Не открывай ящик Пандоры

Варя застонала и сжала пальцами покрывало. Свела ноги вместе и я, нависая над ней, начал двигаться. Быстро, равномерно, находясь под влиянием страсти и желания. Пружинная кровать слегка поскрипывала в унисон моим движениям. Также начала постанывать и Варя.

Благодаря окну я видел улицу. На наше счастье, со скамейки ещё никто не уходил.

Боясь быть обнаруженным, я начал двигаться ещё быстрее, стремясь к скорейшей разрядке. И получилось. Но Варя меня опередила. Ее тело пару раз дернулось и затихло. После неё затих и я. И, по-свойски, в наглую, лег на девушку, вытянувшись во весь рост.

– Удобно? – прошептала, не открывая глаз, Варя.

– Очень. Так бы лежал и лежал, – ответил я, поражаясь своей наглости.

– А мне не очень, – был ответ. – Люблю видеть довольное лицо. Ну или очень старающееся быть таким. В процессе. В следующий раз сверху буду я.

– Согласен, – ответил я. – Но закончу так: я – сверху.

Слабая улыбка озарила Варины губки.

– Посмотрим, успеешь ли. А теперь слазь, пока не застукали и в загс не повели. И трусики подай, развратник.

Не спеша, придерживая презерватив, дабы не соскочил, я вышел из девушки и слез с кровати. Нагнулся, поднял трусики и положил около Вари. Она повернулась на бок и стала с усмешкой смотреть на меня. Я откровенно разглядывал лежащую девушку, ее голые ноги и неприкрытый сарафаном гладкий низ живота.

– Что, нравлюсь? – спросила Варя, согнула ногу в колене, показывая сочное, крепкое бедро и гладя его рукой. – Еще хочешь?

– Спрашиваешь, – прохрипел я осипшим от волнения голосом. – Будет возможность, весь месяц в постели подо мной будешь.

Варя засмеялась тихим смехом.

– Иди уже, – сказала, отсмеявшись. – И друга спрячь. Пусть отдыхает. От трудов праведных.

Я спрятал в штаны свое хозяйство и, вместо ответа, подошел к Варе, опрокинул на кровать и долго и нежно стал целовать в губы.

Нацеловавшись, я приподнялся, положил обе руки ей на груди и слегка помассировал их. Лифчик ее был без твердых чашечек и не мешал ощущать их упругость.

– Сегодня ночью ты будешь сверху, – сказал я, наконец оторвавшись от её прелестей. – Н-да, заездят меня здесь по полной. И днем, на бане, и ночью, на диване.

Подмигнул Варе и ушёл из комнаты.

Вышел из дома во двор, сел на скамейку. Требовалось прийти в себя и обдумать произошедшее. Внезапный секс, пусть с троюродной, но сестрой, нарушил внутренний покой. Я всегда считал, был уверен, что любые родственные связи являются препятствием для близости. Вышло наоборот. Сестренка не противилась, не отказала, а с удовольствием отдалась.

Вывод напрашивался такой. Людям мешают заниматься сексом люди, точнее, придуманные другими людьми условия, нотации, запреты. Если люди симпатичны друг другу, то ничто и никто не сможет запретить им делать друг с другом то, что они захотят. Жить, любить, заниматься сексом. Главное – предохраняться от нежелательной беременности.

Но почему она пошла на это? Почему?

Ход мыслей прервала появившаяся во дворе Варя.

– Пошли к нашим, – сказала, подходя.

Я встал и, когда она проходила мимо, приобнял ее за талию и прошептал в ухо: – Пока я здесь, я буду в тебе. Готовься.

В ответ она провела пальцем по моей ширинке.

– Ты тоже.

Мы вышли на улицу.

Дядька с теткой так и сидели на лавочке. Для них, деревенских жителей, лавочка была своеобразным телевизором, окном в мир. Она давала им возможность узнавать все деревенские новости, быть в курсе всех последних событий их деревни. Вот и сейчас они оживленно обсуждали какую-то тетку.

Увидев нас с Варей, сменили тему.

– Племяш, живой? – поприветствовал дядька. – Как спина?

– Спина в норме. Благодаря ей, – кивнул на Варю. – Болит чуток, но терпимо. От дневного сна голова чугунная. В остальном живой.

– А ты, Варюшка, выспалась?

– Ага. Но в отличии от него, голова в норме.

– Вот и ладушки. Расскажи-ка нам, племяш, как вы там живете-поживаете? Что у вас нового?

