Пьянящий вкус жизни (Сильнее времени)

– Боюсь, что не улавливаю весь юмор данной ситуации, – сухо сказала Кэтлин. – Но если продолжать в этом же духе, то себе вы, наверное, отводите роль опереточного злодея?

– Вот, значит, каким образом вы воспринимаете мое предложение. – Взгляд Алекса скользнул по Жаку, который все еще продолжал работать в поле, и снова вернулся к Кэтлин. – Я не требую, чтобы вы, закрыв глаза, немедленно соглашались сотрудничать со мной. Было бы глупо надеяться, что деловая женщина пойдет на это.

– Верно.

– Тогда давайте перейдем сразу к сути. Я намерен вложить деньги в рекламную кампанию, которую собираюсь развернуть в полную силу своих возможностей. Взамен я хочу получить двадцать пять процентов от прибыли с продажи духов в течение первых пяти лет. Согласны?

– Нет. – У нее перехватило дыхание. – Мне надо все обдумать. Я не могу решить сразу… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Что-то тут не так.

– Но что? Я просто хочу, чтобы вы позволили моим деньгам работать на нас обоих.

– Я понятия не имею, кто вы. В то время как вы очень хорошо осведомлены о всех наших делах. Естественно, возникает сомнение, зачем вам вкладывать капитал в мой проект? А вдруг вы занимаетесь какими-то незаконными операциями и теперь решили отмыть свои деньги. Например, вы нажили деньги на продаже наркотиков…

Он расхохотался:

– Существуют более простые способы отбивать дурной запах у неправедных доходов, для этого не обязательно вкладывать их в дорогостоящее и рискованное производство духов.

– Вы говорите с большим знанием дела. Чувствуется, что вы знаете толк в этом.

– Уверяю вас, мои деньги ничем не пахнут. Я пишу романы. – Он вынул визитную карточку из кармана пиджака. – Деньги на рекламу я сниму со своего счета в женевском банке. – Следом за карточкой он вынул ручку с золотым пером и быстро написал ряд цифр. – Позвоните по этому номеру и спросите месье Ганоля – вице-президента банка. Он ответит вам, правда ли, что деньги на мой счет переведены прямиком из издательства в Нью-Йорке.

Кэтлин взяла карточку, стараясь унять дрожь в пальцах. Может быть, этот Каразов и в самом деле просто не знает, чем ему заняться. И она совершит непростительную глупость, упустив удачу, что сама приплыла к ней в руки. Но с другой стороны, трудно понять, чего он хочет на самом деле. Вдруг это какая-то ловушка, и она поступает опрометчиво, согласившись вообще разговаривать с ним.

– Двадцать пять процентов – слишком много! – заявила она.

– Либо вы принимаете мое предложение, либо мы расходимся. Семьдесят пять процентов дохода при успешном ведении дел – это лучше, чем ничего. Если вы откажетесь, то потеряете и Вазаро, и надежду выпустить духи. – Он помолчал. – Чтобы вам проще было решиться, я согласен дать вам двести тысяч долларов взаймы. Этого не хватит, чтобы окончательно расплатиться по закладной, но зато избавит вас от волнений и беспокойства до того момента, пока на ваш счет не начнут поступать деньги от продажи духов.

Волна восторга захлестнула Кэтлин. Она спасет Вазаро!

– Вы серьезно? – почти прошептала она. Алекс кивнул, не отрывая взгляда от ее лица:

– Позвоните в банк и проверьте. После этого мы приступим к обсуждению частностей.

– Я так и сделаю. – От волнения ей трудно было говорить. – Не хотите ли пройти в дом, познакомиться с мамой? Официальная владелица Вазаро – именно она, и на бумагах должна стоять ее подпись.

– Я так и понял. А по сути, все решаете вы.

Кэтлин кивнула:

– Мама не любит вникать в такие вопросы. Она предпочитает, чтобы все решалось само собой. Идемте, – сказала она и почти бегом направилась к двухэтажному каменному особняку, находившемуся неподалеку.

