Мой монстр
– Как грубо, – хмыкает Делроу. – Твоя дочь жива и здорова. Пока. Но ты прав, я пришёл по делу. Мне нужен мой человек, который, я уверен, по какой-то ошибке сидит под заключением, – Деймон с вызовом смотрит в глаза президента. – Так вот, я хочу, чтобы к завтрашнему дню Кит Маллиган был на свободе.
– Он убийца. И сел он, пойманным на месте преступления. Это каким наглецом надо быть, чтобы явиться в офис президента и требовать его отпустить? Преступника из тюрьмы! – Вон не может сдержать данного себе слова спокойно реагировать на этого мужчину и выходит из себя.
– Ты, кажется, забыл, что у меня твоя дочь, – скалится Делроу. – И каждый твой отказ стоит ей здоровья, ну а я очень не хочу делать ей больно. Она же девушка, а они такие нежные и хрупкие создания.
– Не смей трогать мою дочь! – багровеет Вон.
– Не буду, если будешь хорошо себя вести, – угрожающе отвечает Делроу и встаёт на ноги. Вон со злостью швыряет набор письменных принадлежностей в дверь, стоит ей закрыться за мужчиной.
***Кит Маллиган выходит на свободу утром следующего дня. Делроу с распростёртыми объятиями встречает своего лучшего убийцу и обещает всем, в тот момент присутствующим, незабываемую вечеринку следующим вечером в честь возвращения Маллигана.
***В пятницу утром Кайл необычайно хмур. Юна спрашивает у него, почему у того нет настроения, и даже думает, может, что-то с его супругой, но Кайл отмахивается от вопросов Юны и уходит. Обратно он приходит в обед и не один. С ним две девушки с кейсом и объёмными сумками. Юна в недоумении смотрит на то, как девушки раскладывают по тумбочкам, и даже по постели, средства для макияжа и насадки для фена, и, не сдержавшись, спрашивает Кайла, что происходит.
– Босс празднует. Ты приглашена. Прости, малышка, ты, конечно, и так очень симпатичная, но макияж и причёска все равно не помешают, – спокойно говорит прислонившийся к двери Кайл. Юна начинает смеяться. Девушки, пришедшие с Кайлом, пятятся назад по мере того, как смех Юны переходит в истерический.
– Серьёзно? Ты серьёзно думаешь, что я сейчас сяду, и меня будут наряжать, чтобы вечером явиться перед очами этого сукиного сына? – Юна еле говорит сквозь смех.
Кайл тяжело вздыхает и просит девушек покинуть комнату на пару минут. Мужчина наливает воды из графина и подносит стакан к девушку.
– Я очень не хочу, чтобы ты шла туда, – начинает издалека Кайл. – Потому что боюсь, что ты не вернёшься. С таким языком и характером, скорее всего, точно не вернёшься. Но если ты не дашь тебя подготовить, пострадаешь не только ты, но и невинные люди, которые обязаны выполнять его приказы. Поэтому, пожалуйста, оденься, накрасься, посиди на этой долбанной вечеринке и не нарывайся. Ты ещё ребёнок совсем, я очень не хочу, чтобы тебя покалечили или убили. Хорошо? – мужчина всматривается в глаза уже не смеющейся Юны. – Пожалуйста. Иначе придётся тебя заставить, а я ценю наше общение. Не вынуждай меня, умоляю.
– Он издевается надо мной, – тихо словно самой себе говорит Юна и, взяв сигарету, идёт на балкон.
