– Да, при современной технологии нельзя. Насколько я знаю, ФБР сегодня обнаружило кое-что, принадлежащее тебе.
– За что я им благодарен.
– Однако там не все так просто.
– А разве когда-нибудь бывает просто?
– Никогда, – со вздохом соглашается он.
– И этого достаточно, чтобы нарушить ваш пенсионный покой?
– Тебе ведь это что-то говорит, правда? Догадываюсь, у тебя есть причина, чтобы не торопиться помогать им.
– Я просто осторожен.
– А ты можешь перестать осторожничать к утру? Я сейчас перефразирую. – Его тон ничуть не изменился; ничего, что улавливало бы ухо. – К утру переставай осторожничать. – (Я не отвечаю.) – Я встречусь с тобой в Тетерборо, на борту самолета, в восемь утра. Будь на месте.
– ПТ!
– Да.
– Вы установили личность жертвы?
Из динамика доносится приглушенный женский голос. ПТ просит меня обождать и кричит женщине, что вскоре освободится. Может, жена? Поразительно мало я знаю об этом человеке.
– Тебе знакомо выражение «это личное»? – спрашивает он, вернувшись к разговору.
– Когда вы нас обучали, то подчеркивали, что в этой работе нет ничего личного.
– Я ошибался, Вин. Очень ошибался. Итак, завтра в восемь утра.
Он отключается.
Я приваливаюсь к спинке кресла, закидываю ноги на стол и прокручиваю в голове наш разговор. Стремлюсь найти какие-то нюансы или скрытый смысл. И не нахожу. Вполне обыденный разговор. Раздается стук в дверь: один раз, пауза, затем два раза. Дверь открывается, появляется голова Кабира.
– Вас хочет видеть Сейди. Голос у нее… какой-то печальный.
– Возглас удивления, – отвечаю я.
Сажусь в лифт и спускаюсь вниз. В приемной юридической фирмы Сейди меня приветствует секретарь тире помощник юриста, недавний выпускник колледжа Тафт Бакингтон III. Отец Тафта, которого все мы зовем просто Таффи, состоит вместе со мной в гольф-клубе «Мерион». Мы с Таффи часто играем в гольф. Юный Тафт встречается со мной глазами и предостерегающе качает головой. В фирме Фишер и Фридман всего четверо юристов – все женщины. Как-то я сказал Сейди, что для лучшего имиджа стоило бы взять на работу хотя бы одного мужчину.
Мне понравился ее простой, но смачный ответ:
– Ни за какие дерьмовые коврижки!
Мужчина все-таки появился, но в должности секретаря тире помощника. Думайте об этом что хотите.
Увидев меня возле стола Тафта, Сейди кивает в сторону своего кабинета. Мы входим, и она тут же закрывает дверь. Я сажусь. Она продолжает стоять. Когда-то этот кабинет занимал Майрон. От него Сейди достался письменный стол. Когда она заключала договор аренды, стол оставался в кабинете, и она спросила, можно ли его купить. Я позвонил Майрону и спросил, сколько он хочет за свой бывший стол. Как я и ожидал, он ответил, что денег не возьмет. Мне как-то неуютно находиться здесь, поскольку, кроме стола, весь остальной интерьер изменился. Место небольшого холодильника, где Майрон хранил запас шоколадных напитков, заняла тумбочка с принтером. Со стен исчезли постеры бродвейских мюзиклов. А в Северной Америке едва ли найдется мужчина, который любит мюзиклы больше, чем Майрон. Разве что Лин-Мануэль Миранда[5 - Современный американский актер, певец и автор нескольких бродвейских мюзиклов.]. Кабинет Майрона был эклектичным, ностальгическим и разноцветным. При Сейди помещение стало минималистским, с преобладанием белых тонов, и слишком типичным. Ей не нужны никакие отвлекающие акценты. Как-то она сказала, что атмосфера кабинета предназначена для клиентов, а не для юриста.
– Мне разрешили рассказать вам об этом, – начинает Сейди. – Это чтобы вы понимали. Дело перестало быть сугубо конфиденциальным, касающимся только юриста и клиента. Скоро вам станет ясно. – (Я ничего не говорю.) – Вам известно о моей клиентке, находящейся в больнице?
– Вроде бы.
– Что «вроде бы»?
– То, что у вас есть клиентка, находящаяся в больнице.
Кстати, это неправда. Я знаю больше.
– Откуда вы узнали?
– Подслушал разговор в вашей приемной.
Это тоже вранье.
– Ее зовут Шэрин, – продолжает Сейди. – Фамилию пока называть не буду. Она вам ничего не скажет, как, впрочем, и имя. А ее история – просто материал из учебника. Во всяком случае, начало. Шэрин учится в большом университете и готовится к защите диплома. Там она знакомится и начинает встречаться с мужчиной, работающим на престижной должности. Начинается все просто замечательно. Многие подобные истории начинаются так. Мужчина обаятелен. Льстит ей. Супервнимателен. Говорит об их грандиозном будущем.
– Мужчины всегда так себя ведут.
– Пожалуй, да. Было бы нечестно клеить ярлык психопата на каждого мужчину, который посылает вам цветы и окружает вниманием. Но это уже начальный сигнал.
– Конечно, – киваю я, – не все чрезмерно внимательные бойфренды – психопаты, но все психопаты оказываются чрезвычайно внимательными бойфрендами.
– Отлично сказано, Вин.
Я пытаюсь выглядеть скромным.
– Как бы то ни было, их роман начинается просто идеально. Опять-таки слишком много подобных историй начинаются именно так. Но затем появляются странности, число которых постоянно растет. В группе Шэрин есть студентки и студенты. И ее бойфренду… я буду называть его Тедди, поскольку этого мерзавца так зовут… Словом, наличие студентов ему не нравится.
– Он ревнует?
– В энной степени! Тедди начинает задавать Шэрин кучу вопросов о ее друзьях мужского пола. В действительности это больше напоминает допросы. Однажды она просматривает на своем ноутбуке историю поисков и обнаруживает: кто-то – в данном случае Тедди – выискивал сведения о ее однокурсниках. Тедди начинает неожиданно появляться в университетской библиотеке, где она занимается. Говорит, что хотел сделать ей сюрприз. В одно из таких появлений он приносит бутылку вина и два бокала.
– В качестве банального прикрытия, – говорю я. – Ложный романтический шаг.
– Вот именно. Как всегда в подобных случаях, поведение ухажера становится все более собственническим. Если Шэрин задерживается на занятиях дольше обычного, Тедди впадает в уныние. Ей хочется пойти с друзьями на вечеринку в кампус. Тедди, работающий помощником тренера, настаивает, что пойдет вместе с ней. У Шэрин появляется ощущение, что вокруг нее смыкаются стены. Тедди занимает собой все ее пространство. Если она недостаточно быстро отвечает на его эсэмэски, Тедди устраивает истерику. Винит ее в обмане. Однажды вечером Тедди настолько сильно хватает Шэрин за руку, что на коже остаются ссадины. Чаша терпения Шэрин переполнена. Она решает расстаться с Тедди. И вот тогда-то он становится психопатом-преследователем.
Сочувствующий слушатель из меня никудышный, но я изо всех сил стараюсь выглядеть таковым. Я киваю во всех нужных местах рассказа, напускаю на себя встревоженный и даже испуганный вид. Мое обычное выражение лица (вы уж простите за повторное использование этого штампованного выражения) или равнодушное, или высокомерное. Сейчас я усиленно пытаюсь выглядеть внимательным. Это дается мне нелегко, но я считаю, что добиваюсь нужного эффекта.
– Тедди появляется без предупреждения, умоляет Шэрин вновь пустить его в свою жизнь. Трижды ей приходилось звонить в службу девятьсот одиннадцать, поскольку Тедди барабанил в ее дверь. И каждый раз – после полуночи. Он умоляет ее поговорить с ним, говорит, что она ведет себя нечестно и жестоко, не желая выслушать его. Тедди плачет, говорит, как он тоскует по ней, и в конце концов убеждает Шэрин, что она, – здесь пальцы Сейди изображают кавычки, – «обязана» дать ему шанс объяснить свое поведение.
– И она соглашается на встречу? – спрашиваю я, по большей части оттого, что слишком долго молчал.
– Да.
– А вот этого я никогда не понимал.
Сейди подается вперед и склоняет голову вбок:
