– Ну, мало ли. Может, кулак клад там схоронил, – хихикнул Ларионов.
– Держи карман шире, – сухо ответил Гавзов. – Я завтра принесу пару досок, заменим. Время есть еще.
Телегу, на которой разъезжает Конюхов, Гавзов узнал раньше, чем увидел самого председателя сельсовета.
– Приехал, – проговорил он, кивая на край поля.
Конюхов остановил лошадь, привычным движением сгреб костыли и слез с повозки.
– Все, Григорий Пантелеевич, кабыть подходяще накатали, – проговорил Митька и шагнул навстречу Конюхову. – Тут места кому угодно хватит.
– Слева расширили, гляжу. Хорошо, – вместо ответа протянул председатель, указывая костылем на край импровизированной полосы.
– Старались, Григорий Пантелеевич, – не упустил случая прихвастнуть Толька.
– А тебе, кстати, – Конюхов взглянул на парня. – Повестка тебе на службу. Военком звонил. Завтра с утра собирайся в район. С обеда почтальонша поедет, подвезет тебя.
Ларионов от неожиданности растерялся. Не зная, как поступить, он нервно стянул с головы шапку. Следом снял рукавицы и, зачерпнув руками пригоршню снега, вытер им вспотевшее лицо.
– Ну, ты чего, Анатолий? – обрадовался за помощника Митька. – Давай, дуй домой. Родители, поди, уж знают, – он посмотрел на Конюхова.
– Знают, – подтвердил тот и заковылял к амбару.
Толька, постепенно стал приходить в себя.
– А как же…, – он кивнул в сторону снежного аэродрома. – Хотелось бы посмотреть, как самолет прилетит..
Митька подошел к новоиспеченному призывнику и дружески обхватил за плечи.
– Я как освобожусь, забегу. Думаю, сегодня долго спать не будете. Попрощаемся. Кто знает, что там впереди.
– Так я пойду, что ли? – нерешительно проговорил Толька. – А?
– Давай, давай! – вернувшись к ним, произнес Конюхов. – Завтра с утра пока тут не началось, зайди в сельсовет. Напутствую на дорогу. Если бы не мероприятие, проводили бы, как положено, всем колхозом. Но, уж как есть.
Ларионов взглянул на Митьку и, понимая, что вряд ли справится с нахлынувшими чувствами, махнул рукой и побежал в деревню.
Конюхов проводил парня взглядом и обратился к Гавзову:
– К вечеру завтра самолет будем ждать. Ты трактор убери, чего тут оставил. У амбара хотя бы поставь. И, кстати, возьми на лесопилке новые доски и прямо с утра замени гнилые. Мало ли непогода, хоть переждать будет где.
– Из дома доски возьму.
– Как знаешь. С лесопилки потом домой заберешь сколько используешь. Я с Михеевым договорюсь.
– А трактор завтра отгоню, – устало проговорил Гавзов.
– Хорошо.
– А ты, Григорий Пантелеевич, Ваську моего не видел? Я же за тобой его послал.
– Оманова? Нет, не видел. Может, бочки с топливом в амбар затащить? Мало ли чего?
– Ни к чему. Провоняет там все. Пусть стоят, где стоят: кто их возьмет. А кроме наших тут никого нет. И зачем их столько привезли? Наверняка, самолет пустой летит и топливо с собой везут.
– Ну, то не наше дело. С района привезли, значит так и нужно, пусть лежит. Вам, если не израсходуют, оставят.
– Нам-то оно зачем? У нас самолетов нет.
– Значит, обратно заберут!
– Я не перестаю удивляться, Григорий Пантелеевич. Как по нашему бездорожью их на машине привезли! Вот бы нам такую в колхоз! – мечтательно произнес Гавзов.
– Да, времена настали! – протянул Конюхов. – В районе одна такая. Пока одна. ЗИС-151. Все три моста ведущие! Вездеход! Тебя домой подвезти?
Митька засмеялся. Григорий, сообразив, что к чему, тоже захохотал.
– Да, на телеге! Не на машине же, – успокоившись, проговорил Конюхов.
– Нет, пожалуй. На той машине не отказался бы, – успокаиваясь, произнес Митька. – Я еще тут кое-что приберу. Сам дойду, Григорий Пантелеевич, – уже серьезно заметил он.
***
В Молотов Сергей Сергеевич Ямпольский прибыл накануне утром. Поезд немного опоздал, но не настолько, чтобы заставить его волноваться. На вокзале, как и обещал Озолс, его встретил возрастной неприметной внешности мужчина в штатской одежде. Представившись Иваном Ивановичем, он довез Ямпольского на своем автомобиле до гостиницы. Устроив Сергея Сергеевича в небольшой, но уютный номер, новый знакомый вручил ему довольно таки внушительный сверток, пояснив, что это – продуктовый паек на несколько дней. Пообещав вернуться завтра рано утром, Иван Иванович попрощался и ушел.
Ночью он спал плохо. Часто просыпался, после чего долго ворочался, и пытаясь отогнать прилипчивые мысли, долго не мог заснуть. А в какой-то момент ему приснился странный сон. В нем он в Ачеме ищет место, где спрятал золото, но никак не может найти. Проснувшись после этого, Сергей Сергеевич решил больше не мучиться и не пытаться заснуть. Он поднялся с постели. Настроение было не очень. В последние дни с ним у Сергея Сергеевича вообще были проблемы. Невесть откуда взявшиеся тягостные мысли одолели и не отпускали его уже больше недели. Правда с ними он давно научился справляться и особого внимания этому не придавал. Сравнивал его с флюгером, который вертится, куда ветру захочется. А ветер недолго дует в одну сторону. Сменится в нужную и настроение изменится. Но вот из-за покалываний в левом боку он не на шутку встревожился. Нет, сердце и раньше давало о себе знать. То защемит, то кольнет, словно напоминая о себе, что оно есть. Но, то случалось не часто. Да и боль не была такой резкой. А тут оно что-то зачастило вызывая у его владельца серьезное беспокойство.
Решив, что после поездки обязательно покажется врачу, Сергей первым делом включил чайник. Пока тот грелся, сделал несколько физических упражнений и умылся. Когда чайник выпустил из носика струйку пара, выдернул его из розетки и взглянул на единственный в номере плакат. Лист бумаги размером с крышку патефона был приколочен к заляпанным временем обоям. Изображенный на нем матрос с непроницаемым взглядом на вытянутой руке держал электрический чайник за конец короткого шнура, а указательным пальцем другой руки толи грозил, толи демонстрировал, какой он у него кривой. Чайник рядом с ним выглядел, мягко говоря, нелепо и был больше похож на пойманную мышь, чем на предмет быта. Чуть ниже на всю ширину плаката разместилась лаконичная по своему содержанию надпись: «Выключи!»
Усмехнувшись, он в очередной раз отметил художественную ценность наглядной советской агитации. Подмигнув бумажному матросу, Ямпольский решил позавтракать и достал из портфеля сверток с провизией. Два вареных яйца и большой ломоть хлеба с салом быстро исчезли со стола. Насытившись, Сергей подошел к единственному в номере окну и выглянул на улицу. Там было темно и тихо. Свет же от одинокого уличного фонаря был настолько тусклым, что казалось, тот освещал только столб, на котором висел. От увиденного за окном настроения не прибавилось, и Ямпольский вернулся к столу. До отъезда в аэропорт оставалось еще больше часа и чтобы хоть как-то скоротать это время, он стал рассматривать незатейливые узоры на потолке.
Вспомнился сон. К чему бы это могло присниться? Ему казалось, он прекрасно помнил, где спрятал золото. «От стены двадцать, – подумал Сергей Сергеевич. _ Нет, не двадцать, десять. Точно десять. Нет, десять от стены, а двадцать…». Ямпольский поднялся, ругая себя последними словами. «Надо было записать, – подумал он, вытаскивая из портфеля свой блокнот». Он отыскал чистый лист и схематично изобразил место, где спрятал золото. Единственное, с чем не мог определиться, это с расстоянием до стены. Других ориентиров там не было. Он старался подробно вспомнить все, что делал в тот момент. И только сейчас сообразил, что двадцать он отмерил сначала, но потом передумал и отмерил десять, считая, что в двадцати сложнее будет найти. Успокоившись, он между крестиком и стеной написал цифру «10». Никаких других цифр и тем более слов он на листке делать не стал. «Так-то все одно надежнее будет. А то не дай Бог, опять в голове заклинит в самый неподходящий момент, – решил он, и спрятал блокнот в потайном кармане».
В этот момент в дверь номера тихонько постучали. Решив, что прибыл вчерашний сопровождающий, Сергей Сергеевич подошел к ней, повернул ключ и потянул за ручку.
– Доброе утро, Сергей Сергеевич! – услышал он, едва приоткрыв дверь.
Голос ему показался знакомым, но вчерашнему немногословному Ивану Ивановичу не принадлежал. Ямпольский распахнул дверь и с удивлением уставился на раннего гостя. Тот приветливо улыбался и с объяснениями не торопился. Внутри у Ямпольского снова предательски кольнуло, и он невольно прижал руку к груди.
– Ой, Сергей Сергеевич! Не хотел вас так напугать, здравствуйте! – улыбка сошла с лица гостя.
– Я-Янис? П-правильно? – заикаясь, произнес удивленный Ямпольский.
– Так точно! Майор Пульпе прибыл в ваше полное распоряжение! Разрешите войти?
– В мое? Зачем? – удивился Сергей. – Да, да, вы проходите, конечно.
Янис вошел в номер и осмотрелся.