Подходя к дому, Кэтлин обеспокоено думала о том, не слишком ли враждебно она встретила Каразова. Спасение было так близко! Она никогда не простит себе, если упустит такой счастливый случай. Но тут сомнения снова начали одолевать ее, и она резко обернулась к Каразову:

– Почему вы решили вложить деньги именно в парфюмерию? И почему именно Вазаро?

Он помедлил. Легкая тень враждебности промелькнула в его глазах. Но почти тотчас же на губах снова заиграла улыбка.

– Сначала я и представления не имел о таком поместье. Но в тех книгах, что попались мне в руки, упоминалось Вазаро. И чем больше я узнавал про парфюмерное дело, тем больше осознавал, какие возможности таятся здесь. Если с выгодой продать духи, то доходы могут быть просто астрономические.

– Для вас успех – это главное?

Он кивнул.

– А зачем, как вы полагаете, я бы поехал сюда? Земля здесь необыкновенно плодородная. Вы находитесь на грани разорения. Не требуется особой смекалки, чтобы сделать соответствующие выводы. При желании я мог бы, пользуясь таким удобным моментом, даже прибрать к рукам вашу собственность. Но я писатель, а не фермер. – Он помолчал. – Поверьте мне, я не ищу легкой наживы. Меня интересуют только доходы от хорошо налаженного дела. Не вижу ничего странного и нелогичного в своем стремлении заработать…

Кэтлин почувствовала, что его доводы начинают действовать на нее успокаивающе. Все выглядело достаточно убедительно. Испытующе глядя на него, она спросила:

– У вас какой-то особенный акцент. Вы американец? Алекс кивнул:

– Я американский гражданин, но родился в Румынии. Мой отец был русским, мать – румынка. Сейчас я живу в Швейцарии.

– Вы говорили, что пишете книги? В каком жанре…

– Меня интересуют всякого рода тайны, непонятные истории. Литературный псевдоним, которым я пользуюсь, – Алекс Кэлан.

Она покачала головой:

– Простите, к сожалению, никогда не слышала этого имени.

– Жаль. Многие считают, что в своем роде я непревзойденный мастер.

– Так трудно выкроить время на чтение…

Он слегка улыбнулся:

– Слишком много сил и времени уходит на полевые работы? Понимаю. – Он шагнул следом за ней в холл и обвел восхищенным взглядом просторный, полный воздуха и света зал, отметив, насколько продуманно здесь все – от старинной люстры до небольшой овальной фрески на стене. – До чего же красиво! – Он подошел к лестнице, что вела на второй этаж, и коснулся ладонью отполированных временем дубовых перил. – Сразу чувствуется глубокая старина во всем. Начало шестнадцатого столетия?

– Да. Вазаро выстроили в 1509 году; – улыбка озарила лицо Кэтлин. – Конечно, кое-какие пристройки делались, но все не позднее 1815 года. Большая часть мебели трехсотлетней давности. – Она повысила голос и позвала: – Мама!

– Я здесь, Кэтлин! – звонкий голос Катрин донесся из комнаты, что находилась с правой стороны от холла. – Как хорошо, что ты решила пораньше закончить работу! И в чем только у тебя душа держится? – Она появилась на пороге, и тут ее взгляд упал на Алекса. Лицо Катрин тотчас оживилось: – У нас гость?

Кэтлин с облегчением вздохнула, поскольку могла передать Алекса на ее попечение и тем временем позвонить в банк. Никто не мог устоять против обаяния Катрин, исполняющей роль хозяйки поместья.

– Это месье Каразов, мама. Моя мать – Катрин Вазаро. Месье Каразов – романист и собирается вложить свой капитал в наше имение.

