Осень Локи
Мадам Одинокова – почему-то хотелось называть ее именно так – проводила опоздавшую студентку презрительным взглядом.
– Настоящая леди никогда не раздевается на ходу, – неожиданно прокомментировала она.
Катька замерла на полпути и втянула голову в плечи.
– Даже перчатки не снимает, – добила Мария Владимировна.
– Извините, – буркнула Жаркова, поспешно бухаясь на место и бросая под ноги рюкзак.
В аудитории повисло почтительное молчание – все остались под сильным впечатлением. Вообще-то Катька никогда за словом в карман не лезла, и поставить ее на место буквально двумя фразами еще никому не удавалось. Вступление было многообещающим.
– Мой предмет поначалу вызывает немало вопросов, – как ни в чем не бывало продолжала Одинокова. – Поэтому сейчас мы проведем небольшой тест, чтобы узнать, насколько хорошо вы ориентируетесь в теме.
По аудитории пронесся еле слышный синхронный вздох, но в открытую возражать никто не решился, опасаясь стать жертвой острой на язык новой преподавательницы. Эх, жаль, Торопова нет! Этот бы явно не постеснялся высказаться насчет теста на первой же лекции.
Но Пашка отсутствовал, и мы послушно приготовили листочки.
– Только попрошу вас телефоны отключить и интернетом не пользоваться, – уточнила Мария Владимировна. – Иначе это не будет иметь смысла. Задание не на оценку и ни к чему вас не обязывает. Тест анонимный, подписать можно по желанию. Мне просто необходимо выяснить уровень ваших знаний и определиться, с чего начинать.
Запищали отключаемые телефоны. Мадам доцент нас буквально загипнотизировала!
– Все готовы? – Она строго глянула на нас и сверилась со своими бумагами. – Тогда записывайте первый вопрос: когда были Средние века?
По аудитории пролетели сдавленные смешки, а вот мне оказалось не до смеха. Ну и когда же были эти несчастные Средние века? Со школьных времен никаких знаний на сей счет в моей голове не задержалось.
Я заглянула в Ленкин листок и с удовлетворением заметила, что она тоже первый пункт пока оставила пустым. Не я одна такая темная и необразованная! Впрочем, разве мы здесь не затем, чтобы учиться? Ходит по соцсетям шутка: мы пришли получать знания, а не отдавать их. А сейчас эти самые знания с нас требуют даже не на зачете или экзамене, а прямо на первой лекции! Чудовищная несправедливость.
– Как была одета средневековая дама? – продолжала Мария Владимировна.
Смешки стали громче. Похоже, нас ждет веселый семестр!
– Какие произведения средневековой литературы вам известны? – наконец подобралась к сути дела мадам доцент.
Хихиканье смолкло.
– «Песнь о Роланде», – прошелестело по рядам.
Никакого Роланда я знать не знала и гордо не стала записывать его.
– «Песнь о Нибелунгах»! – заметно оживились мои сокурсники.
Кажется, народ украдкой все же включил телефоны и вышел в интернет. По крайней мере, я не представляла, как можно вспомнить подобное самостоятельно. Это название было мне знакомо, но я бы ни за что не раскопала его в памяти, поэтому тоже не стала вносить. Да, я очень честная и принципиальная.
– «Беовульф», – сообразил кто-то.
Про Беовульфа я знала – не читала, конечно, но кино с голой Анджелиной Джоли смотрела. Интересно, это считается или нет?
– Не надо подсказывать, – нахмурилась Одинокова. – Повторяю, тест не на оценку, мне просто нужно представлять уровень ваших знаний. Следующий вопрос: какие события из средневековой истории вам известны?
Я оживилась, внезапно обнаружив в глубинах памяти крестовые походы. Ну и когда они там начались? Вдруг это натолкнет меня на мысль, когда были Средние века? Десятый век, кажется… А еще в Англии случилась война с красивым названием – Алой и Белой розы!
– Кто закончит раньше, может идти, – милостиво разрешила Мария Владимировна, закончив диктовать.
Видимо, она хотела несколько сгладить суровое впечатление, которое на нас произвела. Этим немедленно воспользовались несколько человек, небрежно метнув ей на стол свои листки. Мы с Ленкой честно досидели до конца пары. С горем пополам ответив на половину вопросов, я сдала свой тест перед самым звонком.
