Стань моим чудом. Вопреки

Глава 10

Парня Катя почти не помнила. Какие-то смутные кадры с его участием мелькали в сознании, но никак не складывались в отчетливую картинку. Да, встречались, кажется, даже разговаривали, только почему-то это совсем не отложилось в ее голове. И нескрываемая радость Антона от новой встречи казалась совершенно необъяснимой.

Он был красив. Наверное. То есть девушка прекрасно понимала, что такая внешность обычно привлекает внимание. Ее подруги, нередко обсуждая своих молодых людей, описывали что-то подобное в качестве эталона. Привлекательные черты, отличная, подтянутая фигура, небрежная элегантность, очевидная харизма – всего этого было вполне достаточно, чтобы очаровать любую. Только вот как раз для нее подобное не требовалось: она уже и так была очарована. Совсем другим человеком.

Катя опять вернулась мыслями к Кириллу. Что же случилось на самом деле? Почему он так повел себя? Они ведь собирались поужинать, и сейчас вполне могли находиться там, на берегу, в замечательном кафе. А мужчина с ней даже не попрощался…

Еда, как всегда, была замечательной: домработница потрудилась на славу, и, если бы не отсутствие аппетита, девушка наверняка наслаждалась бы обедом. Но теперь только равнодушно смотрела на почти нетронутую пищу, время от времени выдавая дежурные фразы в ответ на обращенные к ней реплики. К деловому разговору отца она не прислушивалась, а многочисленные комплименты, которыми буквально сыпал Антон, значения не имели. Было абсолютно все равно, какие чувства рождают в нем ее глаза, как он мечтал о встрече все эти месяцы. Его откровенность, которой не препятствовало даже присутствие их отцов, вызывала только досаду.

Больше всего на свете хотелось закрыться в своей комнате и набрать номер Кирилла. Или еще лучше поехать к нему. Вот только куда? Адреса она не знала, да и не решила до сих пор, что именно нужно сказать.

– Что-то молодежь наша заскучала, – неожиданно произнес отец. – Катюша, ты бы показала гостю город, он же почти ничего здесь не знает. Охота вам стариковские разговоры слушать…

– И правда, – подхватил Михаил Константинович. – Антон, поезжайте, отдохните. Ты же хотел пообщаться с девочкой.

Катя попробовала было возразить, ссылаясь на усталость, но парень только рассмеялся, легонько подтолкнув ее к двери.

– Мы же не пешком пойдем. Отдохнешь в машине. Давай, солнышко, порадуй меня.

Она не понимала, почему должна его радовать, и ехать с ним никуда не хотела. В очередной раз почувствовала себя куклой, марионеткой в чужих руках: за нее снова решили, что и как делать. Но Антон действительно был гостем, и казалось невежливым отказать в такой малости.

Выйдя на улицу, девушка ошарашено остановилась перед огромным внедорожником, напоминавшим целый дом, кричаще роскошный, о стоимости которого даже думать было страшно. Катя в общем-то привыкла к дорогим машинам, но ЭТО превосходило все ее прежние впечатления, бывший опыт, теперь кажущийся совсем незначительным. В салоне царил какой-то свой, отдельный мир. Богатейшая отделка, множество приборов и аппаратуры, шикарные сиденья не могли остаться незамеченными. Антон явно гордился машиной и был просто уверен в том, что Катя не сможет устоять и не выразить свой восторг.

А она молчала. Автомобиль действительно впечатлял, однако больше пугал, чем завораживал. На него можно было любоваться со стороны, но никак не находиться внутри. Во всяком случае, лично ей гораздо больше нравились совсем другие машины, проще и доступнее, используемые как обычное средство перемещения, а не предмет демонстрации собственного достатка.

– Нравится? – спросил молодой человек, не замечая ее смятения. – Садись, прокатимся с ветерком. На ваших дорогах только такая лошадка и нужна.

Ехать было удобно. Машина будто плыла по неровным, выщербленным трассам, делая дорожные дефекты совершенно незаметными. Тихая музыка в салоне даже помогла немного успокоиться. Катя расслабилась, прикрыла глаза, стараясь не думать о проблемах. Это получалось с трудом, но ей хотелось отвлечься. Ко всем насущным вопросам она обязательно вернется потом, когда избавится от навязанного ей общества.

