Табу для мажора

Пролог

– Ваня, мы хотим поженить вас с Федором, – заявляет мой отец как-то за завтраком.

Заявляет между намазыванием тоста маслом, даже не поднимая на меня взгляд, чтобы увидеть реакцию, потому что плевать он на нее хотел. Для папы это что-то вроде очередной сделки по бизнесу.

– Умеешь же ты преподносить новости, Иван! – хмурится мама.

– Ваня, как и я, ценит свое время, и ненавидит хождения округ да около, – отмахивается папа, глядя на меня с гордостью, которая почти гасит мое возмущение. Он редко замечает меня и еще реже признает, что во мне есть что-то стоящее. Так что я на минуту даже забываю, что он только что предложил. Вернее, поставил перед фактом.

– Сомневаюсь, что вам с дядей Стасом удастся убедить Феда согласиться, – перевожу я стрелки на Дубова, который ни за что не женится на мне.

Если я слушаю своего отца, то Фед своему противоречит на каждом шагу. Дядя Стас поистине человек с неиссякаемым запасом терпения, потому что будь на их месте мы с папой, то не факт, что меня не лишили бы денег и дома за такие безумные выходки, которые позволяет себе Фед.

– Он уже дал согласие, – говорит папа, не замечая моего напряжения. – Мы все уладили, я просто хотел поставить тебя в известность.

– Но папа… – понимая, что нет другого выхода, пытаюсь возразить я. И какого черта Фед, вдруг, решил пойти навстречу желаниям своего отца? – Я не хочу замуж.

– О, не волнуйся, это случится еще нескоро, – улыбается он. – Мы же не в феодальном обществе живем, в конце концов. Придержим эту информацию при себе, вы с Федом вольны жить, как хотите, пока молодые. А после того, как ты закончишь магистратуру, объявим об этом миру и начнем готовиться к свадьбе. В любом случае, это произойдет после твоего двадцатипятилетия, так что не о чем волноваться.

Ну, конечно! Он распланировал мое будущее с парнем, которого я ненавижу, и говорит мне не волноваться. Зашибись!

Я знаю, что это означает. Мы с Федом пока продолжим жить, словно этой договоренности не существует, будем встречаться с кем захотим, но папа предупреждает, чтобы на брак я рассчитывала только с Дубовым. С драгоценным единственным сыночком его лучшего друга и партнера по бизнесу. Уродом, отравившем мое существование. И я должна это принять, как послушная дочь. Потому что я послушная дочь. Единственная дочь, на которую возлагают надежды, ведь старшая выбрала свой собственный путь, а средняя умерла.

Иван-дурак – это про меня. Потому что я не имею собственного мнения, когда дело касается решений моего отца. Вот только я не Иван, не его желанный сын, а Ваня. Просто Ваня – девочка, названная в честь своего отца, который после троих дочерей понял, что Ивана Ивановича в его династии не будет. Утешительный приз или скорее досадная ошибка, которая должна была родиться сыном, а получилась дочерью.

Внутри меня все горит от обиды и желания высказаться. Заявить родителям, что никогда я не стану женой Феда. Но я не могу. Физически не могу заставить свой рот открыться, а язык двигаться в разговоре, который не принесет ничего, кроме разочарования отца и слез матери, ведь она всегда его поддерживает. Какое бы решение он не принял. И я с детства следовала ее примеру, но чем старше я становлюсь, тем громче становится голос, который кричит в моей голове, требуя не прогибаться. Отстоять свою точку зрения. Но я не могу этого сделать.

– Хорошо, папа, – выдавливаю из себя, сжимая кулаки под столом. – Обсудим это, когда придет время.

Глава 1

Первый курс

Сначала я не поверила в чушь, которую несла моя одногруппница о том, что для всех первокурсников проводится неформальная встреча в десять вечера в нашем универе, что в переводе означает туса с алкоголем и горячими старшекурсниками. Ну, если подумать логически, кто такое позволит? Даже с учетом того, что именно родители некоторых учеников спонсируют это элитное и дико дорогое заведение. Потом, услышав то же самое еще от нескольких людей, я решила все же пойти.

Дура! Потому что только дура могла оказаться в этом положении!

– Помогите! Эй, там есть кто-нибудь? – кричу я, долбя кулаками по двери кладовки, в которой оказалась заперта с самым стремным парнем из всех, кого можно найти в нашей стране, нет в мире! – Мы застряли, выпустите нас!