– Ну и трэш! – прокомментировала Катька, едва Одинокова покинула аудиторию так же величаво, как и появилась. – Что, блин, за валькирия на пенсии?
Однокурсники засмеялись – определение было невероятно точным. Даже я оценила: новая доцент у нас явно не мадам, а фрау. Или это только к замужним обращение? Фрекен Бок, помнится, оказалась не замужем и мечтала выйти за дядю Юлиуса. Тогда правильнее – фрекен?
– Как была одета средневековая дама! – не унималась Катька. – Ну уж явно не в брюки!
– Настоящая леди не раздевается на ходу! – противным голосом передразнил Юрка Рябов, успешно оспаривающий у Торопова звание главного шута на курсе. – Только прямо в спальне!
– Рябов, давно по шее не получал? – с грозным видом двинулась на него Катька.
Она была маленькой и худенькой, и это выглядело особенно комично.
– Ну доставай свой верный меч, – нисколько не испугался тот.
– Охота была об тебя мараться, – презрительно бросила она.
– Ой, простите, миледи! – продолжал кривляться тот. – Последний вопрос: а перчатки вы тоже снимаете только в спальне?
Катька схватила рюкзак наперевес и погналась за Рябовым, они вылетели из аудитории в коридор под смех и улюлюканье.
Я устало вздохнула и поморщилась. После поступления в вуз мне пришлось распрощаться сразу с несколькими иллюзиями. Во-первых, не оправдались мои надежды на резкое поумнение и повзросление окружающего коллектива. Взрослые люди, как же! Со мной рядом сидели те же школьники, причем иногда создавалось впечатление, что даже не из десятого или одиннадцатого класса, а примерно шестого-седьмого.
А во-вторых, со страшным грохотом разбились мечты об увлекательной студенческой жизни. Она оказалась серой и скучной, состоящей в основном из бесконечной зубрежки и чтения-чтения-чтения! Морально я была готова ко всему, но втайне рассчитывала на нечто большее. Где веселые вечеринки, конкурсы, концерты и прочие развлекательные мероприятия? С общественной жизнью на нашем факультете явно не сложилось.
Надеялась я и еще кое на что – романы и свидания, если уж говорить откровенно. В школе у меня с этим не очень удачно сложилось – была одна история с парнем из параллельного класса[1], которая ничем не закончилась, и я питала тайные надежды на университет. Здесь вроде бы все начиналось довольно неплохо и даже обнадеживало, но и по этой линии случился полный облом…
Вот и оставалось довольствоваться сомнительными шутками однокурсников и редкими перлами, выдаваемыми преподавателями. И, похоже, фрау Одинокова как раз из тех, кто может обеспечить нам отдельное развлечение. Несмотря на напускную суровость и острый язык, на который явно лучше не попадаться, она уже вызывала у меня отчетливую симпатию. Нечасто встретишь среди преподов подобных колоритных персонажей! Надо их ценить и беречь, словно исчезающий вид из Красной книги.
* * *Ключи в замках загремели совсем близко, и впервые за несколько дней открылось не крохотное окошко, а дверь целиком. Точнее, осторожно приоткрылась, впустив внутрь… нет, не нежданного посетителя, а все тех же стражников. Один из них держал в руках цепи и оковы. Ухмылка искривила его губы: все так просто? Ему дали немного отдохнуть, а теперь снова собрались заковать? Или его ждет суд? Но еще рано, всемирная скорбь не улеглась и не пришло время решать судьбу пленника… Или все – отец торопится?
А может, они все же нашли способ убить его, не дожидаясь суда?
Один из стражников обнажил меч и слегка повел им, не удостаивая его словами. Он все понял и послушно протянул руки, на которых едва успели померкнуть следы от оков. Но запястья не сковали между собой, а цепями прикрепили к кольцам в стене, разведя их в стороны и заставив его опуститься на пол. Похоже, убивать прямо сейчас не будут, иначе к чему столько приготовлений?
Он опять усмехнулся: его посетитель не слишком храбр и явно хочет, чтобы пленник смотрел на него снизу вверх. Что же, он доставит гостю, кем бы он ни оказался, такое удовольствие.
Впрочем, он уже догадался, кто к нему пожаловал, и почти не удивился, когда дверь открылась чуть шире, пропуская в темницу того, кого он совсем недавно считал своим лучшим другом. Тор пригнул голову, проходя под низким сводом, шагнул внутрь, и в тесной комнатке почти не осталось свободного места.
