Дорога на фронт

Паровоз и передняя половина состава остались почти невредимой. Зато, часть платформ, расположенных ближе к середке, были сильно побиты осколками бомб. Десяток вагонов в хвосте превратились в огромные кучи горящего железа и дерева.

Все, что находилось чуть дальше, терялось в беспросветном дыму. Откуда, иногда доносился отчётливый грохот и трескотня одиночных винтовочных выстрелов. Похоже, что ящики с боеприпасами оказались в огне. Поэтому, часто взрывались снаряды с патронами.

Пассажиры вагонов, обстрелянных самолётами фрицев, вернулись к путям и поспешили к местам, что недавно покинули в ужасающей спешке. Нужно было помочь пострадавшим от атаки фашистов.

Отовсюду, послышались громкие возгласы и тяжёлые стоны. Уцелевшие при налёте, бойцы принялись выносить на обочину красноармейцев, получивших увечья от пуль и осколков.

Несчастных людей укладывали вдоль полотна и тут же оказывали медицинскую помощь. Санитары метались среди множества тел, истекавших кровью. Старались, как можно скорее, перевязать их глубокие раны.

Затем, пришёл скорбный черёд заняться убитыми. Держа мёртвых за руки, за ноги, их тащили наружу. Опускали на землю и закрывали побелевшие лица, чем только придётся.

В ход шли пилотки, чистая ткань, вынутая из чьих-то мешков, а то и куски пыльной материи, что оторвали от гимнастёрок покойников. Теперь им одежда была не нужна.

Со стороны Сталинграда появились путейцы. На старых полуторках примчалась бригада в чёрных пыльных бушлатах. Они дружно высадились возле участка дороги, разрушенного немецкими бомбами, и взялись за работу.

В первую очередь, им надлежало расчистить узкую насыпь от сгоревших теплушек и открытых платформ с разбитой воинской техникой. После чего, привести часть дороги в надлежащий порядок. Тогда все эшелоны продолжат движение к фронту.

Лишь после этого, дело у них дойдёт до покойных. Но и тогда, мёртвых бойцов не повезут на ближайшее кладбище. У погибших людей соберут документы и отправят их в Астрахань вместе с проводником из состава, стоявшего рядом.

Недалеко от железной дороги, отроют бульдозером большую могилу. Уложат в неё всех покойников и быстро засыпят тонким слоем земли. Затем, поставят на холмике старую шпалу с вырезанной пятиконечной звездой. Вот и весь ритуал погребения в военных условиях.

Прошли два хмурых путейца, ведущих о чём-то беседу. Яков невольно прислушался к их разговору. Лейтенант разобрал обрывок коротенькой фразы. Зенитчик с огорчением понял, что на данный ремонт уйдёт около суток: – «А потом, появятся фрицы и опять всё разрушат». – подумал он с удивительной злостью.

Ремонтники отцепили изувеченный подвижной состав, который не мог уже двигаться дальше. Появились солдаты и, под их руководством, сбросили всё неглубокий кювет.

Чумазые донельзя, машинисты вернулись из балки, находившейся рядом. Там они прятались вместе с бойцами, что выскочили из окон вагонов. Водители железнодорожного транспорта поднялись в кабину и дали протяжный гудок.

Им тут же ответили десятки локомотивов. Все остановились в степи, чтоб переждать бомбёжку фашистов. Люди в панике бросились к своим прежним местам. Послышался лязг буферов. Караван поездов, так же неспешно, как раньше, покатился вперёд.

Заметив, что состав медленно тронулся, Яков пулей помчался к вагону. Парень вскочил на подножку, ловко поднялся в сильно разрушенный тамбур и пошёл по коридору налево. Всюду свисали куски разбитой обшивки, сорванной тяжёлыми пулями.

Лейтенант оказался в купе и настороженно глянул по сторонам. Яков увидел полки и стены, прошитые кусками свинца. Он отчётливо понял, если б не прыгнул в окно за друзьями, то наверняка здесь погиб.