– Наконец-то ты улыбаешься, – Антон вроде бы вздохнул с облегчением. – Я почти не надеялся этого дождаться. У тебя что-то случилось?

Он был чужим, совершенно посторонним человеком, и делиться с ним своей болью девушка не собиралась. Однако участие неожиданно оказалось приятным. Это ощущение и близко не походило на то, что Катя испытывала рядом с Кириллом, но и полностью игнорировать внимание парня было невозможно.

– Не хочу об этом говорить.

Антон кивнул.

– Ладно. Тогда и не думай ни о чем плохом сейчас. Давай просто возьмем от вечера все, что можно.

Набережная его не заинтересовала. Покорно выслушав рассказ девушки о местных достопримечательностях, он потянул ее в сторону ближайшего кафе. Выбрал место почти в центре зала, лучезарно улыбаясь торопливо подошедшей официантке.

– Два кофе, пожалуйста. Двойной эспрессо. Без сахара.

Катя пила кофе крайне редко, лишь когда надо было срочно взбодриться. И всегда – только сладкий, со сливками или мороженным. Черный даже проглотить не получалось. Но Антон лишь снисходительно улыбнулся в ответ на ее возражения.

– Солнышко, тебя просто не научили пить настоящие напитки. Кофе должен быть черным и очень крепким, иначе теряется весь его смысл. Уж поверь мне, я знаю в этом толк.

Спорить вряд ли стоило. Уверенный в своей правоте, парень резко напомнил девушке ее отца. Она только смочила губы в горькой, горячей жидкости и отставила чашку в сторону. Еще большая горечь терзала сердце, так имело ли смысл добавлять этого вкуса?

Позже они снова спустились к самой воде, где сновали белоснежные яхточки, зазывая отдыхающих на морские прогулки, несмотря на зимнюю прохладу. Кататься Антон отказался. Недоуменно фыркнул, с тоской бросив взгляд наверх, где на стоянке осталась его машина.

– Пройдемся?

Катя кивнула. Должен же наступить конец этому вечеру…

– Твой отец сказал, что ты учишься на филолога? С чего такой странный выбор?

– Ничего странного. Мне это интересно.

– В самом деле? – казалось, он ей не верит. – Что может быть интересного в изучении судеб давно умерших людей? Или вообще тех, кто никогда не существовал?

Она в очередной раз не могла ничего сказать. Как объяснить человеку, для которого чужды подобные мысли, что есть другой мир, несовременный, глубокий, напоенный мудростью поколений, впитавших в себя не только историю, но и опыт поступков и чувств? Это действительно смешило многих. Зачем нужны чужие уроки, если все можно попробовать самому? Для чего стихи в буднях, насыщенных реальными страстями? С какой целью могут понадобиться книжные откровения тем, кто живет лишь сегодняшним днем?

А Антон и не особенно ждал ответа. Ему было гораздо интереснее говорить самому, чем слушать ее. А рассказать было что: молодой человек уже не первый год работал вместе с отцом, хорошо разбирался в бизнесе, и, похоже, любил свою работу. Или ее результаты, такие приятные бонусы, как роскошный автомобиль или новую квартиру, о ремонте в которой он подробно поведал девушке.

Катя устала и очень хотела домой. Общество парня уже начинало тяготить. Они почти не молчали за этот вечер, но не нашли ни единой общей темы для разговора. Как два полюса; только он видел в их общении притяжение, а девушке казалось, что между ними – огромная пропасть, которую преодолеть невозможно.

Зачем отец был так любезен с ней сегодня? Почему настаивал на этой прогулке? Что именно осталось сокрытым? Одни вопросы – и ни одного ответа.

Глаза почти слипались, и в теплом покое уютного салона Катя едва не уснула. Но в одно мгновенье очнулась, ощутив на плече незнакомое прикосновение.

– Солнышко, мы приехали.

Антон склонился совсем близко, и от этого она ощутила панику.

– Боишься меня? Не надо, малыш, я не собираюсь тебя обижать, – и, прежде чем девушка успела ответить, прижался к ее губам.

