце. Площадь постепенно оживает, наводняется людьми. Я стою у колонны недалеко от Собора, вижу море и остров Святого Георгия напротив. Я – в белом платье. Играет весёлая музыка. И я постепенно начинаю видеть Венецию такой же, какой видела её раньше. Но… как я здесь оказалась? И что я тут делаю?
Рядом со мной – призраки: мои друзья из Библиотеки Вселенной и родители.
Человек в Чёрном улыбается и приглашает потанцевать с ним прямо на площади. Призраки окружают нас. Их никто не видит, кроме меня. Жаль. А я теперь вижу призраков даже днём. Гораздо отчётливей, чем всё, что видят обычные люди. И призраки шепчут: «Алиса, ну улыбнись же! Потанцуй, ну, пожалуйста! Ты же так этого хотела! Он нужен тебе!»
И я понимаю, что сегодня у меня – венчание, поэтому я – в белом платье. Но из гостей будут только мои призраки. И я танцую на Сан-Марко с Человеком в Чёрном. Призраки подхватывают голубей и подбрасывают их на нас, заставляя меня улыбаться…
Внезапно память возвращается полностью, я вспоминаю, как рухнул мой мир, и отчаянье захлёстывает меня… Всё снова – картонное, ненастоящее, зловещее! Этот город похож на тюрьму! И я решаю выбраться наружу…»
(А. Крючкова, роман «Ангел-Хранитель», ч. 3. «Семь секунд», глава 7. «Картонная Луна»)
Конфликт Любви и Смерти, присущий прозе Крючковой, проявляется и в поэтическом цикле о Венеции, магическое притяжение которой не только пленит самого автора, но и завораживает читателя.
С одной стороны, Венеция, цитируя Александру Крючкову, – это «ловушка», «лабиринт», «апокриф поэта», «сон», «химера», «плохая примета», «дом трагедий», «последний приют», «музыка дождей, теней и птиц», «служит зловещей звезде», «мосты, ведущие к беде».
Само название города многозначно, хотя, кроме того, что оно связано с племенем венетов, по имени которого область получила у римлян название «Венеция» (лат. Venetia), других официальных значений нет. Но фантазия поэта безгранична, Венеция вызывает у него разные ассоциации: это и венок Офелии из «Гамлета» Шекспира с неоднозначными по значению цветами, символизирующими несчастную любовь; и сама планета Венера – планета любви с её двумя образами: Люцифер «Утренняя звезда» и Геспер «Вечерняя звезда». И, возможно, у кого-то «Венеция» вызывает другие ассоциации.
И всё же —
«…муранское стеклолилось во мне симфонией нюансов»,«мои мосты не видели нас вместе»,«нарисуй мне…Кофейню, фонарик во фраке,сквозь годы искрящий в надежде,что счастье коснётся нас прежде,чем сердце утонет во мраке…»…Любовь побеждает – автор уверен в своём возвращении:
«Вернёмся на ощупь в тот город,где песни поются воде, —смеяться над звонким червонцем,танцуя средь масок и лиц,светиться с мостами под солнцем…»«Влетим в портал! Да здравствует побег!Туда, где жизнь ласкается волнами…Дарю – тебе! – Венецию – навек! —Храни её, как ниточку меж нами…»«Марк спит, по-прежнему не зная,что я – сквозь сны —вернусь – заложница земнаяЕго весны…»Несмотря на грусть, которая звучит во всём «венецианском» цикле Александры, главный лейтмотив остаётся всё-таки жизнеутверждающим: «Венеция – разлучна, но призраком в рассвет засветится беззвучно улыбчивый привет…»
Но стихи лучше читать самому. Итак, Венеция Александры Крючковой…
Лариса Михайловна КУЗЬМИНСКАЯ,
поэт, член Союза писателей России,
руководитель направления по сотрудничеству с регионами России и зарубежными странами Общественного Движения «ПОЭТЫ МОСКВЫ»
Газета «Литературные известия» №1 (211) 2023,
https://reading-hall.ru/publication.php?id=32536
http://litiz.ru/arch.html
Ангел на улице