– Да заткнись ты! – раздраженно требует Фед. – От твоих криков только башка болит. Сейчас ночь, кого ты надеешься дозваться в такой час?

– Сам заткнись, Дубов! Я лучше голос сорву, пытаясь позвать на помощь, чем буду сидеть тут с тобой до утра. И перестань ко мне прижиматься!

– Да кому ты нужна, идиотка! Если ты не заметила, тут не очень много места. Если есть куда двигаться, то валяй. Это не я же жмусь к тебе своей филейной…

– Ох, да молчи уже! – рычу я, ерзая в безуспешной попытке отстраниться. – Ай, что это? Только не говори, что у тебя… Убери это от меня немедленно!

У меня глаза округляются от шока, когда я чувствую прижимающуюся к моей попе твердость. У него встал?! Вот ведь извращенец!

– Сама убери, извращенка, – смеется надо мной Фед. – Как бы тебе не мечталось, это всего лишь швабра, которую, кстати, ты же и сдвинула, ерзая тут.

Меня накрывает волна унижения, от которой хочется провалиться сквозь землю.

– Какой же ты придурок! – заявляю совершенно по-детски глупо. – Ненавижу тебя!

– Взаимно, Стужа. Я сам, пиздец, как тебя ненавижу! – выдыхает прямо мне в ухо Фед, специально раздражая еще больше.

Я уже на грани слез. Нет, я в панике! Тут темно, тесно и я наедине с парнем, которого при других обстоятельствах даже на расстоянии трех метров видеть не хочу. А ведь все так хорошо начиналось…

Я пришла не слишком рано и не слишком опоздав, одетая в сексуальное короткое красное платье с грубыми ботинками, сразу же ловя на себе многочисленные чужие взгляды. Страстные от парней и неприязненные от девушек. Я к такому привыкла, ведь природа не обделила красотой, а папочка деньгами, чтобы эту красоту подчеркивать. Но все пошло по одному месту, когда я ввязалась в новую, извращенную версию игры «Правда или действие». Одна стерва загадала мне провести в темной кладовке десять минут. Даже самолично сопроводила и заперла здесь, чтобы я не вздумала жульничать. Сучка крашеная! Я бы ей все наращенные волосы выдрала, попадись она мне! Ведь грубо втолкнув меня в кладовку, она сразу закрыла дверь и ушла, несмотря на мои испуганные крики, ведь я совсем не ожидала натолкнуться тут на другое тело.

– Стужа, это ты что ли? – раздался в темноте слишком знакомый голос и я тут же замолкла, осознавая, что ночной монстр, которого навоображала в своей голове, был бы предпочтительнее Дубова, с которым я оказалась взаперти.

– Что ты тут делаешь?!

– Пришел потрахаться, – отвечает он и я прямо чувствую, как он наслаждается происходящим, гад!

– Со своим кулаком? – язвлю я, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше, что нелегко сделать в узком пространстве.

– Нет, с одной горячей первокурсницей и заметь, я не тебя имею в виду.

– И где же твоя девушка? – спрашиваю я. – Что-то тут никого, кроме нас, не ощущается. Или тебя кинули?

– Похоже, что так, – ничуть не смущаясь, признает он. – Придется искать другой вариант.

Меня просто воротит от его мерзости. Шлюхан неразборчивый! Но раз мы тут оказались вдвоем, то можно ведь нарушить слово, так? Я должна была сидеть тут в одиночестве, а не с кем-то еще.

– Позвони кому-нибудь и попроси нас выпустить, – требую я. – Мой телефон остался на столе.

Вообще-то, ребята не позволили мне его взять с собой, потому что сидеть в кладовке с подсветкой не так страшно, но не говорить же об этом Дубову.

– Не повезло, потому что мой телефон на зарядке и тоже не со мной, – ничуть не волнуясь по поводу того, что оказался заперт, говорит Фед.

Делать нечего, придется как-то переждать эти десять минут. Я считаю про себя секунды, игнорируя Дубова, который попытавшись меня разговорить и наткнувшись на молчание, тоже замолкает, но десять минут, а то и все пятнадцать, проходят, а нас никто не спешит выпустить. И тогда я начинаю кричать и долбиться в дверь, пока силы не иссякают.

***

– Все, выдохлась? – язвительно спрашивает меня Фед, когда я замолкаю.

Наши тела все еще соприкасаются в некоторых местах, хотя я практически лежу спиной на чертовой двери.

– Кому вообще придет в голову заниматься сексом в такой тесной кладовке? – раздраженно спрашиваю я.

– Тут слепая зона для камер, – как ни в чем не бывало вдается в пояснения Фед, хотя вопрос был риторическим. – Уж получше, чем в туалете, а в аудиториях тоже камеры.

– Ты такой придурок!

– А у тебя скудный словарный запас, – усмехается он.

– Я не собираюсь опускаться до твоего уровня даже чтобы обматерить тебя! – парирую я. – И чего ты застыл? У тебя голос громче, зови на помощь.

– Зачем? Нас и так выпустят, как только кому-то еще придет в голову трахнуться. Об этой кладовке знаю не я один.

Меня неимоверно бесит его спокойствие, но не могу же я его заставить. Фед что угодно, даже в ущерб себе, сделает мне назло из чистого ослиного упрямства. Не знаю почему он меня так невзлюбил, но его безразличное с детства отношение ко мне изменилось с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. И я бы рада потешить свое эго теориями о том, что он мог таким образом маскировать свой внезапно проснувшийся интерес ко мне, но в такое поверит лишь полная тупица. У Дубова никогда не возникает проблем с девушками. Он безобразно красив, умеет быть обаятельным и у него куча денег. Что еще нужно женщинам?

Проходит еще несколько томительных минут, когда он решает заговорить.

– Ты уже поняла, что тебе здесь не место, Стужа?

– Не называй меня так! – злюсь я.

Возможно, это прозвище показалось бы мне даже крутым, будь у него другое значение. Мы с Федом учились в одной частной школе и знакомы всю свою жизнь, хоть и не дружили из-за трехлетней разницы в возрасте. С тех пор, как он непонятно за что объявил мне войну, Дубов постарался, чтобы испортить мне репутацию в школе. Оскорбительное Стужа пошло от него и его все подхватили, а некоторые девочки даже заменили на Холодрыгу, потому что у меня всегда одна защитная реакция на раздражитель – полное отсутствие эмоций. Естественно, за исключением тех случаев, когда этим раздражителем является Фед. Ему время от времени удается довести меня до точки кипения.

– Но ты же Стужа, – издевается он.

– Стой молча, не хочу с тобой разговаривать!

– А разговаривать и не нужно. Ты просто слушай и запоминай. То, что случилось с тобой сегодня – лишь цветочки, Стужа. Тут не будет, как в школе. Тебе не стать королевой, тебе вообще никем не стать здесь, потому что всем плевать на деньги твоего отца. Здесь в принципе нет никого из среднего класса, кого ты можешь впечатлить. Одно мое слово и ты получишь тот статус, который я назову. А я не позволю тебе быть кем-то больше нуля, понимаешь? Так что, пока не поздно, забирай свои документы и переводись в место, которое тебе по зубам.

– Предполагается, что твоя речь меня запугает? – ледяным голосом спрашиваю я, наконец, оказываясь в знакомой среде враждебности. Фед отбросил маску веселого раздолбая и перешел к угрозам. То, к чему я привыкла и чему я могу дать отпор.

– Ты слишком глупа, чтобы испугаться, – выдыхает он мне прямо в лицо, врываясь в мое личное пространство.

Мои лопатки крепко прижаты к двери и я так стремлюсь держаться подальше от него, что чувствую боль от твердой поверхности, в которую вжимаюсь, но Дубов лишь еще больше придвигается ко мне. Слава Богу, что здесь темно, иначе испуганное выражение моего лица точно выдало бы меня!

– Тебе не понравится то, что я сделаю, если ты останешься, Стужа, – продолжает он вкрадчивым голосом, от которого у меня бегут мурашки страха по спине. – Я знаю тебя. Тебе удалось стать кем-то в школе только после моего ухода, но ты ошибаешься, если думаешь, что здесь будет так же. И кем ты тогда будешь без своего любимого статуса королевы? Никем. Разве не это твой самый сильный страх?

– Ты совсем меня не знаешь, – толкаю его в грудь, быстро отдергивая руки, когда по ним проходит разряд тока от соприкосновения с ним. – Отодвинься, тут и так жарко.

– Тебе неловко от моей близости? – насмехается он.

– У тебя отвратительный дезодорант, так что да, я бы предпочла не блевать здесь.

– Ты такая врушка, Стужа.

– А ты много воображающий о себе тупица!

Наш очередной обмен оскорблениями прерывает лучший в мире звук чужих голосов за дверью и я сразу же начинаю снова стучать и звать на помощь. Слава Богу, на этот раз меня спасают из этой ужасной кладовки и еще более ужасного Дубова, который выглядит отвратительно довольным, когда нас выпускают двое его не менее отвратительных дружков, отвешивая пошлые намеки в мою сторону. Проигнорировав их, я иду за своей сумочкой и не медля больше ни секунды, ухожу с этой дурацкой недовечеринки, твердо внеся в свой список врагов, которых нужно проучить, сучку, «забывшую» меня в кладовке.

Глава 2

– Ваня! Эй, Ваня, да постой же ты! – пробивается сквозь музыку в наушниках голос моего одногруппника, и я оборачиваюсь, выключая свою любимую песню.

– Чего тебе? – бросаю грубо, потому что мне совсем неинтересно смотреть на нелепые потуги этого приставучего Астахова позвать меня погулять.

– Вань, а ты сегодня пойдешь к Феду? – спрашивает он, пытаясь отдышаться после бега за мной по коридору.

– Конечно нет! – в отвращении кривлюсь я. – Когда это я ходила на тусы Феда?

– Это все потому, что тебя никогда не приглашают, Стужа, – раздается за спиной ненавистный голос Дубова, но я даже не оборачиваюсь, игнорируя его присутствие и слова.

– У тебя все, Астахов? – обращаюсь к одногруппнику. – У меня и другие дела есть, или ты хочешь предпринять еще одну жалкую попытку подкатить ко мне?

Парень краснеет, а за спиной слышится издевательский смех гиен в обличье Феда Дубова и его друзей, но я быстро душу в себе чувство вины. Пора бы уже понять этому Мише или Мите, как там этого Астахова зовут, что я не заинтересована и лучше ему переключить свою щенячью любовь на кого-то еще.

– Не парься, Астахов, на моей хате сегодня соберутся такие девочки, что ты даже имя Стужи забудешь при виде них, – решает «поддержать» беднягу Фед. – И что ты в ней нашел? Это же… Стужа.

Они снова ржут, но я не доставляю им удовольствия видеть свою реакцию. Развернувшись, продолжаю свой путь, даже не глядя в сторону Дубова, мимо которого приходится пройти. Это моя новая тактика – делать вид, что его не существует. Он невидим и не слышим. Ноль.

Дохожу до аудитории уверенной походкой, доведенной до совершенства, и зайдя внутрь, сразу же сажусь на место в конце ряда, утыкаясь в свой телефон с ужасно занятым видом, чтобы никто из девчонок не подходил. Строчу по клавиатуре, словно пишу сообщение, а сама пытаюсь сдержать слезы. Да, как бы мне этого не хотелось, я не скала, не безэмоциональная машина!

Каждое утро, глядя на себя в зеркало, я вижу красивую девушку с длинными золотистыми волосами и лицом, достойным обложки журнала. У меня светлая кожа, яркие глаза и шикарная фигура. Да я практически идеал! Всегда так считала и знала, что красива. Даже очень. Но с тех пор, как я поступила в универ, Фед не устает повторять, что я посредственность, что при моей внешности даже характер не спасает, потому что он еще хуже, что я просто холодная фригидная стерва. Стужа, одним словом. Испоганил мою фамилию так, что и для всех остальных я не Стужева, не Ваня, а Стужа. Патологическая стерва. И все с этим соглашаются. На меня даже парни не обращают внимание, только такие ботаны и задроты, как Астахов. Всего каких-то два месяца в универе практически наповал убили мою самооценку, а мне ведь здесь пять лет учиться! Как же все было легко в школе…

– Вань, ты чего? – подсаживается ко мне Тася, кладя на стол свой ноут.

Перевожу на нее взгляд и пожимаю плечами, типа, все ок. До сих пор не верится, что моей подругой в универе стала какая-то заучка. Вообще-то, даже две. Тесно я общаюсь только с Тасей и Ликой, потому что никто особо не горит желанием со мной дружить, а эти две подружки решили меня пожалеть и первыми протянули руку помощи, когда уже на третий день учебы Фед опозорил меня, слив глупое видео из школы на всю «Сеть» – социальную сеть нашего ВУЗа. Доступ в нее открывается только по личному идентификационному номеру студента, так что это работает лишь для тех, кто учится с нами. Популярность именно этой социальной сети в том, что там действует система рейтинга, причем на этот рейтинг влияют оценки студентов и естественно, Фед-чертов-Дубов находится на самой вершине еще с первого года своего обучения здесь. А я…

М-да-а-а… Грустная картина.

Являясь красивой и уверенной в себе девушкой, я привыкла к тому, что мое мнение важно для людей, окружающих меня. В школе, после выпуска Феда, следующие три года я была авторитетом и вполне логично ожидала, что в университете будет так же. Но Фед унизил меня, прилюдно, и все решили, что я ничего не стою, ведь он был их самопровозглашенным королем. Чертово стадо придурков!

Он где-то откопал и распространил видео, на котором я в самой агрессивно-ледяной форме угрожаю, не церемонясь с выражениями, своей бывшей однокласснице Наташе. Стоит признать, даже у меня мурашки пробегают по телу, когда смотрю его. Я похожа на безжалостного психопата на том видео, но в свое оправдание могу сказать, что это был первый месяц после смерти моей старшей сестры Васи, а Наташа говорила про нее гадости. Я тогда находилась в ужасном состоянии и не контролировала свои действия, поглощенная горем и злостью. И даже эту ситуацию Фед умудрился использовать против меня, за что я и ненавижу его всей душой. Буллинг в наше время осуждается, так что неудивительно, что меня опустили ниже плинтуса.

– Слышала, что Кир вернулся? – внезапно привлекает мое внимание шушуканье Лики с Тасей, которые, как я и хотела, не втягивают меня в свой разговор.

– Ага, наверное, снова начнут ставки делать.

– Девочки, вы о чем? – чувствуя любопытство, спрашиваю я.

– О Кире, он вернулся из Швейцарии, – начинает вводить меня в курс Лика.

Я уже знаю о том, кто такой Кирилл, которого все называют просто Киром. В «Сети» он постоянно на первом или втором месте в рейтинге, они с Федом обгоняют один другого, но всегда держатся в пределе первых двух мест. А еще, они лучшие друзья, если верить слухам, но я сама его пока не видела, хотя, судя по фото он секси – высокий, спортивный блондин с классически красивым лицом.

– Пашка Калугин с четвертого курса устраивает тотализатор в начале каждого учебного года. В прошлом году спорили, кто из придурков заполучит Оксанку, а в этом сто пудов будет еще что-то покруче.

Придурками мы с девочками называем компанию Феда, состоящую из его ближайших друзей: Кира, Жеки, Дима и Алекса. Для всех других они самые крутые ребята в универе, элита, мать ее! Но то, что все эти парни самодовольные свиньи – это факт. Как и упомянутая Оксана – возомнившая себя богиней дура.

– И что, кто в итоге победил? – спрашиваю я.

– Никто, потому что, судя по слухам, Оксанка спала и с Федом, и с Киром, а кто-то говорит, даже с Жекой, – хихикает Тася. – На такой исход никто не ставил.

– Я так и знала, что она шалава! – довольно улыбаясь, шепчу я, а потом думаю, чего бы такого замутить, чтобы утереть чертову Дубову нос, потому что мириться с местом, которое он мне отвел, я не собираюсь.

***

– Ваня, сегодня вечером тот самый момент. Ты готова, малышка? – звонит мне Ари сразу после пар.

– Ты в Москве? Правда?! – визжу я, не веря, что она так рано вернулась.

Ари – она же Арина Дубова, дико популярная певица, никогда не сидящая на одном месте. А заодно и актриса, телеведущая и блогер. Да чем она только не занимается! Единственный ее недостаток в том, что она сестра чертового Феда, но мы с ней тактично не обсуждаем ее любимого младшего братишку между собой.

Вообще, Ари всегда была подругой моей сестры Васи, а я в детстве бегала за ними хвостиком, а в подростковом возрасте пыталась затесаться в компанию набирающих уже популярность девушек, но после того, как Вася трагически погибла, мы с Ари, которая очень ее любила, как-то сблизились, несмотря на то, что она старше меня на пять лет, и стали подругами. К сожалению, редко видящимися из-за ее постоянной занятости.

– Да, утром прилетела. А это значит что?

– Что мы наконец-то идем к Леке! – кричу я. – Что мне надеть? Блин, как же мало времени! Ари, я срочно домой, будь на связи и пришли мне свой образ!

– Расслабься, малышка, там будут все свои, – отмахивается от меня подруга.

Ага, как бы не так! Я ждала ее возвращения, чтобы попасть в этот чертов новый клуб, в который Лека не пускает абы кого. Деньги тут не помогут, нужны связи, а они в этой звездной тусе из моих знакомых есть только у Ари и Феда, чей отец в прошлом успешный продюсер.

