Тело и одежда. Как выглядеть стильно, не принося в жертву комфорт

С чего все началось

Наталия

У юбки был длинный фартук из металлизированной ткани, надежный корпус из темно-синей плотной шерсти и шелковая подкладка лимонного цвета. При длине почти в пол ни шлицы, ни разреза у юбки не было; она была устроена как труба, и внутренний слой не тянулся. Тем не менее ходить в ней во время примерки вроде бы получалось. И после недолгого колебания я ее купила.

Первый выход в новой юбке показал, что к походке гейши я не готова ни морально, ни физически. Я сдала вещь в ателье, где ей сделали разрез высотой сантиметров в двадцать, по переднему шву, прямо под металлическим фартуком.

Как-то морозным утром я решила надеть ее; дело было на следующий день после тяжелой тренировки. Через пять минут я поняла, что мне больно идти. Сделанного разреза хватило бы для минимального удобства, но, во-первых, у меня все ныло после физической нагрузки, во-вторых, на улице был гололед и мышцам приходилось делать двойную работу: я одновременно и подталкивала себя, чтобы двигаться вперед, и тормозила, чтобы не упасть.

До метро я доковыляла успешно, но ситуация запомнилась. Я поняла, как много сил трачу из-за неудобного покроя вещи, из-за невозможности делать в ней полный шаг. Боль подействовала как подкрашивание препарата под микроскопом, когда ткани и клетки становятся видимыми: без боли я бы терпела неудобство, даже не задумываясь о нем.

Как много всего связанного с ощущениями тела – например, от одежды, в которой мы живем каждый день, – может просто не доходить до нашего сознания.

После истории с юбкой я задумалась о наполнении понятия «удобство». Значение вроде бы для всех очевидно, но на практике разным людям удобны разные вещи. Скажем, я никогда не считала таковыми треники и худи – вроде бы первое, что приходит в голову, когда говорят «удобная одежда». Зато очень люблю хорошо сидящие пиджаки. Моя подруга Галя (она еще появится в этой книге) любит в определенных ситуациях носить узкие юбки, а я в них не могу ходить. И так далее.

Для одних удобство – это мягкие материалы и абсолютная свобода движения. Другим важно ощущение поддержки, которое дает жесткий пояс или корсет. Кого-то мобилизуют туфли на высоком каблуке, а кому-то важна заземленность по Александру Лоуэну[1].

Удобство устроено сложнее, чем кажется, и разобраться в нем стоит.

Кто я такая

Меня зовут Наталия Поротикова, на работе я – редактор спортивного медиа, а в свободное время – энтузиастка моды, журналистка и блогер.

В 2013 году в моей жизни произошли два судьбоносных события: я выиграла грант на обучение в Московской академии моды, откуда вынесла общие знания об индустрии и несколько полезных знакомств, и официально пробежала первую в жизни десятку. С тех самых пор я пишу о моде (в разные годы это были «Афиша», «КоммерсантЪ» и несколько отраслевых журналов), изредка даю комментарии на телевидении и радио – как спортсменка и модный эксперт, веду собственный блог robotesse.com и бегаю.

В 2019 году, в 37 лет, я пробежала 236 километров 835 метров и заняла первое место на Кубке России по суточному бегу, перевыполнив норматив мастера спорта международного класса на 11 км. История с телом и одеждой во многом появилась благодаря ультрамарафону: контакт с телом в суточном беге очень важен.

Большая часть текста в этой книге написана от моего лица. Записи со слов Софии Жаровой, соавтора книги, комментарии физиотерапевта Анны Малицкой и интервью с героями отмечены отдельно.

Кто такая София

София Жарова – дизайнер, конструктор одежды и владелица собственного ателье. В этой книге она отвечает за практику; вместе с Софией мы написали раздел «Составляющие гардероба» и много обсуждали все остальные темы этой книги. Совмещение в одном человеке ролей дизайнера и конструктора – не самый распространенный случай в российской моде, и очень ценный. София не только знает, как сделать человека более привлекательным за счет одежды, но и может рассказать, как вещи устроены, как они ведут себя в движении, и ей это важно.