В течении следующего часа я обстоятельно, подробно, в деталях отвечал на все задаваемые вопросы. Про жизнь, работу, учебу, родителей.

На протяжении всего рассказа Варя сидела, прижавшись ко мне, и я чувствовал тепло ее бедра и взгляд иногда предательски падал на её голые коленки.

Разговор продолжился и за ужином. Теперь спрашивал я и слушал дядины рассказы об их жизни. Варя сидела напротив. И глядя на ее легкий летний сарафан, было заметно на ней отсутствие лифчика.

– Племяш, предлагаю спрыснуть твой приезд, – с этими словами на столе появилась трехлитровая банка самогонки.

– Ты парня угробить хочешь? – накинулась на дядю тетка. – Он ж от этой банки упадет тут, под стол.

– А кто его заставляет всё выпить? – удивился дядька. – Сколько захочет, столько пусть и пьет. Я ж не требую, как иные одержимые, пить до дна. Осилит хотя бы полстакана и ладно.

Он плеснул в стакан, аккурат на палец.

– Попробуй, племяш. Сам гнал. На пшенице. «Пшеничкой» зову. Мягкая. И нежная, как слеза.

– И мне, – Варя достала еще один стакан. – Тоже хочу пшеничной слезы.

– А вам, барышня, не рановато-то ли пробовать такие напитки? – прищурив глаз дядька. – Ваш юный организм справиться с этим напитком? Вы мне потом дом по бревнышку не раскатите?

– А ты налей и отойди, – процитировала избитую фразу Варя.

– Ну пробуй, шутница. – Дядька плеснул в Варин стакан.

– Ну что, ребята, за встречу. – Он первый поднял свой, чокнулся с нами и залпом осушил.

Следом свой выпила Варя. Охнула, помахала возле рта ладошкой и, схватив с тарелки огурец, захрустела.

Настала моя очередь. Взял стакан, обреченно вздохнул, чем вызвал улыбки окружающих, словно предчувствуя, что ничем хорошим это не кончиться, закрыл глаза и залпом выпил.

Удивительно, но горло не обожгло. Жидкость мягко прошлась по нему, наполнив рот необычным послевкусием и теплым комком опустилась в желудок.

Стало хорошо. Не поев перед этим, опьянел бы мгновенно.

Варьке в голову тоже дало. Глазки её заблестели.

– Ну что, молодежь, налить еще? – спросил дядька.

– А давай, – сказала Варя, – пить, так пить.

– Веселое начало отдыха, – констатировал я, подставляя стакан для добавки.

Нам налили по второй.

Варька снова охнула и захрустела огурцом.

Мой желудок вновь наполнился теплом.

Поедая жаренную картошку вкупе с солеными огурцами, я иногда ловил на себе взгляд Варькиных глаз. И замечал, что с каждым глотком самогонки они блестели все ярче и ярче.

«Похоже, Серега, тебя ждет насыщенный вечер. Девочка зреет не по дням, а по часам. Оторвешься, приятель, по полной. Друга не забудь сполоснуть. Вдруг массаж будет. Губной».

И, в предвкушении сочного Вариного тела, пил и ел, ел и пил.

Варя тоже пила. Но по чуть-чуть. И заедала каждый глоток то огурцом, то помидориной.

И, судя по глазам, пьянела.

В какой-то момент стало понятно, что все, хватит. Голова стала шуметь и слегка кружиться.

– Я всё, – попытался подняться, и меня качнуло. Уцепился за край стола и мотнул головой.

– Ой, как хорошо.

Варя сидела, закатив глаза и слегка покачивалась.

– Доволен? – спросила тетка. – Споил детей. Вот что, – продолжила она, – где спать будешь?

– В таком состоянии, на сеновале. Дабы не позорить вас своим непотребным видом, – выпалил я на одном дыхании. – Там сено, надеюсь, есть?

– Есть. Свежескошенное, – дядьку тоже развезло и язык его слегка заплетался. – Сейчас найдем подушку с покрывалом.

Он принес вещи, и мы пошли в сарай.

Внутри одуряюще пахло свежим сеном, одним из моих любимых запахов.

– Сена пока мало, так что располагайся как захочешь.

Он отдал мне подушку и вышел, притворив дверь.

Качаясь, я постелил покрывало, бросил подушку, разделся и рухнул в травяную постель.

Лежа на животе, вдыхал этот запах и пьянел ещё больше.

И пропустил момент появления Вари.

