– Соглашусь с Глебом Ивановичем. С собой по понятным причинам я вам документы не дам. Думаю, что десяти минут для прочтения вам хватит, – первый заместитель пододвинул папку Озолсу. – А мы с товарищами подождем. Да, и вот еще что. Нам известно, что во время гражданской войны попытки его отыскать предпринимались вашим губернским руководством. Ведутся ли они сейчас или нет, у нас сведений нет. Думаем, что вряд ли. Если только по чьей-то личной инициативе. Заодно и проверите. Однако, еще раз повторю. Об операции никто кроме лично вас и ее исполнителей не должен знать. Последние, я надеюсь, будут знать только то, что сочтете нужным.
Иварс не услышал, как открылась дверь в его кабинет. Лишь по дуновению свежего воздуха и легкому аромату духов, понял причину их появления. «Илга, – догадался он»
– И где ты умудряешься такие ароматы покупать? – проговорил Озолс, открывая глаза.
– Здравствуй, Иварс, не помешаю? – на пороге стояла русоволосая женщина лет тридцати с огромным красным бантом на груди.
– Проходи. Хорошие духи у тебя, – Озолс присел, быстро натянул ботинки и встал с дивана. – Как Янис?
– Спасибо. С сыном все хорошо. Я только что домой забегала, проведала. Нюра – славная женщина. И со своими управляется и за моим следит. Я войду? – не дожидаясь ответа, Илга прошла к столу, ладонью провела по сиденью одного из стульев, словно проверяя его чистоту, и присела.
– Входи, Илга. Входи, конечно. Я тут прилег вот с дороги, – проговорил он, еле сдерживая подступившую зевоту.
Глядя на свою привлекательную помощницу, у Озолса внутри что-то защемило. Он глубоко вздохнул, словно прогоняя подступившее наваждение, и прошел к столу. Несколько лет назад еще в самом начале их знакомства, Илга решительно пресекла его попытки ухаживания и однозначно дала понять, что места в ее сердце для него нет. И однажды, когда ухаживания стали слишком настойчивы, очень деликатно дала ему понять, что у них ничего с ним быть не может. И, что связывать их может только работа. Два года назад Озолс женился, но это не лишило его мужского интереса к своей землячке.
– Ну, что тут у вас? – спросил Озолс, усаживаясь напротив своего заместителя и по совместительству начальника отделения по борьбе с контрреволюцией.
– По старым делам без изменений. Завтра усиленный режим.
– Да, праздник, – протянул Озолс. – Вот, тебе привез, возьми. «Большевик». Первый номер вышел. Прочитаешь, мне расскажешь, – он подтолкнул к ней новенький журнал.
– Спасибо. Столичной печати тут совсем нет. Спасибо, – женщина искренне поблагодарила его. – Как съездил, Иварс? Что-то серьезное? Домой не зашел – сразу на работу приехал.
– А может и зашел?
– Не забывай, кем я работаю, – рассмеялась Илга. – Разве не я тебя провожала в Москву? А?
– И что?
– В чем на вокзале тогда был, в том и сейчас сидишь. Значит…
– А-а-а… Дураку – дурацкое счастье, – не радостно заключил Иварс.
– Ты и это помнишь? – удивилась Пульпе.
– Я много чего помню. Помню, как с тобой познакомились, а уж латышские поговорки тем более, – многозначительно заметил тот.
– И все-таки, – проявила настойчивость Илга. – Такое ощущение, что ты все еще не здесь.
Озолс посмотрел на помощницу. Внезапно возникшая в голове идея заставила его задуматься. Он несколько раз повторил ее про себя, стараясь не потерять и закрепить пришедшую мысль. Спустя несколько секунд Иварс уже знал, как, а вернее кто сможет помочь ему выполнить поставленную перед ним московским начальством задачу. От напряжения на его лице выступила испарина. Он достал платок и вытер вспотевший лоб.
– Ау, Иварс! – состояние начальника не укрылось от внимания Пульпе. – Ты, где?
– Да, отвлекся. У каждого своя вошь, – снова блеснул он своим знанием латышских пословиц.
– Да, ну тебя, – Илга махнула рукой и привстала, всем своим видом показывая, что хочет уйти.
– Погоди…, – проговорил Озолс, пытаясь сформулировать про себя интересующий его вопрос.
Он подошел к окну и закрыл створки. Затем быстро прошел к двери и повернул торчавший в замке ключ.
– Ты, что Иварс задумал? – по-своему истолковав действия начальника, спросила Илга.
– Скажи, Янису сколько уже? – неожиданно спросил тот.
– Два, третий. А что? – слегка растерялась женщина.
Вопрос показался ей несколько странным. Начальник редко справлялся о ребенке, а тут не успел приехать и уже интересуется.
Озолс на мгновенье задумался и снова спросил:
– Ты когда… Напомни, ты когда в последний раз виделась с Павлом Гавзовым?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что женщина на какое-то время растерялась. «В Москве узнали, что я помогла Павлу бежать? Или о том, что он живет у моей тетки? Знают о письмах за границу? А может что-то с Павлом случилось? Что они знают? – от неприятных предчувствий на щеках предательски выступил румянец». Наконец, она смогла успокоиться и взять себя в руки.
– Твоя поездка как-то связана с прошлым? – уклонилась она от прямого ответа, пытаясь выяснить причину его интереса к Павлу.
– Ты не ответила, – в голосе Иварса появились недовольные нотки.
Секундная пауза пошла ей на пользу. Илга окончательно пришла в себя, и глядя в глаза Иварса, проговорила:
– Дай вспомнить.
Женщина сделала вид, что задумалась и выдержав паузу, продолжила говорить.
– Осенью двадцатого. Э-э перед тем, как на Соловки его отправили. Ну, да, точно, в двадцатом. А чего ты вдруг вспомнил о нем?
Озолс будто забыл, что находится в своем кабинете и по давней уличной привычке огляделся.
– Илга, я же знаю, что Павел с Соловков сбежал не без помощи…, – он сделал паузу, выжидая, что Пульпе закончит его мысль, и не ошибся.
– Балдерис, значит, проговорился, – негромко сказала Пульпе, пытаясь понять, для чего начальник начал тот разговор. – А ты все эти годы знал и молчал?
«Если бы не эта поездка в Москву. Если бы…, – подумал Озолс». Он прекрасно понимал, что, если бы не поручение московского начальства, то он, возможно, никогда бы не признался Илге, что ему все известно о побеге с Соловецкого лагеря. И если бы не он, никакой побег весной двадцать первого года у Павла Гавзова не получился. И она никогда бы не узнала, что его бывший помощник Раймонд Балдерис действовал тогда с его разрешения. И вряд ли ей стало известно, что сразу после ее разговора с Балдерисом, тот обо всем рассказал своему начальнику. Он долгое время верой и правдой служил Озолсу и не смог устоять перед соблазном в очередной раз доказать ему свою преданность.
– Эх, Раймонд, – вздохнула Пульпе.
Осознание, что он помог ей тогда не бескорыстно и обманывал ее, испортило женщине настроение.
– Илга. Если бы Раймонд тогда мне не доложил о твоих намерениях, то вся твоя затея закончилась бы гибелью…, – фамилия беглеца выпала у него из головы.
– Раймонда?
– Да, причем тут он. Раймонд погиб от пули бандита и навсегда останется в нашей памяти преданным борцом за дело нашей партии. Его смерть никак не связана с побегом Павла.
– Гибелью Гавзова?
– Непременно. Да и тебе пришлось бы не сладко. Ведь это я не дал тогда хода должному расследованию.
