Интерпретация
А. Эйнштейн
Удивительный эффект интерпретации – она «борется» с пустотой неопределенности. Последствием которой бывает либо блокирование действия, либо хаотическое, беспорядочное реактивное поведение. Правда этот эффект всегда ситуативен. Он, скорее, носит анестезирующий характер, хотя бывает достаточно мощным для того, чтобы «снять» тревогу, страх, блокаду действий, вызванные нарушением определенности в восприятии действительности. Этот, его несомненный, функциональный позитив компенсируется столь же несомненным недостатком – такой «анестетик» действует только здесь и сейчас, «устраняя» не непонимание информации, а саму информацию, выводя ее за пределы внимания. И опять же. Это происходит только здесь и сейчас, на время, чтобы потом, опять, быть возвращенной в поле внимания субъекта. Интерпретация не лечит проблемы понимания, а притупляет восприятие этих проблем.
Интерпретация и сомнения
Технология интерпретации информации быстро и эффективно «справляется» практически с любыми сомнениями. Чаще всего именно сомнения и становятся предметом интерпретации, когда субъект получает информацию, противоречащую определенности его существования. При этом сомнения могут возникать по широкому кругу повседневного существования субъекта от его убеждений, взглядов и отношений до уверенности в людях, социуме, правильности собственных ценностей и т.п.
Такая информация сначала вызывает удивление, череду вопросов, которые требуют ответа. Вот только эти ответы порой способны вызвать новые вопросы. Существование нарушается, определенность разрушается и возникает страх неопределенности. И вот уже кажется, что преодолеть все это невозможно, что вызывает хаотические реакции, возрастающую неопределенность и стремление как можно быстрее устранить ее.
В таком положении скорой помощью становится технология интерпретации, когда субъект и отбрасывает якобы ненужную информацию, и привлекает все свои знания, убеждения и ценности для объяснения оставшейся ее части путем поиска соответствия с ней. Эта информация должна совместится с тем, чем субъект руководствовался в своей повседневности и тем самым устранить какие-либо несоответствия. Когда-то это удается, но почти всегда некоторая несовместимость сохраняется. Но не это самое главное в сомнениях субъекту.
Если субъект не способен справиться со своими сомнениями, то они становятся предметом его интерпретации. При этом такая интерпретация «работает» весьма своеобразно, парадоксально невозможно. Субъект странным образом ищет и обычно находит все новые аргументы, подтверждающие эти его сомнения. Именно так себя ведет ревнивый человек, получивший информацию о неверности своего партнера, того, кому он верил и в надежности которого был только что убежден.
Способность к интерпретации является свойством сознания, тем, что заложено, что называется, «от рождения». Субъект не осознает наличие этой способности, а лишь наблюдает за ее «раскрытием» до полномасштабной технологии. Управление развитием этой технологии связано с ее «шлифовкой», адаптацией к условиям существования.
Среди функциональных особенностей интерпретации особое место занимает способность этой технологии поддерживать существование субъекта как в его собственном, только ему принадлежащем пространстве, при этом ощущая себя индивидуальностью, личностью, так и в пространстве социума, с отведенным ему ролевым положением. Подобная двойственность положения субъекта делает его существование обреченным одиночеством. При этом интерпретация поддерживает необходимое равновесие между неустранимым одиночеством и сохранением необходимой социальности.
Как бы субъект не интерпретировал свой социальный статус и свое одиночество, он не готов отнести их к своим ошибкам. Он может сомневаться в своих выводах, идеях, результатах толкования тех или иных ценностей и т.п., но не готов сомневаться в полученных результатах, которые считает своими … достижениями. Такой подход следует также отнести к последствиям использования интерпретации, которая почти всегда приводит к позитивным оценкам достигнутого. Да, субъект может критиковать себя, признавать сделанные ошибки и неверные решения, но результаты своей деятельности он готов оценивать, как исключительно позитивные.
Интерпретация берет на себя полное оправдание-обоснование-объяснение любых результатов и успешно справляется с этой задачей, фактически «спасая» субъекта, т.к. в ином варианте его существование утрачивает смысл. Можно признать ошибки, т.к. есть возможность их исправить, переосмыслить свои задачи и цели и выдвинуть для будущего новые, но невозможно исправить сделанное, и негативная оценка этого сделанного означает бессмысленность прожитой жизни. Допустить такую оценку своего существования субъект не может, т.к. она не совместима с самим существованием.
