Ядовитое жало
– Салам, Басир, – поздоровался тот с главарем.
– Салам, Гарум. Новости из зеленки у Веджи есть?
– Есть. Они поступили еще ночью.
– А точнее?
– Без двадцати четыре на связь вышел Ибрагимов. Он доложил, что все прошло по твоему плану.
– Прекрасно. Часовые в лесу?..
– Уничтожены.
– Это точно?
– Да, Ибрагимов сам видел трупы.
Дабиров усмехнулся:
– Теперь русские поломают голову, зачем был устроен этот спектакль.
– Признаюсь, я сам плохо понимаю, для чего ты сделал это.
– Если не понимаешь ты, то не сообразят и русские. Спецназовцы наверняка посчитают, что мы провели отвлекающий маневр, и будут ждать наших активных действий в ближайшие сутки. А мы подождем еще, чтобы в штабах у русских все перепуталось. По идее, подставив лагерь, мы должны были нанести удар где-нибудь в другом месте, куда невозможно быстро перебросить значительные силы. Но мы не сделаем этого сегодня. Встанет вопрос: что я задумал? Подстава будет путать русских. Военные начальники и местная власть всполошатся, начнут перекрывать опасные направления, а мы словно пропали.
– И долго будем ждать? Ведь ты говорил, что рейд займет не более двух недель.
– Я, Гарум, за свои слова отвечаю. Чтобы провести рейд, нам потребуется неделя, вторая уйдет на подготовленный отход. Когда начать действовать, какие отрабатывать цели, буду решать только я.
– Даже я не должен знать об этом?
– Узнаешь. Позже. Наберись терпения. Это не моя прихоть. Таковы условия заказчика. За их выполнением смотрит инструктор Гуда. Не думай, что он ни во что не вмешивается, Леван Гуадзе хороший боец, воевал с абхазами, с русскими в Южной Осетии, бывал в Чечне в свое время. Он доверенное лицо заказчика. Так что для всех будет лучше, если условия договора мы исполним в полной мере. А это значит, что ты и другие командиры узнаете все непосредственно перед акциями.
– Я понял тебя, Басир.
– Это хорошо. Вели проснулся?
– Из пристройки не выходил.
– Тогда мне придется самому варить себе кофе.
– А Нора?
– Мадьярка спит. Пусть отдыхает. Она ночью потрудилась на славу.
– Долго ты держишь ее при себе.
– Год, это долго?
– Для тебя – да!
– Ты прав, она уже начинает мне надоедать, но пока еще нужна для работы. А вот обратно в Грузию я ее не возьму.
– Убьешь?
– Нет, оставлю ФСБ.
– Мне не подаришь?
Дабиров не без удивления посмотрел на заместителя.
– У тебя же, Гарум, вторая жена – красавица писаная. И молодая, и статная. Пойми правильно, я без каких-либо намеков. Говорю как есть. У нас не принято обсуждать чужих женщин, но мы же друзья, да?
– Я не в претензии, Басир, но где мой цветок садовый? В Турции. А я?.. И где буду еще какое-то время после рейда?
Молодую жену Алилова звали Багдагуль.
– Если хочешь, заберешь. Но потом решишь вопрос с ней сам.
– Конечно. У меня она не будет пользоваться теми привилегиями, которые ей предоставляешь ты. Рабыня для постели и не более того.
– Хоп, Гарум, договорились, но о нашем разговоре никому ни слова. Если о нем узнает мадьярка, то неизвестно, что она сделает. Это ведь не простая женщина, а убийца. На ней крови не меньше, чем на тебе и на мне.
– Откуда?..
– В свое время она была в любовницах у Карахана. Ее страстное увлечение, кроме секса, как раньше, так и сейчас, – истязать беззащитных мужчин. Она с ними такое вытворяет, что в страшном сне не увидишь.
– Мстит сильному полу?
– Шайтан ее знает. Может, мстит или больна на голову. Но боится грубой мужской силы и не переносит боль.
– А сама эту боль раздает щедро, да?
– Щедрее некуда. Впрочем, пока она у меня, я за ней каких-либо отклонений не замечал. Может, оттого, что ей не предоставлялась возможность показать себя во всей красе.
– Ты заинтриговал меня, Басир. Я уже хочу ее!
– Потерпишь! Скоро получишь в полное свое пользование. Только заранее предупреждаю, не упускай инициативу, а то не ты ее удавишь, а она тебе перегрызет горло.
– Обожаю эти кровавые игрища, да еще в сочетании с бешеным сексом.
Дабиров усмехнулся:
– Вы определенно подойдете друг другу.
– Буду ждать, когда ты отдашь ее мне, Басир.
– Пройдет не более двух недель, и ты получишь эту страстную дикую кошку.
– Благодарю!
– Рано! Неизвестно еще, кто вернется в Грузию.
– Мы вернемся!
– Поживем – увидим. Я иду готовить кофе.
– Может, разбудить Вели? Хватит ему спать. Пусть заставит одну из своих жен сделать тебе кофе.
– Не надо беспокоить хозяина дома и его семью. Я сам сварю кофе, в этом нет ничего сложного и зазорного. Ты же пройди на кухню, посмотри, что там с завтраком. Да и на людей глянь. Все ли встали, привели себя в порядок?
– Да, Басир.
Выпив кофе, Дабиров прошел в свою комнату. Норы в постели не было. Из душевой доносился шум воды. Главарь банды открыл кейс со спутниковой станцией, взял трубку, выставил стержень антенны, набрал номер.
Ждал он недолго.
– Слушаю, хозяин! – ответил командир основной боевой группы Михаил Ханидзе.
– Доброе утро, Миша.
– Доброе, командир!
– Как у тебя дела?
– Все нормально. Бойцы поднялись, приводят себя в порядок, повар готовит завтрак.
– Ты проследи, чтобы дыма было немного.
– Да, конечно, но кто его увидит?
– А вот это неизвестно. Значит, сегодня займи людей обустройством запасной базы. Там наверняка всем хватит дел.
– Дел-то хватит. А мы должны весь день пробыть в ущелье?
– Да.
– Извините, конечно, но хотелось бы знать, да и подчиненные спрашивают, когда приступим к настоящей работе?
– Как только получите приказ. А до того момента находиться в ущелье.
– С полчаса назад вдоль приграничного хребта проскочили два «Ми-24». Шли низко под облаками, едва не касались горных вершин.
– Это дежурный облет. Но количество вертолетов может увеличиться. Нас обязательно будут искать, поэтому основное внимание удели маскировке базы от наблюдения с воздуха. Чтобы пилоты, пролетая над ущельем, никого не видели.
– Конечно, Басир.
– Как там Адил Басар?
Этот человек руководил третьей боевой группой банды Дабирова и сейчас вынужден был подчиняться Ханидзе. Характер имел дерзкий, вспыльчивый, начальство слушал беспрекословно, но среди равных терпеть не мог роль второго номера, открыто выражал свое недовольство, желал быть старшим. Пусть и временным.
– Вы же знаете его натуру, командир.
– Поэтому и спрашиваю.
– Пока проблем не возникало, но заметно, что внутри у него все кипит, особенно когда я отдаю команды бойцам обеих групп. Лучше бы вы назначили его старшим.
– Нет! Адил сильный воин, но он похож на молодую овчарку. Упустишь контроль, она обязательно попытается выйти из повиновения. Тогда ее приходится бить до полусмерти, чтобы навсегда запомнила, кто ее хозяин, и знала свое место. Я не хочу, чтобы в моем отряде кто-то проявлял самоволие. Так что если Адил открыто пойдет на конфликт, то сообщи мне. А я уже решу проблему. Но лучше не ссориться.
– Я все понял.
– Хорошо. Занимайся базой и командуй. В Кабране сейчас ты главный.
– Да, Басир.
– До связи!
– До связи!
Из душевой вышла мадьярка, потянулась, отчего прозрачный халат распахнулся и обнажились все ее прелести:
– Хорошо! И не подумаешь, что мы в каком-то горном ауле.
– Для тебя, Нора, все, что пожелаешь.
– Да? Тогда ложись в постель, дорогой.
– Кроме этого. Мне хватило ночи. Разве тебе было плохо?
– Ты же знаешь, Басир, я хочу тебя всегда.
– Одевайся. Пойдем завтракать.
– Нам не принесут завтрак сюда?
– Ты хочешь, чтобы это сделал я?
– Почему ты? У тебя много подчиненных.
– Вот именно, дорогая, подчиненных, а не прислуги. Распорядок дня один для всех, для тебя в том числе. Ты же член отряда. Правда, привилегированный.
– Член у тебя, а я – твоя ближайшая помощница.
Дабиров рассмеялся.
– Привилегированная помощница. Это у некоторых вызывает раздражение.
– А мне плевать на них.
– Не надо так, Нора. Люди могут неправильно понять. А народ у нас горячий, отчаянный.
– Особенно твой заместитель. Он такой горячий, что, когда смотрит на мою задницу, я чувствую себя сидящей на раскаленной сковороде.
– Что поделать, если ему приглянулась твоя задница? Она всем нравится.
– Я только твоя, и никто другой мне не нужен.
– Потому что я командир? Или плачу тебе больше, чем другим?
– А разве мне не за что платить? Или кто-то другой дает тебе больше, чем я?
– С тобой, женщина, невозможно разговаривать.
– А надо не разговаривать, а делать.
– Все, дорогая, я сказал, переодевайся!
– Слушаюсь, мой командир.
– И постель заправь! Очень не люблю, когда в доме беспорядок.
– Конечно, дорогой. Все сделаю как надо. Я по-другому не умею.
После завтрака Дабир вызвал к себе начальника охраны и командира первой боевой группы. Он объявил им, чтобы все бойцы, находящиеся в доме, носа не казали за пределы усадьбы. Никто не сказал ничего против.
Позже главарь банды имел разговор с инструктором. Этот человек, гражданин Грузии Леван Гуадзе, прошел длительную подготовку у американцев, что, впрочем, не помогло ему в 2008 году. В первом же столкновении с частями Российской армии, вошедшими в Южную Осетию, Гуадзе потерял почти все свое подразделение. Несмотря на это, он не только не пострадал, но при прежнем президенте пошел вверх по карьерной лестнице.
Вот только она оказалась короткой. Президента выдворили из страны, Гуадзе ушел в горы. Американцы не забыли о нем. Уже в качестве инструктора он формировал отряды для ведения диверсионной войны на территории России. Но чтобы пользоваться авторитетом и влиянием среди наемников, надо было иметь боевой опыт. Его не приобретешь в пятидневной войне.
Поэтому Гуадзе часто отправлялся вместе с отрядами на боевые выходы. Пошел он с группой Дабира и сейчас, имея при этом довольно большие полномочия. Без его согласия Дабиров не имел права принимать решения, связанные с ведением боевых действий.
Разговор с Гуадзе прошел в деловой обстановке. Дабир ввел грузина в суть своего плана. Тому ничего не оставалось, как одобрить его. Хотя бы потому, что если бы он не сделал этого, то должен был бы представить свой план, которого у инструктора попросту не было.
С девяти часов движения в усадьбе прекратились, и дом Батаева выглядел как обычно. Хотя все люди, оставшиеся в ауле, знали, что там встал на постой отряд, пришедший на Кавказ из Грузии. Местные жители давно ничему не удивлялись. У них имелись другие заботы. Они должны работать, чтобы кормить семьи, а кто и откуда пришел к хозяину, никого не касалось.
Глава 3
Проснувшись в девять часов, Королев был уверен, что Дабир в ночь нанес где-то удар всеми силами своей группировки. Поэтому он сразу же позвонил оперативному дежурному бригады. Но на удивление тот сообщил, что никаких происшествий, связанных с попыткой дестабилизировать ситуацию в регионе, не произошло.
Положив трубку, майор проговорил:
– И что бы это значило? Непонятно.
Он принял душ, побрился, оделся, собрался пройти в офицерскую столовую, где повара должны приготовить завтрак для боевой группы антитеррористического управления, как в дверь постучали.
– Открыто! – громко сказал Королев.
В проеме возникло конопатое лицо молодого солдата.
– Разрешите обратиться, товарищ майор?
– Войди сначала.
Солдат с бляхой посыльного шагнул в комнату.
– Обращайся, – разрешил Королев.
– Меня дежурный послал, приказал узнать, когда вы сможете прийти к командиру бригады.
– Так и сказал, пойди, дескать, узнай у майора группы спецназа, когда тот соизволит явиться к командиру соединения? – Королев улыбнулся.
– Так точно!
– Нормально. Ступай, скажи дежурному, что я буду у комбрига ровно через десять минут. Кстати, полковник Белозеров уже в управлении?
– Так точно, он с восьми всегда на службе, в половине девятого проводит развод.
– Ступай!
– Есть!
Ровно через десять минут Королев постучал в дверь кабинета комбрига и приоткрыл ее:
– Разрешите?
– Входи, майор.
– Здравия желаю!
– Здравствуй!
Старшие офицеры пожали друг другу руки.
Комбриг указал на стулья за столом совещаний:
– Присаживайся, Вячеслав Михайлович.
Королев сел поближе к рабочему столу, за которым в кресле устроился командир бригады.
Полковник взял в руку остро наточенный карандаш, повертел в пальцах, бросил к ежедневнику.
– К нам вылетел помощник начальника антитеррористического управления полковник Бирюков. Наверняка по поводу провалившейся операции по банде Дабирова.
Королев пожал плечами.
– Кто знает? Да, скорее всего по Дабиру. Хотя группе может быть определена и другая задача.
– Для того чтобы ее перенацелить, необходимо присылать черт-те куда целого полковника ФСБ?
– Возможно, на Бирюкова возложено руководство группой.
– Это значит, что тебя отстранят?
– Нет! Александр Тимофеевич в командование боевым подразделением не вступит, просто будет курировать его работу. Должен же генерал что-то предпринять после неудачного применения группы.
– Понятно, прилет Бирюкова – чистая формальность.
– Почему? Он человек опытный, прошел не через одну горячую точку. Любой его совет весьма полезен.
– А мое командование приказало составить подробный отчет по применению взвода. И что мне в нем указать?
– Наверное, то же самое, о чем писал в своем рапорте старший лейтенант Куликов.
– Замечательно! Его взвод полетел с вами на усиление и вернулся ни с чем, так?
– И такое бывает.
– Ладно. Разберемся. Пленного вы заберете или мне его в штаб округа отправить?
– Мы заберем. Не подскажете, когда должен прибыть Бирюков?
Командир бригады посмотрел на часы:
– Прибытие рейсового самолета Москва – Ростов в десять ноль-ноль, то есть через двадцать минут. На аэродроме полковника ждет вертушка, которая где-то в полдень доставит его в бригаду.
– Понятно, благодарю. До прибытия полковника я хотел поговорить с пленным.
– Ради бога. Он в отдельной камере гауптвахты. Я распоряжусь, и начальник караула или его помощник проведут тебя к боевику. Странный он какой-то. На духа и не похож совсем. Злобы в его глазах нет. Хороший игрок или случайный человек в банде.
– В формированиях, забравшихся на территорию другого государства, случайных людей нет.
– Но этот какой-то не такой, как все. Значит, хороший игрок.
– Выясним, Юрий Максимович. Если полковник Бирюков не изменит задачу группе, а это вряд ли произойдет, то и дальше работать по Дабирову будем вместе.
– Тогда, может, при разговоре с поляком поприсутствует мой начальник разведки майор Русанов?
– Это лишнее, товарищ полковник. Все, что надо, Русанов узнает. А в присутствии двух офицеров, один из которых ему не знаком, поляк может закрыться.
– С тобой не закроется?
– Мы уже говорили с ним в лесу перед эвакуацией. Одному мне проще будет раскрутить его.
– Считаешь, что боевик, оставленный в лесу в качестве мишени, может знать что-то серьезное?
– Опасных свидетелей часто убирают. Какое-то время Януш Корник, наш пленный, служил в охране Дабирова.
– Вот как? – воскликнул комбриг. – Понятно.
– Я о том же. Как правило, к телу главаря допускаются только проверенные люди, в преданности которых тот не сомневается. Они вольно или нет становятся свидетелями тайных дел руководства бандформирования. А еще интересно то, что Дабиров сменил охрану, набрал новую, турецких наемников. Вопрос: почему? И что стало с боевиками из прежней охраны. Об этом Корник не говорил, у нас не было времени для продолжительной беседы. Но он должен хотя бы что-то знать по этому поводу.