Юна почти не возмущается, пока ей делают макияж, и даже не дергается, когда девушка пытается уложить её непослушные волосы. Прорывает Юну на моменте выбора гардероба. Одежду ей выбирают тоже девчонки из коллекции, которую принесли с собой. Юна горько усмехается, заметив, что вся одежда, которую она меряет, подобрана под её размер. Вещи и правда красивые, и все до единого люксовые бренды, такие обычно любит покупать Джина. После долгих примерок, Кайл и девушки несколько минут совещаются, а потом вручают ей выбранный ими комплект и оставляют её в комнате одну одеваться. Юна несколько минут смотрит на своё отражение в зеркале и еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Юне не хочется снова полтора часа терпеть, пока ей опять будут наносить макияж поверх испорченного. Она смотрит на себя и вспоминает, что так она наряжалась и хорошо выглядела каждую пятницу. Вспоминает, как отец ругался на её «развратные» наряды, но всё равно гладил по голове и просил приходить домой не слишком поздно. Вспоминает, как она одним своим видом доводила Джейсона, а потом он ловил её везде и долго целовал. Юна устала быть в тюрьме, устала смотреть на мир с крошечного балкона. Тоска о доме и свободе накрывает с головой. Она несколько раз делает дыхательные упражнения и только потом разрешает уже настойчиво стучащему в дверь Кайлу войти.
Кайл замирает на пороге. Он с самого начала понял, что девушка, которую он сторожит, красива. Но сейчас, с сильно накрашенными глазами, завитыми только на концах длинными чёрными волосами, в этом черном струящемся коротком платье, держащимся только на тоненьких бретельках и в золотистых босоножках – она выглядит сногсшибательно. Юна настолько красива, что Кайлу у которого есть своя, притом горячо любимая жена – смущается. Он кивает девушкам, которые начинают собирать свои «инструменты пыток», как окрестила их Юна, и идёт на балкон. Кайл закуривает и думает, что легче самому сейчас свернуть шею этой девчонке, чем отправлять её в таком виде, как агнца на заклание к Делроу. Деймон точно не устоит, а Юна не промолчит. Кайл не хочет думать о последствиях и, вернувшись в комнату, снова просит Юну держать язык за зубами. Она обречённо кивает и молча идёт за ним вниз. Стоя во дворе в ожидании машины, девушка думает, что это было и не совсем плохой идеей – наконец-то выбраться из тюрьмы, в которой она провела уже не помнит сколько дней или недель.
***«Винсент, Винсент, Винсент» – это всё, о чём думает Лили последние дни. Этот мужчина сводит её с ума. Лили не может выкинуть из головы их последнюю встречу. Приехав домой после клуба, она долго не могла найти себе места. Впервые Лили повелась на поводу у своего тела и переспала с человеком, о котором, кроме имени, ничего не знает. Даже не переспала, а потрахалась в кабинетике клуба. Юна бы была в шоке. Лили мечется по дому, злится на себя, на Винсента, даже на телевизор, который ничего, кроме любовных мелодрам, не крутит. Она всё время тянется к мобильному, открывает сохраненный под именем «Нахал», контакт, но не решается набрать. Лили не знает, что скажет. Поэтому со злостью отбрасывает телефон на столик и валится на диван. Винсент тоже не звонит, хотя у него есть её номер. Даже не пишет. Ничего. Словно это не они провели шикарные полчаса в Pacifiko. Хотя, задумывается Лили, возможно, шикарными эти полчаса были только для неё. Винсенту сто процентов девчонок хватает, и небось все они красивые, решает Лили и кричит в подушку. Да, она сама ушла с высоко поднятой головой и оставила мужчину в клубе одного, но чёрт, она же девушка – ей можно и покапризничать. Тогда почему этот долбанный мужчина словно сквозь землю провалился. Сорок восемь часов мучений Лили и борьба с самой собой грозят перейти уже на третьи сутки.
Лили только-только начала проваливаться в сон прямо на диване, как её будит стук в дверь. Посмотрев в глазок, она несколько секунд думает, стоит ли ей вообще открывать дверь, и всё-таки ее открывает.
– Я ненадолго. Я извиниться пришел и пригласить тебя на еще одно свидание. Обещаю, в этот раз все будет по-другому, – Эрик топчется на пороге и с искренним сожалением в глазах смотрит на девушку.
