Слияние

– Д-и-и-и, у меня аж слёзы проступили, так чувственно ты описал. Я сама закрыла глаза и всё это вместе с тобой прожила и прочувствовала. Очень красиво!

– Ты знаешь, это так необычно происходило, я как будто рисовал картину, только не словами и образами, как ты, а красками.

Потом мы лежали молча, я даже немного вздремнул… Позже опять разговорились:

– Соня, не знаю, что друзьям подарить на свадьбу.

– У твоих друзей скоро свадьба?

– Ага, через несколько дней.

– Как художник может не знать, что подарить?

– В смысле? Нарисовать, что ли?

– Конечно. Тут даже и думать не о чем.

– О-о-о! Спасибо за идею. Вчера звонил отцу. Он меня до сих пор маленьким считает, как к пятилетнему относился, так и сейчас, ничего не изменилось, учит жизни. А меня бесит это. Ещё и Марго туда же. А мне уже тридцать три года, я взрослый мужик. Что за фигня?

– Ты же знаешь, что существует известное выражение «все мы родом из детства». У меня ещё в юности очень отчётливо нарисовалось видение, исходящее из самонаблюдения и наблюдения за окружающим миром, что есть два важнейших основных вида воспитания в жизни человека: воспитание родителями, они самые первые, кто нас встречает в проявленном мире и ведёт первые годы жизни, и воспитание окружающим миром, социумом. Я бы ещё и третий вид выделила – самовоспитание, это воспитание, которое приходит в сознательный период.

– Соня, а как ты считаешь, самовоспитанием человек может трансформировать отпечатки воспитания родителями и социумом?

– Конечно. Но для этого нужен осознанный труд, усилия, целенаправленные усердия.

– Получается, всё можно подкорректировать и изменить.

– Да. Но вместе с тем важно отметить, что ограничивающие убеждения, которые закладываются родителями, такой опыт сам выбрал человек, воплотившись в конкретной семье.

– Ты хочешь сказать, что душе необходим был конкретный опыт – с конкретными родителями и в определённых условиях?

– Мне кажется, да. На это необходимо смотреть как на глубинный выбор нашей души. И мы проходим тот опыт, который необходим, чтобы выработать определённые качества, необходимые для целостного восприятия души, её роста, расширения, самосовершенствования. И вот с таким осознанием, принятием мы видим, что необходимо прожить этот опыт с благодарностью. Но это, конечно, отдельный вопрос. Мы не будет по нему растекаться.

– Да уж, иногда мы любим уйти в вечность и бесконечность.

– Ага! – Соня задумчиво, но в то же время очень мило улыбнулась и продолжила: – Ди, прожив всецело с принятием, с благодарностью этот опыт, трансформировав его во что-то светлое, можно будет сделать следующий шаг к расширению, к созидательному преображению. И с этой позиции внимания иначе будут подсвечиваться некоторые грани опыта и того, как с ним взаимодействовать…

Домой мы разошлись, когда уже совсем стемнело. До рисования так дело и не дошло.

Марго сидела в телефоне и делала обиженный вид. Я лёг спать. Хотелось сохранить внутреннее тепло, которое так явно ощущалось мною…

День провёл в работе за компьютером. Иногда делал паузы, выходил на веранду и создавал небольшие рисунки в своем скетчбуке. Вечером взял краски и отправился на побережье. Марго орала мне в след, что я помешался на своём рисовании.

Сони нигде не было. Я огорчился. Сел на песок и стал смотреть на океан, и тут мне бережно закрыли глаза тёплые ладони.

– Соня!

– Привет, Ди. Как ты сразу меня узнал?

– По твоей чистой, светлой энергии.

– Хорошо, хорошо! – Соня рассмеялась. – Как ты, Ди?

– Соня, я не знаю, что с Марго делать, мы ссоримся постоянно. Может, нам надо к психологу или на курсы какие походить?

– Все эти курсы хорошо, конечно, но, когда мужчина и женщина любят друг друга, чувствуют на уровне энергий, сливаются в единое целое, находясь во взаимном наслаждении, и без этих знаний им сама природа в инстинктах подсказывает путь к единству.

– Наверное, это счастье – принимать друг друга во всём, когда мысли схожи. Я тоже за импульсы, поступки, движения, порывы, которые от сердца – не от ума, морали, правил социума, а искренние, чистые, с теплом, любовью. Но мне кажется, что я не люблю Марго, всё больше и больше в этом убеждаюсь – такой холод у меня к ней. Мы как чужие.

– Ди, хочешь об этом поговорить? Ты спрашиваешь или констатируешь факт, просто мне это рассказываешь?

– Хочу поговорить с тобой об этом.

– Видишь ли, я уточняю: ты просто поделился или ждёшь какого-то комментария от меня? Бывает, человек поделился, но в его рассказе нет никакого вопроса, никакого запроса, и в таком случае, как я считаю, нет необходимости, и это будет крайне не экологично, как-то там попытаться из своего видения скорректировать его картину мира. Его картина мира такова, какова есть, исходя из тех природных данных, из той сформированности, которая уже есть, и она абсолютно адекватна для него и естественна. Здесь нет никакой ненормальности или заблуждения. Это естественно сформировавшаяся картина, в которой он живёт, и это прекрасно. Когда же появляется такой запрос или есть чувство, что можно как-то наводящим вопросом уточнить, есть ли всё-таки ожидание комментария или просто человек поделился с тобой, предложить чуть-чуть другой ракурс, ни в коем случае не обозначая вот это искажённое, иллюзорное восприятие, что с его видением что-то не так или что-то не так с его картиной мира. Просто сейчас есть такой ракурс, а можно на это посмотреть с другой стороны, не претендуя абсолютно на какую-то истину. Да, и прости, это моя больная тема. Я просто чувствую, что иногда меня заносит.