Он с любопытством наблюдал за лицом друга, с которым они так много пережили вместе, но оно осталось непроницаемым. Громовержец не потрясен его жалким и унизительным положением? А ведь совсем недавно они были по-настоящему близки, как родные братья…
Молчание затягивалось. Тор явился просто посмотреть на него? Словно заметив немой вопрос в его глазах, гость жестом отпустил стражников, замерших по обе руки от пленника. Ему это даже польстило: даже теперь, когда он полностью беспомощен, они боятся его!
Но те не спешили выполнять приказ. Тор снова, уже нетерпеливо, взмахнул рукой, и тогда воины наконец удалились. Тяжелые доспехи громыхнули, когда они проходили через узкий проем, и дверь захлопнулась, отрезая их от остального мира.
Тор смотрел на своего друга, не решаясь начать разговор, ради которого он пришел сюда. Лицо невинного юноши, длинные светлые волосы, хрупкая фигура. Немудрено, что его любимая жена потеряла голову и позволила Локи остричь ее дивные золотистые локоны! Тор тогда так разозлился, что готов был собственными руками убить его, если бы только существовала такая возможность.
Как же вышло, что он простил его? Не иначе, Локи навел на него морок! Как и сейчас. Не мог он после стольких дней в заточении выглядеть по-прежнему прекрасно. Это наверняка колдовство, ведь Локи способен на многое.
– Да, я очень понравился твоей жене, – первым нарушил молчание пленник, безошибочно угадав его мысли.
Тор непроизвольно сжал кулаки. Хитрец и обманщик знает, как вывести его из себя! Но, сделав над собой усилие, он тяжело выдохнул и с трудом расправил пальцы, которые словно свело судорогой.
Он понял, чего добивается Локи: хочет, чтобы Тор в гневе ударил его, беспомощного и прикованного к стене. А потом терзал себя угрызениями совести, что поднял руку на слабого и безоружного. Но он не поддастся!
Локи одним взглядом прочитал его внутреннюю борьбу и, тонко усмехнувшись, продолжал:
– Иначе как бы она позволила мне расчесывать свои прекрасные длинные волосы?
Ярость туманила голову до дрожи в напряженных до предела мускулах. Тор шагнул к пленнику, лицо которого болезненно исказилось.
– Ударишь меня? Безоружного и скованного? – Локи шевельнул рукой, и цепи послушно звякнули.
Этот негромкий звук показался Тору оглушительным. Он опомнился: нельзя позволять чувствам брать верх над разумом. История с волосами Сиф осталась в прошлом. Локи с лихвой искупил свою вину, и сейчас нельзя позволить ему снова заморочить голову.
– Она тогда уснула в моих объятиях… – не унимался его бывший друг, и Тор все же не выдержал.
Он был уверен, что ничего подобного никогда не случалось, но не мог стерпеть такое оскорбление. Шагнув к пленнику, он ударил его прямо по ненавистному улыбающемуся лицу. Голова узника мотнулась в сторону, но он сдержал стон.
Вид крови, выступившей на разбитых губах, отрезвил Тора. Он сделал неуверенный шаг назад, с удивлением глядя на собственные руки.
– Вот теперь ты настоящий, – с удовлетворением заметил его бывший друг, странным образом почувствовавший себя хозяином положения. Он опять дернул рукой, и на этот раз Тору показалось, что цепи звякнули издевательски. – Говори, зачем пришел. Я тебя внимательно слушаю.
– Сначала ты скажешь, как тебе удалось сделать это с Сиф, – неожиданно для себя бухнул он.
– О, это было несложно, – усмехнулся Локи. – Понадобилась всего лишь пара заклинаний. Но я не обманул тебя в главном – она всегда была не прочь поболтать со мной. Ведь ты никогда не слыл любителем искусных речей…
Он внимательно наблюдал за гостем, но его лицо по-прежнему ничего не выражало.
– Но ни ты, ни твоя жена не должны оставаться на меня в обиде, – продолжал Локи вкрадчивым голосом. – Те волосы из тончайшего золота, которые по моей просьбе выковали цверги, гораздо красивее ее прежних кос. Признайся, друг! Сколько раз ты думал об этом, перебирая их во время любовных игр?