Лили пыталась. Она честно пыталась воспылать хоть какими-то чувствами к этому сильному, симпатичному парню. Но у неё не вышло. Лили знает, что Эрику, как и почти всем парням, вьющимся вокруг неё, нужно только её тело. Последнее «свидание» с Винсентом только убедило её в этом.
– Послушай, я тебе еще тогда объяснила, у нас ничего не выйдет. Почему ты не можешь понять? – устало произносит Лили. Все последние часы, занятые мыслями о Винсенте, настолько вымотали её, что никому ничего объяснять не хочется.
– Но ты не дала мне шанса. Вы, девушки, не совсем верно расставляете приоритеты, – Лили кривит рот от услышанного, но парня не перебивает. – Я единственный наследник моего отца, у меня огромное состояние, я образован, умён и красив. Я всё это время думал, чего же во мне не хватает, что ты сказала мне «нет», и, знаешь, я ничего не придумал. Я идеальный мужчина. Так что, будь добра, назови хоть одну причину – почему ты не хочешь со мной встречаться, – Эрик смотрит в упор и мрачнеет, заметив смешинки в глазах девушки.
– Я так понимаю, тебе никогда не отказывали, – Лили прислоняется к стене. – Так вот, ты, может, и вправду идеальный мужчина, но в моей голове образ идеального мужчины, к твоему сожалению, списан не с тебя, – девушке противно, что приходится повторять одно и тоже в сотый раз.
– Позволь мне доказать, что ты ошибаешься, – Эрик делает шаг к ней и, прижав её к стене, пытается поцеловать. Лили уворачивается от нежеланного поцелуя и пытается оттолкнуть Эрика, но не выходит. Он сильнее придавливает её своим телом к стене и шарит руками по телу. Лили продолжает бороться с ним и ей даже удаётся оттолкнуть парня, когда он замечает расцветший на её шеи засос.
Лили чувствует, как разъярен Эрик, по тому, как сильно он сжимает её бока. Девушке даже кажется, что еще чуть-чуть, и он её сломает.
– Я смотрю, ты времени даром не теряла, – шипит Эрик ей в губы. – Уже лечь под него успела. А со мной тут игры развела, всё цену себе набиваешь!
– Отпусти. Ты делаешь мне больно, – стараясь звучать спокойно, говорит ему Лили.
– Отпущу, как же. Но сперва трахну, – ухмыляется Эрик и, притянув Лили к себе, больно целует. Полость рта девушки заполняет противный вкус железа. Лили жмурится и что есть силы бьет парня между ног коленом. Эрик расслабляет хватку и, проорав «сука», с силой ударяет её по лицу, разбив при этом губу. Эрик замахивается для повторного удара, но Лили резко отодвигается в сторону.
– Ты ведь знаешь, чьи это следы на мне? – Лили еле говорит, она прикрывает рукой рот, из рассечённой губы, не останавливаясь, идёт кровь. Она понимает, что если даже Эрик её сейчас прирежет в собственном коридоре, никто ничего не узнает. Девушке страшно настолько, что боль уходит на второй план. Поэтому она решает использовать последний вариант, правда, всё ещё не уверенная, что он сработает.
– Ты ведь знаешь, что он убьёт тебя, если ты тронешь меня! – уже на грани отчаянья кричит Лили.
Парень в миг словно трезвеет. Он не двигается несколько секунд и что-то усиленно обдумывает. Потом Эрик подходит ближе, окидывает её злым взглядом, с отвращением сплевывает на пол и выходит за дверь.
Лили сразу запирает дверь на все замки и идёт на кухню. Она сидит с приставленной к губам пачкой замороженной вырезки и пытается унять дрожь в руках после перенесенного стресса. Зная, что на том конце ей не ответят, она всё равно набирает номер Юны. И номер абонента, как и последние пару недель, всё также выключен.
