Русский город Севастополь
– Кто это там такой? – хитро улыбнулся. – Кречен – младший? Павлушка? Тебя каким ветром, крестник? Поди сюда, чертёнок!
Павел строевым шагом подошёл к командующему.
– Инженер-прапорщик Кречен, прибыл для прохождения службы!
– Заходи, пострел, поболтаем. Ух, вымахал!
Меньшиков уволок его в кабинет.
Тотлебен медленно спустился по лестнице во двор. Навстречу ему шёл высокий худощавый морской офицер в чёрном адмиральском мундире. Вдруг он остановился, внимательно осмотрел Тотлебена.
– Подполковник. Эдуард Иванович, если не ошибаюсь? – спросил он.
Тотлебен посмотрел в скуластое строгое лицо с черными пронзительными глазами.
– Так точно. С кем имею честь?
– Адмирал Корнилов, – ответил офицер. – Очень рад, что вы прибыли. Вы уже устроились? Вас к гарнизону приписали или к какому-нибудь полку?
– Мне сказали, чтобы я отправлялся обратно.
– Как? – не понял адмирал Корнилов. – Куда, обратно?
– Простите, но командующий сказал, что в моих услугах не нуждается.
– Ерунда какая-то. Погодите. Никуда не уходите. Я сейчас переговорю со светлейшим.
Корнилов влетел в кабинет Меньшикова без доклада.
– А, Владимир Алексеевич! – поприветствовал его князь. – Представляете, крестника ко мне прислали на службу. – Он похлопал по плечу Павла. – С отличием окончил инженерные курсы. Маленький был, такой чертёнок! Никогда не сидел на месте. Вечно шкодничал. А теперь, глядите–ка – орёл! В штаб ко мне пойдёшь? – спросил он у Кречена.
– Я бы хотел по фортификации, – не смело пожал плечами Павел.
– Ну, ладно, там разберёмся. Ступай. Передай от меня приказ квартирмейстеру, чтобы подобрал тебе квартирку приличную.
– Ваша светлость! – строго произнёс Корнилов, когда Павел вышел. – Я встретил инженера Тотлебена.
– Да, он здесь, – кивнул князь.
– Он один из лучших специалистов по фортификации.
– Ещё бы! Служил под началом самого Карла Андреевича Шильдера.
– Но он сказал, что вы его не приняли…
– Панаев! – крикнул Меншиков. В дверях появился дежурный адъютант. – Разыщите подполковника Тотлебена и пригласите ко мне.
Вскоре появился инженер-подполковник. Рассеянно посмотрел на князя и на адмирала.
– Вызывали, ваша светлость?
– Слушайте меня внимательно, – серьёзно начал Меншиков, плотно прикрыв дверь. – Скулы его напряглись. – Адмирал Корнилов расскажет вам всё и покажет. Вы должны осмотреть имеющиеся укрепления и подготовить план обороны с суши. Но учтите: ни одна живая душа не должна знать, чем вы тут занимаетесь. С утра до обеда работайте. После обеда занимайтесь отдыхом. Гуляйте с барышнями по бульвару, веселитесь в офицерском собрании. На охоту сходите, в самом деле…. Для всех – вы приехали залечить раны или контузию – придумайте что-нибудь.
– Позвольте, почему такая строгость? – осмелился спросить адмирал Корнилов.
Меньшаков пронзил его стальным взглядом.
– Уважаемый Владимир Алексеевич, трудясь на дипломатической ниве, я приобрёл кучу дурных, но весьма полезных привычек. Одна из них – никому не доверять. Уж простите, господа. И ещё, Владимир Алексеевич, отныне все арсеналы, батареи, склады взять под усиленную охрану. Адмиралу Станюковичу, который нынче исполняет должность губернатора, отдайте устный приказ: всех англичан, французов, турок и иных подозрительных лиц – вон из города. Я хочу, чтобы этим занималось морское ведомство, а не полиция. Полиция – пусть пьяниц ловит.
– Будет исполнено, – ответил Корнилов
– Что у нас с механиками на пароходах? – спросил Меньшиков.
