Рики Перри
Утро в колледже «Банкомб», как и в любом другом, начиналось с суеты, беготни, бесконечного говора – до звонка на первую пару. Рики не выносила толпу. Она чувствовала себя среди людей некомфортно. Мелкой песчинкой в бескрайней пустыне. Поэтому всегда старалась выглядеть уверенной в себе. Что играло важную роль в этом деле?
Во-первых, взгляд. Он был холодным, с толикой жестокости и равнодушия.
Во-вторых, выражение лица, мимика, даже то, как надо складывать губы. Известно, что у большинства стерв тонкие губы. И хотя природа обошла Рики в этом стороной, даровав ей губы более пышные благодаря ее афроамериканским корням, она все равно уже давно привыкла поджимать их.
В-третьих, походка. Вы когда-нибудь учились ходить на улице по определенным плиткам? Рики училась так ходить до тех пор, пока не стала не глядя попадать в вереницу плит, не заступая за края.
В-четвертых, осанка, виляние бедрами. Держите спину ровно, не отпуская ее ни на секунду, но дайте волю бедрам, не забывая о третьем пункте.
Однако даже соблюдение всех этих правил в совокупности не спасло Рики от недоуменных взглядов студентов и студенток. Барни точно не знал о четырех правилах завоевания авторитета и шел так, как хотел, портя эффектный проход новоиспеченной напарницы по коридору.
Не выдержав, Перри остановила его и прижала к дверце своего шкафчика. Из-за высокого роста, да еще и каблуков, ей казалось, что Барни – ребенок. Эта мысль отложилась у нее в мозгу, и она как можно более сдержанно произнесла:
– Слушай, Мишка Барни, мы с тобой не друзья. Мы враги.
– Но мы же сотрудничаем.
– Шантаж – это не сотрудничество.
Парень состроил кислую мину.
– И всегда ты такая зануда?
– С каких пор осторожность считается занудством?
Она оглянулась. Внимание некоторых все еще было приковано к ней и ее горе-дружку. Девушка отошла от шкафчика, вздохнула и продолжила:
– Нас не должны видеть вместе.
– Почему?
– У меня нет друзей, и то, что ты околачиваешься рядом со мной, не может не вызвать подозрений, – она перевела дух, – к тому же ты… уж слишком отличаешься от меня. Если быть честной, то ты по сравнению со мной как ободранный уличный котенок, следующий за чистой кошкой благородного происхождения.
Барни, очевидно, сравнение не понравилось. Он упер руки в бока, задрал голову и посмотрел на Рики с наигранным упреком:
– То есть я тебя позорю?
– В точку! – Перри ткнула в него указательным пальцем.
– Но я такой, какой есть. – Он опустил взгляд и стал показывать на пальцах: – Да, не идеал, не красавец, не атлет, не герой-любовник, но я не обязан быть тем, кем не являюсь. Может, как ты сказала, я и похож на ободранного уличного котенка, но, по крайней мере, я такой, какой есть, и чувствую себя так комфортно. Это моя сущность.
– Будь я сентиментальной, даже расплакалась бы. – Рики окинула Барни снисходительным взглядом. – Но раз уж ты любишь себя таким, какой ты есть, то почему сам не влюбишь в себя ту девчонку?
– Потому что не знаю, как это делается. Я хочу измениться, но так, чтобы мне это нравилось и я чувствовал себя хорошо.
– Но еще и так, чтобы это нравилось другим?
– Зачем мне другие? Главное, чтобы нам с ней нравилось.
Рики не могла вспомнить, когда в последний раз нормально разговаривала с незнакомым человеком больше одной минуты, а чтобы еще и по душам…
Значит, ему в целом нравится то, какой он есть, и он не собирается меняться ради мнения окружающих?
Рики задумалась: все правила, являвшиеся фундаментом завоевания авторитета, первое время приносили ей массу неудобств. Она отторгала их, но взяла себя в руки и приняла, теперь следуя им уже по привычке. Можно ли назвать это тем изменением, которое ей нравилось в себе и которое она приняла добровольно, даже с удовольствием?
– Так, ладно, – она выставила перед собой руки и зажмурилась, обдумывая услышанное, – хорошо, будем друзьями.
– Ур…
– Но временно. – Взгляд Рики припечатал Барни, который только собирался прокричать, прошипеть или прошептать: «Ура!», обратно к дверце. Его энтузиазм мигом пропал.
– Значит, на месяц?
– Именно.