– В самом деле? – лучезарно улыбнулась Катрин, принимая услышанное как нечто само собой разумеющееся. – Как это замечательно, месье Каразов! Уверена, что Кэтлин в восторге. Она так беспокоилась из-за денег все последние дни. Я ей говорила, что все…

– Надеюсь, ты угостишь месье Каразова нашим вином, пока я буду звонить? – нетерпеливо прервала ее Кэтлин. – Я вернусь через несколько минут.

– Не спешите. – Алекс вернул Катрин столь же неотразимую улыбку: – Счастлив знакомству с вами, мадам Вазаро.

Катрин буквально на глазах начала расцветать – так подействовали на нее непринужденные манеры гостя, его взгляд и обаятельная улыбка. Разница в возрасте ничуть не смущала ее.

Взяв под руку владелицу имения, Каразов бросил через плечо Кэтлин:

– Спрашивайте обо всем, что сочтете нужным. Я предупредил месье Ганоля, чтобы он был предельно откровенен с вами.

– Да, да! Я иду, – кивнула Кэтлин. Теперь она не сомневалась, что доходы Алекса вполне законны. – Не подумайте, что я не доверяю вам, но….

– Не надо верить мне на слово. – Его глаза блеснули в полумраке зала, когда их взгляды встретились. Фраза прозвучала довольно резко. В ней не чувствовалось той обходительности и того желания понравиться, какое он демонстрировал в разговоре с Катрин. – Глупо доверяться человеку, который вдруг предлагает вам решить все ваши проблемы. Собственная выгода – вот что правит миром. Только когда вы убедитесь, что я на самом деле заинтересован в процветании Вазаро, только после этого вы можете доверять мне. Если нет, пошлите меня ко всем чертям.

– Я уверена, что месье Каразову можно доверять, – заметила Катрин, пытаясь сгладить неловкость.

Но Кэтлин поняла, что Алекс говорит совершенно серьезно. Невольная дрожь прошла по телу, когда их глаза встретились. Она почувствовала, каков он – истинный Алекс Каразов. Не тот лощеный тип со светской улыбкой и вкрадчивыми манерами, чем-то напомнивший ей отца. А дерзкий, с холодным умом, безжалостный и… честный. Последнее несколько успокаивало ее. В конце концов, если он честен, то какое ей дело до всего остального? Ведь речь шла о спасении Вазаро.

– Я наведу нужные справки, и, если что-то покажется мне неубедительным, вам и в самом деле придется идти своей дорогой. – Она холодно улыбнулась. – Но все же я думаю, мы в любом случае можем угостить вас бокалом вина.

Не обратив внимания на промелькнувшую в его глазах искорку интереса, Кэтлин, обойдя мать, устремилась в комнату, где стоял телефон.

Закрыв за собой дверь, она вынуждена была на миг прислониться спиной к отполированным временем деревянным панелям. «Боже мой!» – со страхом подумала она. Ее испугал не Алекс Каразов. А то, что надежда, которую он вселил в ее душу, развеется как дым, не успев окрепнуть.

Когда Кэтлин минут через двадцать спустилась в холл, лицо ее сияло. Алекса поразила та перемена, что произошла с девушкой. Но еще более неожиданным был его собственный, внезапно вспыхнувший интерес. Он забыл о том, что ехал сюда всего лишь с деловым предложением. Он снова ощутил себя мужчиной. Подобная реакция удивила его самого. Когда он впервые увидел Кэтлин, стоявшую на коленях в потрепанных джинсах, мокрой от пота блузке, то испытал лишь скуку. На его вкус она была слишком простовата. Чуть позже, заговорив с ней, он переменил свое мнение и оценил ее скромную, неяркую красоту: тонкие черты лица, чистую кожу, красивый светло-каштановый оттенок волос. Теперь, глядя в ее блестящие серо-зеленые глаза, он решил, что она – настоящая красавица. Отставив в сторону бокал, Алекс поднялся ей навстречу:

– Вижу, вы удовлетворены тем, что я не торговец наркотиками.