Например, в первом же детальном разговоре об одежде София рассказала мне, что баланса вещи не существует в отрыве от конкретного человека, ее надевшего. Нельзя сказать «у этого платья нарушен баланс», пока оно висит на вешалке.

Одна из множества ценных черт Софии – исключительная клиентоориентированность, то есть умение понять запрос человека и искреннее желание его выполнить. Чувствительность к нуждам клиентов позволила Софии накопить серьезный багаж наблюдений за тем, как одежда взаимодействует с телом.

Почему нам всем нужен новый взгляд на удобство

Известные действующие школы стиля заботятся в первую очередь о том, как человек выглядит со стороны, то есть отводят главную роль зрителю. Об удобстве либо не упоминается вообще, либо говорится неодобрительно (порицание удобства настолько нажористая тема, что я посвятила ей целую главу, «Удобство и мораль»).

Этот взгляд устарел. На предстоящую перемену точки зрения указывают и масштабные общественные процессы (главный из которых – демократизация), и изменения в самой моде, от бодипозитива в рекламе до колоссального подъема уличных брендов с их свободной одеждой.

При этом до массового потребителя, который в индустрии не варится, попытки моды по-новому осмыслить саму себя доходят только через несколько лет. Слова с идеями сильно запаздывают за образами; мода нулевых прошла, оставив свой след разве что в костюмерных, зато идеи тех лет (и более ранних) продолжают свое шествие, теперь уже по лентам соцсетей. «10 вещей, которые вас старят», «15 предметов гардероба, которые выдают в вас провинциалку», «Какие женские вещи ненавидят мужчины»… Длина миди визуально режет ноги, это старит, то не по возрасту. Все эти «что можно носить» и «чего носить нельзя» вызывают стыд, но, увы, для многих людей они пока еще работают – привлекают внимание и гарантируют авторам просмотры.

На что люди до сих пор покупаются, когда речь идет о стиле

ЖИВУЧАЯ, КАК СОРНЯК, ИДЕЯ «ЛИБО КРАСОТА, ЛИБО УДОБСТВО» – ЧАСТЬ БОЛЬШОЙ СИСТЕМЫ ЛЖИ. Искажение истины здесь в том, что оценка преподносится как объективный факт, изменчивое – как непреложный закон, а устаревшие реалии – как действующие.

Принцип «Красота либо удобство» стал реальностью именно женского гардероба после рокового разделения женской и мужской моды на разные индустрии в конце XVII века. С тех пор многое изменилось; мужские и женские вещи сплошь и рядом делаются одними и теми же брендами и продаются в одних и тех же магазинах (правда, иногда у них заметно отличается качество – об этом мы поговорим отдельно). При этом мужчинам никакого противопоставления красоты и удобства не навязывают, так с чего бы ему быть законом в женской?

ИДЕЯ «ПРАВИЛЬНОГО» ВОЗРАСТА. С одной стороны, возрасту надо соответствовать, с другой – приветствуется выглядеть моложе своих лет. Но не молодиться при этом! Если вам кажется, что эти требования противоречивы, – вам не кажется. Идеалы – образцы для подражания – исключительны и недостижимы. Но они и выбраны не для того, чтобы вы им на самом деле следовали; они выбраны, чтобы вы все время пытались и никогда не допрыгивали. Как и во многих других случаях, угодить системе, которая оценивает и порицает возраст и внешность, невозможно: вы получите не за то, так за другое. Стареешь – и это видно? Распустила себя, получи. Не хочешь стареть, делаешь подтяжку? За искусственность получи. Стареешь не по тому типу, что Мэй Маск? Просто так получи.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ВЫСОКИЙ РОСТ И ДЛИННЫЕ НОГИ – ЭТО ИДЕАЛ И ОРИЕНТИР. То, что стилисты называют исправлением пропорций, сводится чаще всего к тому, чтобы женщину визуально уменьшить или вытянуть. Но почему? Так ли уж это связано с красотой? Зачем стремиться быть похожей на модель, если вы таковой не являетесь?