Все вещмешки и шинели оказались прострелены во многих местах. Нужно было их срочно чинить. Не ходить же, как оборванец, с приличными дырами, оставленных пулями.

С пайком, полученным в Астрахани, дела обстояли значительно хуже. Некоторые продукты, такие, как «сухой концентрат» разного вида, был плотно завёрнут в простую бумагу. От попаданий кусочков металла, все эти брикеты превратились в труху и перемешались друг с другом.

Это не показалось зенитчику очень уж страшным. Из них можно сварить нечто вроде той каши, что зовут «кулешом по-солдатски». Поголодаешь дня два или три, и за милую душу проглотишь мешанину из круп и гороха.

Среди пяти лейтенантов было два человека, что любили курить. К их сожалению, в общую смесь из продуктов попала соль и табак, вылетевший из папирос. Подобную пищу есть уже никак невозможно. Пришлось им всё бросить в окно.

Остальные попутчики вошли в положение огорчённых товарищей, и поделись с ними своими припасами. Всё равно, пока едут в вагоне, вся их еда идёт в «общий котёл». С этого и начинается военное братство. На фронте иначе нельзя.

Вот так, ни шатко, ни валко, поезд ехал на север ещё двое суток. Потом затормозил и остановился в местечке Богдо. Как сказал проводник, оно расположено в тридцати километрах от посёлка Верхний Баскунчак.

Яков высунулся в открытое настежь окно. Здесь наблюдалась та же картина, что он видел раньше. Одноэтажный кирпичный вокзал пострадал от налётов фашистов очень значительно, так же, как и прочие здания, построенные на всей этой ветке.

Все пути полустанка плотно забили «сдвоенные» составы. Измученные долгой стоянкой, солдаты слонялись между вагонами. Они просто не знали, чем себя можно занять в такой глухомани?

Селение железнодорожников оказалось совсем небольшим. В данный момент, оно представляло собою развалины, между которых виднелись землянки. Вокруг них расстилалась совершенно пустынная безводная степь. Даже пойти прогуляться, здесь было некуда.

Чисто побрившись, Степан Сергеич, одёрнул ладно сидящую на нём потёртую форму, надел фуражку с зелёной кокардой и покину купе. Майор пошёл искать коменданта распределительного узла железной дороги. Вернулся он почти через час и рассказал лейтенантам жуткие, просто невероятные вещи.

С его слов выходило, что дорога, ведущая до самого Сталинграда, подвергалась частой бомбёжке. На все станции, стоящие дальше на север, и две переправы – «Паромная» и «Владимирская Пристань», иногда, нападало более тридцати самолётов фашистов.

И так случалось по несколько раз каждый день. Пути впереди очень сильно разрушены. Движение полностью замерло. Если оно восстановится, то лишь завтра с утра.

Массированные налёты на данное место, майор кивнул на окно, открытое настежь, ведутся с большой пунктуальностью и происходят, раз вдвое суток. С часу на час, путейцы ждут нападения фрицев, но им совершенно нечем отбиться.

У них нет ни зенитных орудий, ни даже простых пулемётов. На ближайшем аэродроме не осталось ни одного истребителя, который может летать. Все самолёты продырявлены пулями, как решето. Пилоты убиты, или же ранены. Так что, чем завершится атака фашистов, нам всем понятно!

Скорее всего, все эшелоны, стоящие здесь, будут целиком уничтожены, как это случилось на станции Сарепта, что расположена к югу от Сталинграда. Девятого августа 42-го, на их путях оказалось пять сотен вагонов с различными боеприпасами. Там же стояли триста открытых платформ с пушками и два состава с новыми танками.

Несколько эшелонов взорвались от прямого попадания бомб. Затем, фашисты перенесли огонь на затон, находящийся рядом со станцией. В результате воздушной атаки, на воздух взлетели три баржи, где были снаряды крупных калибров.