Это было не просто неожиданно. Кате показалось, что какая-то дикая, неуправляемая сила ворвалась в ее мир, сметая привычные устои. Антон пытался быть нежным, но в каждом жесте пробивалась страсть. И взаимной она не была. Другие губы, другие руки, другое дыхание. Все чужое. Сердце бьется иначе, и в странном блеске глаз совсем не хочется утонуть. Наоборот – бежать, как можно дальше.

Именно это девушка и сделала. Дернулась, освобождаясь от немилых объятий, почти бегом покидая роскошный автомобиль и его хозяина.

***

Пережив очередную бессонную ночь, девушка чувствовала себя опустошенной. Губы саднило от мучительных попыток отмыться после поцелуя Антона. Она провела в ванной почти час, но легче не стало. Во рту горчило, словно тот кофе, который ей пришлось выпить, впитался в каждую клетку.

Позвонить Кириллу не решилась: нельзя было говорить о таких серьезных вещах по телефону. Перехватить мужчину до начала занятий тоже не удалось, и теперь, на парах, она отчаянно старалась поймать его взгляд, уловить, почувствовать, что происходит внутри у любимого человека.

Катя смотрела на него, словно видя впервые. Изучала чуть надломленную походку, чего никогда не делала раньше. И понимала, чувствовала его боль, впитывала напряжение, с которым он жил многие годы, ощущала страх, затаенный в редких морщинках на лице.

Многое стало понятно. Ее испуг, вызванный неожиданным открытием, он расценил иначе. Спутал недоумение с отвращением. Сколько было в его жизни таких чувств, насмешек, жалости? У девушки даже представить этого не получалось. Она лишь смотрела на сильного, привлекательного мужчину, ставшего для нее таким дорогим, и ощущала, как замирает сердце. И любила еще сильнее, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать об этом. При всех. Ей, тоже слишком часто оказывающейся объектом злых шуток и нелепых предположений, было известно, какой болезненной может оказаться непохожесть на других.

Прошлой ночью Катя осознала и то, что бабушкино пророчество никак не могло относиться к Кириллу. Даже если бы он знал о старом обещании, если бы захотел осуществить его… и тогда ничего бы не вышло. Встать на колени, не имея одного из них, было просто невозможно.

Но это открытие не принесло ни тоски, ни разочарования. Она вспомнила и другие слова бабушки: о праве выбирать. Принца, готового склониться перед ней, или того, с кем сплелась душой. И если человек, ставший для нее дороже всех на свете, оказался не таким, как она рассчитывала, значит, это правильно. Искать или ждать чего-то другого Катя не собиралась. Ни сейчас, ни позже. Оставалась «малость»: убедить в этом Кирилла.

А у того, похоже, была совсем другая точка зрения. Или как иначе объяснялось его отчуждение?

Глава 11

На лекциях мужчина вел себя как обычно. Шутил со студентами, увлекая их новой темой, читал стихи с таким жаром и вдохновением, что захватывало дух, и выглядел при этом довольно спокойным, словно и не было вчера их странного разговора, его заледеневшего взгляда и испорченного вечера. Он не игнорировал ее, но и не выделял, как прежде. Не улыбался ей своей неповторимой улыбкой, к которой девушка так привыкла. Не ласкал глазами, заставляя томиться от жажды его рук и губ.

Лицо застыло всего лишь на короткое мгновенье, когда он единственный раз столкнулся с ней взглядом, но легкая тень исчезла так же быстро и незаметно, как и появилась.

Катя могла бы обидеться: такое очевидное равнодушие было довольно болезненным. Спасало лишь то, что за маской его видимой безмятежности ей виделся страх отвержения. Она бы тоже предпочла прослыть неприступной, только бы не ощущать себя ненужной любимому человеку.

Да, он ни разу не говорил о своих чувствах. Приходилось основываться только на собственных предположениях и ничтожном опыте, отчаянно пытаясь поверить в то, что для него она в самом деле что-то значит.

Окончив лекцию, мужчина поспешил покинуть аудиторию, впервые за два года уходя прежде студентов. Катя улыбнулась, обнаруживая в этом подтверждение своим догадкам. И отправилась следом.