Сомнения формируют неопределенность ситуации и, следовательно, блокируют составление планов действий, сценариев поведения и прогнозирования возможных последствий. Они как бы «предлагают» субъекту готовиться ко всему и требуют от него быстрого реагирования на любые неожиданности. С одной стороны, сомнения предлагают субъекту возможность, в случае верного решения, добиться результатов, которых он не сможет получить при тщательном планировании в определенной ситуации. Но, с другой стороны, сомнения вызывают страх, который почти всегда побеждает. Именно он «включает» интерпретацию, которая «удаляет» всю неопределенность ситуации возвращая субъекта в комфортное состояние с возможностью планирования и прогнозирования.
Особую роль, в преодолении субъектом его сомнений, играет социум, который принимает каждого «в свои объятия» с самого рождения и уже не выпускает, сохраняя свое доминирование. При этом социум не озабочен страхами субъекта. Социум борется за собственное стабильное существование и ему не нужен не управляемый субъект. Поэтому социум пытается поместить субъекта в понятную, прогнозируемую, стабильную ситуацию с не изменяющимися правилами поведения. Но, так как социум считает, что причинами возникновения неопределенности являются действия субъекта, главной задачей становится установление контроля за … формированием и функционированием интерпретации каждой поступающей к нему информации. При решении этой задачи социум действует одновременно и параллельно в двух, казалось бы, противоположных, направлениях.
Первое. Социуму нужно, что бы интерпретация информации завершалась формированием страха субъекта перед грядущей неопределенностью. Этот страх блокирует самостоятельные действия субъекта, т.к. он не верит им и, одновременно, «толкает субъекта в объятия» социума, т.к. только социум предлагает надежные пути выхода из создавшегося положения. И не важно, что главным, а, порой, единственным, аргументом социума выступает – «только вместе мы победим!» Просто субъекту кажется, что у него нет другого выбора.
Второе. С помощью интерпретации социум пытается формировать и укреплять «центры соответствия» – это формируемые у субъекта базовые ценности, которые становятся для него основой интерпретации информации, с помощью которых результаты интерпретации признаются истинными и отсеивается все то, что не нужно социуму для управления субъектом. Эти «центры соответствия» убеждают субъекта в том, что он является частью социума, а потому он не одинок, он «такой же как все». И субъекту вовсе не обязательно знать откуда у него появились такие «центры соответствия».
Однако представлять субъекта абсолютно пассивным наблюдателем за тем, как социум борется с его сомнениями, также не стоит. Да и социум осознает, что субъект должен считать себя свободным в своем «понимании» происходящего. И в этом социум помогает субъекту. Социум действует весьма просто – он позволяет субъект свободно выражать свои взгляды и убеждения, свои сомнения и неуверенности если они …располагаются в некоем коридоре возможного. Причем рамками такого коридора являются возможные неопределенности, последствия действий субъекта для него самого. Осознание таких последствий наиболее эффективно управляет субъектом, который предпочтет не действовать, если последствия этих действий ему не ясны.
эффективное устранение возможно только при параллельном заполнении.
П.Сэлфинг
Если социуму удается решить эту задачу, то он получает «послушного субъекта», готового участвовать в борьбе за сохранение существующего социума и при этом быть уверенным в том, что эта борьба гарантирует его собственное самосохранение через выражение индивидуальности. Социум добивается господства над субъектом не ради элементарного господства. Социум уверен в том, что его борьба за самосохранение всегда во благо каждого, что оправдывает использование любых средств и методов.
Социум знает, что интерпретация «снимает» у субъекта остроту любых сомнений от непонимания и неопределенности. Известно и то, что результаты интерпретации в любой момент готовы нанести новый удар по только что восстановленной определенности. Вот только самому субъекту вполне достаточно ощущения оправданного совершенного. Тем самым субъект «уходит» в «активную оборону», используя механизмы интерпретации для «нападения» на поступающую информацию, «расчленяет» ее и отбрасывает то, что невозможно использовать, а все остальное трансформирует для укрепления технологии интерпретации.
Субъект убежден в истинности результатов своей интерпретации. Однако эта технология обработки информации оставляет нерешенные вопросы, которые когда-нибудь напомнят о себе. Они вызовут сомнения субъекта, потребующие новой интерпретации. И так до бесконечности.
9. Идентификация одиночества
Настоящее есть актуальное будущее. Если в настоящем только настоящее, то оно уже прошлое. Наше прошлое меняется вместе с изменениями нашего настоящего. Одну правду можно заменить на другую правду. Вот только саму правду изменить нельзя. Но можно изменить ей.
