И бой бокалов в баре недалёком.
Бредёт в ночи, шатаясь, голытьба,
Не чувствуя журчанья кровотока.
И ёжится в кармане портсигар,
В дурмане пахнет высушенной пихтой.
Утратил я главенствующий дар
Нечаянно быть вымытым и сытым.
Домов не счесть, да были бы ключи.
Заря встаёт, как из-под одеяла.
Ты слышишь звон? То колокол кричит
Тебе о том, что времени не стало.
Дальний свет
Я как выпавший в море осадок,
Рыжий дождь, растворяющий тучи.
Разум раненный брошен в засаде
Тем приказом, что не был получен.
Птицей вьётся над вишнями лето,
Пашни пахнут свободой и счастьем.
Только тлеет мой век сигаретой,
Заплутавшей у дьявола в пасти.
Это милое-милое дело —
Убегать в зазеркальную вечность.
То, что может не вынести тело,
На горбу тащит в марево печень.
И над всем этим плавится солнце,
Загоняя во тьму большеглазых.
Ртом хватаешь не воздух, а стронций,
Оказавшись без противогаза.
Сердце скачет в груди со скакалкой,
Жизнь гудит паровозом на север.
И мальчишка, потрёпанный палкой,
Подорожник меняет на клевер.
Лужи пахнут балтийским приливом,
Соль вкуснее вдруг стала, чем сахар.
И желает семь футов под килем
Мне раздутый от выпивки пахарь.
Ночь советов ложится на город.
Лунный свет всё мне кажется дальним.
И, скрещённый с серпом, ржавый молот
Гнёт отчаянных на наковальне.
«Если жизнь положить в светло-серый конверт…»
Если жизнь положить в светло-серый конверт
И отправить на юг – не удержит письма
Моей музы ладонь, что при взгляде на свет
Так же щурит глаза. Нынче радует тьма.
Облачённая в боль, она шепчет в ночи
О беспечности лет, пролетевших как миг.
Если в ржавый замок не влезают ключи,
То пора уходить. Только сдавленный крик
Знает всё обо мне, заточённый в груди.
Он уверен, что я не вернусь никогда.
Если жизнь была сном, он теперь позади,
И забыть про него не составит труда.
Сырая дрожь
Как только не
Кричали мне проклятия и цифры
Залитого, забрызганного шифра,
Что на спине,
Как знак «инь-ян»,
Был выведен автобусу мужчиной
Довольно средних лет. И за машиной
Бежать сквозь Ломоносовский туман —
Совсем не то,
Чего ты ожидаешь от поездки
Туда, куда-то в сторону по-детски
Худых мостов.
И стар и млад,
Затихший на продавленных сиденьях,
Обузданный злорадствами и ленью,
Отставшим рад.
Ну что ещё
Тебе мне предложить, пока не стихли
Слова волхвов над выщерблено тихим
Житьём трущоб?
Я молод и
Лишён любви к изысканным манерам.