Вокзал и весь близь лежащий посёлок разрушило вплоть до фундаментов. Ужасающий взрыв оказался настолько силён, что люди слышали грохот за тридцать и более километров вокруг.

Взглянув на удручённые лица попутчиков, майор сразу понял, о чём все они усиленно думали. Мол, столько времени потратили на зубрёжку в училище. Так долго готовились с схватке с врагом, и всё пропало впустую. Вместо боя с фашистами, придётся погибнуть на мелком разъезде, стоящем в ста километрах от фронта.

Офицер поспешил успокоить расстроенных спутников и продолжил рассказ: – Когда я разговаривал с начальником станции, случайно глянул в окно его кабинета.

В этот момент, к небольшому крыльцу подъехала новая с виду «полуторка». Она встала возле крыльца. Из кабины немедленно вышел достаточно странный лейтенант-особист.

Дело всё в том, что бравого НКВД-ешника сопровождали не солдаты в синих фуражках, как это положено по нашим законам. С ним оказалось отделение обычной армейской пехоты, с малиновыми петлицами на гимнастёрках.

Конечно, в ходе своих операций, особисты могут надеть форму любого подразделения РККА. Однако, уж очень выглядели эти бойцы неказисто. Сразу понятно, это деревенские парни, недавно прибывшие в войска из колхоза.

Тогда я подумал: – «Видно, весь их состав занят ловлей шпионов, и дезертиров с бандитами. Поэтому, приходится брать обычных солдат. Как бы то ни было, но этот чекист имел при себе грузовик. Так что, нужно узнать, куда он сейчас направляется? Вдруг, нас он тоже захватит? Так сказать, по пути».

Тем временем, особист вошёл в кабинет. Увидев его, начальник вокзала сильно напрягся. Лейтенант представился по полной программе и строго спросил, где он может заправить машину?

Услышав просьбу чекиста, капитан успокоился. Он объяснил, где и как найти нужный склад и подмахнул разрешение на отпуск горючки. НКВД-ешник забрал подписанный ордер и собрался уже уходить.

Тут я и понял, нужно немедленно действовать. Сделал один шаг вперёд. Вежливо к нему обратился и аккуратно спросил: – Не мог ли бы Вы нас подвести к Сталинграду?

Он взглянул на меня и потребовал предъявить документы. Внимательно просмотрел все бумаги. Убедился, что я не шпион, засланный фрицами в тыл Красной армии, и спросил, сколько нас человек? Я ответил, что четверо.

Он немного подумал и, к моему удивлению, согласился устроить нас в кузове, вместе с бойцами. Похоже, опер решил, мол, ему нужно ехать через пустынную заволжскую степь, а там, всякое может случиться. Ну, а коли им встретятся парашютисты фашистов, то лишние люди помехой не будут. Помогут отбиться от диверсантов врага.

Лейтенант вернул мои документы и сообщил, что сейчас он двинется прямо на склад ГСМ. Там заправит машину, а через тридцать минут отправится в город Ахту́бинск.

В заключенье рассказа, майор приказал: – Ребята, берите вещички и двигаем к северу, к выезду с этой перегруженной станции. Будем там ожидать появленья чекиста. Если вдруг разминёмся, то будем искать любой другой транспорт.

Молодые бакинцы не заставили себя долго упрашивать. Они схватили шинельные скатки и полупустые мешки. Нправились к двери и за руку простились с двумя лейтенантами, ехавшими с ними в купе.

Два пехотинца выглядели донельзя расстроенными. Судя по выражению лиц, оба с отчаянной радостью помчались бы вслед за майором. К сожалению двух офицеров, они сопровождали солдат, размещённых в теплушках, и не могли просто бросить свою военную часть.

Степан Сергеич повернулся к понуро сидевшим ребятам, и настойчиво им посоветовал: – На вашем месте, я взял бы сейчас свои вещи. Пошёл прямо к теплушкам, где едут ваши солдаты, и заставил их приготовиться к эвакуации из этого поезда.

Кроме того, поставьте своих наблюдателей на крыши вагонов и поднимитесь к ним сами. Определитесь, как и куда начнут отходить ваши бойцы и, где они после налёта, соберутся в команду.

Как только в небе, появятся бомбардировщики фрицев, хватайте оружие со всеми припасами и бегите в открытую степь. Там прячьтесь в ямы и балки и ждите, когда завершится атака. Уверен, что если вы вовремя всё это сделаете, то все останетесь живы.

Закончив давать наставления, майор на прощанье, кивнул пехотинцам, и первым вышел из небольшого купе. Бакинцы помчались за ним. Они выскочили из полуразрушенного врагами вагона и направились вслед за быстро идущим Степаном Сергеичем.

Двигаясь по низеньким насыпям, офицеры прошли около двух километров. Наконец, они покинули станцию, забитую войсковыми составами до максимальных пределов. Они миновали избушку обходчика, и бодрой походкой двинулись дальше.

Через десять минут, показалась грунтовка, ведущая на северу. Недалеко от обочины, с наветренной стороны от «шоссе», стоял невысокий бугор. Офицеры встали поблизости и огляделись вокруг.

К верховьям реки шли «полуторки», заполненные до отказа солдатами, и различными грузами, укрытыми серым брезентом. Навстречу им медленно продвигались арбы и телеги, заваленные мешками, узлами и другими вещами гражданских людей. Рядом с повозками шли толпы беженцев, измученных большим переходом по безводной степи.

Скоро подъехал новенький «ГАЗ-АА» защитного цвета. Автомобиль затормозил возле военных. Сидевший рядом с шофёром, молодой лейтенант-особист узнал пожилого майора. Он по-приятельски кивнул «старику», но так и остался в тесной кабине.

Из кузова выскочили одиннадцать молодых пехотинцев. Они окружили лейтенантов с майором и навели на них «мосинки» с примкнутым штыком. Армейский сержант приказал предъявить документы, дождался, когда офицеры достанут их из карманов своих гимнастёрок, и быстро собрал все бумаги. Бегло их пролистав, он передал всё командиру

Другие бойцы проверили вещмешки возможных попутчиков. Они убедились, что в них нет ни оружия, ни взрывчатки, ни подрывной литературы вроде брошюр и листовок.

С невесёлой усмешкой бойцы посмотрели на кобуры трёх лейтенантов, набитые тряпками. С большим облегчением, они опустили и закинули за спину свои «трёхлинейки».

Выйдя из тёмно-зелёной машины, чекист изучил полученные от сержанта бумаги и убедился, что всё в них в полном порядке. С невозмутимым лицом особист вернул их владельцам.

Мотнув головой, указывав себе за спину, он сообщил: – Могу вас подбросить в расположении шестьдесят второй армии. То есть, до станции Безродное, что расположена в посёлке Верхняя Ахтуба.

От неё вы пройдёте на север, до переправы «Паромной». Судя по карте, это километров десять-двенадцать. Там работает судно, названное в честь вождя всех народов, «Иосифом Сталиным». Поплывёте на нём на правый берег и доберётесь туда, куда следует.

– Спасибо! Это то, что нам нужно! – благодарно ответил Степан Сергеич. Майор сложил документы в карман гимнастёрки и подождал, пока чекист сядет рядом с шофёром.

Как только пассажирская дверца захлопнулась, он встал на подножку и опёрся правой рукой на крышу кабины. Левой ладонью схватился за борт. Оттолкнулся ногами и одним быстрым движеньем перелетел в открытый кузов машины.

Никто из трёх лейтенантов и не пытался повторить ловкий трюк «старика». Опираясь на задние колёса полуторки, они, как по вертикальной стремянке, один за другим, поднялись наверх.

Яков увидел картину, отлично знакомую по летним каникулам. Вернее сказать, по тем войсковым лагерям, где он бывал последние несколько лет. Сначала учеником артиллерийской спецшколы, а затем и курсантом училища под названьем «БУЗА».