– Ты больше не вынудишь меня ударить пленного, – проговорил Тор, мрачно взирая на него из-под насупленных бровей.
– Приятно знать, что в минуты ваших ласк я незримо присутствую рядом, – не унимался тот.
– А испытывать боль тебе приятно? – снова начал закипать громовержец.
– Только от руки лучшего друга, – ухмыльнулся Локи. – Но ты же явился не за этим?
Глава 3
Я поведу тебя в музей
Пары подходили к концу, а от Торопова не было никаких вестей. Сам он на лекциях так и не появился, и я слегка приуныла. Не то чтобы сильно жаждала с ним встретиться, но тащиться куда-то вечером из дома ужасно не хотелось. И отказаться будет неудобно, если уже дала предварительное согласие.
Сообщение пришло, когда я направлялась в гардероб. «Встретимся у входа в музей современной истории России на Тверской», – писал Пашка.
Ничего себе! На свидание в музей меня еще ни разу не приглашали – обычно дальше кино дело не заходило. Правда, однажды встреча состоялась в планетарии, но по моей инициативе, да и не свидание это было, а скорее встреча со старым другом – тем самым парнем из параллельного класса…
Так, не отвлекаться! Торопов все рассчитал: я как раз успевала к назначенному времени. Накинув плащ, я задержалась перед зеркалом: пусть это почти деловая встреча – внешность всегда имеет значение. Не хотелось предстать перед ним растрепанной замарашкой.
Я всмотрелась в свое отражение и слегка приуныла: даже если причесаться и провести по губам помадой, это не уберет темные круги под глазами и серый цвет лица. Ну а что вы хотели после четырех пар?
– Насть, ты идешь? – окликнула меня Ленка. – Или на свидание собираешься?
Я вздрогнула. Раньше моя подружка не отличалась особенной проницательностью и талантом к чтению мыслей на расстоянии. Или это просто шутка, а на воре шапка горит?
– Мне надо… в библиотеку, – с трудом выдавила я неумелую ложь.
– Зачем? – удивилась она. – Одинокова список литературы еще не дала.
– А мне по другому предмету, – ужасно стесняясь своего вранья, все больше запутывалась я.
Ленка внимательно посмотрела на меня, но от дальнейших комментариев воздержалась.
– Ладно, тогда пока, – бросила она и направилась к выходу.
Что же я творю? После начала учебы развеялись мечты не только о веселой студенческой жизни, но и о сплоченном коллективе однокурсников. Группа у нас оказалась такой же недружной, каким был мой школьный класс. Единственной, с кем я подружилась, стала Ленка – мы с ней во многом совпали по духу и образу мыслей. И вот сейчас я отталкиваю ее своими собственными руками…
А что оставалось делать? Рассказать о Торопове и предстоящей странной встрече? Это пугало меня гораздо сильнее перспективы налаживать отношения с обиженной подругой. Ладно, подумаем после. Пора идти, иначе опоздаю, а я этого терпеть не могу.
К музею я подбиралась украдкой. Заранее разглядела за кованой чугунной решеткой пушки во дворе и роскошные клумбы с цветущими, несмотря на сентябрь, кустами разноцветных роз. Торопова нигде не наблюдалось, и я глянула на экран телефона – назначенное время уже наступило, но нет никаких сообщений об отмене или переносе встречи.
Может, это все просто розыгрыш? Пашка с кем-то поспорил, что выманит меня на свидание и заставит влюбиться в него, совсем как в старом черно-белом фильме, который бабушка смотрела по телевизору тридцать первого декабря. Как же он назывался? Смешное название, так сейчас давно никто не говорит… А, вспомнила – «Девчата»!
– Привет! – услышала я и вздрогнула.
Вечно витаю в облаках и не замечаю происходящего вокруг. Как Пашке удалось подобраться ко мне незамеченным?
– Виделись, – сердито буркнула я в ответ.
– Ты чего такая? – Торопов буквально лучился энтузиазмом, с интересом заглядывая мне в лицо.
Конечно, он же не отсидел в аудиториях четыре пары и не испытал глубокого морального потрясения от знакомства с фрау Одиноковой.
– Какая «такая»? Устала просто.
– Что сегодня было? – запоздало спросил он.
– Ничего особенного. Новая преподша по зарубежке учила в спальне перчатки снимать.
Я мстительно отметила, что самодовольное выражение медленно сползло с лица Торопова, уступив место недоумению.
– Зачем? – озадачился он. – И какое отношение это имеет к зарубежке?
– Приходи на следующую лекцию – сам поймешь. – Я не стала вдаваться в подробности.
– Ни за что не пропущу, – кивнул заинтригованный Пашка. – А сейчас пойдем?
Мы вошли в полутемное фойе, и он купил нам билеты в кассе, не позволив мне заплатить за себя. Стало неловко: вообще-то я не большая сторонница модных нынче феминистических идей, но предпочитаю не оставаться никому и ни в чем обязанной. Однако Торопов лишь отмахнулся от моей робкой попытки вытащить кошелек, и я смирилась.
– Ты куда? – удивился Пашка, когда я двинулась по стрелочке указателя «Начало осмотра».
– В музей, куда же еще?
Он замялся, и я уточнила:
– Мы зачем сюда пришли?
– В кафе поговорить, – пояснил он.
– Больше нигде нет кафе? – изумилась я.
– Тут тихо и немноголюдно, – пожал плечами Пашка. – А поблизости больше ничего приличного нет. И потом: позови я тебя в кафе – ты бы вот так сразу и пошла?
Я задумалась. В его словах определенно имелся здравый смысл.
– Ладно, но в сам музей тоже сходим, – упрямо заявила я. – Иначе зачем ты на билеты разорился?
– Да фиг с ними, с билетами, это копейки… – начал было он, но я уже направилась к первому залу, и ему ничего не оставалось, как двинуться за мной следом.
В музее оказалось скучно. Или Торопов отвлекал меня от осмотра экспонатов своей унылой физиономией и плохо скрываемым раздражением? Я же, напротив, была безмятежна. Ему что-то нужно от меня, значит, потерпит. А если он хоть немного потеряет контроль над собой и ситуацией в целом, мне только на руку – появится возможность побольше узнать о его планах. У него же явно есть какой-то план?
– Ну все, ты просветилась? – нетерпеливо спросил Пашка, когда мы наконец миновали последний зал.
– Да, теперь можно и в кафе, – согласилась я и сразу предупредила: – Чур платим каждый за себя.
– Можешь даже заплатить за нас обоих, – усмехнулся Торопов.
Я вспыхнула:
– Если ты так считаешь, то могу, конечно…
– Да расслабься, – лениво отмахнулся он. – Неужели я не в состоянии угостить понравившуюся мне девушку кофе?
Черт! Я столько времени готовила почву для разговора, изо всех сил тянула время, а Пашка свел все насмарку одной-единственной фразой. Я искала среди домашних заготовок едкий остроумный ответ, но в голове словно поселился вакуум.
– Пошли, – скомандовал он, заметив мое состояние.
И я послушно поплелась за ним, как кролик за удавом.
Кафе и правда оказалось маленьким, уютным и практически безлюдным: одна парочка уединилась в дальнем углу да скучал за стойкой бармен. Усадив меня за столик, Пашка направился к нему и вскоре вернулся с двумя чашками кофе.
– Может, ты еще что-нибудь хочешь? – запоздало спохватился он. – Сэндвич там, тортик. Или фигуру бережешь?
Торопов прошелся по мне откровенным и очень мужским раздевающим взглядом. Я вспыхнула, словно увидев себя со стороны его глазами: невыспавшаяся девчонка, замученная четырьмя парами, совершенно обычная во всех отношениях и явно не заслуживающая пристального внимания такого самоуверенного красавчика.
– Нет, – пробормотала я. – Не берегу. В смысле спасибо, ничего не надо. Я в столовой пообедала.
От этого жалкого лепета я почувствовала себя еще несчастнее.
– Ну как хочешь, – пожал плечами Пашка и опустился на стул напротив.
Я глотнула из чашки, немедленно поперхнулась корицей, которой была посыпана пенка капучино, и позорным образом закашлялась, испытывая мучительный стыд. Я самая нелепая растяпа на всем белом свете. Мне категорически противопоказано не только ходить на свидания, но и просто встречаться с парнями!
Торопов, к его чести, не стал взирать на меня с жалостью и снисхождением, а подхватился с места и начал деликатно постукивать по спине.