ГЛАВА 8
Юна сидит на заднем сиденье представительского мерседеса и даже не смотрит на огни ночного города. Девушка, уставившись в спинку сиденья водителя, полностью уходит в себя. Кроме шофёра её сопровождает один из мужчин, охраняющих особняк. Юна так и не поняла, почему её сопровождает не Кайл, с ним хоть ожидание неизвестности было бы не таким мучительным. В столицу машины въезжают к десяти вечера. Ещё полчаса они петляют по тесным и забитым как машинами, так и людьми, улицам, пока не останавливается перед хорошо знакомым девушке, хотя и успела она тут побывать только раз, Pacifiko. Парковка клуба забита люксовыми автомобилями. Сопровождающий её охранник терпеливо ждет, пока Юна выходит из авто, и приказывает следовать за собой. Судя по тому, как их не проверяют, и вообще по лицам, которые встречаются по пути, Юна понимает, что клуб закрыт на частную вечеринку. Надежда случайно встретить Лили умирает, так и не успев родиться. Юна покорно следует за мужчиной наверх. Раньше дальше второго этажа Юна не забиралась, да и на верхние этажи пускали только избранных обладателей платиновой карты клуба. Юна в ней необходимости никогда не видела. Самый последний этаж клуба, открытый. Огромная площадка, посередине которой большой бассейн, уставлена маленькими круглыми столиками, за которыми стоят разодетые гости и мило щебечут, попивая дорогие напитки. Ди-джей играет приятную спокойную музыку. Среди гостей много как мужчин, так и женщин. Все гости роскошно одеты, и Юна, хотя и привыкла прожигать жизнь на лучших вечеринках города, чувствует себя не в своей тарелке. Она неосознанно ищет глазами Деймона и, не найдя его, облегченно выдыхает.
– Нам туда, – раздается бас над ухом девушки, и Юна снова, понуро опустив голову, следует за мужчиной. Они обходят бассейн и, минуя стойку с ди-джеем, проходят в закрытое стеклянное патио.
«Так вот где всё веселье», – думает девушка, оглядывая слабо освещенное помещение. Она насчитывает пять столиков с диванчиками в глубине зала. Все места заняты. Из-за слабого освещения Юна не может рассмотреть ни одно лицо. Охранник снова тянет её за собой, и останавливаются они только у столика по центру. За ним сидят Деймон и ещё трое мужчин, которые окружены хорошо одетыми, скорее раздетыми, девушками. Делроу сидит посередине дивана и что-то шепчет на ухо почти лежащей на нём рыжеволосой девушке. Юна ненавидит себя, что топчется, как прислуга перед столиком, в ожидании, когда «хозяин» обратит на неё внимание. Хочется взять со стола почти полную бутылку виски и что есть силы дать по голове хаму. А еще Юну бесит откровенный, оценивающий взгляд мужчины, сидящего на кресле слева. Он в наглую рассматривает девушку и даже демонстративно облизывается, несмотря на то, как Юна одаривает его взглядом полным презрения.
– Слюни подбери, – не сдерживается девушка и говорит громче, чем сама ожидает.
– Какая борзенькая куколка. Иди ко мне на колени, сразу усмирю, – мужчина начинает смеяться в голос. Деймон отодвигается от прилипшей к нему девушки и смотрит на Юну.
– А вот и та, благодаря кому, мы сегодня празднуем, – усмехается он.
Деймон ждал Юну. Как это не странно, но он всё чаще стал ловить себя на мысли, что ему хочется видеть эту озлобленную, вечно недовольную, и в то же время такую желанную девчонку. В своей голове Делроу называет Юну «котёнком». Для него она похожа на маленького, злющего котика, который выпускает коготки при первом удобном случае.