– Всех иностранных механиков списали на берег, – доложил Корнилов. – Из Петербурга и Николаева прислали новых.
– Отлично! Мне нужен один из них, самый толковый, который хорошо разбирается в английских новых пароходах.
– Найдём!
– Ещё раз, Эдуард Иванович, – обратился главнокомандующий к Тотлебену. – Вы приехали сюда отдыхать. Вы, кстати, один приехали?
– Со мной двое помощников: поручик Жернов и прапорщик Кречен.
– Отлично! Они тоже здесь отдыхают! Пусть меньше болтают и больше веселятся. Жду от вас подробный план оборонительной линии. Все, господа!
***
После воскресной обедни офицеры, свободные от службы, надевали парадные мундиры и спешили в Благородное собрание. Главнокомандующий распорядился устроить бал в честь адмирала Нахимова, которому исполнялось пятьдесят два. В танцевальном зале сиял начищенный паркет. Гремел оркестр. Кружились пары.
– Так мало дам нынче, – посетовал князь Меньшиков, наблюдая за танцующими.
– Многие офицеры решили отправить свои семьи подальше, – осторожно заметил генерал от кавалерии Владимир Меньшиков, сын главнокомандующего. Он был чуть выше отца, с гордой гусарской выправкой, черноглазый, плотный. Красавец, но с давно угасшей молодостью. Скоро ему должно исполниться сорок.
– Решили, так решили, – с безразличием сказал на это князь.
Главнокомандующий приветствовал офицеров чуть заметным изящным кивком. Змеиная холодная улыбка играла на губах.
– Кто поднял панику? – спросил он у сына.
– Но, Александр Сергеевич, всем и без того очевидно. Вражеские корабли постоянно появляются на горизонте. Потом, срочный сбор резервистов….
– Ладно, после разберёмся, не на балу, – прервал сына Меньшиков.
К нему подошёл мрачный седой генерал Пестель, губернатор Таврической губернии. За генералом, как цыплята за наседкой спешили несколько упитанных господ в дорогих гражданских платьях, по виду, из зажиточных помещиков.
– Здравствуйте, Владимир Иванович, – поприветствовал Пестеля Меньшиков. – Хотели о чем-то меня спросить?
– Видите ли, ваша светлость, тут со мной уважаемые господа, которые занимаются большими делами в Крыму, – многозначительно сообщил ему Пестель. – Имеют земли, корабли, ведут торг, строительством ведают….
– Что ж, очень рад вас видеть, – слегка поклонился Меньшиков. – Я могу чем-то помочь?
– У нас к вам вопрос весьма щепетильный, – Пестель замялся.
– Ну, так задавайте, – снисходительно поторопил его Меньшиков.
– Что грозит всем этим господам?
– Не понимаю вас, Владимир Иванович. Что вам может грозить? – Князь оглядел притихших уважаемых господ, преданно смотревших ему в глаза.
– Ходят слухи, будто в Варне готовится военный десант, – выдавил из себя Пестель.
– Ах, слухи, – махнул рукой Меньшиков. – Вам-то, Владимир Иванович, не пристало слухам верить. Вы – государственный человек, – пристыдил его Меньшиков.
– И все же, хотелось бы услышать от вас, что на самом деле происходит, – не отставал Пестель. – Как Таврический губернатор, я обязан знать положение дел.
– Спешу успокоить уважаемых наших промышленников и землевладельцев. – Меньшиков надел дежурную любезную улыбку дипломата. – Ничего страшного ждать не стоит в ближайшие дни. Ну, посудите сами: предположим, есть кавалерийский полк, эдак, в тысячу сабель. На один корабль мы грузим солдат, на второй лошадей, на третий припасы…. Вот вам три корабля только для одного полка. Для пехотного полка понадобится транспорта нисколько не меньше. А ещё артиллерия. А госпитальная часть? А военные корабли сопровождения? И того: для переброски двадцатитысячного десанта понадобится не менее семидесяти кораблей.
– Так много? – удивился Пестель, глупо хлопая глазами.