Ощутил ее присутствие только по пальцам, погладившим спину и словам: – Подвинься.

Я повернулся набок, приподнимаясь на локте. И в этот миг рядом опустилось её обнаженное тело. Она легла, вытянулась, изгибаясь и прошептала: – Хорошо.

Глянула на меня блеснувшими в полутьме глазами: – Чего лежим? Кого ждем?

Я тут же навалился на нее. Всем телом. Ноги девушки мгновенно разлетелись в стороны, открывая путь в её тело. И я вошел в него, точнее, влетел. Одним толчком вогнал отвердевший орган до основания.

– Ох, – охнула она и застонала.

Ибо я сразу начал двигать бедрами, гоняя себя внутри её гостеприимного тела.

– К-то – то о-бе-щал я бу-ду с-вер-ху, – стонала она, дергаясь от моих толчков.

– Потом, – сквозь зубы процедил я. – По-том.

И отключился. Стал секс-машиной с одной единственной функцией – двигаться внутри её тела. И я двигался. Иначе говоря, долбил Варьку не переставая.

Накрыл девушку всем телом, вжимая в траву. Варя обхватила меня ногами и руками и, то громко стонала в такт моим движениям, то затихала, когда мой рот закрывал её.

Не помню, как долго я лежал на Варе. Но долго, очень долго. И виной тому выпитый самогон.

В моем прошлом был такой случай. Как-то после хорошей порции спиртного я долго, около часа или более, крутил одну девочку. Кажется, на Новый год. Попробовал её в разных позах. И сначала, как и сейчас с Варей, набросился, быстро гоняя себя в ней, а потом успокоился. Даже дал ей поерзать на себе и, положив руки под голову, наслаждался процессом и видом обнаженного девичьего тела.

Вот и сейчас, устав двигаться, я слез с Вари и лег на спину. Она тут же оседлала меня, откинулась назад и, уперев руки в колени, задвигала бедрами. Откинула назад голову и закрыла глаза. И пока Варя так двигалась, я-то гладил её бедра, то мял груди.

В общем, пользовался предоставленным мне женским телом по полной.

Внезапно Варя дернулась раз, другой, третий и сжав мои бедра своими, застыла с откинутой назад головой. Глубокий стон вырвался из её рта. Она разрядилась и теперь сидела на мне, тяжело дыша. Её глаза блестели в полутьме сарая.

– Наездилась? – прошептал я.

Она утвердительно кивнула.

– Тогда слазь и на четвереньки. Продолжим.

Варя слезла с меня и встала на четвереньки, положив голову на подушку. Я поднялся и простроился к её округлой попке. Рывком вошел и продолжил движения.

Я откровенно наслаждался девушкой, наслаждался сложившейся ситуацией. Согласитесь, не каждому мужчине так везет в жизни. Не каждому мужчине вот так вот, сразу, отдается очень красивая девушка.

Слегка протрезвев, я, держа Варю за бедра, не спеша двигал в ней своим достоинством. Или наоборот. Замерев, двигал Варю, насаживая её на него.

Приближалась разрядка. Я чувствовал это. Хоть и был пьян, но заканчивать в Варю не хотел. Хоть и хотел этого. Хотел в тело, а не в пустоту.

Терпеть стало невмоготу. Я встал, поднял Варю и поставил на колени. Приблизил свой готовый лопнуть инструмент к ее лицу.

– Возьми.

И она взяла. Стала массировать его губами и через минуту-другую я спустил.

Она проглотила всё. И напоследок поцеловало его в окончание.

Обессиленный, я смотрел на стоящую предо мной на коленях Варю. В ее глазах была преданность, вера и… любовь.

– Ляг, – попросил я.

Она тут же легла и развела ноги в стороны. Я опустился на нее и накрыл всем телом. И перед тем, как так уснуть, успел ощутить на спине легкое поглаживание ее пальцев и услышать:

– Родной мой, хороший. Как же ты мне нужен.

Какие же интересные мне иногда сняться сны. Например, сегодня ночью я видел сон, в котором занимался сексом с Варей, очаровательной двадцатилетней брюнеткой, с отличными, просто идеальными формами.

Так думал я, открыв глаза и глядя в потолок сеновала, где ночевал. Повернул голову набок и… так это был не сон. Обнаженная Варя лежала рядом, по-детски положив ладошки под голову, и тихонько посапывала. Я невольно залюбовался спящей девушкой. Она спала глубоким, спокойным сном. Дыхание ровно приподнимало и опускало её грудь.

