В зверинце этом рык и лай, и спесь
Пантер, горилл, гадюк и псов взбешенных,
Стервятников, – но в душах отрешенных
Перед грядущим нет испуга здесь.
Никто не возопит, все слито воедино —
Безумство, исступление, порок;
И мир провалится, когда наступит срок,
В кромешный зев под хохот паладина…
То – Скука верная! Пуская дым из гуки,
С тоской сопроводит на эшафот,
Но мой близнец – читатель-лгун – поймет
Все тонкости чудовищной той скуки?!
БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ
Поэт явился в мир тоски и горя,
Без счастья, без возможностей и прав,
И мать его, создателя позоря,
Воздела руки к небу, зарыдав!
– Я родила чудовище, о боже,
Да лучше б змей кишел клубок во мне,
Будь проклят он, и ночь той страсти тоже,
Расплату за грехи зачавшая во тьме!
За что воздал мне господи, скажи лишь,
Стать матерью урода средь людей;
Его в огонь сжигающих страстей
Как тайное послание, не кинешь!
Так пусть падет весь гнев и зло твое
На монстра этого, – о нет страшнее мести, —
В ствол дерева вонзится острие,
И плод умрет с твоим проклятьем вместе!
Глотая пену ярости слепой
И не поняв веленья высшей воли,
Безумная, сложила под собой
Костер из материнских слез и боли!
Но ангелы не могут жить без них —
Изгоев и бродяг! Дитя благословляя,
Амброзию из солнечных своих
Краев ему недаром доставляют.
И вслед за ним, поющим безмятежно,
Оплакивают горько крестный путь
Малютки, что под небом неизбежно
К погибели придет когда-нибудь.
Твоя любовь презрением гонима,
А чистый взор рождает в людях гнев,
Они страданий ждут от пилигрима
И гибели, от злобы опьянев.
Их ядом даже горький хлеб отравлен,
В вине разводы бешеной слюны,
Им чуждо все, на чем твой след оставлен,
И гений здесь виновен без вины.
И в той толпе жена твоя без лени
На перекрестках всех и на торгу
Кричит: – «Он мной повержен на колени,
Все, что угодно, сделать с ним могу.
Я умащу божественную кожу,
Поставлю угощенье ему —
И этим дух растлю и уничтожу,
И в жертву божий дар его приму.
Когда ж наскучат муки иноверца,
Как гарпия, показывая нрав,
Я когти выпущу, которые до сердца
Достанут, грудь поэта разорвав.
И зверь во мне откликнется без злобы,
Когда возьму, как птицу из гнезда,
Я это сердце трепетное, чтобы
Швырнуть на растерзание туда!» —
Но ты, поэт, воздевши к небу руки,
Презрел своих бесчисленных врагов,
И смех толпы, и горький миг разлуки,
В лучах лететь к всевышнему готов.
– Хвала творцу, – в страданиях без меры
Есть все же суть божественных Начал;
От жажды душ нам дан напиток веры,
Которого сильнее не встречал.
Вкусив его, как радость неземную,
К святому воинству в броне своих уродств
Примкнет поэт, – во власть совсем иную, —
Под знаком Сил, Престолов и Господств.
Я знал одну, но славную дорогу,
Мне муки ада вовсе не страшны,
Во времена, отверзнутые богу,