Ответ, если присмотреться, находится довольно быстро. Оценивание и осуждение – это демонстрация власти над тем, кого оценивают, а статус эксперта (стилисты позиционируют себя как экспертов в моде, не всегда имея для этого какие-то объективные основания) делает эту власть легитимной в глазах читателей и подписчиков. Неправильная фигура, возраст и бренд сумки сделают из вас посмешище, вы не попадете в нужную социальную группу, вас не будут любить и выбирать, вас отвергнут – прямо или косвенно говорят нам стилисты, рекламируя свои услуги. Ощущение опасности заставляет людей покупать продвинутые курсы стиля, записываться на марафоны и тратить на все это огромные деньги.

Что при этом важно: помощники по стилю действительно нужны, у них огромное поле для работы – если мы говорим о культурных кодах в одежде, наработанных человечеством к настоящему моменту, а не о палитре цветотипов и тринадцати типажах Кибби. Стилисты могут приносить большую пользу, если примут изменившуюся реальность и признают за клиентами право на комфорт, как физический, так и психологический.

Не соответствующие современной жизни установки мешают и дизайнерам – реализовываться и зарабатывать. Женщины с распространенным в России 48-м размером могут услышать в магазине: «У нас на вас ничего нет». Кому от этого лучше? Дизайнеру, который шьет только на модельные стандарты? Нет, он теряет деньги. Стилисту? Нет, ему труднее находить хорошую одежду на распространенные размеры. Покупательнице? Точно нет: ей фактически отказали в обслуживании, отвергли вместе с ее деньгами, не продали нужную вещь.

Стереотипы о теле и одежде мешают клиентам жить, а стилистам и дизайнерам – развиваться.

Когда начинаешь обсуждать все это с отдельными думающими людьми – часто выясняется, что человек любит и принимает совсем другие черты внешности, не обязательно те, что ему подсовывают. И к морщинам, и к низенькому росту, и к большой попе другого человека он относится нормально, как к чужому телу, как к индивидуальной черте внешности.

С одним исключением: почему-то труднее всего по-человечески оценивать себя. Так работает эта система шаблонов и порицаний, что наученный ею человек, даже если на других смотрит нормально, о себе готов говорить уничижительно, в терминах «жирная жопа» и подобных. Трудно вытащить из себя то, что вдалбливали годами. Трудно, но можно, и все идет именно к этому: думающие люди общаются между собой, а благодаря интернету все общественные процессы ускорились.

Другой обидный момент – что эти самые думающие люди, прикинув все «за» и «против» и выбрав удобство, осознанно дистанцируются от моды, не всегда на 100 % добровольно. Они начинают думать, что теперь это не их сфера (и увы, если мы говорим о привычных взглядах на моду, основания у них есть). Говорят о себе: «я знаю, это немодно, зато удобно», «я ничего в этом не понимаю»; как будто, выбрав удобство, они сделали какой-то не тот выбор, приземленный, далекий от сверкающих модных чертогов. И это, конечно, тоже пора менять. В выборе удобной вещи нет ничего плохого; в нем есть уважение к себе и к своему телу.

Реальность давно изменилась: этому помог и научный, и промышленный, и общественный прогресс.

То, что раньше невозможно было изготовить, теперь реально. То, что годами можно было делать с другими людьми и все терпели, – теперь нельзя.

Взгляд на человека как на вещь, для которой есть критерии качества, давно не сходится с действительностью, да и сами «критерии» устарели. У нового времени – новые вызовы, и стилистам и прочим профессионалам моды старой формации нечего предложить в ответ.

Почему новый взгляд на одежду и удобство неизбежен

• Пока глянец спал, рядом выросла целая группа активных платежеспособных покупательниц: это образованные женщины, занятые чаще всего интеллектуальным или творческим трудом, которые хотят хорошо одеваться, но при этом не готовы терпеть обвинительного тона и насмешек от так называемых стилистов. Эти женщины – зрелые личности (без прямой связи с возрастом) с нормальной самооценкой и чувством собственного достоинства, им просто будет смешна идея подгонять себя под модельный образец или считать несоответствие чужим ожиданиям чем-то ненормальным или постыдным. Они знают, что имеют право на комфорт и право на выбор. Они не будут покупать и носить неудобную одежду только потому, что кто-то счел ее «необходимой в гардеробе каждой женщины».

А между тем у стилистов, дизайнеров и модных журналистов со старыми ценностями нет даже слов для разговора с этой группой клиентов.

• Так же как и в других сферах, в моде увеличивается значимость людей, которые до этого не имели права голоса, – это часть большого тренда демократизации, ниже я напишу о нем подробнее. Тревожная ситуация для тех, чей авторитет держится только на занимаемой позиции редактора модного журнала, а не на знаниях и умении действовать в меняющемся мире.

• Заметны изменения и в массовом сознании: бодипозитив постепенно, через насмешки и сопротивление, но меняет точку зрения и на тело, и на одежду. Феминизм подвергает сомнению и критике множество «само собой», в том числе связанных с одеждой и сексуальностью.

Сегодня женщины чаще всего могут себе позволить не жертвовать удобством и здоровьем ради того, чтобы выглядеть социально приемлемо; но это достижение буквально последних лет.

В Японии в январе 2019 года актриса Юми Исикава запустила хэштэг #KuToo (по аналогии с #MeToo), от японских слов kutsu (обувь) и kutsuu (боль), направленный против дресс-кода с обязательным ношением обуви на высоком каблуке. Актриса обращалась в Министерство труда, где одновременно с сочувствием встретила и реакцию «мужчины тоже страдают» – носят тесную обувь и галстуки. (Интересно, что просто тесная обувь для мужчин приравнивается к чудовищно неудобной обуви на высоком каблуке для женщин.)

Шоу-бизнес держится за некомфортные нормы, но все идет к тому, что это ненадолго: в 2015 году директор Каннского кинофестиваля извинился за то, что женщин без обуви на высоких каблуках не пускали на красную дорожку, оставив дресс-код неизменным. В знак протеста актрисы Джулия Робертс (в 2016 году) и Кристен Стюарт (в 2018 году) прошлись по красной дорожке фестиваля босиком[2].

Новая точка зрения на моду и тело позволит жить со всеми этими изменениями, не жертвуя ничем. На привычные явления можно посмотреть по-другому, с новых гуманных позиций. Хороший пример – шоу Savage x Fenty от Рианны, показ белья, буквально сменивший показы Victoria’s Secret: вроде бы те же яркие сексуальные трусы, но сделанные с совершенно другим посылом, идущим от женщины и ее выбора, и показанные на моделях с очень разными телами.

Как эта книга связана с запросами времени? Она отвечает на многие из них.

• «Тело и одежда» как раз для новой группы клиентов: зрелых работающих женщин, которые хотят одеваться.

• Демократизация: в этой книге права управления гардеробом и принятия ключевых решений переходят от стилиста – к покупателю и клиенту.

• Изменение массового сознания. Новый взгляд на удобство не задумывался с самого начала как профем и бодипозитивный, но стал им естественным образом.

Карантин и новое средневековье

Я начала писать введение 3 мая 2020 года. В Москве действовал режим самоизоляции: можно было выходить в ближайший магазин, в аптеку и гулять с собакой, а за неоправданное перемещение за пределами своего района могли оштрафовать.

Пандемия коронавируса рассадила людей по домам, сделав дефицитными и желанными небольшие повседневные радости: прогулки, встречи с друзьями и родными. Гораздо больше людей стали чаще готовить и заниматься бытом, просто по необходимости. Пандемия усилила и существующие тренды в моде: романтичные платья в цветочек как нельзя лучше подходят к новому, более осознанному и скромному (волей-неволей) образу жизни. Оказавшись один на один с домочадцами и без физического доступа к остальному кругу общения, люди стали по-новому оценивать проявления дружбы и любви, тактильный контакт и возможность получить приятные эмоции.