Кэтлин энергично кивнула:

– Месье Ганоль даже читал ваши книги.

– Разумеется. У него хороший вкус. Почему, как выдумаете, я доверяю ему вести свои дела?

– Он сказал, что вы написали две совершенно необыкновенные, удивительные книги.

– Сюжеты я умею закручивать, но вот характеры мне удаются хуже. Это мое слабое место.

Она засмеялась:

– Перед этим вы так расхваливали свои книги… Можно было подумать, что в них нет никакого изъяна.

– Ну а поскольку вы услышали отзыв со стороны, теперь мне не мешает проявить и толику скромности. И чтобы еще лучше зарекомендовать себя, предлагаю вам вернуться к нашей прерванной беседе.

Кэтлин нетерпеливо кивнула головой:

– Мы собирались обсудить вопрос о моих духах. Он вопросительно приподнял брови:

– И вы согласны принять мое предложение?

– Разумеется. Я ведь не сумасшедшая, чтобы отказываться от столь выгодной сделки.

– Нет, – он в задумчивости не отрывал от нее глаз. – Но мне кажется, что вы представляете собой чрезвычайно редкое создание – женщину, которая не способна прибегать ни к каким хитростям или уловкам…

– Это плохо?

– Не сказал бы. Но человеку с такими качествами приходится нелегко в этой жизни.

Катрин подняла свой бокал с вином:

– Моя дочь ужасно прямолинейна. Вам надо это знать, поскольку вы теперь будете иметь с ней дело.

– Когда вы дадите нам деньги для погашения ссуды? – напрямую спросила Кэтлин.

«Господи! Да эта женщина открыта и уязвима, как дитя!» Алекс почувствовал необъяснимое раздражение, осознав, как легко можно обмануть Кэтлин.

– Завтра же мы можем встретиться в Каннах и перевести деньги на ваш счет. А сейчас предлагаю подписать контракт. – И он достал из внутреннего кармана нужные бумаги. – Я подготовил документ с теми пунктами, о которых уже говорил вам. Буду признателен, если вы поставите свою подпись, мадам Вазаро. Первый экземпляр останется у меня, а копии принадлежат вам. – Он положил бумаги па стол и жестом указал Кэтлин на кресло, которое еще оставалось свободным. – Вы, конечно, захотите ознакомиться с контрактом, прежде чем ваша мать поставит подпись.

Кэтлин не спеша присела, взяла в руки документ и принялась внимательно читать пункт за пунктом.

«Слава богу, – подумал Алекс, – она не настолько простодушна, чтобы предлагать матери бумаги на подпись, даже не заглянув в них».

– Кажется, все в порядке, – Кэтлин последний раз пробежала лист глазами, – все изложено предельно ясно и четко. Подпиши их, мама.

Алекс открыл колпачок ручки и протянул ее Катрин:

– С левой стороны каждой страницы.

Катрин кивнула и старательно расписалась на каждом листе.

– Теперь вы, – Алекс передвинул бумаги Кэтлин. – Ниже подписи вашей матери.

– Ну вот и все. – Кэтлин со вздохом облегчения отодвинула бумаги. – Теперь мы с вами партнеры.

– Да. Теперь мы партнеры. – Он взял контракт и принялся раскладывать листы. Часть себе и вторую половину – Кэтлин. – Теперь позвольте мне сказать, чего не должен делать мой партнер. Мой партнер не должен позволять никому давить на него, когда ему предстоит принять решение. Мой партнер не должен подписывать ни одной, даже самой ничтожной бумажки, не пригласив опытного юриста. Мой партнер в особенности не должен принимать всерьез сведения, полученные по телефону от неизвестной личности. Быть может, даже подставного лица.

Улыбка сошла с лица Кэтлин.

– Так вы все это подстроили?

– Нет, конечно. Но это так легко было сделать. Почему, черт возьми, вы столь неосмотрительны!