– Сами спросите у адмирала Корнилова. А лучше у Нахимова. Пётр Степанович недавно перевозил тринадцатую дивизию на Кавказ. Он вам расскажет, какое это непростое дело. Вроде тут, рядом: здесь посадил, там выгрузил, а мороки столько…. Да вы, наверняка, сами слышали: во французском лагере под Варной разгулялась холера. Что же думаете, французы сюда больных солдат повезут? А ещё недавно в самом порту Варны случился сильный пожар. Амуниция сгорела. Куда же пошлют десант голый да босой? Ну, и сами посудите, скоро начнутся осенние шторма. В общем, господа, – спросите у Корнилова. Он вам все разъяснит.
Кучка уважаемых господ поспешила к адмиралу Корнилову. Но Меньшиков попридержал за локоть генерала Пестеля.
– Позвольте, Владимир Иванович, вас на пару слов.
Он провёл Пестеля в отдельный кабинет. Сына поставил на страже у дверей: велел никого не пускать. Как только губернатор Таврии и главнокомандующий оказались вдвоём, Меньшиков преобразился. Напускная любезность исчезла с его лица.
– Что вы себе позволяете? – негромко, каменным голосом спросил он. – Что вы тут за диспут устраиваете? Какой вам десант мерещится?
– Но позвольте, Александр Сергеевич, – испуганно произнёс Пестель, – Слухи разные ходят….
– Ваше дело: не поддерживать панические слухи, а успокаивать дураков! Вы – губернатор! Какого черта таскаете с собой эту свору разжиревших недоумков?
– Но как же я их успокою, если толком ничего не знаю….
– Теперь знаете, – резко оборвал его Меньшиков, протягивая серый толстый конверт. – Здесь предписание для вас. В случае угрозы десанта, из Симферополя необходимо вывести все государственные архивы присутственных мест, а так же – казну и предметы, представляющие художественную ценность. Вам все понятно?
– Так точно!
– Ну, вот и хорошо! – Вдруг вновь преобразился Меньшиков в мягкого и дружелюбного. – Прошу простить меня за грубость. Мне самому нелегко приходится. И прекратите доверять слухам. Вам понятно? Мне, и только мне вы должны верить. И никто, слышите меня, никто не должен поднимать панику!
– Простите, ваша светлость, но вы так и не ответили: будет десант или….?
– Один глупый пастушок часто кричал: «Волки! Волки!» Помните эту сказочку?
Меньшиков мягко взял под локоть Пестеля и вывел из кабинета. Тот ждал ответа на свой вопрос, но так его и не получил.
***
Павел в новеньком парадном мундире гордо вышагивал вслед за подполковником Тотлебеным. Завидев Эдуарда Ивановича, офицеры тут же подходили к нему, приветствовали его. Многих он знал по предыдущей службе. Интересовались, как там на Дунае? Почему отступили от Силистрии? Тяжело ли ранен генерал Шильдер?
Павел крутил головой в разные стороны, кого-то выискивая.
– Вы что-то потеряли? – поинтересовался у него Жернов.
– Не потерял, но хочу найти, – ответил Павел.
– Неужели барышню какую заприметили?
– Павел? – окликнули его сзади.
Он обернулся и увидел Александра.
– Пашка, ты откуда? Не верю глазам своим. Да как ты здесь оказался?
– Направлен в Севастополь, – радостно ответил Павел. – Ты не рад?
– Рад, конечно! – неуверенно произнёс Александр. – Как-то неожиданно. Хоть, написал бы?
Братья крепко обнялись.
– Хорошо устроился с квартирой? Где обедаешь? – заботливо спрашивал Александр.
– Саша, прошу тебя, – смутился Павел. – Не надо опекать меня. Я уже не маленький мальчик.
– Хорошо, не буду, – пообещал Александр, но тут же передумал: – Нет, буду. Слушай внимательно: вина не пить! В карты не играть! Глупостями разными не заниматься!
– Слушаюсь, ваше величество, – поникшим голосом ответил Павел. – С барышнями, хоть, можно знакомиться?
– Барышни здесь разные бывают. В салоны – ни ногой!
– Мне нравится вон та, в розовом платье. Смотри, как она легко танцует. Позволишь пригласить её на вальс?