Несмотря на усталость, утром она приложила все усилия, чтобы выглядеть наилучшим образом, и своим внешним видом была очень довольна. Пышная юбка подчеркивала ее стройность, вздрагивая плавной волной при каждом шаге. Блузка оттеняла цвет глаз, который, в чем Катя была уверена, нравился Кириллу. Он сам не раз говорил ей об этом. И еще чулки. Она не понимала до конца, зачем их надела, но и отказать себе в этом неожиданно возникшем желании не смогла. Кажется, мужчинам нравится, когда девушка в чулках. Только как он узнает?

Нет, она не рассчитывала, что ему станет известно об этом предмете одежды. Слишком интимными были одни только мысли о таком. Непозволительными. Но над краем кружева, там, где при каждом шаге прохладный воздух касался обнаженной кожи, ей чудились прикосновения его пальцев, нежные и почти невесомые. Оставляющие следы, не снаружи – внутри, в самой сущности естества. И оттого любое движение было необычайно волнительным, как будто он мог разглядеть под плотной тканью то, что надето специально для него.

В кабинете Кирилл оказался один, и девушка невольно порадовалась неожиданной удаче. Общаться при свидетелях она не собиралась, а тянуть дальше было просто невыносимо.

Конечно, он заметил ее гораздо раньше, едва Катя зашла на кафедру, но молчал до самого последнего момента, не отрывая глаз от бумаг, пока она не остановилась перед столом.

– Нам нужно поговорить.

Его взгляд был отстраненным, лишенным всяких чувств. Мужчина коротко кивнул, указывая на стул.

– Есть какие-то вопросы по прошлой лекции?

Катя это предполагала: он решил изображать преподавателя. Будто ничего не было, и не в его руках вчера она трепетала от страсти. Не его поразила до глубины души своей реакцией.

– Нет, не по лекции.

– Я занят, – отрезал Кирилл, возвращая взгляд к бумагам. – Очень.

– Я подожду, пока ТЫ освободишься, – сообщила девушка, делая акцент на обращении к нему. Ей так быстро это понравилось, хоть и продолжало странно волновать, каждый раз щекоча губы. Она развернулась к двери, с удовольствием замечая его взгляд, повторивший движение юбки, гораздо более заинтересованный, чем мужчина старался показать.

– Катя, не стоит. Я освобожусь нескоро, – его рваные слова не имели значения, потому что в глазах отражалось совсем другое. Мольба. Надежда. И девушка была уверена, что на этот раз она не ошибается.

Однако ее решимость довольно скоро поколебалась, когда спустя несколько часов Кирилл так и не появился. В окнах аудиторий постепенно гас свет, преподаватели и студенты выходили из здания, спеша домой, а его все не было. Ее одежда, предназначенная для того, чтобы заинтересовать любимого человека, оказалась слишком слабой защитой от усиливающего холода. Катя замерзла, но никак не решалась уйти или дожидаться внутри. Возле гардероба всегда было слишком многолюдно, она боялась не заметить мужчину, потому и стояла невдалеке от его машины. И с каждой минутой ощущала, как стынет все сильнее и не только снаружи, потому что он не спешил к ней. Явно не спешил…

***

Такой длинный день Скучный. Однообразный. Пустой. Кирилл ожил лишь в то мгновенье, когда увидел ее перед собой, воздушную, красивую, как сказочную принцессу, упрямо старающуюся с ним поговорить. Только о чем? Он не ждал никаких объяснений. Да и находиться рядом было слишком мучительно. Хотелось гораздо большего, чем просто любоваться ею.

Он нарочно тянул время. Смотрел на разгулявшийся за окном ветер, понимая, что ни один нормальный человек не станет ждать в такую погоду. Катя наверняка уже дома, в тепле, и, скорее всего, злится на него. Ну и пусть, быстрее забудет обо всем, что он позволил себе за недолгое время наслаждения украденным счастьем.

Вышел на улицу, поежившись от ураганом накатившего холода, и невольно вспомнил ее руки на своей шее, вместо шарфа, который он так и не купил. А в следующее мгновенье увидел девушку, стоявшую довольно близко к автомобилю, так, чтобы точно не пропустить его появление. Заметил даже на расстоянии, как она замерзла.

Обрушившихся на него чувств было слишком много. Он испытал одновременно и стыд за то, что заставил ее ждать, и злость на самого себя, и сумасшедшую нежность к этой невероятной девочке. Что же она творит? И зачем?

Катя тихо охнула, когда сильные руки почти втолкнули ее в машину. В лицо ударил горячий воздух: Кирилл включил печку на полную мощность. Но легче не стало: оказавшись в тепле, онемевшая кожа противно заныла. Да и взгляд мужчины не предвещал ничего хорошего.

– Что ты здесь делаешь? Ваши пары закончились два с половиной часа назад!

– Жду тебя… – оказывается, у нее даже губы замерзли, и вместо слов получился только жалкий шепот.

– Я же предупредил, что освобожусь не скоро!

Она еще никогда не видела его таким недовольным. Почти злым. Но и отступать не собиралась.

– А я предупредила, что подожду.

– Глупая, – мрачно сообщил Кирилл, не отводя от нее взгляда. Если бы только знал, что все это время она простояла у его машины. – С чего ты взяла, что нам нужно о чем-то говорить?

– А разве нет?

Ее глаза напоминали сейчас кристаллы прозрачного льда, внезапно начавшего таять. На ресницах дрожал иней. И губы тоже дрожали. И застывшие руки, которые она пыталась согреть таким же ледяным дыханием.

Он не сдержался, тихо выругавшись, заставив ее побледнеть еще больше.

– Ты на градусник смотрела перед тем, как выйти из дома? Без шапки. И юбка эта совсем летняя. О чем вообще думала, одеваясь подобным образом?

– О тебе… – выдала в ответ Катя и расплакалась.

А он… поступил единственно возможным в данном случае образом. И единственно правильным. Сгреб в объятья, почти вжимая в себя. Закутал собственным теплом, впитывая ее дрожь. Уткнулся лицом во все еще холодные волосы, и принялся укачивать, как ребенка, стараясь сдержать рвущиеся у нее наружу рыдания.

– Зачем я тебе нужен … такой, глупенькая? – выдохнул куда-то ей в макушку.

Но она, еще крепче прижимаясь к его груди, прошептала:

– Люблю…

Послышалось… Ветер сильно шумит. И мотор. И сердце колотится раненой птицей. Не могла Катя такого сказать. Не должна…

Но то, во что отказывался верить разум, уже приняли руки, сжимавшие дрожащие плечи. Рот впитал соленые капли, показавшиеся самым вкусным нектаром.

Она коснулась все еще ледяными пальцами его лица, погладила морщинки между бровями, скулы, сдавленные напряжением.

– Прости меня…

– За что, маленькая?

Девушка только улыбнулась сквозь слезы, подставляя мокрую щеку жадным губам.

– Я не ожидала… представить не могла… Кирилл! Вот и отреагировала так дико.

– Котенок, это ты меня прости. Я был уверен, что ты обо всем знаешь, иначе даже бы не приблизился к тебе.

Она качнула головой. Угадала. Вся его настороженность, скованность объяснялась именно этим: страхом быть отвергнутым, опаской не найти ответа на чувства, допущенные к жизни.

– Теперь знаю. Только это ничего не меняет. Ты все равно самый лучший для меня. И другого не хочу.

Он задохнулся от шквала ощущений и сумасшедших эмоций. Был не готов к такому подарку, но и отказываться от него не собирался. Слишком желанными были тихие слова, проникающие в раскаленное до предела сознание.

Катя ждала ответа, но он не успел его дать. Рука скользнула вниз, пытаясь подтянуть девушку еще ближе, вплотную к себе, задевая разметавшуюся по бедрам юбку. И нежную кожу, гладкую как шелк. Кирилл нахмурился, сминая пальцами тонкую ткань, потянул вверх, обнажая стройные ноги. Но совсем не с целью полюбоваться. Ухватил второй рукой за подбородок, поднимая ее лицо к себе. Процедил сквозь зубы, едва сдерживая закипающую внутри ярость:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.