– Мне было страшно: а вдруг вы передумаете, – наивно заметила она.

Ее ответ только усилил его раздражение.

– Вам надо быть осторожнее.

– Зачем? Контракт подписан. Я решила довериться вам. – Она прямо посмотрела ему в глаза. – И потом, вы же сказали, что вы не мошенник.

– И вы поверили мне?

– Поверила. Я привыкла доверять своим ощущениям. За те четыре года, что мне пришлось управлять Вазаро, чего я только не навидалась, с кем только мне не приходилось иметь дело. Так что опыт общения у меня большой. – Она какое-то мгновение изучающе смотрела на него. – Мне показалось, что человек вы непростой. Но одно несомненно – не обманщик.

– Разумеется, он не обманщик, Кэтлин, – вмешалась ее мать. – Ты меня удивляешь. Месье Каразов – настоящий джентльмен.

Алекс шутливо поклонился им обеим:

– Благодарю за оказанное мне доверие.

– Но я не сказала, что доверяю вам, – сдержанно возразила Кэтлин. – Я страшно растеряна, взволнована и по-прежнему не могу понять, чего вы на самом деле добиваетесь.

– То, чего я хочу, изложено в контракте. Яснее ясного.

Она слегка поморщилась:

– Может быть, я и в самом деле не очень хорошо разбираюсь в деловых вопросах, но я не так уж глупа и не сомневаюсь, что за вашим интересом к Вазаро кроется что-то еще, что, предлагая мне сотрудничество, вы преследуете какие-то свои цели.

– Тогда тем более удивительно, что, несмотря на все это, вы мне поверили.

– Я сказала только, что не считаю вас мошенником. А что касается ваших истинных мотивов, то все равно вы не позволите никому докопаться до истины. Понимаю и то, что, подписав контракт, выказала себя не с лучшей стороны. – Она пожала плечами. – Что делать? Я умею выращивать цветы, мне нравится разрабатывать и находить новые сочетания запахов. Но бумаги, счета, юридические документы – все это сводит меня с ума.

– И вы с готовностью бросились в капкан…

На ее щеках вспыхнул румянец. Она расправила плечи.

– Хотите знать правду? Очень хорошо! Тогда я скажу нам все, что думала и думаю о нашем деле. Быть может, я не очень деловой человек. Но и не так наивна, как могло показаться. Мне известно, что контракт, если он окажется невыгодным для нас, можно оспорить в суде. – Теперь голос ее звучал решительно и холодно. – Вам должно быть известно, что французские законы всегда стоят на страже интересов беззащитных женщин, особенно в тех случаях, когда заключаются сделки с иностранными кредиторами. Завтра утром я отправлю контракт моему адвокату и бухгалтеру. Если появятся какие-то неясности, мы внесем поправки. Если вы будете не согласны, мы обратимся в суд.

Выражение лица Алекса снова изменилось.

– Зачем же вы тогда подписали бумаги, если считаете, что здесь что-то может быть не так?

– Большая часть людей предпочитает избегать тяжб. Моя подпись ставит в трудное положение нас обоих. Но прежде чем согласиться, я все же сделала еще один звонок. Помимо месье Ганоля, я переговорила с Генри ля Фабром, представителем моего банка в Каннах, и попросила его подтвердить правильность телефонного номера, а также действительно ли месье Ганоль служит там. – Она открыто встретила его взгляд и горячо добавила: – И мне наплевать, какие цели вы преследуете на самом деле, раз вы даете деньги на то, чтобы я могла сегодня спасти Вазаро. Мне удавалось не раз отводить от него беду. Смогу защитить его и от вас, если возникнет такая надобность. И, кстати, теперь у вас такие же обязательства перед Вазаро, как и у меня перед вами.

Голос Кэтлин звучал резко, взволнованно. Куда только делась ее растерянность! Несколько минут назад такая наивная и неуверенная, сейчас перед Алексом стояла страстная женщина, готовая дать отпор.