П.Сэлфинг
Субъект находится в достаточно сложном положении. Он пытается сохранить и реализовать собственную индивидуальность, хочет занять определенное социальное положение (социальный статус) и сохранить гармоничное взаимодействие с социумом. И до тех пор, пока он не установит соответствие между этими внешне противоречивыми устремлениями, они будут противоречить друг другу, мешая добиться той или иной цели. А достижение соответствия между ними будет для него суперцелью, весьма похожей на обретение гармонии существования, что большинство охотно назовет счастьем.
Эта мера соответствия индивидуальна и достичь ее почти невозможно. И не только потому, что всякий раз, когда состояние гармонии, казалось бы, достигнуто, оно практически сразу уничтожается, причем не столько изменениями ситуации, сколько результатами … очередной интерпретации этих изменений. Оказывается, субъект не способен долго пребывать в состоянии гармонии или, что ему более понятно, счастья. Он спешит его разрушить ради… нового счастья, еще большего, чем прежнее. Или ради иного какого-то счастья, ему неведомого, но чрезвычайно манящего и соблазняющего чудесными возможностями. Правда в результате он получает всего лишь одиночество разочарования.
И в этом нет ничего внутренне противоречивого, если учесть, что всякое осознание своего существования субъект получает прежде всего в качестве результата интерпретации. Это касается и интерпретации информации о своем положении в социуме, и информации о самом себе. Эти, два разных, процесса разделены, так сказать, и по времени, и в пространстве. Но при этом они взаимосвязаны и взаимозависимы. Нельзя сказать, что субъект целенаправленно и целеустремленно отслеживает происходящие изменения. Скорее он замечает их только тогда, когда они настойчиво указывают на себя, когда действовать привычно уже трудно и, тем более, невозможно. И тогда возникают эти вопросы: «что происходит?, что делать?, кто виноват?» и т.п. Субъект «включает» процесс интерпретации информации пытаясь восстановить соответствие нового и предшествующего. Вот только это соответствие буквально открывает субъекту степень его … одиночества.
При этом ни о какой объективности и речи быть не может. «Пройдя» через две интерпретации – информации о ситуации и информации о своем отношении к ней – субъект приходит к тому выводу, который он хочет и оказывается, что все эти интерпретации понадобились только для того, чтобы подтвердить уже имеющийся вывод – «Да. Он одинок. Никому не нужен. И ему никто не нужен». Или иное: «Нет. У него есть друзья. Близкие. Он не один. Он что-то значит в этом обществе.»
Получается, что, начавшись как процесс поиска ответов на вопросы, интерпретация завершается утверждением истинности уже готовых, имеющихся ответов. Это связано с тем, что социум вовсе не заинтересован в одиночестве субъекта. Оно для социума опасно уже тем, что утрачивается контроль за тем, как субъект воспринимает, интерпретирует, оценивает и руководствуется поступающей к нему информацией. Индивидуальность субъекта в технологии обработки информации чревата для социума индивидуальностью принимаемых решений и, следовательно, поведения.
Поэтому социум предоставляет субъекту готовые модели интерпретации информации, основу которых составляют достаточно жесткие критерии, направленные на обеспечение безопасности социума. И если у субъекта нет собственных моделей интерпретации, то он с готовностью принимает то, что ему «дарит» социум, объясняя такой подарок стремлением помочь субъекту разобраться с тем, что происходит. Правда, все это никак не отражает индивидуальности субъекта, что удобно социуму, но напрягает отношение субъекта к самому себе.
Чтобы понять неявные смыслы своего поведения, …человек должен видеть их так, как видят их другие.
А.Мерфи
Точно также действует социум и с интерпретацией субъектом своего положения в изменяющейся ситуации. Он готовит модели интерпретации и предлагает их субъекту в надежде на то, что какая-то из моделей будет взята за основу, что позволит получить нужные социуму результаты. При этом социум ориентируется на те оценочные категории, использование которых позволит субъекту «увидеть» свою индивидуальность, то, как можно максимально удовлетворить ее и получать от этого социальное признание.
Конечно, разработать для каждого индивидуальную модель интерпретации социум не может, точно также как невозможно подготовить некую универсальную модель, которая просто не будет работать. Поэтому социум ориентируется на категории, связанные с признанием достижений субъекта. Включая их в модели интерпретации, социум стремится направить толкования субъекта по определенному руслу, которое почти наверняка приведет его к позитивным самооценкам. Такие оценки смогут блокировать выводы субъекта о его обреченном одиночестве. Социум почти всегда предлагает субъекту ориентироваться на: «кто-то должен это делать, родился там, где пригодился, эта работа нужна всем и т.п.»
как временное существо я всегда представляю собой нечто большее, чем (являюсь – авт.) в конкретный настоящий момент.