Комбриг пригладил непослушные седые волосы и сказал:
– Если поляк не обыкновенная разменная пешка, то из него можно что-то вытащить. Вот только пойдет ли он на откровенность?
– У нас есть средства, которые заставят его разговориться. Но сначала попробуем обойтись без них.
– Дело твое. Сейчас пройдешь к пленному?
– Да.
– Ступай. Я позвоню в караульное помещение.
– Хорошо, спасибо.
– Не за что. Одно дело делаем.
– Это верно.
Королев направился в караульное помещение, где находилась и гарнизонная гауптвахта, освобожденная по случаю заключения в одну из камер боевика-иностранца.
Майора встретил помощник начальника караула, сейчас отдыхающего согласно распорядку. Сержант представился и провел Королева на гауптвахту, имеющую отдельный вход с металлической дверью и глазком для часового, несущего службу внутри. По обеим сторонам длинного коридора размещались камеры для солдат и сержантов. Прапорщики и младшие офицеры содержались под арестом в отдельной пристройке.
Сержант провел Королева в коридор и спросил у солдата, несшего службу:
– Как поляк?
Рядовой пожал плечами:
– Да ничего, не шумит, но суетной.
Вопрос задал командир боевой группы «Орлан»:
– Что значит суетной?
– Как привезли, на нарах и пяти минут не просидел. Больше ходит по камере туда-сюда.
– Ничего не просил?
– Нет.
– Не спрашивал, где находится?
Солдат усмехнулся:
– Да это и так понятно.
– Я местность имею в виду, куда его привезли.
– Нет, про это не спрашивал.
Королев сказал сержанту:
– Открывай камеру и распорядись принести стул.
– Есть!
Помощник начальника караула двумя ключами открыл дверь. Эта камера предназначалась для временного содержания лиц, против которых велось уголовное дело, поэтому и запиралась она особо надежно. Другие камеры имели лишь обычные задвижки.
Королев вошел в небольшое помещение с ребристыми от бетонной «шубы» стенами. Зарешеченное окно находилось под серым потолком. В полу закреплены стол и металлический стул. На опущенных нарах матрас, подушка, легкое одеяло, две простыни. На держаке пара полотенец, для лица и ног. Все как положено.
На столе миска с кашей, кружка чая, кусок хлеба, ложка.
– Доброе утро, пан Корник!
– Для вас оно, может быть, и доброе, хотя уже день.
– Смотрю, ты не завтракал.
– Не до еды!
– А до чего?
Разговор прервал караульный, который принес стул.
Королев присел на него, отпустил солдата, Корник устроился на нарах.
– Так до чего тебе сейчас дело, пан Корник?
– Мысли не дают покоя.
– Мысли – это хорошо. Пока человек думает, он живет.
– Что ждет меня, пан майор?
– Это решит суд, не я.
– Но можете же сказать хотя бы примерно?
Королев вздохнул.
– Что мы имеем по тебе? Незаконное хранение оружия – это мелочь. До трех лет по максимуму. Незаконное пересечение границы. Тоже статья так себе, до четырех. А вот дальше серьезно. Участие в незаконном вооруженном формировании – до десятки. Контрабанда оружия, взрывчатки – до двенадцати годков. Даже если применить частичное погашение, то на двадцатку потянет. Хотя можно получить и меньше. Но самая страшная для тебя статья – посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. По ней можно и пожизненное получить.
– Но я же никого не убивал, ни в кого не стрелял!
– Смягчающее обстоятельство – тогда те же двенадцать лет. Но то, что ты не стрелял в бойцов подразделения, штурмовавшего подставной лагерь, еще надо доказать. Вряд ли кто-то из следователей будет стараться смягчить наказание тебе, пришедшему убивать наших людей.
– Повторяю, я никого не убивал.
– Пусть так, но лет двадцать в российской тюрьме, поверь мне, это для тебя то же самое, что пожизненное заключение. Вряд ли ты, террорист, боевик, наемник, проживешь в тюрьме долго. Так что лучше бы ты сидел в своем красивом городе Лодзи и занимался биологией. Кстати, какая у тебя специализация?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги