Неслучайные случайности

Памяти мамы и сына посвящается.

“Господи, дай мне терпение, чтобы принимать то, чего я не могу изменить. Дай мне силы изменить то, что могу. И мудрость, чтобы отличить одно от другого”

Курт Воннегут

ГЛАВА 1. Впервые за границу

Марина много ездила по стране, сначала с мамой, а потом с сыном в отпуск. Частые командировки после института почти полностью удовлетворяли её страсть к путешествиям, но за границу она собралась в первый раз.

Работая на режимных предприятиях, была “невыездной”, и возможность выбраться за границу ей представилась только в конце девяностых после распада Советского Союза и смены формации, когда страна начала жить в рыночных условиях. Впрочем, это скорее был базар, не имеющий ничего общего с нормальным рынком. Марина, конечно, понимала, что нельзя в одночасье перепрыгнуть из одного строя в другой, но стремительность такого прыжка легла тяжким бременем на население. За рубежом этот переход происходил постепенно в течение почти ста лет.

В середине восьмидесятых постепенно начала “валиться” экономика, а руководство страны не хотело или не умело начать реформирование с себя. В конечном итоге зажравшаяся элита погубила великую страну.

Марине, как и многим в обществе после “застоя”, тоже захотелось перемен и в своей жизни. Ей показалось, что работа в создаваемой новой структуре, “отцом” которой был Горбачёв, будет интересной и полезной. На момент создания Госприёмки для Марины не было очевидным, что это мертворождённое дитя, поскольку на заводах уже существовал двухуровневый контроль качества. ОТК отслеживало качество всей продукции, оборонные заказы контролировала, кроме ОТК, военная приёмка, спец продукцию, в частности вагонное производство приёмка МПС. Министерство путей сообщения во все времена было государством в государстве. Госприёмка была призвана, навести порядок в качестве производимых товаров, которое вызывало недовольство населения. Она не зависела от руководства заводов и напрямую финансировалась, и подчинялась Москве, но за три года существования, не смогла стать аналогом военной приёмки. Если в военной приёмке служили армейские офицеры, отличающиеся особой ответственностью и чувством долга, то в приёмке МПС, работали гражданские инженеры, поражённые цинизмом и недоверием, как и большинство населения страны, пусть и с более высокой зарплатой. На руководящие должности была переведена часть сотрудников приёмки МПС, а рядовые сотрудники Госприёмки набирались из наиболее высококвалифицированных работников завода – инженеров первой категории или руководителей среднего звена на зарплату, превышающую их прежнюю в три раза. Госприёмка полностью дублировала функции приёмки МПС и ОТК, и поэтому между служащими этих структур существовала довольно жёсткая конкуренция. Работники ОТК не редко шли на обман и, даже подлог, поскольку материально их служба полностью зависела от выполнения заводом плана. Фетиш, которого заставлял руководство завода “договариваться” с приёмкой МПС. Повсеместно существующее в стране, вплоть до судов, “телефонное право” не способствовало решению задач, поставленных Партией и Горбачёвым перед Госприёмкой. Марина воочию столкнулась с этим явлением. Будучи честной и принципиальной, она забраковала почти все полувагоны, выпущенные с конвейера во вторую смену последнего дня квартала.

Из суда Марина не получила даже определения об отказе в принятии дела к рассмотрению. Начальник Марины, во избежание дальнейших эксцессов, перевёл её во вспомогательные цеха на работу в одну смену, где она без угрозы лишения квартальных премий для завода, могла бы проявлять свою принципиальность, принося ему дивиденды в виде похвалы своего руководства. Насколько это возможно, она помогала начальникам ОТК добиться некоторых успехов в улучшении качества продукции. Не получив ответа из суда, Марина была вынуждена наплевать на эту историю. “Плетью обуха не перешибёшь”.

Проработав почти три года в Госприёмке, ей пришлось задуматься о новом месте работы. Для всех стало очевидным, что Госприёмку ликвидируют, поскольку она не оправдала надежд Горбачёва и была лишним звеном. Ей, как и коллегам, было жаль расставаться с этим местом. За время работы между сотрудниками сложились хорошие приятельские отношения. У Марины появились новые друзья, преимущественно среди мужчин, с некоторыми из которых, дружба продолжалась годами. Значительно меньше она дружила с женщинами. С ними было не так интересно. Только одна подруга осталась у неё из Госприёмки. Кроме дружного коллектива было жаль и очень высокой зарплаты с премиями; перед отпуском дополнительно им выплачивался месячный оклад с предоставлением бесплатной путёвки в хороший южный санаторий завода. За полгода перед началом ликвидации, в Госприёмке практически перестали требовать каких-либо результатов. Марине стало очень скучно от вынужденного безделья. Основная масса её коллег решила “досидеть” до конца и получить все положенные при ликвидации компенсации.

Призрак нарождающихся рыночных отношений начал бродить по стране, и она в конце восьмидесятых, начала заниматься направлением с роскошным названием “маркетинг”. Однажды, приехав утром с дачи, на вокзале она случайно встретила приятельницу. Они начинали работать на одном предприятии молодыми специалистами.

– Привет, Маринка! – окликнула Лида подружку, которая едва не сбила её с ног, торопясь на трамвай.

– Здравствуй, Лида. Как давно мы не виделись. Что ты здесь делаешь? Разве тебе не на работу?

– Туда и еду.

– Ты ушла из института? Почему?

– И в “оборонке” начались проблемы. А ты где работаешь? Что ты здесь забыла?

– C дачи на работу. Я уже почти три года на заводе в Госприёмке, но нас собираются ликвидировать. Тоже работу нужно искать.

– Тружусь в филиале Тульского НИИ. Недавно создали. Занимаемся выпуском новых высокотехнологичных товаров народного потребления с использованием достижений “оборонки”. Интересно. Меня туда позвал бывший начальник цеха. Он у нас – директор. В филиале – два отдела по проектированию новых образцов товаров народного потребления, служба маркетинга и опытное производство. Не хочешь к нам? Главный инженер опытного производства – Семёнов. Он, как и ты, Военмех заканчивал.

Есть вакансии, а заместитель директора – бывший проректор политеха. Ты его знаешь.

– Вилихин? Курировал спецкурс, который я пять лет по совместительству читала. Я дружила с каким – то Семёновым ещё на “абитуре”, он женился на студентке из нашего города и, по – моему, был сюда распределён. Мы не виделись с момента окончания института. Боюсь, я его даже не узнаю. Пятнадцать лет прошло. Никогда о нём и не вспоминала.

– Ладно, пора бежать. Опоздаем. Ты, на всякий случай, запиши телефон Вилихина. Надумаешь – позвонишь.

– Пока. Спасибо за информацию. Я подумаю. Жаль мне из Госприёмки уходить.

Приятельницы обменялись новыми координатами и разбежались.

По дороге и приехав на место, Марина взвесила всё за и против, и решила позвонить Вилихину, который сразу же пригласил её на собеседование.

Зайдя к директору, он сообщил, Звонила Татаурова, я пригласил её на работу в службу маркетинга. Сегодня она подъедет.

– Хорошо, направьте её сразу к Петрову, пусть познакомятся, – ответил директор.

Перед тем, как прийти на собеседование, Марина, начала с того, что узнала из энциклопедии точное значение слова маркетинг и прочла то немногое, что смогла найти по этой теме. Собеседование с будущим работодателем затянулось, превратившись в начавшийся рабочий процесс. Они с обоюдным интересом и пользой провели время и наметили план работы на ближайший период. Погрузившись с головой в новое дело, Марина с удовольствием ездила на работу. Ей, как и её новым коллегам, которые все были примерно одного возраста, повезло, что им довелось делать первые рыночные шаги ещё до возникновения рынка в стране.

Петров, начальник отдела, был женат и имел двух дочерей, что не помешало Марине тайно увлечься им как мужчиной. В личной жизни у Марины не было никаких перспектив, её окружали только женатые, поэтому все её увлечения были обречены. Ни они, ни Марина не были готовы к кардинальным переменам, несмотря на сильное взаимное влечение.

В стране наступил кризис, в магазинах на полупустых полках стояли банки с морской капустой и “Завтраком туриста”, но введён “Горбачёвский” пятипроцентный налог с продаж на все покупки. В обеденный перерыв можно было поесть в столовой. Повсеместно четверги были объявлены рыбным днём, когда подавался только минтай или, в лучшем случае, хек. Это было бы не самой плохой идеей, если бы рыба была получше. Благодаря “перестройке” стали появляться кооперативы. Рядом с институтом, где работала Марина, появился магазинчик, и каждый день она с сотрудниками покупала там курицу “гриль” для своей семьи. Зато наступила “гласность” и стали печатать литературные и философские произведения, не допускавшиеся в печать с Хрущёвского периода. Ранее неизвестная литература и начавшееся реформирование страны возбудили в коллегах Марины волну споров и обсуждений. Все стали как-то вдруг и надолго, если не навсегда, крайне политизированы.

В филиале института в отдельном кабинете стояли три персональные электронно-вычислительные машины, что было большой редкостью. Персоналки были нарасхват, и сотрудники записывались для работы на них в очередь. Марина была не знакома с такими машинами, и ей пришлось осваивать их с помощью коллег.

Начальник службы маркетинга красивый холёный мужчина Марининого возраста представлял собой типичного советского “рукой водителя”. Марине это было только на руку, поскольку при выполнении научно-исследовательской работы по изучению рынка мельхиоровой посуды для одного из заводов, она фактически руководила этой темой. Наличие в службе математика, занимающейся ранее теорией вероятности, и дизайнеров, позволили им за год выпустить отчёт в срок и на высоком уровне.

Работа над темой вылилась в написание книги по этикету и сервировке стола, напечатать которую не удалось. В это начавшееся смутное время всё менялось с необыкновенной скоростью. Марине скорее нравился процесс работы, чем результат. Необходимые материалы она собирала в Публичной библиотеке в Москве. Для будущей книги начальник службы, Марина с математиком с помощью фотографа из Москвы, за неделю сделали несколько слайдов с различной сервировкой. Приспособив актовый зал для фотосессии, они собрали необходимые аксессуары: позаимствовали у сотрудников филиала красивую посуду, мельхиор – у заказчика, кое какие мелочи принесли из дома. Маркетологи увлеклись постановкой съёмки настолько, что фотограф, видя с каким профессионализмом и выдумкой они работают, попросил их поставить ему слайд с кучей красных червонцев с Лениным. Начальство им не мешало, поскольку, будучи на хозрасчёте, служба полностью обеспечивала весь отдел хорошей зарплатой и премиями. Между делом, через общество “Знание”, Марина выпустила брошюру тестов, взяв в соавторы, своего начальника. Это были её первые деньги, заработанные помимо филиала, и их хватило на отдых в Ялте.

После девятого класса сын Марины на каникулах каждый день ездил с ней на работу. Руководство не возражало, и Олег использовал каждую свободную минуту для работы на ЭВМ. Он начал выздоравливать, хотя головные боли продолжались. В то время в школах ещё не отменили профессиональную подготовку школьников. В течение двух лет, один день в неделю дети получали профобразование в выбранном ими направлении. Олег увлёкся программированием, которое позднее стало его основной профессией. С тех пор он всегда работал с ней, когда был свободен. Половинчатость и непоследовательность реформ привели к ухудшению жизни в стране, которая сказалась и на работе филиала. После полутора лет совместной работы передовая часть коллектива во главе с Петровым, в числе которой была и Марина, стали понимать, что у филиала нет никаких перспектив для развития и пора что-то менять. В стране разрешили создавать новые предприятия, и Москва была первым городом, которая подхватила эту возможность. Группа московских энтузиастов – выходцев из комсомольских работников, обладающих деловой хваткой, создала некое научно – производственное объединение с грандиозными планами по выпуску новых товаров. Для этой цели москвичам было необходимо создать производство, используя свои связи, средства и чужие готовые разработки. В стране сложилась ситуация, когда одни группы имели деньги, а другие – разработки, на которые денег не было. Вот и искали друг друга такие люди. Так сложилось, что Шаповалов, зная Петрова и о разработках его команды, будучи в Москве, встретился с создателями НПО – знакомыми по комсомолу, и рассказал им о группе на Урале. Он был с деловой хваткой комсомольского деятеля и в советское время руководил туристическим бюро “Спутник”, имеющимся в каждом городе. Бюро занималось не столько зарубежным туризмом, сколько зарубежными связями с предприятиями городов – побратимов. Не имея никакого образования, он обзавёлся нужными связями не только у себя в городе, но и в Москве. Интересы совпали. Москвичи надеялись на опытных специалистов, предложенных Шаповаловым. Более десятка человек перешли работать под его начало, который сумел арендовать помещение и на деньги москвичей приобрести необходимую оргтехнику во вновь созданный филиал Московского НПО. В это время Марина познакомилась с разными людьми, часть из которых позднее ушла в криминал, что в полной мере отражало ситуацию в стране. Тогда же она познакомилась с Вадимом. Он был адвокатом и, как и все, пытался приспособиться к новому времени. Их платоническая любовь не переросла в плотскую по многим причинам, главной из которых была в том, что адвокат был безнадёжно женат. Ещё много лет впоследствии они тесно общались, даже после того, как любовь, не имеющая физического завершения, ушла сама собой.

Впрочем, Марина всегда тепло думала о нём. По характеру и, даже внешне, он был очень похож на её первого мужчину, любовь к которому не отпускала многие годы. С её подачи была создана едва ли не первая частная компания в городе. Уставный фонд составлял довольно крупную сумму, большую половину которого внесла Марина. Она заплатила за Петрова, Шаповалова, адвоката Вадима, Лиду, своего любовника и себя. Таким образом, все они стали учредителями. Несмотря на зарождающийся рынок, Марина не смогла избавиться от “совкового”, в данном случае ложного, как и в случае с брошюрой, коллективизма. Директором новой фирмы она поставила Лиду. Часть сотрудников ушли работать в эту компанию. Вскоре НПО объявило о начале акционирования, в которое был вовлечён и их филиал. Однажды, приехав в офис, Марина встретила Петрова.

– Здравствуйте, Марина Анатольевна. Вы не забыли про собрание?

– Что на этот раз? – вздохнула Марина.

– Акционирование НПО. Вы не должны его про манкировать.

Войдя в кабинет, позвонила Вадиму, – Привет, Вадим.

– Здравствуй, Маришка! Рад тебя слышать.

– Сегодня в четыре собрание по акционированию НПО. Петров обязал быть. Чую недоброе. Вчера меня не пригласили на совещание у Шаповалова. Зам начальника отделения оказалась недостойной их круга.

– Хм, ладно – буду.

На собрании они уселись рядом, и начали хихикать по поводу важного вида Петрова. Приехало и руководство НПО.

После оглашения списка новоявленных акционеров с различным размером доли каждого, они не услышали ни своих имён, ни имени любовника Марины, ни приятеля Петрова – Липницкого.

– Что это значит? – спросил Вадим Марину.

– Это значит, что Петров с Шаповаловым нас банально предали. Ладно – Шаповалов, а Петров? И это несмотря на то, что именно я обеспечивала зарплатой своё подразделение. Между прочим, более половины работников филиала, в том числе и Петров, получали от меня деньги. Сволочи. Ну и чёрт с ними. Ни минуты не останусь в этом гадюшнике.

– Пойдём, посидим где-нибудь.

– Ты хочешь, чтобы твоя жена мне глазки выцарапала? – ответила Марина, выходя из офиса.

Тут к ним подошёл Липницкий, которого тоже не оказалось в числе акционеров. Пойдёмте, поговорим на бульваре. Дело есть.

– Мне тут один приятель предложил войти в готовую компанию. Товарищество с ограниченной ответственностью “Сфинкс” – называется, – начал Липницкий.

– Чем занимается компания? – заинтересовалась Марина, садясь на скамейку.

– Сейчас – ничем. Бензином будем торговать для начала. Вы, Марина Анатольевна, будете директором. Вадим – юристом, а Ваш друг будет нам помогать.

– Кто ещё будет работать?

– Коровко, который предлагает нам эту фирму и ещё один мой хороший знакомый – Устьянцев.

Переглянувшись с Вадимом, Марина ответила,

– Нужно подумать. Пусть Коровко принесёт учредительные документы. А где будет офис?

– Договорились о комнате в цирке. Купим компьютер. Нужен бухгалтер и секритутка, – ответил Липницкий.

– Бухгалтера и секретаря найти не проблема. Сейчас много безработных. Из Тульского филиала возьмём.

Так Марина стала наёмным директором фирмы. Все начали учиться работать в рыночных условиях – каждый на своём месте. За бензином на Омский НПЗ Марина уехала со своим любовником и им удалось купить цистерну бензина с рассрочкой платежа. Так началась их совместная деятельность. Продажей бензина за “наличку” занимался Липницкий. Как только очередная пачка денег попадала в его руки, все откладывали свои дела и заворожённо следили за ним. Расхаживая по тесной комнате, он считал деньги. Марине сразу вспоминался советский фильм, где Горин, бывший работник банка пересчитывал зарплату бригады. Только у Липницкого это получалось более виртуозно. В новой компании все пять участников пытались руководить одновременно, пренебрегая единоначалием, определённым уставом. Не нравилась Марине и их торговая деятельность. Ещё в Омске она продумала, чем будет заниматься, уйдя из “Сфинкса”, название и правовые формы трёх будущих финансовых компаний.

Марина решила заняться рынком ценных бумаг, выучилась на деньги фирмы и с помощью городской власти создала три финансовых компании, где стала полновластным руководителем.

Борьба за существование в это смутное время помогла Марине окончательно избавиться от тоски по первой любви, чему ранее не могли помочь короткие увлечения другими мужчинами. Ей хотелось обыкновенного бабьего счастья и нормальной семьи. Новый роман с вдовцом в конечном итоге закончился ничем. Марина не была уверена ни в его, ни в своих чувствах, но настолько устала от одиночества, что готова была выйти замуж и за его троих проблемных детей. Будучи врачом, ему как многим, пришлось приспосабливаться ради детей, которых иначе невозможно было прокормить. Он был вынужден оставить свою профессию. Их странная связь закончилась полным разочарованием. Вдовец продолжал любить свою покойную жену, а одиночество Марины заставляло её думать, что она сможет сделать их семью счастливой. Дети не приняли Марину, и кандидат в мужья женился на девушке, которая была моложе лет этак на двадцать, без образования и малейшего интеллекта, что само по себе было мезальянсом. Брак продержался год. Любовь к покойной жене не мешала ему изменять Марине сразу с двумя женщинами. Неудавшийся роман оставил у неё отвратительное послевкусие.

Марина избежала безработицы и голода начала девяностых, собрала около себя энергичных и молодых единомышленников и пережила наезды бандитов. Ей не составило труда с помощью психологов из большого числа людей, выкинутых на улицу отобрать лучших претендентов, способных на переобучение. Будучи от рождения законопослушной, она с семьей жила на скромную зарплату и пенсию матери, что было не типично для смутного времени, с которым как – то сразу возникли вседозволенность и расхлябанность.

Довольно часто Марина ловила себя на мысли об улучшении своего благосостояния. Возможности компаний не позволяли увеличить зарплату всем, а она, в силу крайней щепетильности не могла допустить большого разрыва в оплате себя и сотрудников. Марина много работала, поздно возвращалась домой на общественном транспорте, отпуская водителя по окончании рабочего дня вместе с коллегами, которых он развозил по домам. Особенно трудными были первые три года, поскольку она находилась под тяжелейшим прессингом сотрудников ОБЭП, мечтающих получить внеочередные звездочки за раскрытие Марининых “экономических преступлений”, которые никак не могли обнаружить и оттого были готовы на всяческую подлость. Появились и прилипалы, неизбежные в таких случаях. Им очень хотелось отщипнуть от имущества компаний кусочек. Они были почему-то искренне убеждены в справедливости своих желаний и огорчены противоположной Марининой позицией. Ей дорого приходилось платить постоянным нервным напряжением и за свою вынужденную публичность, которая ничего, кроме раздражения, не приносила.

