Плюш и Ко
Звонок телефона снова разбудил Зум-Зум. Это была Патриция:
– Можно сегодня пробежаться с тобой? Попробовать хочу.
Зум-Зум тихо простонала:
– Через полчаса встречаемся внизу.
И вот они стояли на обледенелой лестнице, что спускалась к набережной. Погода поменялась, сегодня дул холодный порывистый ветер, на улице не было видно ни одного человека.
– А где Глен? Сидит в кустах с биноклем и смотрит, выполняешь ли ты все его заветы? – Патриция то и дело поправляла волосы.
– Нет, он сегодня не может. Свои дела. Не все же со мной носиться. – Зум-Зум зевнула четвертый раз за минуту.
– Он совсем не придет? Хм… Так даже лучше. – Патриция пожала плечами, подтянула клетчатые штаны и ударила в ладоши. – Итак, как это происходит?
– Мы приходим сюда, бежим туда, возвращаемся сюда, идем домой. По дороге он мне рассказывает про диеты, калории и прочую лабуду. Заставляет меня двигаться. Шутит иногда, я правда не всегда понимаю его шуток… Иногда я его боюсь…
– Что? Он кричит на тебя? Грубит?
– Нет, что ты! Глен никогда не орет, – Зум-Зум лениво потягивалась, начиная разминку, – но есть у него такой взгляд, знаешь, хуже всяких воплей! Он добрый, он классный. Подбадривает меня, даже если я ленюсь. Рядом с ним я не чувствую себя чудовищем. А недавно он меня ТАК обнял!.. я бы ему простила убийство своей собаки, если бы она у меня была.
– Что!? Обнял? Вы чем тут занимаетесь?! Ты меня убеждаешь, что вы спортом увлекаетесь, а потом окажется, что у вас дети погодки и огород в пригороде!
Немного похихикав они наконец побежали, Зум-Зум впереди, Патриция позади. Она хотела дать подружке пару советов про дыхание, однако, оглянувшись, увидела ее склоненной над лужей.
– Ты денежку нашла? Патриция, если трудно дышать, останавливаться не надо, лучше переходи на быстрый шаг и работай руками.
– Брось, Зум-Зум, парня с кнутом тут нет, можно расслабиться! – густые клубы пара вырывались изо рта Патриции, как дым из тепловоза. На секунду Зум-Зум показалось, что подруга ее помрачнела.
– А? Дело же не в этом! Дело в отношении. Глен, конечно, меня подталкивает, заставляет, но у меня же есть цель, я не в носу ковыряться прихожу. Я трачу на это время и силы, черт побери, я трачу на это утро воскресенья! Я, знаешь ли, учусь ценить свое время! Ох, я заговорила, как Глен… Он на меня слишком влияет. Иногда такое ощущение, что у меня брат появился. Давай назовем нас соратниками.
– Назовем «нас»? Слушай, брось свое прикрытие и расскажи мне правду. Ты влюбилась!
– «Нас» – это не Глена и меня, «нас» – это ты и я, дура! – Зум-Зум действительно не понимала, к чему клонит ее подруга. – Так, ламинария, вижу, что бежать ты не хочешь, ты прилипни к скамейке, а я бегом до станции и обратно. Раз уж я вышла в такую погоду, то надо провести это время с пользой, а иначе горько будет признавать, что я встала в воскресенье ради встречи с твоей кислой миной.
Зум-Зум прибавила газу. Некоторое время назад путь до станции ощущался как оптическая иллюзия, конец которой недостижим, (в фильмах обычно используется спецэффект, где центр удаляется от главного героя с большой скоростью), а бег в обратную сторону проходил в полуобморочном тумане, и Зум-Зум плохо помнила эти минуты. Теперь ситуация немного изменилась, ей было по-прежнему тяжело, она краснела и скрипела, как локомотив, но ей все же удавалось реже останавливаться, а дыхание сбивалось меньше.
Пока Зум-Зум размышляла о своих изменениях, ее подруга Патриция стояла у мокрой скамейки и смотрела в сторону станции, она следила за движением овальной фигуры в малиновом костюме. В голове Патриции роились такие мысли, какие не посещали ее раньше, вопрос за вопросом сыпался без ответа, появлялись догадки, предположения – на нее накатила волна небывалого ужаса, когда на поверхность всплыл простой и самый очевидный ответ.
Глава 8
На всеобщее удивление в этом году первый снег выпал очень поздно и уже не растаял. Эта снежная крошка была похожа на шарики пенопласта, ветер гонял ее по обледенелым улицам туда-сюда, сдувал с крыш и машин, покрывал шершавые отмостки домов. Дневная температура опускалась все ниже и ниже, люди перешли на зимний гардероб.