– Тогда нужно приступать уже сейчас.
Одной из основных причин, по которой Рики не любила дружить близко, являлось ее нежелание окунаться в чужие проблемы, копошиться во всем этом дерьме, чтобы помочь, но в ущерб себе.
«Пустая трата сил и энергии» – а для Рики это было основополагающим в жизни. Тратить силы и энергию, как она считала, нужно было лишь на себя.
– Увидимся на заднем дворе возле столовой.
– Будем есть на улице? – Барни вцепился в лямки своего рюкзака. – Мне казалось, ты не хочешь, чтобы нас палили.
– Я же не сказала, когда. После всех пар.
– Хорошо, – Барни вдруг замолк. Его смеющиеся глаза были устремлены на Рики. Он усмехнулся и сжал губы.
– Что?
– А можно мне прийти кое с кем?
Для Перри это означало лишь одно: еще один смертный станет свидетелем/участником ее шантажа.
– Нет, – процедила она сквозь зубы.
– Но почему?
– Потому что лишь мы должны быть в курсе этого дела. Никаких третьих лиц.
– Даже не станешь интересоваться, кто это? – улыбка медленно появлялась на лице Барни.
– И не пожелаю.
В ответ парень пожал плечами и хмыкнул.
– Что ж, тогда уже сегодня все узнают…
– Нет! – крик вырвался из Рики сам собой. Девушка сжалась, смотря на Барни почти умоляюще, но все же, в силу своей гордости, имевшей тонкую грань с гордыней, быстро натянула маску равнодушия и спокойствия.
– Хорошо, разрешаю тебе позвать твоего друга.
– Разрешаешь?
– Не слышу «спасибо». – Рики приложила руку к уху и наклонилась. – Может, из-за твоего маленького роста до меня до сих пор не дошли слова благодарности?
От унижения Барни спас звонок. Парень скользнул по стенкам шкафчика спиной и напоследок сказал:
– Увидимся в полтретьего.
«До чего же я дожила? – мысленно возмущалась Рики. – Сначала меня, шантажистку, шантажируют, затем сами ставят условия, а теперь приказывают, когда именно приходить. Что дальше? Я буду по запросу приносить еду?»
Глава 4
– Рики, эм, привет, – послышался голос Барни из телефона. – Принесешь мне колу? В столовой закончилась.
– Да ты издеваешься?
Новенький дешевый телефон уже начинал барахлить и виснуть, не позволяя долго засиживаться в социальных сетях. На старом хранилось много компромата на добрую четверть учеников «Банкомба», и все это ушло бы в небытие, если бы осторожная девушка не сохраняла информацию на флешку. Не составило труда перенести ее в новый телефон, но из-за огромного количества фотографий и скриншотов переписок устройство периодически подвисало.
После пар Барни убежал в неизвестном направлении и прислал Рики сообщение с просьбой купить газировку. Что ж, опасения Перри стали воплощаться в реальность. Из этого девушка вынесла новый урок: никогда много не размышлять об одном и том же. Мысли имеют свойство воплощаться в жизнь, и чаще всего по иронии судьбы самые худшие.
Через дорогу от «Банкомба» находился супермаркет, в котором девушке пришлось отстоять приличную очередь, чтобы купить злосчастную банку прохладительного напитка. Выбежав из магазина, Рики взглянула на часы.
14:15.
Еще пятнадцать минут до встречи. Добравшись до дверей «Банкомб» а», Перри вдруг заметила, что колледж стал терять былые краски: из бежевого он стал превращаться в песочный. Потемневшие углы четко очерчивали контуры здания, напоминавшего башенку из трех плоских прямоугольных обувных коробок с крышками, одна из которых находилась под землей. Свежесть и новизну территории придавали лишь зеленеющие деревья, чистый газон и новенькая табличка возле дороги с аббревиатурой колледжа: ABTech.
Недалеко Рики заметила движущуюся знакомую фигуру. Черт бы ее побрал: да это же Барни несся прямиком к зданию, пыхтя, краснея, обливаясь потом и делая такие неуклюжие движения ногами, что девушка не сдержала смешка. Когда он остановился, на нее повеяло запахом сыра и свежей выпечки.
– Ну и где ты был?
– Здесь, в кафе неподалеку. У них до двух часов дня акция на буррито. – Он похлопал по рюкзаку и спросил: – Купила «Колу»?
– А что, в кафешке ее не было?