– Можешь, – согласился Александр. – Это дочь капитана Давыденко. Девица – ещё та вертихвостка. Всем молодым офицерам голову вскружила. И ты туда же.
– Но я же молодой, и офицер, – поддразнил Павел брата.
– Постой, а как же твоя Лили?
– Я же не могу Юленьку позвать сюда потанцевать? – удивился Павел.
– Матушке напиши, где ты сейчас. Нет, лучше я сам напишу.
– Саша! – умолял Павел.
– И не спорь. Я – старший брат.
Тревожное ожидание
Прохладный ветер в море поднял небольшую волну. Хоть середина июля, но крымская погода иногда позволяет вольности. Корнилов с Меньшиковым поднялись на крышу библиотеки, где была устроена площадка для наблюдения. Отсюда хорошо просматривались окрестности города, гавань и море. Оба приложились к подзорным трубам.
– Красиво идут! – произнёс саркастически Меньшиков, наблюдая цепочку кораблей, подходящих попутным ветром к Севастополю.
– Тридцать вымпелов, – тут же сосчитал Корнилов. – Половина из них – с машинами.
Вскоре уже невооружённым глазом можно было различить шлейф дыма и верхушки мачт.
– Как думаете, это разведка? – спросил Меньшиков. – Не такая уж великая сила – тридцать кораблей.
– Наверняка, – согласился Корнилов. – И ветер, как назло, с моря. Не сможем вывести флот. Если только пароходами на буксире.
– Они только этого и ждут. А вдруг где-нибудь за горизонтом ещё прячется с десяток кораблей. Заманят вас подальше, подойдут под ветром и атакуют большими силами. Нет. Ждём. Посмотрим, у кого нервы крепче.
Один из кораблей, расправив все паруса, неистово дымя трубами, направился прямо к бухте. Меньшиков отдал приказ ни в коем случае не открывать огонь с береговых батарей.
– «Агамемнон», – определил Корнилов. – Девяносто орудий. Держит флаг адмирала Лайонса. Старик Лайонс желает пощупать нашу оборону? Смело идёт.
– Пусть подходит, – спокойно ответил Меньшиков.
Корабль сбавил паруса, подошёл к бухте почти вплотную, но все же, на достаточно безопасном расстоянии от батарей, развернулся и направился вдоль береговой линии. Опять развернулся и вновь проплыл мимо батарей.
– Не очень-то справляются с парусами, – заметил Корнилов. – Команда плохо подготовлена.
– Это, Владимир Алексеевич, они вас заманивают, мол, неумелые мы, нападайте скорее. Вон, смотрите, как сейчас лихо паруса убрали. Поворот. Против ветра пошли. А вы говорите – плохо обучены.
И действительно, не дождавшись атаки из бухты, на «Агамемноне» быстро ослабил почти все паруса, и корабль ушёл обратно в море машинным ходом.
– Владимир Алексеевич, издайте по флоту приказ о повышении бдительности, – попросил Меньшиков. – Экипажи перевести на корабли. Офицерам сходить на берег только по особой надобности. Пароходы держать под парами круглосуточно. Из гавани можно выходить только пароходам и только по особому разрешению.
– Непременно, будет исполнено, – пообещал Корнилов. Тут же заметил: – Но противник может высадить разведчиков где угодно.
– Об этом не беспокойтесь. Я уже дал нужные распоряжения. Побережье патрулируют казачьи разъезды с конной артиллерией.
Над горизонтом всплыли чуть заметные пятна дыма, а вскоре показалось ещё несколько кораблей.
– Как я и предполагал: засаду готовили, – усмехнулся Меньшиков. – Ну что, решатся наши друзья на какие-либо действия или так и будут поодаль небо коптить? – размышлял главнокомандующий, вглядываясь в ровный строй линейных кораблей у горизонта. – Июль уже. Что же вы медлите, господа союзнички? – Обратился к Корнилову: – Как думаете, Владимир Алексеевич, почему они тянут? Уже третья разведка. Вроде, весь берег прощупали, все глубины промерили…. Что им ещё надо?