Сотрудники ценят её за преданность компании и умение правильно организовать рабочий процесс. Она хорошо ориентируется в материальном мире, и создала удобные условия работы для подчиненных. Несмотря на свойственную ей объективность, Марине постоянно приходится прилагать усилия для того, чтобы прислушиваться к мнению тех, кто от нее зависит. Она старается сдерживать свои эмоции, но в критических случаях способна на вспышки гнева, после которых испытывает крайнее чувство стыда и недовольство собой. За авторитарность сотрудники за глаза прозвали её “Железной леди”, что не уменьшило их уважения.

На окружающих Марина производит впечатление общительной, хорошо воспитанной, без тени фамильярности, и соблюдающей приличия дамы, с правильной речью и хорошим самообладанием. Никто из посторонних не видел её без безупречного маникюра и небрежно одетой. Несмотря на приверженность классическому стилю, Марине нравится вносить в свой внешний вид какую-нибудь изюминку в виде оригинальной вещицы, полностью соответствующей выбранному имиджу. Благодаря своему умению подолгу носить вещи, которые выглядят как новые, ей удается укладываться в те средства, которые она зарабатывает. Никто даже не догадывается, что эта, внешне уверенная в себе и постоянно находящаяся среди людей дама, настолько закомплексована. -то её красивая, но несчастная мать, с детства ласково называла её “страхотой”, что привело к постоянно Почему ощущаемому чувству глубочайшего одиночества, несмотря на большой круг общения. В силу закомплексованности ей всегда казалось, что она не интересует мужчин как женщина, а скорее, как “свой парень” и дружбу с мужчинами воспринимает как само собой разумеющееся, не всегда ценя эти отношения. Ей кажется, что мужчин отталкивает её чрезмерная независимость, порой кажущаяся недоступность и интеллект, и что они подспудно ощущают её желание выйти замуж, что заставляет их держать с ней определённую дистанцию. После возвращения с учёбы в Ленинграде, случайно встретилась с Илюшей, с которым приятельствовала после школы, и возобновила дружеские отношения, не прекращающиеся вплоть до его смерти. Несмотря на полное отсутствие, какого – либо полового влечения с её стороны, её злило, что Илюше она интересна только как личность. Это сильно задевало её женское естество, и порой угнетали его ежедневные посещения. Ей было жаль своего времени, поскольку для Илюши было важно видеть в её лице лишь понимающего собеседника и иметь возможность проверить на ней правильность собственных суждений.

Только четыре года спустя после создания компаний, когда были преодолены трудности становления и публичные скандалы, и возникло ощущение некоторой стабильности, Марина сочла возможным откликнуться на предложение старого знакомого из областного центра поехать на профильный семинар, на остров Родос. Единственно, что ее беспокоило – выбор сыном невесты, с которой он жил в соседнем городе. Уговоры семьи не помогли, и Марина не видела возможности предотвратить этот брак.

Перед отъездом она познакомилась, насколько ей позволяло время, с маршрутом и историей Родоса, и довольно быстро оформила загранпаспорт.

Николай Котов, физик в прошлом, а в настоящем – довольно опытный и успешный бизнесмен, не боящийся открывать новые виды деятельности, решил попробовать себя в турбизнесе, вернее, хотел помочь своему повзрослевшему сыну, ровеснику сына Марины, войти в этот бизнес. Сложившийся за последние десятилетия российский менталитет, “обязывал” старшее поколение обеспечить жизненный старт своим детям. Не последнюю роль в этом сыграла массовая безработица девяностых и только что произошедшая смена формаций. Многие родители буквально понимали свои обязанности – кормить, поить и одевать своих недорослей до самой смерти. Расчет Котова был безошибочен. Поездка под маркой семинара по обмену опытом дала возможность его участникам использовать средства своих компаний. Выбор места был великолепен и позволял Николаю быть пионером в открытии этого маршрута для своего региона. Разработка новых маршрутов в турбизнесе требует немалых средств, времени и опыта. У него всё получилось, кроме организации чартерного рейса. Раньше россияне посещали, в основном, Афины, что было редкостью для простого советского интеллигента.