Момент для написания книги наступил исключительно удачный. Во время карантина люди имели возможность пересмотреть весь обыденный уклад, в том числе и отношения с одеждой. Изменились границы между личным и публичным, выходным и домашним.

Во время пандемии продолжает действовать самый большой тренд из существующих – неравномерная, с местными откатами назад, но все-таки неуклонно растущая субъектность маленького человека, человека из меньшинства, в том числе человека моды: работника, ремесленника, потребителя.

Тренд демократизации – очень большой и касается самых разных сфер. Главные перемены происходят в области политики и гражданских прав, которые постепенно начинают работать и для представителей угнетенных групп, наделяя возможностями все больше и больше людей. Бирюзовые компании успешно работают на одном рынке с корпорациями, в которых принят авторитарный стиль руководства. Государства с единой вертикалью власти и централизованным устройством многое делают, чтобы впечатлить мир своей мощью, но их соседи, у которых федерация, самоуправление и независимые суды, живут лучше.

Большая демократизация в моде

Представленность в моде Большого Демократизирующего Тренда заметна на разных уровнях и в разных плоскостях, вот некоторые проявления:

• доступность любого модного контента для всех, у кого есть интернет;

• утрата единого модного образца и разделение моды на множество ветвей, так что в каждой стране и у любой социальной группы есть свои тренды и иконы стиля;

• растущее влияние на местных рынках локальных марок;

• демократизация люкса в визуальном плане: Ники Минаж как рекламное лицо Fendi, Ким Кардашьян на обложке Vogue, люксовый стритвир;

• внимание медиа к судьбам уязвимых групп в мире моды, от моделей до работников швейных производств в странах третьего мира;

• коллаборации люкса и масс-маркета, переход дизайнеров люксовых брендов на работу в масс-маркет (H&M и все-все-все, Кристоф Лемэр в Uniqlo);

• возможности кастомизации, то есть творчество самих потребителей;

• новые границы стандартов красоты: бодипозитив, движение к разнообразию, изменившееся отношение к возрасту;

• тот самый диктат покупателя, на который сетовали аналитики моды лет семь назад (вернее было бы назвать его диктатом отдела продаж, но конечное звено в этой пищевой цепочке все-таки потребитель). Негативная коннотация слова «диктат» при этом уже не актуальна: мир моды постепенно свыкается с тем, что выбор и ощущения человека внутри одежды – важны.

Модные медиа – меняются. Модные бренды – меняются или хотя бы делают вид. Стандарты красоты – меняются. Нет ни единой причины, почему отношения с одеждой останутся прежними, а не выйдут на новый, более гуманный уровень.

Взгляд на одетого человека

Всю историю моды (да что моды – всю историю костюма) значимым был не взгляд человека на себя, а взгляд на него зрителя, взгляд со стороны. Даже если человек – монарх, а зритель – самый скромный из его подданных. Никого не волновало ни желание человека одеться именно так, ни его удобство. Часто, наоборот, неудобство становилось знаком привилегированного сословия, а простолюдинам требовалась свобода движения, чтобы работать.

Внешний локус контроля был обусловлен еще и социальной ролью одежды. Род занятий, уровень благосостояния, местность (у русских крестьян – губерния), социальный статус, семейное положение, принадлежность к определенному кругу и, как следствие, выполнение всех модных требований этого круга – всю известную нам историю одежда служила маркером, источником информации для окружающих. Этого значения она не утратила и сегодня, но в конце XX века к нему добавилось кое-что важное: возможность для самого человека, массового потребителя моды, сообщать о себе ровно то, что он хочет сообщить.

Конечно, и раньше были примеры самостоятельной работы со стилем. Ольга Вайнштейн в своей замечательной книге[3] подробно освещает историю дендизма, сложного явления на стыке моды, этикета и политики. Дендизм никогда не был по-настоящему массовым, но очень значительно повлиял на моду, заложив принципы, по которым мужской костюм создается до сих пор.

Платье-реформ и отказ от корсета были гигантским шагом вперед в женской моде, но ему поспособствовали в большей степени общественный транспорт и массовый выход женщин на службу, чем забота об их телесном комфорте.