– Кажется мне, это последний мирный визит. В сентябре, обычно, наступает мягкая, тихая погода, но недели через две начинаются шторма. Ага! Вижу вымпелы адмирала Дандаса, а вон и вымпел адмирала Брюа. Серьёзная компания на этот раз пожаловала.
Два лёгких парохода-фрегата отделились от колонны и направились в сторону Севастополя.
– Вы правы, Владимир Алексеевич, – согласился Меньшиков. – Смотрите-ка: на мостике второго самовара кучка офицеров с подзорными трубами.
– Фрегат «Фьюри», – подсказал Корнилов. – Идёт прямым курсом на нас. Эх, Александр Сергеевич! – в сердцах воскликнул адмирал. – Опять будем терпеть их наглость? Обидно!
– Нет. На этот раз нельзя подпускать их близко. Они не должны заметить скрытых береговых батарей. Пошлите вестового с приказом принять гостей, как полагается.
Корабли-разведчики легли на курс вдоль побережья. Фрегат «Фьюри» обнаглев, стал приближаться к гавани. Открыл пушечные порты по правому борту для устрашения. Колеса по бокам вспучили воду. Попутный ветер надул паруса. Корабль летел к гавани, стремительно разрезая волны. Вдруг с батареи Карташевского грохнуло орудие. Ему вторили две пушки с Волховой башни. Одно ядро разнесло носовой орудийный порт. С капитанского мостика тут же все убрались.
– Смотрите-ка! – усмехнулся Меньшиков. – Чего они попрятались? А ещё – боевые офицеры.
Вторым выстрелом с батареи Карташевского чуть не снесло штурвал. Ядро нырнуло в кают-компанию. С кормы выбило рамы фонаря. Ещё два точных выстрела, – и от кожуха правого колеса во все стороны полетели щепки. Фрегат живо сменил курс, убрал половину парусов и, ковыляя, поспешил обратно в море.
– Хороши у тебя пушкари! Порадовали! – похвалил Меньшиков. – Ужин старику Дандасу испортили. В кают-компании наверняка стол накрыли, а мы ему блюдо в виде бомбы подали.
– Наши канониры ещё адмиралом Лазаревым обучены, – похвалился Корнилов.
– За каждое попадание комендорам даю по серебряному рублю! – расщедрился Меньшиков.
Они спустились с крыши и прошли в библиотечный сад. Меньшиков знаком дал понять свите, чтобы оставили их с Корниловым наедине.
– Мы с вами в очень сложном положении, Владимир Алексеевич, – тихо промолвил князь. – Я бы сказал – в дурацком. Что адмирал Завойко на Камчатке, что мы с вами оторваны от снабжения. Только Завойко может в Сибирь уйти, а нам уходить нельзя. Коль начнётся заварушка, рассчитывать можно только на собственные силы.
– Весьма печальную картину рисуете, Александр Сергеевич. Мы можем рассчитывать хоть на какую-нибудь помощь от Дунайской армии? – спросил Корнилов.
– От князя Горчакова ждать ничего не стоит, пока не разъяснится позиция Австрии, – с сожалением ответил князь. – Дунайская армия стоит нос к носу с австрийской, – только спусти с поводка. Для нас комплектуются резервные батальоны. Но трудно сказать, когда они прибудут. Сами знаете, какие у нас тыловые службы неповоротливые, да и дороги – черт знает что.
– Какова тактика противника, по вашему мнению? – спросил Корнилов.
– Попадались вам труды Карла Клаузевица?
– Признаться, нет. Я слышал о нем, но книги его не читал.
– Как же вы так? – недовольно покачал головой Меньшиков. – Интересный был теоретик. Герой Наполеоновских войн. Награждён золотым оружием за храбрость. Но главное, он преподавал в Прусской военной академии. Мало того, впоследствии возглавил её. Так вот, этот достопочтенный Карл Клаузевиц вывел формулу «ограниченной войны». Первая стадия – захват небольших территорий с важными объектами. Закрепление и подготовки плацдарма для дальнейшего наступления. Но наступления может и не быть. После закрепления, наступает вторая стадия – принуждения противника принять навязанные условия. Поступят ли так союзники – не ведаю, не уверен. Знаю только, что наши противники будут действовать по хорошо отработанной тактике колониальных войн. Им необходима прекрасно организованная база для дальнейшего наступления. Такой базой может быть только Севастополь. Потеряем город, значит – сдадим весь Крым. Затем нас вытеснят с Кавказа и со всего черноморского побережья, включая Одессу, Николаев, Анапу, Новороссийск…. Потом уйдём с Азовского моря, и так далее…
– После они намерены идти вглубь России?