Делроу не нравится, что его люди перестарались, и вместо и так красивой девушки, перед ним стоит разодетая, сильно накрашенная и всем своим видом напоминающая дорогую проститутку, Юна. От этой странной, пока всё ещё непонятной красоты, Деймону дышать даже сложно. Он и так почти не дышит, чтобы не чувствовать забивающийся во все поры запах вишни.
– Кит, – обращается Делроу к мужчине, который до этого пожирал Юну взглядом. – Это дочурка нашего дорогого президента, который был так благосклонен, что выпустил тебя на свободу.
Маллиган, не веря, смотрит то на Юну, то на босса. Потом он смачно матерится и, чокнувшись бокалом с девушкой рядом, выпивает его содержимое залпом. Юне надоедает стоять, и она, обойдя стол, проходит к свободному креслу с самого края столика и садится. Деймон, приподняв бровь, следит за ней и только усмехается. К Юне подбегает официант с коктейльной картой, но она требует виски, чем второй раз за вечер удивляет мужчину, который обещал себе больше не удивляться её выходкам. Юна сразу залпом допивает первый стакан и мило улыбается незнакомому парню, который снова заполняет его.
Девушка, до этого сидящая на диване Делроу, перебирается ему на колени и медленно покрывает поцелуями шею общающегося с Китом мужчины. Юна демонстративно морщится. Ей противно: как от развязных девчонок, готовых прямо здесь и сейчас раздвинуть ноги перед мужчинами, так и от этих мужчин, считающих себя пупом земли. Юна только пригубила третий стакан, как Делроу, сняв с себя девчонку, встаёт и подходит к её креслу. Деймон, протянув руку, отбирает у неё стакан и ставит его на столик.
– Тебе достаточно, – он нагибается к Юне и, положив руки по обе стороны от её головы, смотрит в глаза. – Хочу, чтобы ты всё запомнила, – медленно, смакуя каждое слово, говорит мужчина.
– Так я поэтому и пью, лишь бы забыть твою мерзкую рожу, – шипит Юна и не уводит взгляда. Делроу только усмехается, а потом, резко подняв девушку за локоть с кресла, тащит в сторону выхода из патио.
Юна уже разомлела в кресле, алкоголь прибавил не только смелости, но и неумолимо клонит ко сну. Девушка, будучи в заточении, привыкла ложиться спать в десять вечера, а сейчас уже первый час ночи. Деймон тащит её вниз на четвертый этаж и, толкнув в первую же дверь по коридору, закрывает её за ними. Юна застывает перед кроватью размера king size и лопатками чувствует впившийся в неё взгляд стоящего позади Делроу.
– Я, так понимаю, урок номер три, – Юна словно насмехается над мужчиной и поворачивается к нему лицом.
– Я бы не хотел, чтобы это было уроком. У меня отличное настроение, будь добра, не порть его, – Деймон снимает пиджак, обходит девушку и садится на край кровати.
– Мой отец пошёл тебе на уступки из-за меня? – спрашивает так и оставшаяся у двери Юна.
– Да, так что ты – моё лучшее приобретение за последнее время, – ухмыляется Делроу.
Юне дурно от услышанного. Она чувствует себя пешкой в игре, ненужной вещью, о которой вспоминают только тогда, когда кому-то что-то нужно.
– Обещаю тебе – это последний раз, когда ты, прикрывшись мной, выбиваешь что-то у моего отца, – Юне немного страшно, но она собирает волю в кулак и с вызовом смотрит в черные зло сузившиеся глаза напротив.
– А что ты сделаешь? – приподняв бровь, спрашивает Деймон. Он одним только своим видом показывает ей, как ничтожны её угрозы.
– Убегу, не смогу убежать – значит, умру, но ты, урод, больше моим отцом пользоваться не будешь! – максимально твёрдо заявляет Юна и, не успев договорить, оказывается впечатанной в дверь. Деймон с силой прижимает её к двери, медленно водит губами по её горлу, прикрыв глаза, внюхивается и с удовольствием замечает, как мелко дрожит девушка в его руках.