Линии её тела завораживали. Так идеально сложенной девушки я ещё не встречал. Даже Лена проигрывала ей в этом. Хотелось смотреть на Варю вечно. И не только. От одного её вида мой орган отвердел.

Тихонько повернул ее на спину и осторожно раздвинул ноги. Взял в руку свое достоинство и стал нежно водить по её промежности. И как только почувствовал влагу, неспешно вошел в девушку.

Стараясь не разбудить Варю, нависая над ней и держа себя на руках, медленно двигал бедрами, наслаждаясь процессом. И смотрел, стараясь запечатлеть в памяти каждый сантиметр ее тела.

Ей нравилось. Были слышны тихие стоны, ее лицо менялось от удовольствия, которое я старался продлить, растянуть как можно дольше.

Но, как это бывает, всему есть предел. Приближалась разрядка. Я двигался, сдерживая себя, но, когда стало невмоготу, вышел из Вари и спустил в сторону, на сено.

Затем сел меж ног лежащей девушки и откровенно разглядывал ее обнаженное тело. Руки ласкали всё, что могли.

Внезапно дверь сарая приоткрылась и дядькин голос спросил:

– Молодежь, вы проснулись?

– Да. Сейчас выйдем, – прохрипел я в ответ, обернувшись к двери.

– Эге, племяш, а что с голосом?

– Твой напиток постарался.

– Хе, это он умеет. Но это поправимо. Выйдешь 50 капель накапаю, и он вернется.

Я улыбнулся.

– А возврат голоса не убьет помощника?

– Не убьет. Лекарство дозированное, без вреда для здоровья. Одевайтесь, и в хату. Ждем к завтраку.

– Сейчас будем.

Я повернулся разбудить Варю. Она еще спала. Да так сладко, что будить было жалко. Но надо.

Нагнулся, приник губами к ее губам и стал целовать их. Нежно, ласково, как умел. Эти поцелуи её и разбудили. Обвив мою шею руками, притянула к себе, заставив опуститься на нее и начала страстно отвечать.

С трудом я пытался заставить себя оторваться от Вари.

– Варюша, милая, – говорил меж поцелуями. – Пора вставать. Уж дядька приходил. Нас ждут завтракать.

Варя же, извиваясь, ерзала подо мной, непрерывно осыпая поцелуями мое лицо.

– Блин, Варюшка, что ж ты со мной делаешь, – говорил я, когда рот освобождался. – Что ж ты делаешь.

Она не отвечала. Обнимала, прижимая к себе, целовала и продолжала извиваться. Доизвивалась. Мой орган вновь отвердел, и я вогнал его ей меж ног.

Варька охнула. Я как мог обхватил ее руками и яростно, грубо задвигал бедрами в желании быстрой разрядки.

Но быстро не получилось. Минут десять я гонял свой орган вперед-назад. За это время, обнятый Варькиными руками и ногами, наслушался её стонов, ощутил её разрядку и все-таки смог еще разок сам.

Обессиленный, сполз с девушки. Мы оба тяжело дышали.

– Блин, Варька, ты ж меня как губку жмешь. До капельки, – выдохнул я.

– Разве это плохо, – прошептала она. – Наоборот. После меня никакой другой не захочется. Да и не получиться.

– Верно, – согласился я. И добавил: – Да и никакой другой и не нужно. Ты – женщина мечта. Любой мужик будет рад иметь такую, как ты. Кто всегда хочет, может, и даст.

– Радуйся, – сказала она, вставая. – Тебе невероятно повезло. Со мной.

Подняла с пола сарафан и накинула на себя.

– Вставай. Трудовые подвиги ждут. Дневные. И, – подмигнула, – ночные.

И вышла из сарая.

Я задумался.

С одной стороны, она была действительно, не девушка, а – мечта. Любого, кто любит секс. И мне в этом плане невероятно повезло. А с другой… Как бы ей сказать?..

Вздохнул, оделся, вышел из сарая и зашел в хату.

Меня встретил запах яичницы. С салом. Моего самого любимого блюда. Рот тут же наполнился слюной. Кроме нее нас толе стояла миска с горячими, только что из печки, оладушками.

– Садись сюда, – Варя уже сидела за столом и похлопала ладонью по лавке возле себя.

Она уже переоделась. Сменила сарафан на платье с треугольным вырезом. Весьма хорошим. Холмики ее были слегка прикрыты и притягивали взгляд получше любого магнита.

Я опустился на лавку рядом с Варей. Она тут же прижала свою ногу к моей. Тетя поставила предо мной тарелку с еще одним моим любимым деревенским блюдом – жидкой картошкой. Как же давно я её не ел… Варька откромсала со сковороды здоровый кусок яичницы, положила в тарелку и пододвинула ко мне.

– Ешь, работник.

Дядька же протянул стакан.

– Выпей. Легче станет. Увидишь.

Я выпил. Жидкость теплым ручейком стекла в желудок. Следом за ней пошла картошка вкупе с яичницей и оладушками.

– Вкусно? – спросила тетя.

– Очень, – промычал я с набитым ртом. – Давно не ел такой вкуснятины. Лет 10. Как перестал к вам ездить. Соскучился по такой еде.

– Тогда ешь, не стесняйся. – Варя положила в тарелку еще кусок яичницы. – Тебе сегодня работать и работать. – И сильнее прижалась бедром.

Как все-таки приятно ощущать женскую заботу и, внимание. И за столом, и, в постели.

Когда с завтраком было покончено, я поднялся из-за стола.

– Большое спасибо. Накормили мужика. Дядь, я готов к труду и обороне.

– Что ж, – дядька тоже встал из-за стола. – Пойдем, начнем, помолясь.

Мы вышли из дома и пошли в огород. Баня стояла радом с домом Дядька уже приготовил лестницы, инструменты и все, что могло понадобиться.

– В общем, так, – начал он. – План работ такой. Сначала снимаем шифер. По-возможности, максимально осторожно, оберегая каждый лист. Он мне еще пригодиться. Затем убираем стропила и поперечные балки. Разбираем трубу до потолка. И апофеозом служит разбор сруба. Для этого я позову еще пару соседей. С их помощью мы снимем бревна и перетаскаем их во двор. Потом я распилю их на дрова. Новый сруб уже заказан. Как только уберем этот, позвоню, его привезут и сразу сложат. Мы на этот процесс только посмотрим. Если ты еще будешь здесь, буду рад помощи в установке стропил и покрытия крыши.

– Чем смогу, помогу. Лишь бы дождь не спутал нам все наши наполеоновские планы.

И мы начали.

Я залез на крышу и первым делом снял конек. После стал осторожно, используя гвоздодёр и деревянную планку, вытаскивать гвозди из шифера. Освобожденный от гвоздей лист принимал дядька, сам спускал на землю и тут же уносил в сторону.

До обеда мы, не торопясь, разобрали половину крыши.

Только дядька утащил очередной лист, как прибежала Варька.

– Слазь, гастарбайтер, – крикнула. – Кормить буду.

– Хорошо, начальника.

Я спустился по лестнице и тут же попал в Варькины объятия. Она обняла меня сзади, прижав упругие груди к спине, поцеловала в шею и прошептала: – Ты ж мой самец.

И слегка куснула за мочку уха. Низ живота подал первые признаки жизни.

За обедом дядька сказал:

– Сейчас отдохнем часиков до 5. Дабы не изжариться на жаре. Потом продолжим. Даст бог, сегодня крышу полностью снимем.

– Снимем, – уверил я.

Послеобеденный сон в деревне – это традиция. Это святое. Делать днем особо нечего. Да и на такой жаре это чистое самоубийство. Вот местные и привыкли спать пару-тройку часиков.

Дядя с тетей тоже прилегли.

Варька вознамерилась, пользуясь случаем, уединиться на сеновале, но я воспротивился. Обнимая и массируя упругую попку девушки, меж поцелуями, сказал:

– Потерпи до вечера, ненасытная моя. Презерватив был один. Без защиты в тебя заканчивать не хочу и не буду. И ждать момента, дабы вытащить и спустить в сторону, тоже. В женщину это делать намного приятнее. Пойду, прогуляюсь до аптеки, куплю про запас. Надеюсь, они там будут.

– Я с тобой, – сказала Варя. – Если их не будет, не беда. Не забывай, есть еще ротик и.., – шепнула мне в ухо. – Попка.

Я прижал ее к себе и сильно сжал руками только что вышеназванный участок ее тела.

– Ты уникальная.

И впился в ее губы.

Но она оторвалась от меня и взяла за руку.

– Пошли.

Вывела на улицу, провела на огород и завела в баню. Присела на корточки, расстегнула ширинку, вытащила наружу мой отвердевший орган и стала массировать его губами.