– Не думаю. Английские банкиры умеют считать деньги. Война – дело затратное. Длительный поход вглубь России потребует огромных средств. Скорее всего, попробуют принудить царя к капитуляции на их условиях. Если дела пойдут по такому пути, Крым мы обратно не получим никогда.
– И как же Англия и Франция будут делить территорию? – удивился Корнилов. – Про Турцию я не спрашиваю. Скорее всего – Турции ничего не достанется.
– А Франции не нужен Крым, – ответил Меньшиков. Они подошли к деревянной беседке, откуда открывался вид на городской сад. Ниже шли сухие доки, где стояли в починке корабли. – Крым и Кавказ нужен англичанам. Наполеон получит удовлетворение своего самолюбия. Но, сами знаете, у Англии нет большой сухопутной армии. Наполеона обвели вокруг пальца, как дурачка на базаре. Ему надо было идти с войсками в Валахию, соединяться с Омер-пашой. Тогда можно было бы и Фердинанда Австрийского заставить примкнуть к экспедиции. Вот, тут-то нам пришлось бы туго. Встала бы Польша на дыбы, и отступать нам пришлось бы до самого Смоленска. Но английский кабинет не интересуют Дунайские княжества, и на Москву они не горят желанием наступать, посему Наполеона всеми правдами и неправдами заставили идти туда, куда надо королеве. А ещё Лондон понимает, что с Россией воевать на полях Европы – дело опасное. Русские долго могут отходить, но коль попрут в наступление, тогда их ничем не остановить. Утопим все в крови. Это прекрасно понимает Пруссия и Австрия, поэтому пока колеблются. Но это – пока. Именно здесь, в Крыму Россию будут испытывать на прочность. Поломаемся, и Россию сломают.
– С чего они начнут, как вы полагаете? – спросил Корнилов.
– Пользуясь превосходством своих кораблей, попробуют выманить наш флот в открытое море и потопить. Ни в коем случае нельзя поддаваться на подобные провокации.
– Несмотря, на меньшие силы, у нас хорошо подготовлены команды. Синопское сражение – тому пример.
– Не думаю, что французские, а тем более, английские экипажи подготовлены хуже. Дело в другом, – в техническом состоянии флотов.
– Вы имеете в виду – наличие паровых судов?
– А, вот, кстати, – кивнул Меньшиков, указывая на мичмана, идущего к ним по дорожке библиотечного сада среди цветущих розовых кустов. – Вам же знаком Мичман Кречен?
– Недавно прибыл с командой инженеров, взамен иностранных. Неплохой специалист. Приписан к пароходу «Владимир».
Александр доложил о себе.
– Мичман Кречен, вы знакомы с конструкцией новых паровых фрегатов? Что вы можете сказать о «Наполеоне»? – спросил Меньшиков.
– Парусно-винтовой фрегат изготовлен по проекту инженера Дюпри де Лом. Сошёл с верфей два года назад. На корабле установлены две паровые машины, мощностью в девятьсот лошадиных сил. Благодаря укороченному рангоуту, корабль обладает отличной устойчивостью и нуждается в меньшем балласте, что дало возможность увеличить пушечное вооружение.
– Что вам известно о ходовых характеристиках данного корабля, – спросил Корнилов.
– Ходовые испытания проводились при полном штиле. При максимальной нагрузке показатель скорости достиг тринадцати узлов.
– Невероятно! – покачал головой адмирал Корнилов. – Сколько же он с попутным ветром берет? А что насчёт пушек? Вы сказали: увеличен артиллерийский парк.
– Девяносто орудий. Есть бомбические пушки системы Пэксана. Бьют восьмидесятифунтовыми разрывными снарядами, при этом по настильной траектории.
– Да, – неутешительным тоном произнёс Корнилов. – Тягаться с такой мощью тяжело.
– Фрегат «Наполеон» показал отличные ходовые качества ещё в одном эпизоде, – продолжал мичман Кречен. – При проходе через Дарданеллы союзный флот был остановлен сильным течением. Пароходы не в силах были буксировать фрегаты. Однако, «Наполеон» взял на буксир линкор «Виль де Пари» и спокойно провёл его к Константинополю.
– В английском флоте какой флагман? – поинтересовался Меньшиков.
– Винтовой линейный корабль второго ранга «Агамемнон». Спущен на воду в конце мая пятьдесят второго, – доложил Александр.
– Совсем свежий! Только из печи! – не сдержал восклицание Меньшиков.
– Паровая машина системы Пенна. До восьмисот лошадиных сил. Вооружение – девяносто пушек. Скоростные испытания во время штиля показали одиннадцать узлов. Но самое главное, машина располагается ниже ватерлинии и хорошо защищена от прямых попаданий. Корабль очень трудно обездвижить.
– Девятьсот сил, восемьсот сил…. А у нас какой самый мощный пароход? – задал вопрос Меньшиков.
– «Владимир», триста шестьдесят лошадиных сил, – ответил Павел. – К сожалению, машина на «Владимире» уже устарела. Английские пароходы имеют машины не меньше четырёхсот сил.
– Спасибо, мичман, – поблагодарил Меньшиков. – Подождите меня у входа в библиотеку. После опять обратился к Корнилову: – Теперь давайте рассмотрим наших противников поближе. Мои агенты прислали всю необходимую информацию, из которой я пытаюсь воссоздать картину наших дальнейших действий. Итак, Маршал Леруа де Сент-Арно возглавляет французский экспедиционный корпус. Ему уже пятьдесят шесть. Интересная персона. Бесстрашный солдат, аферист, искатель приключений. Где его только не носила судьба. Начинал карьеру в роте телохранителей у короля Людовика. Был пойман на воровстве и выгнан со службы. Путешествовал по миру, умудрился побывать в плену у тунисских пиратов. Занимался преподаванием фехтования, музыки и даже работал актёром. Попался на мошенничестве с налогами и угодил в тюрьму. После революции в июле тридцатого года исхитрился вновь оказаться на военной службе, да ещё получить чин лейтенанта. Ввязался в тёмное дело с герцогиней Беррийской, которая пыталась совершить государственный переворот. Уж не знаю всех тонкостей этой аферы, но в итоге: Сен-Арно был изгнан с позором из армии своими же товарищами офицерами. Вынужден искать счастье в иностранном легионе. А вы сами знаете: в иностранном легионе собираются все отбросы французского общества. Проявил себя в Алжире, где вскоре получил звание капитана. Но старые привычки не отпускали. Вновь попался на воровстве казённых денег. Смог извернуться или откупился – неизвестно, но генерал Бедо, его батальонный командир, дело замял. Взял с него слово – служить честно. И Сент-Арно сдержал слово: за десять лет выслужился до бригадного генерала. В сорок восьмом находился в отпуске в Париже. Как раз тогда поднялась новая волна восстаний. Ему поручили возглавить бригаду. Парижане тогда прогнали армию, а Сент-Арно оказался в руках разъярённой толпы. Только чудо его спасло от расправы. Он вновь удрал в Африку, где громил кибалов, пока не дослужился до дивизионного генерала. Каким-то образом снюхался с таким же прохиндеем – Луи-Наполеоном. Когда тот встал у власти, назначил Сент-Арно военным министром. Сент-Арно подготовил для Луи-Наполеона переворот и помог ему стать императорам. В награду получил должность маршала. Но Луи-Наполеону не нужны в близком окружении те, кто хитрее и наглее его самого. Поэтому Сент-Арно нынче направлен в Варну, возглавить экспедиционный корпус. Думаю, император Луи-Наполеон очень надеется, что маршал уже не вернётся обратно в Париж. Но, хочу заметить, Сент-Арно – вояка опытный и хладнокровный. И под его знамёнами находятся преданные зуавы – головорезы из иностранного легиона.