– Убеги, – Делроу смотрит глаза в глаза. Он настолько близок, что Юна чувствует, как невесомо касаются её губ губы мужчины. – Обещаю, я найду тебя и отдам на развлечение всем своим парням. А потом, если ты выживешь – я лично сломаю тебе обе ноги.
Юна ему верит. Верит каждому слову, которое медленно, словно нарочно мучая её, выговаривает мужчина. Та темнота на дне зрачков Делроу, в которую будто проваливается Юна не в силах оторвать взгляд – не оставляет другого выбора. Каждую свою угрозу этот мужчина точно выполнит.
Юна еле дышит, чувствует, как он спускает руки на её ягодицы и с силой прижимает к себе. Юна сквозь одежду чувствует, как возбужден Деймон, и понимает, что из этой комнаты она просто так не выйдет. Но она не двигается. Так и стоит зажатой между дверью и им.
– Никогда больше не угрожай мне, – Деймон резко отпускает девушку и возвращается к кровати. – Сними с себя эти тряпки и иди ко мне, – он похлопывает ладонью по покрывалу рядом и получает истинное удовольствие от того, как одновременно несколько эмоций отражаются на лице Юны.
– Будь покладистой, и, обещаю, тебе понравится, будешь опять сопротивляться – я сделаю всё, чтобы тебе было только больно, притом необязательно даже физически. Поняла? – Делроу, приподняв бровь, выжидающе смотрит на девушку.
Деймон говорит, а Юна представляет, как несколько раз подряд засовывает ему нож в грудь прямо по рукоять.
– Ты можешь меня изнасиловать, – кривит рот девушка. – Но добровольно я под тебя не лягу, – Юна собой довольна, ей даже кажется, что голос почти не дрожит.
– Ты самоубийца, – Деймон встаёт на ноги, и Юна инстинктивно подаётся назад. – Ты терпишь боль и удары, но есть ведь ещё другие методы, которые ломают. Особенно таких, как ты: гордых, принципиальных, живущих по правилам, которые сами придумывают, – мужчина медленно подходит к девушке. – Например, у тебя симпатичная сестрёнка и мама, они часто ходят или без охраны, или с двумя охранниками, – Юна уже понимает, куда клонит Деймон, она до побеления костяшек пальцев сжимает кулаки, и от чувства отчаянья хочется подняться наверх и утопиться в бассейне. – Я не буду с ними так мил, как с тобой, особенно с твоей сестрой, – Деймон кривит рот. – Поэтому хватит изображать из себя неприступную крепость, и встань на колени, – мужчина усмехается, заметив полный непонимания взгляд девушки.
– На колени, – уже приказным тоном повторяет Деймон и расстёгивает свои брюки.
– Я не буду… Ты не можешь меня заставить, – скорее себе, чем ему, говорит дрожащими губами Юна.
Юна не хочет. Она готова отдать всё, лишь бы не становиться на колени перед этим мужчиной. Юна просит высшие силы помочь ей, только бы Деймона позвали на срочное дело, или отец с отрядом спецназа пусть ворвётся в клуб. Пусть хоть ядерная война начнётся, лишь бы не встать на колени. Юна даже сильно жмурится, словно концентрация поможет её молитвам дойти до адресата. Но ничего не происходит: в дверь не стучат, мобильник Деймона молчит, никакого спецназа или войны. Делроу ждёт. Стоит напротив девушки, считывает с её лица неприкрытые эмоции и ждёт.
– Хорошо, значит, пусть будет по-твоему. Твоя гордость ведь куда важнее твоей семьи, – мужчина усмехается и тянется за своим пиджаком.
Юна отлипает от двери и делает шаг вперёд. Делроу даже представить себе не может, чего один этот шаг ей стоит. Юна, не поднимая глаз от пола, медленно опускается на колени и изучает чужую обувь перед собой. Деймон только на секунду задумывается, что ломать эту девчонку, по факту, оказалось не так уж и приятно, как он думал. Но все мысли и сожаления уходят на второй план сразу же, стоит Юне поднять взгляд и посмотреть снизу-вверх на него. Открытая, утягивающая за собой ненависть в глазах напротив словно обволакивает Деймона. От этого взгляда у взрослого и видавшего виды мужчины кожа будто бы покрывается тонким слоем льда. Таким же, какой и на дне зрачков девушки. В комнате было жарко и душно, а сейчас, словно одним своим взглядом, Юна замораживает внутренности Деймона. Ненависть и злоба, исходящие из этой всё ещё стоящей на коленях хрупкой девушки, топят Деймона с головой. Он на секунду прикрывает глаза, потом зарывается ладонью в шелковые волосы Юны и с силой тянет назад, полностью обнажая её лицо и наслаждаясь гримасой боли, его исказившей.
– Поработай ртом, малышка. Укусишь, я тебе обещаю, до конца жизни пищу из трубочки принимать будешь, – Делроу ухмыляется и отпускает её волосы. Юна тянется к ширинке брюк мужчины и, достав член, проводит по нему ладонью. Снова и снова, Юна не может себя заставить сделать то, чего требует Деймон. Но он сам помогает.
– В рот возьми! – Делроу уже теряет терпение, и девушка отчётливо чувствует нотки раздражения в чужом голосе. Юна привстает на коленях и, приблизившись, проводит языком по головке. Она не может пойти против себя, не может дать ему почувствовать над ней власть и позволить ему себя унизить. Юна мнётся, тянет время, пытается найти тысячу причин и даже пугает себя наказанием, которое может придумать Делроу. Решение приходит само собой. Джейсон. Юна начинает думать о нём и представляет, что делает минет ему. Правда, в реале Юна ни разу ему минет не делала, никогда не думала, что вообще будет это делать, но раз уж выбора нет, то лучше думать, что отсасываешь своему бывшему. Юна прикрывает глаза, заглатывает член до половины, пропускает за щёку и усиленно притворяется, что она в кабинке Pacifiko с Джейсоном. Деймон снова тянет её голову за волосы вниз, заставляет взять член максимально глубоко и даже сам себе не признаётся, что готов кончить только от одного вида своего члена между губ Юны. Вот только девушка на него не смотрит, она полностью уходит в процесс, проводит по всей длине ствола языком, посасывает, легонько кусает. От причмокивающих звуков, которые издаёт окончательно принявшая условия игры Юна, Делроу кажется, что у него мутнеет рассудок. Он еле сдерживается, сам направляет голову девушки и буквально трахает её в рот. Уголки губ Юны саднят, смазка, смешанная со слюной, стекает по подбородку и, высыхая, неприятно стягивает кожу. Юна к своему удивлению обнаруживает, что этот отнюдь не добровольный процесс её возбуждает. Она старается максимально глубоко заглотить член, но размер не позволяет. Юна сосёт так, как будто всю жизнь только и делала минеты. Деймон не щадит её, трахает глубоко, вплоть до миндалин, и ей приходится два раза еле сдержать рвотный позыв. Чувствуя, что больше не сдержится, Делроу фиксирует рукой голову Юну и кончает ей в рот. Несмотря на слабые протесты девчонки, он заставляет её проглотить всё до последней капли. Юна чуть не давится, пытается отдышаться и вернуться в эту мучительную реальность.
– Ты потрясающе смотришься с моей спермой на губах, – усмехается Деймон и, сделав шаг назад, застёгивает брюки. Юна на автомате слизывает остатки спермы с губ и так и сидит на полу, положив ладони на колени.
Делроу вызывает официанта, просит виски и лед, а потом садится на кресло и закуривает прямо в комнате. Юна и сам бы не прочь затянуться, но просить его нет никакого желания.