Поперёк деревянной платформы, с шагом около метра, крепились четыре прочных доски. На каждой из них легко умещалось пять крепких бойцов, одетых в объёмную зимнюю форму РККА.

Таким образом, в кузове каждой «полуторки» могло ехать на фронт, самое малое, два отделения. Да ещё оставалось свободное место для пулемётов и ящиков с боеприпасами.

В данный момент, здесь должно разместиться четверо стройных, как кипарис, офицера, плюс крепкий сержант и десять солдат. Причём, все в лётнем «хб». Итого, в сумме – пятнадцать. Всё по уставу, машина не перегружена ни на одного человека. Даже несколько ящиков, что лежали у заднего борта, никому не будут мешать.

Бывшие курсанты училищ пробрались вперёд. Они сели в первом ряду длинных лавок, рядом со Степаном Сергеичем. Чуть дальше, прямо за ними, находились сержант и остальные бойцы.

Скорее всего, так приказал лейтенант-особист. Во-первых, бойцы ниже по званию. Во-вторых, они будут приглядывать за своими попутчиками. Ведь кто его, знает, что у тех на уме? Идёт большая война с проклятыми фрицами, всякое может случиться.

Пока все размещались, майор снял фуражку. Раздвинул брезентовый ремешок, расположенный над козырьком, крытым материей. Надел головной убор на себя и, ловким движением пальцев, стянул под подбородком тесьму защитного цвета.

Затем, строевой офицер обернулся назад и осмотрел маленький кузов. Убедившись, что всё в полном порядке, все сидят на местах, Степан Сергеич тихо стукнул в крышу кабины.

Машина тронулась с места и покатила по отлично накатанному пыльному грейдеру. В лицо тут же ударил воздух горячей степи. Чтобы не остаться простоволосым, как какой-то гражданский, Яков последовал примеру майора. То же самое, сделали и другие бакинцы.

Оставив посёлок Богдо за спиной, машина свернула налево, и резво помчалась в сторону Волги. Перед отъездом из дома, Яков хорошо изучил географическую карту Поволжья.

Насколько помнил зенитчик, железнодорожная трасса на этом участке шла прямо на север, на станцию «Верхний Баскунчак». Там она резко сворачивала и почти под прямым углом уходила на запад.

– «Двигаясь по степному шоссе, мы срежем приличный кусок, и сократим время в пути процентов на тридцать». – прикидывал Яков: – «Проскочим полста километров и к полудню прибудем в город Ахту́бинск. Оттуда до Сталинграда рукою подать. Всего сто тридцать вёрст.

Выходит, что при таком продвижении мы доберёмся до нужного места за пять-шесть часов, а сколько бы суток тащились на поезде, никому неизвестно. Может быть, больше недели».

Спустя двадцать минут, за спиною зенитчика послышался не утихающий грохот. Сидящие в кузове, военнослужащие, все, как один, непроизвольно оглянулись назад.

Клубы чёрного дыма поднимались над тем самым местом, которое они спешно покинули. Над плотными тучами сажи мелькали тёмные продолговатые точки. Яков с трудом разглядел силуэты фашистских стервятников.

Парень представил себе, что в данный момент, происходило на маленькой станции. Мощные взрывы гремели вокруг. Ударные волны сметали всё то, что им попадалось в пути.

Сотни вагонов разносились в мелкие клочья. Тысячи советских солдат метались между путями железной дороги. Люди во множестве гибли в огне, от вражеских бомб и от своих же снарядов, что детонировали в сильном огне.

Зенитчик зябко поёжился и внезапно подумал: – «Как вовремя мы смотались со станции. Задержись там немного, и погибли бы все ни за грош».

Парень вдруг устыдился своей неожиданной радости и с тревогой сказал про себя: – Как там наши попутчики? Надеюсь, они сделали всё, что велел им майор. Скорее всего, сидят в какой-нибудь балке и, вместе со своими солдатами, ждут завершенья налёта».