– Была, но раз я уже до этого попросил тебя…
Перри недовольно сжала губы и бросила в сторону «друга» все еще холодную банку.
– Ну и? – спросила она по дороге в столовую. – Кто твой напарник и где он?
– Ты его знаешь. Его зовут Хилари.
– Нет, не знаю.
– Он наш одногруппник.
– Нет.
– Он еще иногда носит шапку, даже когда жарко.
– Нет.
Барни вздохнул. Он выглядел немного виноватым, словно собирался выдать тайну, которую поклялся хранить до конца дней:
– Самый низкий парень в группе…
– А, Хоббит-Хилари-Клинтон!
Рики остановилась посреди дороги и разразилась громким смехом. Слава богу, во дворе было не так много студентов, и все же выходка девушки не осталась без внимания.
– Клинтон? – переспросил Барни.
– Люблю проводить параллели и связывать имена. – Рики стала успокаиваться. – Хоббит-Хилари-Клинтон. Ему подходит.
– Не называй меня так. Я чувствую себя волосатым низкоросликом-русофобом.
Рядом с ними возник невысокий парень – еще ниже Барни, – похожий на типичного сладенького мальчика из сериала из-за нежных черт лица, длинного носа, высокого лба, челки, зачесанной кверху, и чистых ухоженных русых волос. Его большие синие глаза были устремлены на высокую одногруппницу. Рука Хилари сильнее сжалась вокруг лямки рюкзака, висевшего на правом плече.
Рики не ожидала увидеть его в реальности так близко. Она привыкла к его милой аватарке в социальных сетях и забавным, а порой и едким комментариям, чем он неоднократно заслуживал ее уважение, но в реальной жизни ни разу не подходила к нему, ибо ни с кем не встречающиеся лица ее не интересовали. Сам «хоббит» держался от девушки подальше, чтобы не попасть под горячую руку.
– И вообще, – продолжил Хилари с нарастающим в голосе напряжением и упреком во взгляде, – я люблю русских.
– Я поняла это после того, как ты в чате перевел имя Скотта как «животное».
– Не удивительно, что оно ему идеально подходит.
Рики видела, что Хилари держится из последних сил, чтобы не спрятаться за спиной Барни, и его резкость и дерзость – что-то вроде щита, выставленного заблаговременно.
– Кстати, – Перри отвела взгляд, – а где твоя Гендальфиха-Кэмерон?
Вот и треснул щит уверенности в глазах Хилари. Он подошел к Рики ближе и буквально прошептал:
– Так, мы же договаривались, что ты никому не расскажешь о том, что она мне нравится, если я приглашу тебя в нашу беседу «Клуб озабоченных».
– Кстати об этом, снова, – она упивалась моментом, глядя на растерянного парня сверху вниз, – ты не собираешься ее покорять? Преграды в виде непутевых ухажеров я ведь устранила, а «спасибо» так и не услышала.
– Мне поблагодарить тебя за то, что она после той перепалки в беседе удалила всех парней, включая меня, из своих друзей и закрыла личные сообщения? Как же я теперь ей напишу?
– А обязательно знакомиться с одногруппницей через интернет?
– А обязательно позорить ее перед всем «Клубом озабоченных»?
– Кстати, Барни туда тоже пригласи. – Рики, не глядя, указала на него большим пальцем.
– Эй! – Браун начал краснеть.
– Недавно я заметила его за просмотром…
– …порно, я знаю, – закончил Хилари уставшим видом. – Я сам заставал его за этим.
– Блин, может, не будем говорить об этом на всю улицу, еще и возле входа в колледж? – Мечущийся от страха взгляд Барни прочесывал всю округу в поисках заинтересованных зевак.
Хилари положил руки на плечи друга и сделал такое выражение лица, словно собирался поделиться с ним древней мудростью:
– Чувак, этим уже никого не удивишь. Все смотрят порно. Даже я.
– Догадываюсь, какое именно, – влезла Рики.
– Нет! – Хилари внезапно охватило бешенство. Он слышал подобные намеки не в первый раз и вряд ли в последний. – Мне нравится девушка уже два года. Если я слежу за собой, веду себя воспитанно и не лапаю девушек без их согласия, это еще не значит…
После громкого заявления Хилари все взгляды студентов принадлежали только их компании. Они постарались сделать невозмутимый вид, напомнив себе, что такие разговоры нормальны, но по лицам «хоббита» и Мишки Барни было видно, что они смущены.
– Пойдемте в более укромное место, – подытожила Рики, подгоняя ребят.
