От птицы отделилось одно крыло, затем второе.
Все время, пока держал над головой крышку, та постепенно становилась все тяжелее, будто кто-то с той стороны подкладывал гирьки. Уже не могу игнорировать горячий свинец в мускулах, на лбу выступила испарина, хочется обратно во тьму…
По котлу холмов разлилось эхо металлического скрежета, ведьма подняла круглую крышку люка, и та ударилась о башню, грохот потонул в подушке растений. Ведьма взяла крыло в обе ладони, как на блюдо. Перья прошуршали о края люка, руки исчезли в глубине башни до плеч. Вернулись пустые. Таким же образом женщина опустила в недра танка второе крыло.
Крышка люка снова заскрипела.
– Я закрываю этот люк, – торжественно заговорила ведьма, – чтобы мог ты утолить голод. Смертные недостойны взирать на трапезу твою. Ешь, мой бог! Да снизойдет капля милости твоей… на верную жрицу.
Бах!
Крышка вернулась на стражу башни.
Ведьма стиснула в кулаке птичью шею, оказалась у подножия танка и стала быстро спускаться с холмов.
Я замешкался, чуть не свалился с лестницы, когда опускал крышку, мне показалось, она громыхнула так, что даже белки на соснах услышали. Но еще больше смутило, что я оказался в полной темноте. Совсем забыл, что после контакта со светом способность видеть во тьме не возвращается в ту же секунду.
Спускаться пришлось на ощупь. Меня хватило на пару ступенек – я спрыгнул, и подошвы ударились о пол, я присел. Пальцы нащупали лямку рюкзака. Я надел на спину, после чего нашел копье. Тьма не желает расступаться…
Над головой скрипуче загрохотало.
Сердце ушло в пятки. Я поймал момент, когда в подземелье хлынули первые порции света сквозь узенький квадратный контур, и нырнул в туннель перед собой, спрятался за широким бревном опорного столба у стены… Едва успел.
Крышка с грохотом ушла вверх, и контур света превратился в сплошной световой портал, свет льется как вода из душа. Пришлось отвернуться, надеть очки…
«Родной, заведем кота!»
«Зачем, солнце?»
«Будем гладить, тискать, брать в постель…»
«А меня тебе мало?»
«Ну пожа-а-алуйста! Давай не кота, а кошку, раз ты такой Отелло».
«Уже есть одна. Мурлычет тут…»
«Мяу!»
Я выглянул вновь.
Показались сандалии, закачался подол черной юбки, а затем в подземелье ловко, но без суеты спустилась женщина.
На вид не больше тридцати. Выше меня. Отряхнув черное платье, распрямила спину. Такая явно привыкла колоть дрова и таскать штангу коромысла с ведрами. Помесь ведьмы и русской бабы. Стыдно признать, но я, мужик, голыми руками ее вряд ли обезврежу.
Лук, стрела и добыча, очевидно, остались где-то наверху. У женщины при себе только ремень с кобурой. Почему-то я уверен, что пистолет того же времени, что и тушенка.
Перекинув волосы за плечи, «ведьма» приподняла складки юбки и под хруст керамзитовых камушков подошла к ящикам с овощами.
Заскрипела крышка, и вскоре в чаше ладоней появилось несколько картофелин.
– Так-то.
Спокойный, но полный довольства шепот эхом прошелся по лабиринту, и меня окатило волной мурашек, будто по голой спине провели теплой ладонью. Господи, как долго я не слышал женский голос!
Его обладательница вернулась под столп света на фоне центральной колонны, стала одну за другой кидать картофельные гранаты в люк над головой. Когда те закончились, пальцы сплелись с веревками лестницы, сандалия ступила на нижнюю перекладину.
В этой позе ведьма застыла секунд на десять. Все это время ее взгляд прикован куда-то к полу, я проследил линию этого взгляда…
О нет!
Фигура в черном платье уже подошла к коридору, из которого пришел я, присела на колено и разглядывает мои следы с кусочками лесной грязи. А я затаился в туннеле сбоку, слежу из-за столба. Щепотка моих пальцев, тем временем, потянула за шнурок, кулак с саперской осторожностью стаскивает обувь…
Женщина не двигается – лишь подняла голову, вглядывается в туннель перед ней. Но шкурой чую, ее тело напряглось, как у кошки. Ладонь легла на кобуру.
Берцы уже торчат отдельно от меня, аккуратно снимаю рюкзак. Но в момент, когда его дно опустилось на пол, камешек под ним предательски хрустнул. Моя голова успела отдернуться в тень столба, сердце чуть не выскочило!..
Я не успел увидеть, иначе уже гремели бы выстрелы, но уверен, она обернулась… и пристально смотрит в проем туннеля, за бревенчатым ребром которого прячусь я.
Вспыхнул звук расстегнувшейся металлической заклепки. Достала пистолет! И непременно заглянет сюда, непременно!
Мои пальцы подцепили с пола камешек.
Не сработает. Слишком много света, она увидит, как он летит. Не делай этого, придурок, не делай!..
Я кинул камень в противоположную часть подвала.
Далекий перестук смешался с шелестом платья и резким вдохом… Боже, скажи, что она развернулась! Вжимаюсь в стену, точно тень.
Очень хочется побежать в спасительный мрак туннеля, но она услышит, начнет стрелять. А поперечное пространство коридора ограничено, по мне будет легко попасть, даже если она будет палить вслепую.
Дуло!
Оно показалось из-за края проема. Далеко. Направлено в туннель, который против моего. Спасибо, Господи! Женщина, держа пистолет на вытянутой, крадется под купол света, вижу ее спину.
Продолжая двигаться к туннелю, в который целится, женщина скрылась за колонной.
Сейчас или никогда!
Я отлип от стены, не дышу, ладонь нащупала древко копья. Передо мной блеснул клинок ножа-наконечника.
Сандалии женщины заставляют керамзит на земле хрустеть, и это помогает мне маскировать собственные шаги. Босые ноги ступают туда, где камушков почти нет. Адреналин распирает, уже не чувствую тело. Стекла очков запотели… А сердце долбит в ребра, и кажется, что она это слышит!
Я обошел колонну. Сбоку лестница и свет с потолка, без очков я бы с непривычки ослеп… Передо мной вновь спина, укрытая плащом волос, колебания юбки… и пистолет, ищущий меня.
А у меня лишь копье в замахе. Метатель я дерьмовый, но просто подбежать и ткнуть не успею, выстрел грянет раньше.
Обернется. Сейчас обернется!.. Света же обернулась. Когда крался к ней с ножом, она тоже была ко мне спиной. А я, как и сейчас, был в носках, под ступнями не было камней – лишь мягкий ковер. Но она все равно обернулась. Хотя пыхтел я громко… будто специально внушал: «Обернись, обернись!»