Он еще некоторое время изумленно смотрел на нее, затем откинул голову и расхохотался:

– Бог мой! А я-то счел, что вы простодушны, как ягненок! Оказывается, вы просто-напросто заманивали меня в ловушку!

– Нет. Я лишь позволила вам заманить себя. Вы правильно заметили, что я терпеть не могу всевозможных ухищрений. Но я готова сделать все, что в моих силах, для спасения Вазаро. – Она обернулась к матери, которая растерянно слушала их разговор. – Полагаю, что месье Каразов останется у нас поужинать. Как ты думаешь, может, попросить Софи что-нибудь приготовить на вечер?

Катрин отрицательно покачала головой:

– Ни за что. Я сама позабочусь об ужине. Ведь у нас сегодня особенный день.

– Моя мама прекрасно готовит. Ее фирменные блюда выше всяческих похвал. Надеюсь, вы будете вознаграждены, если согласитесь немного подождать… Вы остановились в Каннах?

Он кивнул.

– Мы можем предложить вам комнату здесь, раз уж вы остановили свой выбор на Вазаро и взяли над ним опеку.

– С удовольствием принимаю приглашение. Тем более что нам необходимо обсудить план рекламной кампании. Кстати, вы уже придумали название для ваших духов?

– «Вазаро».

– Как и поместье… Мне почему-то казалось, что вы выберете что-нибудь более экзотическое.

– Вы не догадываетесь, почему? Когда-то Вазаро уже поставляло свои духи, правда, с другими названиями. Я работала четыре года над новым сочетанием. – Она вдруг с подозрением посмотрела на него. – Надеюсь, вы не потребуете от меня изменить название?

– Название меня совершенно не волнует. Если духи «Эгоист» вошли в моду, я не вижу, почему не могут пользоваться успехом духи под названием «Вазаро».

– Какой все-таки вы странный человек, – задумчиво проговорила Кэтлин. – Вы добились от нас всего, чего хотели, без особых для себя усилий, а потом вдруг рассердились на меня из-за этого…

– Я не рассердился.

Он не мог сказать прямо, что его вывело из себя. Но с самой первой минуты знакомства ее простота и искренность вызывали у него странное, незнакомое до сих пор желание защищать ее. «Первобытное желание», – цинично отметил он про себя. Но прежде по отношению к женщинам он не испытывал ничего, кроме обычного влечения.

– Я и сам не вполне понимаю, что со мной происходит, – откровенно признался он. – Но я рад, что вы доказали мне, что в состоянии постоять за себя.

– Должна предупредить вас, что не очень верю в удачу. – Кэтлин посмотрела ему прямо в глаза. – Духи могут и не пойти. Гарантировать успех я вам не могу. Он зависит от многих обстоятельств… – Она сжала в руках бумаги, которые он отдал ей. – Извините, но мне нужно принять душ и переодеться к ужину. Надеюсь, бокал вина скрасит вам недолгое одиночество. Это вино с наших собственных виноградников. Оно вам понравится.

Она вышла, а Алекс медленно опустился в кресло. Казалось, в комнате сразу стало прохладнее. От этой женщины исходила неуемная, бьющая через край энергия, может ныть, из-за того, что она все время старалась сдерживать свои чувства, не давая им вырваться наружу. Алекс попробовал отвлечься и потянулся к бокалу с вином. Не стоит принимать слишком близко к сердцу ни Кэтлин, ни того, что связано с Вазаро. Нельзя забывать, это всего лишь один из фрагментов головоломки, которую ему необходимо решить как можно быстрее. Если он и испытывал к ней что-то, то, конечно же, не более чем обычное физическое влечение. Алекс вспомнил, какое острое желание вспыхнуло в нем, когда он увидел появившуюся в холле сияющую Кэтлин. Странно, девушка совсем не в его вкусе. Правда, грудь у нее восхитительная, как у Юноны. Но сама она – слишком высокая, худощавая, подтянутая. Ничего чувственного в ней не было. Скорее всего дело в том, что он слишком долго обходился без женщин. Так почему бы не дать себе поблажку?