Глава 5
К счастью, на заднем дворе возле столовой людей не оказалось. Это местечко в пасмурные дни не привлекало к себе особого внимания, но в солнечную погоду на новеньких скамейках можно было встретить студентов с банками прохладительных напитков и сэндвичами. Врытые в землю столики так и не сменили, и они сильно контрастировали с обновленными скамьями. Рики, Хилари и Барни сели за самый чистый из них.
– Кстати, хоббит, – начала Перри, – раз уж тебе было не очень приятно то, что я устроила в беседе, почему же ты оставлял забавные комментарии?
Хилари закрыл глаза и тяжело вздохнул, но не из-за нежелания отвечать неприятной собеседнице, а из-за истины, рвавшей его на части многие годы.
– Понимаешь, социальные сети и реальная жизнь – это две разные вещи. В реальности я чувствую себя очень уязвимым.
– Это заметно…
– Мишенью, которую может поразить любой желающий.
– И успешно это делает.
– Но! – Хилари уставился на нее с нескрываемым раздражением. – В интернете я чувствую себя в безопасности и веду себя иначе, – он провел рукой по волосам, убирая их со лба, – поэтому я даже не знаю, какая из этих моих сущностей настоящая.
Рики вспомнила, что и сама раньше проходила через этот этап. Это как в тех роликах на «Ютубе», в которых герои рассказывают о своих впечатлениях от людей, встреченных ими в реальной жизни после долгого общения в интернете. Одна из блогерш однажды сказала: «В интернете мы общались просто двадцать четыре на семь, но, встретившись в реальности, чувствовали дискомфорт и не знали, как вытянуть из себя хотя бы слово. В итоге мы прекратили общаться совсем, потому что не знали, которые из наших отношений стоит принимать. Конечно, социальные сети – это часть нашей жизни, но она далеко не главная и может исчезнуть в любой момент. Сети раскрепощают нас в интернете, но замыкают в реальности, и мы уже не знаем, какие мы на самом деле, потому что со временем забываем свою настоящую сущность. На самом деле, это страшно – быть тем, кем ты не являешься, потому что не помнишь, кем был».
Рики решила не комментировать слова Хилари. К счастью, в разговор влез Барни:
– А мне вот пофиг. Я что в интернете, что в реальности один и тот же человек.
– Тебе очень повезло, чувак, – сказал Хилари с улыбкой.
– Что ж, приступим. – Браун выпрямился, выпятив живот вперед, и сложил руки в замок. – Я решил шантажировать Рики…
– Не лучшее начало разговора. – Перри уже морально готовилась к тому, что ее «братец» выльет на суд Хилари все, что выудил из ее телефона. Самое унизительное, что у него было на это полное право, и Рики не смогла бы ничего сделать. Она уже раз стащила телефон парня, пока тот спал, но, попытавшись зайти на его страничку, обнаружила, что он перед сном вышел из аккаунта. Искать пароль или восстанавливать его было бессмысленно: страничка зарегистрирована на другой номер. Позвонив на него, Рики напоролась на автоответчик.
«Хитрый и предусмотрительный».
Кажется, даже сам Барни не осознавал этого. Общество вселило в него уверенность, что он глупый неудачник, не способный ни на что, поэтому все отличительные качества парня спрятались, проявляясь в самые неожиданные моменты.
– Так вот, я решил шантажировать Рики, – повторил Барни как бы назло, поглядывая на свою соседку.
– Стоп, – Хилари выставил перед собой руки, – ты решил шантажировать профессиональную шантажистку, которую боится весь «Банкомб»?
– Ну да.
– Мой друг, ты, кажется, не понимаешь, во что влез.
– Мы сотрудничаем на выгодных условиях.
– Для тебя, – съязвила Рики.
Хилари осмотрел сначала друга, затем Перри, на секунду улыбнулся и сказал:
– Барни, я горжусь тем, что ты мой друг, но считаю тебя идиотом, потому что она, – он указал на Рики пальцем, не сводя испуганного взгляда с Брауна, – потом, после вашего «сотрудничества», так тебе отомстит, что это отразится и на моей жизни.
– Хоббит дело говорит, – сказала Перри.
– Она вообще-то теперь типа… моя сестра? – Барни вопросительно уставился на нее, но увидел лишь, как Рики пожала плечами.
– Его отец оформляет надо мной опекунство.