Забота о функциональности и удобстве как основной вектор создания одежды по-настоящему заявила о себе в начале XX века: можно вспомнить спортивную одежду Варвары Степановой и нормаль-одежду Татлина. Далее спортивная и профессиональная одежда косвенно влияли на моду, но оставались отдельными нишами.

Сегодня все известные стилистические школы исходят из приоритета оценивающего взгляда со стороны. Их можно понять: заявляемый ими эффект – такое преображение, которое позволит клиенту правильно читаться социальной группой, в которую он метит. За основу обычно берут телосложение, естественные тона кожи и волос, реже – образ жизни, и чаще желаемый, чем действительный; человеческое многообразие при этом пытаются загнать в понятные типы (на которые индивидуальности натягиваются, как сова на глобус), а советы дают в директивном ключе и на языке простых формул – это хорошо продается.

Преимущества такого подхода понятны; школы и стилисты живут в реальном мире и внешний вид своих клиентов приспосабливают именно к нему. Но мир постепенно меняется, и появляются все более заметные группы людей, которым деление по типажам Кибби либо не нужно, либо его недостаточно.

Пока не существует заметных и популярных стилистических школ, работа в которых шла бы не по шаблону, а от клиента в центре. И совсем нет стилистических школ, которые были бы готовы взять за точку отсчета телесный комфорт человека в одежде и его функциональное благополучие.

А между тем есть целая группа платежеспособных активных клиенток, которым это нужно и которые хотят хорошо одеваться, но стилистов для них почти нет. О них мы говорили выше: это зрелые женщины с аналитическим складом ума, с культурным багажом, занятые чаще всего интеллектуальным трудом или творчеством. Запросы типа «как одеться, чтобы выглядеть дорого» или «как одеться, чтобы привлечь мужчину» им смешны; на модельную внешность они не претендуют, при этом уважают свою, поэтому «маскировку недостатков» им тоже не продашь; директивного тона, покрикиваний и одергиваний они терпеть не станут.

ОНИ УВАЖАЮТ СЕБЯ И СВОЙ ВНУТРЕННИЙ МИР И ТОЧНО ЗНАЮТ, ЧТО ОН ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ.

Случайный взгляд со стороны для них просто в силу их опыта и качеств гораздо менее важен, чем собственный выбор.

Марки одежды для этих женщин есть, но практически нет лидеров мнений в модной сфере и рассчитанных на них стилистических школ. Говоря «почти нет», я имею в виду, что точечно кое-кто есть: книга о методике Style Statement Кэрри Маккарти и Даниэль Лапорт (к сожалению, не переведена на русский язык), сообщества стилисток Анны Шарлай и Янины Цыбульской. Пока это отдельные явления, но развитие трендов, описанное выше, говорит, что за ними будущее.

Дамы с заработанным самоуважением, культурным багажом и жизненным опытом – это первая группа в рамках мейнстрима, где стилистический поворот (от взгляда снаружи – к взгляду изнутри) и внимание к комфорту становятся заметными. Не думаю, что позиция «взгляд изнутри» станет всеобщей – в нынешнем разнообразном и мозаичном модном мире уже нет ничего всеобщего. Кроме того, мы социальные существа и ими останемся, и функция одежды как маркера никуда не уйдет.

Но взгляд изнутри будет постепенно менять мейнстримное отношение к манере одеваться: собственное мнение и собственный комфорт, как психологический, так и телесный, будут становиться все важнее. И след этого поворота в моде будет по значению таким же, каким было для театра введение второго актера у Эсхила.

В чем идея этой книги

Ощущения человека в одежде зависят от множества технических факторов: свойств материала, теплоизоляции, особенностей кроя, качества фурнитуры. Знание этих деталей и умение их улучшать всегда принадлежало узкой группе людей, работающей на клиентов или на массовое производство, и было закрыто для непрофессионалов.

Тренд демократизации придет и в эту область – знаний и умений, связанных с одеждой.

Пора дать людям возможность быть главными в том, что касается их телесного и душевного комфорта.