В.Хесле
Интерпретация информации позволяет субъекту поддерживать так необходимое ему… одиночество. Это выглядит по крайней мере странно учитывая сказанное выше об использовании интерпретации для борьбы с одиночеством. Одиночества, о котором говорит субъект, на самом деле не существует. Оно всего лишь некое ощущение, социально-психологический фон, результат толкования своего положения здесь и сейчас, как внутри своего социума, так и внутри своей индивидуальности. Обычно, это ситуативное, временное ощущение субъекта, являющееся результатом стечения обстоятельств оцениваемое субъектом как негативное.
В этот момент субъект и занимается самоидентификацией, для чего он прибегает к интерпретации информации о своем положении в социуме, о том, как другие оценивают его поведение и деятельность. Подобная самоидентификация как раз и воспринимается как одиночество, из которого субъект достаточно быстро выходит, как только делится результатами интерпретации с окружающими.
Попытка субъекта поделиться своими результатами интерпретации с другими является очередной попыткой субъекта интегрироваться в социум, в группу, в сообщество. Это связано, как минимум, с двумя особенностями технологии интерпретации. Во-первых, субъект уверен в том, что интерпретация – это проявление исключительно его собственного я, его индивидуальности. Он предпочитает не замечать того, что матрицы интерпретации разработаны для него социумом и основаны на ценностях этого социума. И это субъекту вполне удается. Во-вторых, интерпретация предлагает субъекту возможность редуцировать все то, что, так сказать, отличает его от социума, а, иногда, и делает принципиально невозможным его интеграцию в этот социум. При этом субъект вовсе этого не замечает и даже не знает об этой редукции, настолько автоматической она может быть. В результате он остается в уверенности – интеграция – это проявление исключительно его собственного я. А соответствие его личных ценностей, критериев с ценностями, критериями социума вполне закономерно.
Именно переживание сопротивления приносит необходимую внешнюю референцию.
А.Мерфи
Субъект впадает в очередную ошибку. Он непредумышленно путает результаты интерпретации и интеграцию в социум, результаты интерпретации и осознание своей индивидуальности. При этом он и в том, и в другом случае ориентируется на референцию, т.е. информацию поступающая к нему о том, как он интегрируется в социум, как становится для социума главным объектом для интерпретации. Позитивные оценки убеждают его в собственной уникальности, единичности, и, конечно, свободе, независимости собственных ценностей. При этом субъект фактически гарантирован от каких-то сомнений относительно своего одиночества, против которого всегда найдутся аргументы, связанные с востребованностью, популярностью и т.п.
Каждый пытается сохранить и реализовать собственную индивидуальность и одновременно интегрироваться в социум, что требует от него «примирения» этих двух устремлений.
10. Временная уместность
Интерпретация есть радикальная стратегия сохранения старого текста – слишком ценного чтобы его выбросить, – путем перестройки.
С.Сонтаг
Субъект погружен в информационный поток и физически не может интерпретировать всю поступающую к нему информацию. И всегда возникает вопрос о том, какую информацию субъект избирает для интерпретации и почему именно эту, а не какую-то иную? Общепринято считать главными критериями отбора информации для интерпретации значимость, важность, актуальность и т.п. Однако эти критерии вторичны. Субъект всегда «сталкивается» с ситуацией, которая обладает цельной информацией, которая характеризует всю ситуацию целиком, полностью – информационной ситуацией.
Попытка понять, что происходит в ситуации, ее причины и возможные последствия субъект может только если воспримет весь объем поступающих о ней сведений. Однако это настолько сложно и трудозатратно, что большинство выбирает другой путь – прибегает к интерпретации, как технологии обработки информации. И главным критерием становится принцип «здесь и сейчас», когда из всего объема сведений субъект отбирает только то, что важно именно здесь и сейчас. Это и признается актуальным и значимым, в то время как все остальное отбрасывается за ненадобностью. Избранный принцип «останавливает» время и поток информации, позволяя сосредоточиться на моменте истории, на ситуативности, и, как кажется, насладиться моментом существования «не испорченным» воспоминаниями и предсказаниями будущих последствий. В настоящее время именно такой подход и стал доминирующим трендом существования социума.
Изменение ситуации всегда несет для субъекта новую информацию, которая воспринимается им непосредственно, как нечто ближайшее и насущное. Кроме того, актуальность новой информации сообщает ей необходимую достоверность, а ее неразрывность с ситуацией – убедительность. Все это убеждает субъекта в том, что она и есть истина. Впрочем, она действительно есть истина, но истина для самой себя, для «здесь и сейчас».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги