Мужиков, похоже, эта байка очень даже впечатлила. В это время у входа – шум, гам, в зал валит толпа… Ну, всё, пардон, мужики! Перекур закончен, начинается работа. Сразу бегом в «алкашку». Там уже крутятся поклонники отечественного и импортного пойла. Пришёл туда и «откинувшийся», взял пятизвёздочный коньяк, и они с «черноморцем» двинули к кассе. Гляжу, оплатили безо всяких фокусов. Ну, что ж – молодцы!
Слышу, из колбасного отдела доносится какой-то галдёж. Бегом туда. Две бабульки (по-моему, те же самые) в очередной раз митингуют по поводу дороговизны ветчины и сервелата, не хватает только транспарантов «Вся власть Советам» и «Долой мировую буржуазию». С полчаса помитинговав, «революционерки» взяли по пакету сарделек, и пошли в бытовую химию. Ну, вот! Теперь, скорее всего, надо ждать митинга по поводу дороговизны моющих средств.
Дело к вечеру, но поток кадухинцев не иссякает. Идут и идут, покупают и покупают… Ну, вот уже и десятый час. Незадолго до закрытия снова приходит Никита. Глаза – как пластмассовые пуговицы, шагает как робот, у которого садятся аккумуляторы. Всё понятно. Опять, балбес, «перегрузился». И пришёл, явно, не за кефиром. Видимо, душа настойчиво просит третьего, финального инфаркта. Но опять пришёл он зря: время уже вышло, «алкашка» на кассе не пробивается. Поэтому я его встречаю на полпути к спиртному и ставлю в известность, что делать ему тут нечего. Он меня снова не узнаёт, начинает бузить: «А ты кто такой?!!». Смотрит, очень недобро… Объясняю ему, что спиртное ему не продадут – пусть и не мечтает. Закон есть закон, и с этим не поспоришь. Никита начинает «лезть в бутылку», вроде того: что это за закон такой неправильный? Орёт:
– …Что вы все голову мне тут морочите? Я не дурачок, и хорошо знаю, что вы мне просто не хотите продать!
Понятно… В извилинах путаница и словами его не убедить. Беру под руку и, мимо касс – на выход. Он возмущается:
– Безобразие! Я хочу поговорить с вашим начальством!
А тут как раз Анька подошла. При виде пьяного Никиты отчего-то в лице переменилась, и даже попятилась за кассу. Он дёрнулся в её сторону, но я его не выпустил – куда, бойкий ты наш?! Ускоренным шагом веду его к двери, выходим на крыльцо, спрашиваю:
– Ну, ты, как? Сам спустишься, или тебе помочь?
Он на меня почему-то испуганно глянул и отшатнулся.
– Сам, сам, сам! – мотает головой.
И, держась, за поручни быстренько зашлёпал вниз. Благо, крыльцо всего метр высотой. Думаю: чего это он так напрягся? И только тут до меня дошло, что он не совсем правильно понял то, что я ему сказал. Моё предложение помочь, он понял, как намерение дать ему доброго пинка, чтобы кубарем летел до самого низа. Логично! Тем более, что Лёха, скорее всего, так бы и сделал.
Вернулся я в зал, жду ехидных Анькиных комментариев (она ж без этого – как пономарь без псалтыря). Но Анька – ни гу-гу. Молчит, как в рот воды набрала. Что, голубушка, сдрейфила? Так-то вот! Хорошо выпендриваться, если заведомо знаешь, что не получишь хороших «пилюль». А вот бодаться с такими пьянчужками, как Никита, как видно, калорий у тебя маловато.
Ну, всё, финал, пора в общагу. Иду на Овражную, и ещё издалека замечаю, что в наших окнах нет ни огонька. Сразу же появились соображения, что Лёхи, как и обычно, там нет и в помине. Набрал его номер на сотовом – не отвечает. Вот, «молодец»! И как же туда теперь войти? Ай да Лёха! Ай да клоун из погорелого шапито! Это, что же мне теперь, ждать возвращения Джафара?
Сейчас пол-одиннадцатого. Джафар заявится ближе к двум ночи. Одна надежда на то, что появится кто-нибудь из местных жильцов. Раза два, кстати, что-то наподобие уже было. Подходишь, бывает, пару минут ждёшь, глядь – идут парни и девчата со свиданки. И всё! Без проблем вместе с ними заходишь. Бывает даже, если молодые, просто, стоят на крыльце, то обязательно подойдут, и своим ключом дверь откроют. Кстати, нормальных, отзывчивых ребят здесь в достатке.
В этот раз стоять пришлось с полчаса. Смотрю, идёт мужик лет сорока, одетый прилично, и на морду, вроде бы, не скотина. Вместе с ним поднимаюсь на крыльцо, отмечаю про себя: «Слава Богу, хоть одна живая душа появилась!» А эта «живая душа» вдруг оборачивается ко мне, и с таким апломбом (где-то даже с пафосом!), интересуется:
– А в-вы куда?
– Вообще-то, к себе, в сто сорок девятую. Я живу в общежитии охранной фирмы «ЛОМ».
Он изобразил на физиономии что-то наподобие многозначительности, и в тональности булгаковского товарища Швондера объявил:
– Ничего не знаю, вас вижу впервые, и поэтому не впущу.
«Нормально»! Вот это нарвался на дундука-актуала с общественническими закидонами! Интересуюсь: он всегда такой бдительный, или только сегодня надумал? Он, что, знает всех живущих в этом подъезде? «Живая душа» (всё с тем же апломбом):
– Да, знаю, поскольку я – старший по подъезду!
«Старший по подъезду» он выдал с такими понтами, как если бы объявил: «я – президент земного шара!» Предлагаю этому «президенту» по моему сотовому созвониться Васиным – пусть подтвердит, что я и в самом деле здесь живу. Но дундук, он и есть – дундук. С таким не договоришься.
В принципе-то, физически мне он не соперник. Оттолкнуть этого пингвина в сторону и войти в подъезд труда не составило бы, с учётом его женственных ручек и «богатырских» плеч. Но этот «обчественник», скорее всего, тут же позвонил бы в полицию. И, тогда, наверняка – всё: чемодан, вокзал, Уволжск. Моя вахта тут же закончится. Так что «силовой вариант» – себе в убыток. Ничего, подожду ещё кого-нибудь.
Минут через пятнадцать, и в самом деле, появилась женщина пенсионного возраста. Почему-то сразу же подумалось: пролёт! Но она сама меня окликнула:
– А что вы тут стоите, почему не заходите?
– Нет ключей. Дал своему соседу по комнате, а его дома не оказалось.
– А… Ну, давайте я вам открою. Что ж будете мёрзнуть-то?
Премного благодарен. Оказывается, не перевелись ещё в этой местности нормальные, здравые люди. В отличие от одного тут «хорошего человека». Уж, такой аномально «бдительный» …
Она разводит руками.
– Ну, у нас тут, вообще-то, чужих пропускать не принято. Вот, если бы я вас не видела раньше, то тоже не впустила бы.
– А где вы меня видели? Здесь, в подъезде?
– Нет, в «Купи!». Вы же там охранником?
Всё понятно… Нет, бдительность – это, конечно, замечательно. Но, вот, если бы я был бандитом или террористом, то стал бы чикаться с этим старшим по подъезду?.
– Ну, это – да, это верно… – вздыхает женщина. – Знаете, он сам по себе человек очень тяжёлый. От него собственные дети разбежались. Чуть кончили школу – сразу же в Москву уехали. И на работе у него постоянные конфликты – он в страховой компании каким-то начальником. С другой стороны… Ну, наверное, и в ваших краях есть точно такие же?
Это точно! И у нас насчёт такого же «добра» – тоже не бедно. Поднялся я к себе на пятый этаж, достаю из кармана гвоздь, отпираю дверной замок (его можно и пальцем открыть), вхожу и… С порога слышу храп, доносящийся из комнаты Лёхи. Вот, чертила! Ну и мастак же он подрыхнуть!
Около часа ночи пришёл Джафар. Сокрушается, что на всех не хватает ключей. Вот заказать бы запасной комплект! Только, где? Рассказал ему, что сегодня слышал, будто невдалеке от нашего «Купи!» такая мастерская имеется. Джафар за это сразу же ухватился: узнай! Если что, закажи дубликаты, оплачу…
Двадцать восьмое ноября
И вчера утром, и сегодня, по пути на работу искал мастерскую по изготовлению ключей. Вчера оббегал улицу Вокзальную, сегодня – Мастеровую. Но нигде ничего похожего нет. Впрочем, сегодня на Мастеровой один дед, который выгуливал своего пуделя, рассказал, что такая мастерская на этой улице когда-то, и в самом деле, существовала. Но закрылась из-за того, что заказов было мало, и её хозяин прогорел. По словам деда, в Кадухино, если потерял ключ, то лучше поменять весь замок целиком.
– Что так сильно воруют?
Он смеется:
– Свои-то не очень, а вот к нам, бывает, закатиловские наведываются – эти мастера. Обчистят в момент!
Да, про Закатилово наслышан, наслышан. И уже не раз… Не исключено, эти закатиловские асы воровского дела и к нам в «Купи!» закатывают. И как их поймать, если они, и впрямь, крадут так, что ни один комар носа не подточит?! Кстати, о кражах. Как ни добивался я возможности просматривать видеозаписи, вопрос так и не решился. Правда, наезжать на меня стали поменьше. Если, по совести, то, вообще прекратили. Не стали пыхтеть, даже если где-то я прислонился, чтобы немного дать передышку ногам. Вот только
сегодня я сам довольно-таки здорово лопухнулся.
Случилось так, что дней пять назад мне позвонил Володька и передал, что начальство придумало такую «инновацию»: охранники на дежурстве должны быть без телефонов. Пришёл на работу – отключи, и сдай его администрации магазина на хранение. Смена закончилась – забирай, и тогда уже звони кому угодно. Если не сдал, и это заметил проверяющий из «ЛОМа», пусть даже ты по телефону и не говорил, всё равно – штраф одна тысяч рублей.
Для чего так подтянули гайки? Ну, чтобы охранники друг друга не извещали о внезапных проверках, когда делают облаву на тех, кто не по форме выходит на дежурство, кто не прочь «остограммиться» в рабочее время, или, на своём рабочем месте, попросту, валяет дурака. Ну, что ж… Сказано-сделано. Почти неделю я ходил без телефона. Тут сегодня часов в девять утра подходит Анька и говорит о том, что до меня никак не может дозвониться Васин.
Что за ерунда? Он, что, не знает о запрете носить с собой телефон? Ну, «молодцы»! Сами издают приказы, и сами о них же забывают? Пошёл за телефоном, включил, набрал номер Васина. Он с ходу начал допытываться о том, почему до меня никак не может дозвониться:
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