– Все, спасибо, – хрипло запротестовала я.
– Прошло? – заботливо поинтересовался он.
Я кивнула и в доказательство своих слов сделала новый глоток. На этот раз кофе удалось выпить без происшествий, и я выжидательно уставилась на Пашку.
– Да я, собственно, о чем поговорить хотел, – неожиданно смутился он и опустил глаза. – У тебя ведь много знакомых в универе?
– Да, – спокойно подтвердила я, пока не понимая, к чему он клонит. – Целый курс. Это и твои знакомые тоже, если, конечно, еще не забыл имена однокурсников. Ты ведь не утруждаешь себя регулярным посещением лекций…
Я оборвала себя на полуслове: зачем взялась читать ему нотации, словно назойливая мамочка? Абсолютно не мое дело, когда и как часто Торопов ходит в универ.
Но он, казалось, даже не заметил моего назидательного тона.
– Да я не об этих, – с досадой отмахнулся Пашка и уточнил: – Имелось в виду: на других факультетах?
Я почувствовала, как сердце пропустило удар, а потом заколотилось с бешеной скоростью. Так вот в чем причина нашей встречи? Но тогда я совсем ничего не понимаю. К чему нагнетать столько таинственности, чтобы получить ответ на один простой вопрос?
– А почему ты спрашиваешь? – Я тоже решила начать с уточнения.
– Ищу человека одного, – уклончиво отозвался Пашка. – Мне подсказали, что ты его знаешь и можешь помочь.
Я устала ходить вокруг да около:
– Кого и зачем?
– Короче, у тебя есть знакомые на информационных технологиях? – прямо спросил он.
Запираться было бессмысленно, и я обреченно кивнула.
* * *– Локи, ты должен признаться, – бухнул Тор, поняв, что больше не в силах откладывать начало разговора.
Брови пленника удивленно взлетели.
– В чем я должен признаться?
– В убийстве, – с трудом выговорил он.
– В котором из них? – зловеще усмехнулся тот. – Тех, что мы совершили вместе с тобой или с Одином? Мой друг и названый брат запамятовали?
– Прекрати свои игры, Локи, – сурово молвил Тор. – Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь.
– И все же я хочу услышать это от тебя.
Громовержец стиснул зубы так, что они едва не раскрошились, но все же он нашел в себе силы продолжить:
– Хорошо, я скажу, если ты просишь. Ты должен признаться в убийстве Бальдра.
Ему показалось или Локи действительно на миг помрачнел, а в глазах метнулся страх? Но в следующее мгновение его лицо снова заливали безмятежность и искреннее удивление.
– Почему я должен признаваться в убийстве, которого не совершал?
– Да, ты убил его не своими руками, – вынужденно согласился Тор. – Но мой брат Хед сделал это по твоему наущению…
– И где же сейчас твой брат Хед? – перебил Локи. Тор со смутным удовольствием отметил, что тот сразу забыл про всю свою невозмутимость. – Он тоже закован в цепи и сидит в темнице уже много дней и ночей? Что же ты замялся, мой дорогой друг? Отвечай, не молчи!
– Ты же знаешь, Хед слеп от рождения… – после паузы проговорил тот, не желая прямо отвечать на вопрос.
– И что? Это помешает ему сидеть в темнице? Наоборот, можно поберечь свечи. Один тоже слеп на левый глаз…
– Локи! – повысил голос Тор. – Тебе не удастся в очередной раз заморочить мне голову! В этих стенах твои заклинания не подействуют! И кем бы ты ни обернулся, тебе не покинуть подземелья! Если надеешься на побег, то напрасно! На этот раз у тебя не получится ускользнуть!
– О, я и не рассчитывал, – усмехнулся Локи. – Это было бы слишком просто, правда? Но если все воистину так, как ты говоришь, зачем понадобились такие ухищрения? – Он опять тряхнул руками, вызывая отвратительный звон цепей. – Лучший друг теперь настолько сильно боится меня, что опасается приходить без стражи и разговаривать со мной без оков?
– Я ничего не опасался, – устало заметил Тор. Его ярость вдруг испарилась без следа. – Но это было главным условием разрешения… навестить тебя, – после паузы договорил он.
– Навестить? – не упустил его заминки Локи. – Ты пришел меня проведать? Как любезно с твоей стороны! Или все-таки ты призван чего-то добиться?