Этим утром Глен явился в светло-серой меховой куртке с высоким воротом и теплых черных штанах. Его рука тревожно теребила острый подбородок новыми кожаными перчатками, он мычал что-то невнятное, и мялся с ноги на ногу. Он не торопился говорить. И судя по его сдвинутым бровям у Зум-Зум назревали новые проблемы. Она откровенно залюбовалась им: кожа бледная, брови темные, глаза синие, нос прямой и выдающийся, в этот момент губы Глена были прикрыты рукой, но она знала, что они привлекательного розового цвета, потому как и раньше заглядывалась на них.
– У тебя нет другой обуви? – наконец, сказал Глен.
– Нет. – Покраснела Зум-Зум. Она вспомнила слова Сид в магазине обуви про то, что тему кед сам Глен никогда не поднимет. – И в ближайшее время не предвидится.
– Ясно. Тебе нужны хорошие кроссовки. Иначе у тебя заболят колени или стопы, я уже не говорю, что ты банально простудишься. Твои кеды промокают, а на морозе резиновая подошва обязательно треснет. В сапогах, разумеется, не побегаешь. С тем же успехом можно бегать в ластах или валенках.
– Я что-нибудь придумаю. – Зум-Зум виновато склонила голову.
– Хах, даже не споришь? Не ворчишь? – Глен сделал шаг назад. – Я сейчас вернусь домой, возьму яркий фломастер и обведу этот день в моем календаре, потому что я не помню дня, когда бы ты не спорила со мной. И все же вернемся к нашим баранам – бегать на улице мы больше не будем. Сама понимаешь – скользко и холодно. Если честно – я ненавижу холод, и последние наши пробежки были просто пыткой для меня.
– Почему же молчал? Я бы не стала тебя мучать. Хочешь, чтобы я бегала одна? – предположила Зум-Зум с болью в сердце.
– Нет, и сам не побегу, и тебя не пущу. – Ответил он по-хозяйски. – С этого дня ты занимаешься дома. Надеюсь соседи снизу не станут жаловаться… Я подумаю, чем можно заменить пробежки. Кардиотренировки самые эффективные в похудении… Каждый раз ездить в школьный спортзал слишком долго и глупо. Скорее всего тебе придется бегать по лестнице с первого этажа на последний, например…
Осеннее темное небо принялось сыпать новой порцией снега, в свете подъездного фонаря снежинки казались неугомонными насекомыми. Глен и Зум-Зум стояли и мялись минут пятнадцать, трепались о пустяках, ноги у нее давно заледенели, однако домой она не торопилась. Глен прислонился плечом к серой стене и рассказал очередную историю, в которую вляпался Люк. И даже зная, что скоро увидятся в школе, они говорили не спеша, замолкая в те моменты, когда кто-нибудь выходил из подъезда, она смотрела на него не моргающим взглядом, будто боясь упустить что-то важное.
Через час они снова стояли с повинными головами на пороге класса. Учитель математики смотрел на них поверх очков, подперев рукой подбородок. В классе стояла тишина, изредка нарушаемая шелестом страниц.
– Вы… Вы как чаинки в моем новом зеленом чае – присутствовать в кружке они должны, без них никак, но, как я их вижу, сразу представлю, как они противно липнут к моим губам, так и чайник греть не хочется. – произнес задумчиво учитель математики. – Садитесь, будем выжимать пакетики.
На обеде Зум-Зум и Патриция нашли себе хорошее место у окна столовой, ведущее во двор. Кожаные пуфики располагались у обогревателей, их теплые мягкие поверхности приятно согревали замерзшие ягодицы. Ученики стремительно распределялись по местам за столами, крики и смех наполняли пространство, гремела посуда, пахло тушеным мясом и ванильной выпечкой. Зум-Зум озадачено открыла свой контейнер с обедом.
– Черт, твой хозяин идет сюда. Гадство! Только присели! – прорычала сквозь зубы Патриция.
– Хозяин? Ты про что? – Зум-Зум побежала взглядом по толпе, из которой выступил Глен.
– Я ничего не взяла попить, схожу за молоком. – зло шептала Патриция.
– Да, да, самое время. Беги. – Глен проводил удаляющуюся Патрицию. – Доброго денька! Что у тебя на обед?
– Вареная курица и тушеная несолёная отвратная брюссельская капуста. – Зум-Зум показала внутреннее содержание своего контейнера.
Глен нахмурился:
– Это не выглядит, как капуста с курицей. Скорее похоже на двойной бургер с картошкой.
– Такое бывает иногда в особо пасмурные дни… Черт, Глен! Мать всучила мне этот контейнер. Сколько я с ней не бьюсь, до нее никак не доходит, что я на диете! Что бы ни говорила, меня не слышат. И я не могу просто так выкинуть это – с детства не приучена выкидывать еду – и если я его не съем, она будет пилить меня до скончания веков! Патриция не ест мясо, и отдать мне бургер некому. Не переживай, Глен, я сожгу его на тренировке.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги