Знаки

Глава 4

До Стрельны они домчали довольно быстро. У Акимова была квартира в самом центре Питера. Если точнее, на Кирочной. В старинном доходном доме. Огромная, с высокими потолками под четыре метра. А ещё был этот дом в Стрельне в частном секторе. Дом, который она когда-то считала своим.

Глубоко вздохнув, Алекс переступила его порог. Уже в холле, с опаской поглядывая по сторонам, она выискивала признаки присутствия в этом доме другой женщины, но всё было как прежде. В интерьере ничего не изменилось и в обстановке комнат не чувствовалось женской руки.

Но она боялась не только настоящего, но и прошлого, которое могло всколыхнуть в ней разный спектр эмоций, ведь здесь прошли и самые счастливые, и самые горькие минуты их брака. Изнывая от смеси страха и возбуждения, Алекс последовала за Робертом вверх по лестнице к личным комнатам.

– Я надолго у тебя не останусь, – сразу же предупредила она.

Саша чувствовала, что надо бы сразу очертить личное пространство. И высказать, собственно, что она думает об их вынужденном сожительстве. За последние три дня в её жизни вдруг стало слишком много Роберта. По понятным причинам ей было несколько не по себе.

Акимов чуть нахмурился. Впрочем, его природная наглость и самоуверенность тут же проявились в настойчивом ответе.

– Останешься настолько, насколько потребуется. В твоей квартире небезопасно, а в гостинице я тебе жить не позволю. Там нет такой охраны, как в этом доме.

Он не отступал. Саша прикусила губу, всеми силами пытаясь подавить в себе чувство беспомощности, осознавая, что в данный момент она зависит от бывшего. Хотя в его словах была доля истины. Им лучше держаться вместе, как ни крути. Посчитав, что спорить с ним бесполезно и нецелесообразно, она согласилась и сменила тему.

– Хорошо.

Роберт уже приготовился к долгим занудным уговорам, но Алекс, как всегда, его удивила.

– Ты сегодня позвонишь Демиду?

– Да. Надеюсь, Дёма в городе и сможет приехать.

– Мы ведь только позавчера виделись. Думаешь, уже куда-то уехал?

– Да, он в постоянных разъездах, – подчеркнул он слова жестом, разрезав пространство ребром ладони. – Видела бы ты его дом, это настоящий музей артефактов, и вот там-то как раз охранная система чёткая, как часы.

Кончиками пальцев Алекс любовно погладила тёмные отполированные перила лестницы. Боже, тут действительно ничего не изменилось. Дом был построен давно, Акимов не был ретроградом и консерватором, но в особняке ничего не менял.

– Как долго ты его знаешь?

Роберт на секунду задумался.

– Года полтора, нас Лапшин познакомил.

Девушка кивнула. Виктор Иванович Лапшин когда-то обучал их древнейшей истории. Слегка чудаковатый, он однако был настоящим кладезем информации, его лекции всегда представляли собой живой диалог студентов с профессором. Многие любили и уважали его.

Роберт подвёл Алекс к двери одной из спален и, слегка замешкавшись, распахнул её.

– Ну, располагайся, я пока свяжусь с Дёмой, буду ждать тебя в кабинете. – Потом улыбнувшись, добавил: – Дорогу ты знаешь.

Когда за Алекс закрылась дверь, Роберт не нашёл в себе сил и желания сразу же отойти от спальни. Чего он ожидал? Что она выглянет и позовёт его? Пригласит войти? Или ей потребуется какая-нибудь помощь?

Роберт уже ощутил, как невидимым образом изменилась атмосфера дома, который будто бы три года ждал возвращения своей законной хозяйки. Он ничего не менял в нём. Сознательно или нет? Роберт старался не думать об этом. Так же как он не желал задумываться, почему за прошедшие года не предложил ни одной другой женщине, из тех, с которыми встречался, задержаться здесь подольше, чем середина утра после проведённой вместе ночи.

Спустившись в кабинет, он первым делом позвонил Демиду. Тот оказался в городе и пообещал подъехать в течение часа. Затем Роберт набрал ещё один номер.

***

Алекс осталась одна и, кажется, даже слегка растерялась, не понимая, что делать. Это была одна из гостевых спален: чистая, прибранная и необжитая. Чудесно, значит, гости у Акимова часто не задерживались, если в принципе бывали. Саша фыркнула из-за собственных мыслей. Это что, расследование? Десяти минут не прошло, а она уже думала о тех, кто гостил в доме бывшего. Это совсем её не касалось! И ей не должно было быть никакого дела до его личной или общественной жизни.

Она подошла к кровати, желая плашмя упасть на неё и не вставать до самого утра. Ноги нещадно гудели, требуя скинуть каблуки, что Саша с тяжким стоном и сделала.

Выпутавшись из блузки с юбкой, настойчиво льнувших к телу, направилась в ванную комнату, понимая, что лишь продолжительный горячий душ поможет ей расслабиться и успокоить нервы.

Чуть позже, избавившись от усталости и напряжения прошедшего вечера, Алекс, завернувшись в мягкий халат, сушила волосы феном и перебирала в памяти всё, что пережила сегодня. Вид разорённой квартиры, беготню по Садовой, дикую скоростную езду в машине, ослепляющий свет клуба на пару с закладывающей уши музыкой и Роберта, без всякого стыда прижимающегося к ней всем телом в нише.

Перебор…

Закрыв глаза, она потрясла головой, прогоняя наваждение.

И вот теперь, как итог: она в его доме. Всего лишь позавчера он вновь нарисовался в её спокойной жизни, и эта спокойная жизнь… закончилась.

Выключив фен, Саша вышла из ванной и, посмотрев на часы, обнаружила, что потратила на всё не более чем сорок минут. Спускаться вниз до приезда Демида – значит остаться наедине с Робертом, а это нежелательно для неё и её расшатанных нервов. Поэтому она твёрдо решила не выходить из спальни ещё как минимум час. Александра направилась к встроенному шкафу, надеясь обнаружить что-нибудь подходящее из одежды. Снова натягивать на себя то, в чём приехала – желания не было. Можно, конечно, спуститься в халате и шокировать мужчин. Она усмехнулась, рассчитывая, что какая-нибудь чистая футболка для неё найдётся.

Алекс открыла шкаф и замерла. Вещи. Её вещи. Она думала, Роберт уже давно избавился от них, но нет, всё, что она не успела или не захотела прихватить, когда уходила, было здесь.

«Наверное, всё», – с улыбкой подумала она, доставая засушенный бутон розы, одиноко лежавший на полке.

Странно, что Акимов решил сохранить его. Хотя он знал, вернее, помнил, а может даже и уносился мыслями в прошлое, как она сама порой.

В тот день она выскочила на свежий воздух после наискучнейшей лекции по латыни. Было солнечно и жарко, и почему-то сидеть в лекционном зале совершенно не хотелось. Читая исписанный конспект и вертя в руках зелёное яблоко, Саша шла вдоль корпуса к небольшому палисаднику, где по обыкновению сидели студенты разных курсов, общаясь или готовясь к зачётам.

Тут то он и вырос перед ней, словно бы из ниоткуда.

– Эй, привет!

Она подняла взгляд на парня, перегородившего ей дорогу. Синие глаза под отросшей чёлкой сверкали лукавством, уголки губ были растянуты в улыбке, верхняя пуговица белоснежной рубашки – расстёгнута, а тонкий пижонский галстук слегка сдвинут в сторону. Растрёпанная небрежность – вот как бы она это назвала.

– Привет.

Сделав шаг в сторону, она попыталась обойти его, но он шагнул вслед за ней.

– Ты занята?

– В каком смысле?

– Ну, друг, парень, жених? Есть? – уточнил он.

– А-а, это… нет, тогда не занята… а что?

– Как насчёт секса со мной?

Она окинула его взглядом, оценивая степень проявленной наглости, твёрдо решая послать его куда подальше, но он так невинно улыбался, словно бы не сказал ничего такого, а всего лишь предложил сходить вместе на воскресную службу.

– Не знаю. А стоит? – это был вызов.

– Приходи сюда же в шесть, узнаешь, – подмигнув, он умчался так же внезапно, как и появился.

Алекс пожала плечами и, откусив от яблока, двинулась дальше.

До сих пор для неё осталось загадкой, что привело её в шесть вечера на то же самое место, но она пришла, и этот парень уже ждал её. Сидел на широком каменном ограждении и задумчиво вертел в руках розу на коротком стебле. Периодически оглядывался, высматривая с какой стороны она появится. Поскольку Алекс вовсе не собиралась приходить и передумала лишь в последнюю минуту, она опаздывала, а надежды на лице парня с каждой секундой становилось всё меньше.

Заметив её, он сразу же оживился и, спрыгнув на выложенный плитками пол, направился навстречу.

– Привет, наглец, – первой поприветствовала она.

– Привет, вообще-то я Роберт, – с подкупающей улыбкой он протягивал ей розу. – Для тебя Роб.

Саша рассмеялась, поднесла цветок ближе, вдыхая лёгкий аромат, позволяя нежным белым лепесткам коснуться губ.

– А я Александра. Для тебя Саша.

– Нет, – покачал он головой. – Это для всех ты Саша. А для меня будешь Алекс.

Что такое секс с Робертом Акимовым она узнала лишь через полгода, после продолжительного красивого ухаживания, пронзительно возбуждающих поцелуев и ласк, с каждым разом становившихся всё более откровенными. Он стал её первым мужчиной.

– Думаю, я люблю тебя, – однажды прошептал он, склонившись над ней, после того, как долго и как-то по-особому нежно занимался с ней любовью.

– Вот дела, – протянула она, приподнимаясь на локтях. – Думаю, я тоже люблю тебя. И что нам теперь делать?

– Выход один, – его губы вновь накрыли её рот, побуждая ответить ему.

А ещё через полгода она стремительно, в первую очередь для самой себя, стала Акимовой.

Горько улыбнувшись собственным воспоминаниям, Саша смотрела на засушенный бутон в своей ладони, от прошедших лет, превратившийся из белого в кремовый. Чувствуя, как первая слезинка робко соскользнула вниз по щеке, она сжала руку в кулак, превращая воспоминания об их первой встрече в труху. Разжав ладонь и высыпав пыль прошлого на пол, Алекс прижала руку к губам и заплакала ещё гроше.

***

Через час, ликвидировав последствия слёз и нацепив на лицо маску равнодушия и спокойствия, Саша спустилась вниз. Из приоткрытой двери кабинета доносились мужские голоса.

– Роберт, мне, правда, очень жаль. Это я во всём виноват.

Грустный голос Демида полон искреннего сожаления.

– Что ж поделать, откуда ты мог знать, что за этим документом начнётся охота? Однако этот, назовём его интерес, говорит о том, что…

Роберт замолчал, увидев в дверном проёме Алекс, печальную и серьёзную. Он надеялся, что она спустится к нему до прихода Демида, и у него будет время побыть с ней только вдвоём, но, видимо, Алекс настойчиво не желала оставаться с ним тет-а-тет.

Дёма повернул голову, проследив за его взглядом и, заметив Алекс, вскочил с места, бросившись ей на встречу.

– О, мне так жаль, так жаль, я не думал, что это настолько ценное приобретение, – вновь запричитал он, – что оно грозит вашей с Робом безопасности. Александра, как ужасно…

Девушка мягко улыбнулась и махнула рукой, отметая его извинения, как излишние.

– Никто не мог знать… и забудем про это. У нас есть дела поважнее. А со мной, – она впервые с тех пор, как вошла в комнату, посмотрела на Роберта, но тут же отвела взгляд, – с нами всё в порядке.

Роберт отодвинул для неё стул и она, поблагодарив кивком, села за общий стол, где уже лежал пергамент.

– Перед тем как ты пришла, Дёма рассказывал, каким образом страница оказалась у него.

Акимов кивнул на документ. Роб стоял, упираясь обеими руками в спинку соседнего стула, и Алекс стало немного не по себе, бывший словно бы нависал над ней.

– Можно меня кратко ввести в курс дела?

– Ничего необычного, – развёл руками гость. – Я приобрёл его на аукционе.

– На закрытом аукционе, – с нажимом уточнил Роб.

Алекс прекрасно знала, что такое закрытые аукционы. Любители древностей и коллекционеры собирались не совсем законно, скорее даже подпольно в заранее оговоренных местах, загородных домах или на съёмных малоприметных квартирах.

Порой лоты, выставленные на розыгрыш, могли являться давно утерянными подлинниками уникальных, не имеющих аналогов или дубликатов произведений. О количестве знаков в сумме стартовой цены она просто боялась задумываться. Да и на подобное сборище было не так уж просто попасть. Как правило, требовалось личное, специальное приглашение. Алекс с удивлением посмотрела на Демида, его внешний вид никак не соотносился у неё с образом человека, посещающего закрытые аукционы ценностей. Там обычно собиралась весьма пафосная публика.

– Вполне возможно, что эта страница…

– Украдена, – закончил за неё Роберт, и она кивнула. – Может быть, а, возможно, она просто… дорога.

– Ты хотел сказать – бесценна, – поправила его Алекс, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

– О, нет, – громко рассмеялся Демид, – она имеет определённую цену, я могу…

– И слышать не хочу, – перебила Алекс. – Такая вещь должна лежать в музее.

В её душе рождалось искреннее возмущение. Как много раритетов пылилось в частных коллекциях. Эти уникальные произведения искусства, тем более такого древнего, могли не просто радовать глаз любого человека, готово соприкоснуться с всеобщей историей.

Когда речь шла о древностях, Саша не делила их по принадлежности народу или стране, это была история человечества во всей её глобальности. Эти архаичные экземпляры были способны пролить свет на многие неточности или вопросы, до сих пор остающиеся загадками для учёных.

– Ты узнала возраст пергамента? – оживился Роберт.

– Да, двенадцатый век.

Роберт с Демидом потрясённо повторили за ней.

– Но надпись на камне ещё древнее. Как правильно определил Роб, это – праскандинавский вариант, а точнее – готские руны. Они были в обиходе с I по IV века.

– Нашей эры? – уточнил Демид, для которого, видимо, такие цифры просто не укладывались в уме, а, может, и ничего ему не говорили.

– Конечно, нашей, – Алекс уставилась на него, как на недалёкого первокурсника, задавшего глупый вопрос, и мужчина смутился под этим взглядом. – Рунический алфавит сформировался в первом веке нашей эры, до этого его просто не существовало, в таком виде, в каком мы привыкли его воспринимать. Были другие способы записи информации.

Видя, что Демид и не понимает, о чём она говорит, Алекс кратко рассказала, что имела в виду.

– Сначала зародилось предметное письмо. Люди передавали информацию посредством изображения, как правило, животных: лягушек, птиц, летучих мышей, хищников, буйволов, лишь потому, что те соотносились у них с определёнными действиями и типом поведения. Надписи, состоящие из рисунков, читаются довольно просто, но в них скрыто слишком много аллегорий. Затем люди стали использовать пиктограммы. – Алекс кивнула в сторону части трикветра на пергаменте. – После появились иероглифы. Из самых известных: Древний Египет, Китай, майя. Затем…

Роберт наслаждался звучанием голоса Алекс, кратко излагающей Демиду историю письменности. Тот с серьёзным видом внимал каждому её слову. Надо признать рассказывала она чётко и по сути. Если бы эту мини-лекцию сейчас читал сам Роберт, то он обязательно подшутил бы над другом, вставив в рассказ, так, между прочим, информацию о Тенгваре. Без сомнения, Демид съел бы и её. Конечно о том, что это письмо было изобретено эльфами и по сей день используется исключительно в выдуманном Средиземье, он бы уточнять не стал.

– Я ещё думаю по поводу надписи на камне, – сказала Саша, закончив экскурс по эволюции одной из форм выражения человеческого языка, – но интересно другое.

Она подняла свои тёмные бездонные глаза на Роберта.

– Переверни, пожалуйста, пергамент. Там на обратной стороне надпись.

Через минуту все трое склонились над увеличительным стеклом, в котором виднелись блёклые символы.

– Что-то знакомое, – тихо произнёс Роберт, вглядываясь в еле различимые знаки. – Похоже на прощание.

– Вот и я сразу же об этом подумала. Уже видела эти символы в такой последовательности.

– Только в разных интерпретациях.

– Да.

Роберт улыбнулся, и у Саши на секунду перехватило дыхание от этой до боли знакомой усмешки. Она протянула ему страничку из своего блокнота, куда вчера перерисовала эти знаки. Его взгляд быстро прошёлся по надписи.

– Кажется, я знаю, что нам нужно. Сейчас, – пробормотал Роберт и спешным шагом направился к полкам с книгами. – У меня тут был отличный справочник… так… – его пальцы заскользили по корешкам книг, выискивая нужную.

– Не надо, – раздался смущённый голос Алекс. – Не ищи.

– Да нет же, там целая подборка фотографий обнаруженных камней. Он нам точно поможет.

– Поможет, но не ищи… не найдёшь.

Роберт обернулся, удивлённо взирая на порозовевшее лицо Алекс.

– Почему?

– … он у меня дома, – она избегала его прямого взгляда.

– И каким это, позволь поинтересоваться, образом, он оказался у тебя? – Роберт как стоял, так и застыл у стеллажа.

– Ну, я… прихватила его, когда… эм… выезжала из этого дома.

Судя по её пристальному взгляду, поднятому вверх, на абсолютно белом потолке происходило что-то интересное.

– О-о, тогда, может, сразу скажешь, насколько сильно ты разорила мою библиотеку? На будущее. Чтоб я ещё чего-нибудь напрасно не искал.

Ему наконец-то удалось удержать её смущённый взгляд. Взгляд воришки пойманного с поличным.

– Да так, две-три книги.

– Две-три? – с сомнением в голосе уточнил Роберт, Алекс готова была провалиться от стыда.

– Ну ладно, – она откашлялась и, собравшись с духом, конкретизировала цифру. – Двадцать восемь… если быть точной.

– Но как?

– Ой, Акимов, брось, зачем тебе энциклопедия Томсена, это же не твоя специализация? Или справочник по исчезнувшим народам, или скандинавская археологическая библиография, или…

– Раритетное издание Стентона… – продолжил за неё Роберт, обнаружив ещё одну пропажу.

Да, он ей не пользовался, но это не значило, что он не был в курсе, что должно стоять у него на полках.

– Вообще-то я хотела их вернуть, – смущённо прошептала она, – но потом как-то… удобного случая всё никак не предоставлялось.

А потом они просто не разговаривали, не общались и избегали друг друга. Роберт прекрасно понимал её, и в той ситуации, в которой они оказались, ему некого было винить, кроме как себя. А книги… Бог с ними. Перечисленные Алекс издания действительно не были столь нужны Роберту для работы, он и не вспоминал о них, пока те не потребовались. Именно поэтому он не заметил их исчезновения с полок.

– Они такие же твои, как и мои, – они обменялись долгими, понятными лишь им двоим взглядами. – Ладно, у меня тут есть что-то похожее на иллюстрированный справочник. – Взяв тонкую книжку, Роберт вернулся к столу. – Правда краткий, – досадливо вздохнув, закончил он.

Демид упорно продолжал делать вид, что не замечает взаимных пикировок экс-супругов.

Алекс смущённо теребила ляссе, выглядывающее из какой-то захлопнутой книжки, что лежала на столе.

Пролистав скудноватую на информацию книгу, Роберт остановился на одной из страниц и развернул её к остальным.

– Вот это.

Алекс кивнула, его друг с интересом рассматривал серый камень с раскрошившейся от времени макушкой.

– Где он находится? – поинтересовался Демид.

– В Университете Уппсалы.

– А что на нём написано? – мужчина вопросительно поднял брови.

Алекс тяжело вздохнула, понимая, что сейчас она будет цитировать надпись на погребально камне.

– Помни о них, чьё время уходит во тьму…

– А река времени течёт вечно, – закончил за неё Роберт…

Глава 5

На какое-то время в кабинете повисла тишина.

– Как-то не особо обнадёживающе звучит, – первым вздрогнул Демид.

– Обычно подобные надписи встречаются на камнях, которые устанавливались на полях сражений, – добавил Роберт. – Они передают собой целую историю того или иного события. И, кстати, они на сто процентов правдивы.

– Разве такие действа не было принято приукрашать?

Демид озадаченно посмотрел на Роберта.

– Понятие художественного вымысла ещё не существовало. Поэтому подобные документальные тексты весьма ценны.

– И что же нам теперь делать?

– Искать вторую половину пергамента, – вклинилась в их разговор Саша. – Без неё не будет целостной картины.

– Да. – Роберт взъерошил свои волосы и в который раз пристально всмотрелся в знаки на бумаге. – Что у нас есть на данный момент? Странная надпись на обороте, трикветр, выражающий круговорот вещей или жизни, как можно предположить в данном контексте. Циклично повторяющаяся в бесконечном круге руна вуньо, означающая радость и свет.

– Или отмеряющая вехи, этапы, их начало и завершение, – добавила Алекс.

Роберт улыбнулся, соглашаясь с ней, и она внезапно замерла от собственной догадки.

– Роберт, у тебя есть справочник по магическому использованию рун?

– Ты думаешь, знаки выстроились в определённом алгоритме?

Она усиленно закивала. Роберт, быстро найдя на полках нужную книгу, вернулся, в очередной раз порадовавшись своей приверженности к систематизации материала. У его коллег в домашних библиотеках царил полный бардак. Он же был почти до педантичности аккуратен, если дело касалось книг, считая, что каждому изданию своё место, под определённой буквой и в конкретном секторе.

– Смотри. – Алекс раскрыла страницу с описанием магического значения руны. – Окончание и поиски нового. Поиски света. Потери привычного хода событий.

– Свет и тень, – прочитал ниже Роберт. – Почему ты тогда в архиве попросила принести книгу о концах света? Ты что-то искала?

– Да, как раз вот такую комбинацию, – Алекс воспроизвела ряд значков на блокнотном листе. – Видишь, вуньо повторяется ровно девять раз. У скандинавов и кельтов первоначально был девятимесячный календарь, потом они приняли двадцати четырёх месячное исчисление. Здесь двенадцать комбинаций.

– Значит и на второй, недостающей половине, их тоже двенадцать?

Алекс согласно закивала.

– Я про эти двенадцать сразу заметил. Ты считаешь, на другой половине может быть зеркальная копия?

Сейчас в этой уютной библиотеке они общались на равных, как специалист со специалистом: знающим, разбирающимся в своём деле, не просто так заслужившим свою репутацию. Забыв на время о разногласиях и недопонимании, которые проложили между ними пропасть глубиной в три года, наполненную горечью и невысказанным сожалением. Они вновь чувствовали тот азарт от совместной работы, который был им уже известен.

– Копия, но не зеркальная, – Алекс задумавшись, склонила голову к плечу. – Я считаю, это более ранний вариант, рисунок на второй стороне должен воспроизводить камень, установленный позже предсказанных событий в первом.

Она перекинула страницу своего блокнота.

– У меня тут прямо стихотворение складывается: Луна восходит и иные живы, и свет в кромешной тьме зажжён. Двенадцать… – Алекс развела руками и пробубнила несуществующее продолжение в том же стихотворном слоге.

Роб запрокинул голову и засмеялся в полный голос, накрыв лоб ладонью.

Нахохотавшись вдоволь, он сфокусировал взгляд на недовольном лице Алекс. Там явно читалось: «Акимов, ты полный придурок?»

– Ну и что смешного я сказала?

Холодные нотки в её голосе немного остудили его веселье.

– Алекс, ты всегда всё пытаешься сделать более художественным, чем оно есть на самом деле. Даже рифму подобрала, – уголок его рта приподнялся в усмешке. – Можно было даже спеть.