Штампом Небес на справочкеСтрелки сойдут с поста…Ангел сидел на лавочке,Звёзды считал – до ста…– Ковшик там есть, а ложечка?Ангел, шучу, дай пять!– Знаешь, устал немножечко,Лучше и ты – присядь…– Здесь же – тупик, не кажется?«Двойка» тебе в дневник!Счастье со мной не свяжется,Если и ты поник!Ангел! Не будь затворником!Время – ночных охот!Среды бегут за вторником —Может, пойдём в обход?Ты же – мой друг, ты – умница,Споришь со злой судьбой!Что там?… И что за улица,Где мы сейчас с тобой?..Слышишь? – Поют! – Под звонницуСлавят – во всю – Христа!Мне же – ловить бессонницу,Нянчить – Луну – с листа…Хватит сидеть да хмуриться!Джокер спасёт игру!…Ангел молчал – та улица«Смертью» звалась в миру…АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
Вместо эпиграфа
Ангелы на дороге не валяются… Хотя бы потому, что их гораздо меньше, чем людей… Ангелы, они все – нарасхват… Их очень многим не хватает… О них столько людей мечтает… Некоторые – всю жизнь… только мечтают…
Дел у Ангелов – гораздо больше, чем у людей, к которым их приставили Свыше… Они же – Хранители… Им даже вздремнуть некогда… А если вдруг их подопечный начинает вести себя, как поросёнок, так, опять же, из-за катастрофической диспропорции между крылатыми и поросятами, вышестоящие Небесные Силы отправляют Ангела к тому, кто в нём больше нуждается и, главное, заслуживает тело- и душе-хранения…
Очередь тут, на Земле, на Ангелов… Даже если Вы её не видите своими земными глазками… Возможно, вот Вы – как раз следующий… Только, когда Вам его выпишут Свыше, относитесь к нему бережно, будто это Вы – его Хранитель, а не Он – Ваш… Станьте Хранителем Ангела… Он, конечно же, это воспримет с улыбкой… Но ему будет очень приятно… И никогда его не обижайте… Чтобы снова в хвосте очереди не оказаться…
Потому что Ангелы на дороге не валяются…
Я знаю, что мне обязательно пошлют того, кому нужен Ангел… И кто будет его ценить… Во мне…
Посвящается:
Марине Цветаевой,
Анне Ахматовой и
Александру Блоку
ЧАСТЬ I. ХРАНИТЕЛЬ
ПРОЛОГ. Крыша
14 февраля, ночь,
Москва,
крыша высотки
Глубокая ночь. Валит снег. На крыше сидят двое в белых одеждах, болтают ногами и тихонько разговаривают. Внезапно появляется третий – очень красивый и лукаво улыбающийся, он выходит к ним из метели и зависает в воздухе.
– Привет, Гламурный, давненько не виделись… – спокойно произносит один из сидящих на крыше, не проявляя особой радости по поводу появления последнего.
– Здравствуй, Белый! Дело есть. Отойдём? – предлагает висящий в воздухе.
Белый с Гламурным уходят в метель. Они медленно бредут по воздуху над городом.
– Слушай… Ну, я про Своего всё… – произносит Гламурный, тяжело вздыхая.
– А что с ним? Снова заигрывает с Чёрными?
– В общем-то, ничего особенного, но… он же там Твоей долг вернуть должен.
– Неужто сам додумался?
– Нет. Это я за него переживаю. Стареет ведь – не мы с тобой. Помрёт однажды. Твоей-то что? Ей за него столько грехов спишут!!! А я за Своего как оправдываться буду?
– Чего хочешь? Скажи прямо…
– Свести их надо.
– Смешно…
– Чего смешного-то, Брат?
– Так Моя-то всегда рядом. Это Твоего вечно где-то там носит. Ко мне какие вопросы?
– Давай заново ту ситуацию разыграем, а?
– Сколько лет, сколько зим…
– На новом уровне!
– При чём тут уровень? Ты смотрел на её Часы?
Гламурный мгновенно исчезает и появляется в одной из комнат высотного дома, где свет давно выключен, а на постели, укутавшись одеялом, мирно спит девушка. Гламурный разглядывает часы на её руке. Девушка, будто почувствовав что-то, вздрагивает и в полудрёме приоткрывает глаза.