Хилари слышал об этом впервые. Он не знал, рассмеяться ему или с ахами и охами откинуться на спинку скамейки так, что та не выдержит его веса и опрокинется. Глаза парня округлились, а встревоженный взгляд перебегал с Рики на Барни и обратно.
– Либо тебе повезло, мой друг, либо ты крупно влип.
– Скорее, здесь второе.
– Погоди, – начал Хилари. – Но как так вышло?
– Моих приемных родителей забрали за хранение и употребление марихуаны.
– О, сочувствую…
– Я сама их выдала.
Хилари на секунду замер и спросил шепотом, сузив глаза:
– Ты сдала копам собственных родаков?!
– В общем! – Барни ударил рукой по столу, тут же скривился от боли, но продолжил: – В первый же день нашей совместной жизни я узнал ее секрет. Мы заключили сделку: она поможет мне подготовиться к выпускному балу и влюбить в меня одну девчонку, а я в обмен удалю на нее компромат.
– Но! – Рики приподнялась, указывая на «хоббита». – Если посмеешь кому-то об этом разболтать, то Кэмерон узнает, что это ты украл ее фотографию из общего альбома группы.
Хилари молчал несколько секунд, обдумывая ответ. Из него вырвалось лишь приглушенное:
– Но я нашел ее фотографию у себя на парте…
– Вообще-то, это я тебе ее подкинула, вытащив из альбома, но формально фотку украл ты, потому что так и не вернул, а вместо этого забрал ее домой и носишь в рюкзаке, не так ли?
– Зачем ты это сделала?
– Потому что помимо того, что я шантажистка, я еще и шиппер. Пока ты будешь просиживать штаны в «Клубе озабоченных», мой полурослик, твоя Гендальфиха-Кэмерон свяжется с каким-нибудь полудурком и будет потеряна для тебя навсегда.
Хилари откинулся на спинку скамьи, чтобы было удобней смотреть на стоящую Рики и не задирать голову.
– Не знал, что ты шантажистка-купидон.
– И шантаж, и шипперство доставляют мне примерно одно и то же удовольствие. Противоречиво, что первое жизни разрушает, а второе – что-то создает.
Она услышала хихиканье «хоббита» и увидела его насмешливую улыбку. В привычной ситуации он не посмел бы проявлять себя подобным образом, но после услышанной правды Рики в его глазах потеряла авторитет, а он сам мог использовать ее невыгодное положение. Но не спешил: однажды шантаж девушки закончится, и она припомнит это всем, включая его, раз он тоже теперь владеет их с Барни секретом.
– А от меня вы чего хотите? – Хилари сложил руки на груди, поглядывая на младшего Брауна.
Но не успел Барни раскрыть рта, как в голову ему прилетел футбольный мяч. От удара он качнулся вперед и схватился за голову, пока мяч медленно отбивал гаснущий ритм, подпрыгивая рядом. Хилари мгновенно убрал руки с груди и уставился на того, кто стоял позади его лучшего друга. Рики не спешила паниковать, даже когда хитрый взгляд Дэна был обращен на нее.
– Кого я вижу, – протянул он нараспев, поднимая мяч. – Что вы здесь делаете?
Рики заметила наливающийся синяк под левым глазом темноволосого одногруппника. Парень был одет в видавшую виды черную футболку, потрепанные кеды и растянутые джинсовые шорты. Он всегда выглядел как оборванец, но это не мешало девушкам, включая возлюбленную Хилари, вешаться на него.
Пряча глаза и поджимая губы, все умолкли. Кроме Рики:
– Смотрю, после разоблачения ваших с Кэмерон отношений тебе достался поцелуй кулака Скотта.
Дэн напряг пальцы на мяче, словно готовился ударить им Рики.
– Я все еще считаю, что это не измена.
– Да, всего лишь случайная смена курса.
Барни поднялся с места, чувствуя, что добром этот разговор не закончится: Перри всегда найдет, чем парировать, и так может продолжаться до смерти.
– Так, ребята, давайте успокоимся. Мы уже уходим. – Барни поднял руки так, словно сдавался копам. Он подталкивал Рики, нервно поглядывая на растерянного Хилари.
– Я, вообще-то, пришел к этому, – лениво махнул Дэн в сторону «хоббита», когда тот уже собирался улизнуть, схватившись за лямку рюкзака.
Барни и Рики застыли. Хилари обернулся к Дэну, часто дыша. Он побледнел, дрожащая рука и потерянный взгляд выдавали его волнение.