Домой я лечу пулей, наверняка поймав пару штрафов по дороге. Разворотив всю гардеробную, останавливаю выбор на блестящем, черно-золотом коротком платье, плотно облегающем мою точеную фигурку, и собрав выпрямленные волосы в тугой хвост на макушке, делаю яркий макияж. А потом набираю Ари через видеозвонок, чтобы оценить ее внешний вид.

– Мы будем похожи на сестричек, – смеется та, одетая в такое же платье, как и у меня, но только в серебряно-черном цвете. Стоит ли удивляться, что и она купила эту шикарную новинку из последней коллекции нашего любимого дизайнера? – Блин, только не смей переодеваться, Ваня!

– Не буду, у меня уже мейк под это платье сделан, – показываю ей язык. – Все, я еду за тобой. Сестрички, так сестрички. Ты у себя в квартире?

– Нет, я сейчас у родителей, малышка, так что гоу сюда. Заодно поздороваешься. Фед теперь тебя видит чаще, чем мы все вместе взятые.

– А он тоже сейчас там? – спрашиваю я.

– Ну да, семейный ужин в честь моего возвращения.

– Блин, Ари, только обещай, что не пригласишь его с нами! – умоляю я. Не хочу портить прекрасную ночь присутствием этого козла.

– Даже не собиралась, – отвечает та. – Это же наше девчачье время, зачем нам там мой братик?

– Вот именно! Все, я еду, жди.

Глава 3

Подъехав к дому Дубовых, я поднимаюсь и меня сразу на пороге встречает Ари, крепко сжимая в объятиях.

– Я скучала по тебе, малышка! – заявляет она, осматривая меня с ног до головы. – Ты стала выше или мне кажется?

– Ага, вытянулась аж на три сантиметра, – фыркаю я, тоже оглядывая ее.

Арина Дубова всегда была настоящей красавицей, даже в детстве. В отличие от темноволосого Феда она натуральная блондинка, стройная, но с формами, с удивительно пронзительными, ангельско-голубыми глазами, доставшимися обоим детям Дубовых от их отца Стаса.

– Ваня, как я рада тебя видеть! – стоит нам зайти в гостиную, встает мне навстречу тетя Марина.

– Тебя просто не узнать, красавица, – улыбается дядя Стас. – Повезло тебе с невестой, Федор, а?

Черт, только не сейчас! Дядя Стас любит дразнить своего сына, но я ненавижу, когда мне напоминают, что чертов Фед мой жених. И он, похоже, испытывает схожие эмоции, потому что смотрит на меня так, словно я пришла и нагадила ему на ботинки, как сделал когда-то мой любимый песик Эппл, пусть он покоится с миром! Хороший был пес, понимающий. И так же не любил Феда, как и я.

– Сам своему счастью не верю, – язвит Фед, окидывая меня брезгливым взглядом.

Я быстро отворачиваюсь к тете Марине, потому что на миг забыла о своей тактике игнорирования и посмотрела прямо на этого гада, и начинаю расспрашивать ее о делах благотворительного фонда, которым она занимается. Мне всегда нравились родители Феда, они самые приятные из всех друзей моего отца, так что с ними даже не приходится притворяться дружелюбной.

После короткой светской беседы, Ари, наконец, бесцеремонно заявляет, что нам пора.

– Вы отлично выглядите, девочки, – умиляется тетя Марина. – Специально оделись одинаково?

– Не поверишь, но случайно, мам, – хихикает Ари.

– У дураков мысли сходятся, – вставляет свои пять копеек Фед.

– Федор! Не будь таким грубым, – хмурится тетя Марина. – Если твоя сестра привычна к твоей грубости, то хотя бы с Ваней…

– Ваня моя невеста, если ты забыла, мама. Она тоже привыкла ко мне всякому. Ладно уже, поехали, – встает он с кресла.

– А ты куда собрался? – в панике спрашиваю я, прежде чем успеваю подумать, испугавшись, что он навяжется с нами.

– Переигрываешь, милая. Я еще не твой муж, чтобы отчитываться о своих передвижениях, – одаривает он меня акульей улыбкой, прежде чем пройти мимо к выходу.

Подавив смущение, я прощаюсь с его родителями и выхожу вместе с Ари, которая яростно что-то печатает на ходу. Сегодня мы едем на моей машине, потому что у меня новая система питания, исключающая алкоголь и я могу быть нашим трезвым водителем.