Гламурный исчезает из комнаты. Он – снова рядом с Белым и, всё так же лукаво улыбаясь, накручивая на палец локон золотистых волос, самозабвенно мурлычет:
– Швейцарские!
– Гламурный, ты – Ангел или человек?! Зодиакальные Часы я имел в виду.
Гламурный бросает взгляд в небо. Белый разводит руками падающий снег, как раздвигают занавески. На фоне чёрного небосвода возникает призрачный циферблат. Зодиакальный. Планеты занимают свои места в круге, поделенном на 12 секторов – Часов/Домов (на небесном языке), или Сфер жизни человека (на языке земном). Гламурный мысленно выделяет самое главное:
«Человек отделён от мира видимой для окружающих стеной. Смерть ходит рядом с человеком. Смена места работы, при плохих аспектах – вероятность рака. Сфера ограничений и цель на год – максимум творчества или любви».
– Брат, ну так цель на год..! – восклицает Гламурный, дематериализуя небесный циферблат. – Мой поможет!!!
– Уже помог… Лучше б и не помогал вообще!
– Ну не я же виноват, что Твоя обе линии V-го Дома всё время совместить хочет? Не ты ли тогда, накануне их встречи, позволил Алисе загадать японскому одноглазому «божку» сразу два желания, когда он только одно исполняет? Вот и пошло всё вкривь да вкось: оба желания – по V, и сбылось каждое ровно наполовину. А в V реализуется только что-то одно: либо тебе Любовь, либо – Творчество. Собственно, как и в любом другом: в VI – ты служишь миру или болеешь, и так далее… Ты же в курсе!
– А она, по-твоему, мало «натворила», что ли? Что ты мне на Раху тычешь? Ты на её Плутона глаза открой!
– Белый, ну нельзя ей уходить! Пожалей меня! Оставь её на Их Свете! Пусть они снова встретятся. Я очень постараюсь, на Библии клянусь!
В воздухе появляется призрачная книга. Гламурный кладёт на неё ладонь. Книга исчезает. Гламурный продолжает упрашивать:
– Я тебе помогу Твою вытащить, давай вместе подумаем, как! До её дня рождения ещё столько всего намутить можно!!! Сегодня – 14 февраля, а у неё день Икс – 5 апреля! Тем более она у тебя – продвинутый пользователь, не то что Мой…
– Я её только что от Сатурна в VIII спас. Знал бы ты, чего мне это стоило. Сканировал все варианты – пытался найти хоть кого-то, чтобы её предупредить. В другой город в командировку летал с местным Хранителем договариваться. Прямо дату ей озвучили накануне. А она, «продвинутый пользователь», так и не поняла ничего! Кстати, ты помнишь, что Твой сказал Моей, когда позвонил тогда?
– Ну прости, Брат. Не доглядел! Не остановил! Не внушил! – Гламурный смущённо отводит взгляд в сторону.
– Ага, не внушил… Моя, чуть дыша, с сотрясением мозга, а он: «Тебе ухо красиво пришили или как?» Эстет хренов! Тьфу ты, прости, Господи…
– Белый… Ты – Ангел или человек? Чего ругаешься? Короче, я всё решил. Смотри!
Гламурный возвращает дематериализованный циферблат, протягивает руку к Зодиакальным Часам и чуть-чуть поворачивает круг.
– Не балуйся! – вздыхает Белый и отводит руку Гламурного от циферблата.
– Я и не думал баловаться! Всего-то одно Солнце подвинул. Вот справа – координаты того места, где ей надо оказаться.
Белый читает вслух появившееся на небосводе слово:
– «Елабуга»… Весёленькое место для дня рождения!
– Твоя уже много лет дни рождения не справляет. Зато посмотри: вот эти планеты стоят так же, как тогда, когда «наши» встретились…
1.1. Мужчина в Белом
23 февраля, вечер,
Москва, уютная кафешка
Алиса сидит за столиком в кафе. Хранитель – напротив. Смотрит на неё с грустью. Вздыхает. Её пальцы набивают текст sms-ки. Она то пишет, то стирает, то заново пишет и долго разглядывает каждое слово. В итоге откладывает телефон в сторону и пьёт кофе.
Вдалеке появляются туманные очертания Хранителя Седого Старца. Впрочем, он и сам – Старец, идёт не спеша вдоль витрин дорогих бутиков торгового центра по направлению к кафе. Люди не замечают его, бегут по своим делам, проходя сквозь призрачную фигуру. Хранитель Алисы узнаёт Хранителя Старца и машет ему рукой. Тот подходит к их столику, они здороваются.
– Я на минутку к тебе, Белый.
– Что-то случилось?
– В реальности земной – пока ещё нет, но в пространстве вариантов – уже да… Помнишь, как в своё время Мой помог Твоей?
– Как же не помнить? Многим обязаны…
– У Моего грядут тяжёлые времена. Не избежать никак. Я и так пытался, и сяк… Нужно, чтобы Твоя провела официальное мероприятие, где он – главное действующее лицо. Срочно надо запланировать, потому что уже скоро произойдёт с Моим неприятность.
В воздухе появляется киноэкран, на который проецируются кадры с происшествием.
– После этой даты, – продолжает Старец, а в воздухе мгновенно появляется дата, — ни Твоей, ни кому бы то ни было ещё не придёт в голову организовать подобное мероприятие. А если оно окажется запланированным до происшествия, Мой должен будет на нём появиться во что бы то ни стало. Он у меня очень ответственный. Мероприятие поможет ему почувствовать себя нужным Их миру, понимаешь?
– Да, я понял… Какая дата мероприятия устроит? В конце марта?
В воздухе появляется призрачная Книга Жизни. Старец медленно её пролистывает, где-то в начале апреля останавливается:
– Как смотришь на день рождения Твоей, 5-го?
– Не могу в этот день, извини, Старец. Ей нужно оказаться 5-го в Елабуге. Я как раз сейчас перемещение начинаю организовывать. Если только 6-го.
– В Елабугу отправляешь? Интересно! Планеты тасуешь, значит. Что, посветлее-то места не нашлось? – Старец по-доброму усмехается, Хранитель разводит руками. – Хорошо, договорились. Давай 6-го. Где-нибудь в обед. И не планируй надолго. Пара часов – максимум.
– Ладно. Сегодня внушу. Завтра, надеюсь, Твой будет уже в курсе.
Старец задумчиво смотрит на Алису:
– У Твоей взгляд такой же, как у Моего. В глубь Небес обращённый. И души у них у обоих добрые. Прав был Ангел, внушивший издателю её книжку назвать именами Великих… И хорошо, что мы тогда наших познакомили, как считаешь? Есть в этом некая преемственность времён: Аня-Женя-Алиса.
Хранитель кивает. Алиса берёт телефон в руку. Снова перечитывает текст своей sms-ки. Потом резко жмёт на кнопочку «Отправить». Sms-ка улетает. Старец хлопает Хранителя по крылу и произносит:
– Ладно, мне пора. А ты слетай-ка к тому, кому она это послание отправила. Береги Её, Белый, чтобы Чёрным не досталась…
Старец и Хранитель исчезают. Каждый – в своём направлении. Алиса допивает кофе и просит счёт.
***
далеко не Москва,
дом у моря
Хранитель появляется в роскошном доме и ищет коллегу, сканируя каждую комнату на каждом этаже. Тусклый – ангел, от которого, в отличие от многих Хранителей, исходит очень слабый свет, – стоит на коленях в самом мрачном углу здания.
– Здравствуй, Тусклый! — радостно восклицает Хранитель Алисы. – С праздником тебя… Защитников Отечества… Небесного! Что-то видок у тебя не ахти? Кто это тебя в угол поставил?
– И тебя, Брат, с праздником! Молюсь я тут. И день и ночь… И ночь и день…
– Чахнешь ты на глазах! Плохо молишься! А где же Твой?
– Всё те же проблемы – весь в окружении Чёрных! Ему уже пора и о Боге подумать – ан нет!.. Я чуть ближе подхожу – Чёрные меня отшвыривают. Вот и приходится мне на таком расстоянии от Своего пребывать. Каждый раз, только вымолю силы, так сразу – к нему, пытаюсь Чёрных отвадить. Но сам видишь – ненадолго меня хватает! А чего ты, Белый, к нам пожаловал? Чем обязаны?