Он задумчиво поднес бокал к губам, пытаясь представить, какова она будет в постели.

Кэтлин приняла душ и, переодевшись, спустилась вниз. Она сразу почувствовала, что отношение к ней Каразова изменилось.

Беседа за столом шла по-светски мило и непринужденно. Алекс отпускал комплименты в адрес Катрин, не забывая оказывать знаки внимания и дочери. Разговор шел о каких-то пустяках. И вдруг в какой-то момент он задержал на ней свой тяжелый взгляд. В ту же секунду она ощутила всю остроту и силу его влечения. Это настолько поразило Кэтлин, что она даже не успела сделать вид, что ничего не заметила. Щеки ее вспыхнули, и она запнулась на полуслове. Алекс улыбнулся и, обратившись к Катрин, отметил, с каким вкусом и изяществом она украсила стол цветами.

После ужина он сразу засобирался в Канны и, прощаясь, попросил Кэтлин проводить его к дороге.

Белая спортивная машина светилась в лунном свете надменно, вызывающе… и оставляла впечатление чего-то совершенно неуместного.

– Почему вы купили себе именно «Ламборгини»? – спускаясь по каменным ступенькам, спросила Кэтлин. – Мне кажется, эта марка не подходит вам. Слишком уж вызывающая.

– Возможно, это отвечает одной из сторон моего причудливого характера.

– В самом деле? – задумчиво спросила она – Но вообще-то вы не производите впечатление человека, который нуждается в побрякушках, чтобы произвести впечатление.

– Вы правы. – Он открыл дверцу машины. – Я купил ее, потому что был зол.

Она заинтересованно посмотрела на него.

– Я неожиданно оказался при больших деньгах и нарочно начал тратить их.

– Понимаю.

Он мрачно улыбнулся:

– Нет, не понимаете. И даже не догадываетесь, о чем я говорю. Вам, наверное, трудно представить, почему вдруг хочется расшвыривать презренный металл только затем, чтобы отомстить.

– Вы правы, это мне и в самом деле трудно понять. Месть всегда казалась мне пустым делом, не стоящим внимания.

Он покачал головой:

– Напрасно. Нельзя, чтобы негодяй оставался безнаказанным. Это развяжет ему руки и толкнет на новое преступление.

– Вы верите в отмщение?

– Все верят.

– Я – нет. Думаю, надо стараться забыть прошлые обиды.

– Замечательно, – усмехнулся он. – И совершенно… нереально. Значит, вам еще не вонзали нож так глубоко, чтобы захотелось вырвать его и поразить врага в самое сердце.

– А с вами это было?

Он помолчал.

– Да.

Кэтлин не могла найти слов, чтобы продолжить разговор. Наступила пауза. И вдруг она физически ощутила его присутствие. Жар его тела, напряженность взгляда. Невольно отступив на шаг, Кэтлин сказала:

– Я должна попрощаться с вами. Мне надо переодеться и еще немного поработать.

Он изумленно взглянул на нее.

– Вы собираетесь идти работать? Но ведь уже почти десять часов!

– Мне все равно надо закончить сажать розы.

– Нельзя же столько работать! Особенно теперь, когда мы заключили контракт и я согласился оплатить…

– Завтра нам пора начинать сбор лаванды. Значит, на розы не останется времени. Лучше, если я высажу их сегодня… – Кэтлин видела, что он все еще никак не может взять в толк, о чем идет речь. – Я еще не получила обещанных денег. Это пока мираж. И даже когда я получу их, но не означает, что я могу сидеть сложа руки. Сумма, которую вы выделите, никак не отразится на нашей нынешней работе. Мы должны сделать все, чтобы подстраховаться на будущее. Неизвестно, каким окажется следующий год.