– Что ж, я знал, что однажды это произойдет.
Хилари опустил рюкзак на землю, расстегнул куртку, снял шарф и шапку, которые носил лишь потому, что отдавал дань моде. Он сжал кулаки, покачиваясь на месте и не сводя глаз со своего соперника. Барни видел, как тяжело другу совладать со своими чувствами и не дать деру, как он делал это всегда, когда пахло жареным.
– Сюда бы напряженную музыку из боевика, – прошептала Рики.
Хилари зажмурился и как можно тверже спросил:
– Можно, ты первым начнешь?
– Начну что? – спросил Дэн, разводя руками.
Голос Хилари дрожал от подступающего страха:
– Д-драку.
Дэн сузил глаза, качая головой.
– Идиот, я пришел передать тебе от директора новости о предстоящем конкурсе талантов, чтобы ты написал всем нашим. Какая, нахрен, драка? Здесь же никого нет, кто мог бы снять это на телефон…
– Я могу. – Рики подняла руку.
– Ты смонтируешь так, словно я проиграл.
– Ясно как день, что ты ничего не оставишь от него.
– Эй, – Барни потянул ее за рукав, – ты на чьей стороне?
– На своей.
– П-погоди, – подал Хилари голос, – т-ты же как-то угрожал, что будешь бить меня.
Дэн упер руки в бока.
– Это мне сейчас ни к чему.
Повисла тишина. Казалось, даже ветер стих от неловкости и глупости ситуации, а водители машин объезжали улицу стороной, чтобы не заразиться идиотизмом и трусостью Хилари, парившими в воздухе.
– Ч-что? – Он опустил плечи. – Так ты… не будешь бить меня из-за того, что я люблю Кэмерон?
– Ну, вообще-то, если ты забыл, я угрожал избить тебя за то, что ты… Так, стоп. Ты любишь Кэмерон?! – Дэн выпучил глаза так, словно кто-то сильный сжал его в своих крепких объятьях, как надувную игрушку.
Хилари раскрыл рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, но на его лице уже было выгравировано: «идиот года», «самоубийца года», «попадос года».
Он схватил вещи с земли, накинул на себя куртку, небрежно завязал шарф так, что он закрывал часть его лица, схватил рюкзак и убежал со двора, смешно ковыляя из-за тяжести рюкзака.
– Давно я не видела такого апофеоза, – заметила Рики, поглядывая на Дэна. Он был похож на кота, только что увидевшего свое отражение в зеркале.
Бенефис Хилари стал еще ярче, когда он, не увидев дорогу из-за шарфа на лице, ударился о столб и свалился на землю.
Пыхтящий от волнения Барни осторожно посмотрел на шокированного Дэна и сказал:
– Э-это он, наверное, вспомнил об акции в «Буррито-сити». Там д-до трех можно купить с большой скидкой. – Он достал из рюкзака раздавленный буррито с вытекающим соусом и выглядывающей из-под порванной лепешки начинкой, мгновенно запачкавшими его руки, и протянул Дэну прямо в лицо. – Я в-вот купил, а ему в-взять забыл.
Дэн раскрыл рот, то ли чтобы закричать, то ли чтобы обложить бедного Барни матом, но вместо этого схватился за голову и ушел, забыв о мяче. Младший Браун бросил испорченный буррито на землю и поспешил к постанывающему от боли другу, распластавшемуся на земле.
Рики некоторое время смотрела вслед Дэну, отметив, что впервые видит его в таком состоянии.
«Эти двое даже его смогли довести».
Когда она подошла к своим «друзьям», Хилари уже сидел на земле, опираясь спиной о столб. Рукой парень держался за лоб, на котором медленно набухала шишка.
Рики вспомнила о «Коле», купленной в магазине, вытащила ее, испачканную соусом, из рюкзака Барни и подала «хоббиту», чтобы тот приложил банку ко лбу.
– Такого позора я не видела никогда. Даже не знаю, что мне делать: смеяться над тобой или сочувствовать.
Из здания колледжа вышли Дэн и Кэмерон, держась за руки. При виде чудаковатый компании у столба на лице первого появился страх. Он схватил свою девушку за плечи и что-то сказал ей в лицо, а затем они ушли в противоположном направлении.
Хилари опустил взгляд. Рики хотела пошутить, съязвить или усугубить ситуацию сарказмом, как любила делать в самые неподходящие моменты, но, увидев печальное выражение его лица, почему-то закрыла рот и предпочла промолчать.