Шла бы ты… Заметки о национальной идее
Что обидно. Но исчерпывающе точно рисует ситуацию с вопросом «зачем». Вот за этим. Расстраиваться бессмысленно. Подозревать в бескорыстии тех, кто пропиливает национальной идеей мозг окружающим, вне зависимости от того, левые они, правые, националисты, имперцы или какая другая сволочь, не приходится. Увы.
Причём не обязательно вся эта идеологически ангажированная шумная и назойливая до мордобоя толпа на низовом или среднем уровне алчет чего-то материального для себя лично. Отнюдь – как говаривал Егор Гайдар! Многим достаточно того, что они сами по себе никто и звать их никак, а прибились к стае – и они теперь жрецы идеи.
Шариковы совершенно точно знают, чего они хотят от жизни. Швондеры бескорыстны и получают одно лишь моральное удовольствие, притаптывая соседей по стране. Им этого достаточно. Отчего булгаковский профессор Преображенский и не любил пролетариат. И правильно делал.
Поскольку, какое бы отвлечённое теоретическое явление ни предлагалось нормальному человеку полюбить как таковое, просто потому, что оно есть на свете, называется именно так, как называется, и прогрессивно, за этим стоит какое-нибудь жульничество. Или, на худой конец, неутолённые амбиции всё это предлагающих – как правило, людей пустых и никчёмных. Есть ли в этом правиле исключения? Да, есть. Но и они, в конце концов, подтверждают общее правило.
Нет такой светлой, справедливой, замечательной идеи, которая в конце связанного с её реализацией исторического процесса не пришла бы к своей противоположности. Самым умным, честным и человечным людям, отдавшим за эту идею жизнь – хорошо если только свою, а не всех окружающих, – наследует чёрт-те кто. Всегда. Везде. Во все эпохи. Во всех странах и у всех народов.
Христианство с его любовью к ближним ведёт к инквизиции, погромам и религиозным войнам. Социализм – к концлагерям и гетто. Борьба с апартеидом – к оголтелому племенному расизму: чернокожие друг против друга и всех остальных. Политический ислам – к мировому терроризму. Об империях и не говорим. Величие, которым так восхищаются потомки, стоит на костях. Исключений нет.
Повторим для ясности. Ответ на вопрос «зачем нужна национальная идея» прост, как пресловутые «два пальца обосс-ть». Вне зависимости от того, чья именно эта идея, она помогает своим против чужих. Не более того. Задача может быть усложнена. Например, наши воюют против ваших – не так важно, за что именно. Завоевать хотят. Или, напротив, получить свободу, скинув иностранное ярмо. Оно же иго.
Или не дать себя завоевать – пусть лучше свои, родные кровь пьют. Вне зависимости от объёмов. Или просто – настохорошели они все там, которые наверху. Или «в столицах». Да, в общем, совершенно неважно, кто и где. До такого состояния, что «але гирше, абы инше».
То есть «пусть мне будет хуже»… Аналог: «Назло бабушке уши отморожу». Как часто и бывает. Причём не просто часто, а почти всегда. За редкими исключениями, которые, как правило, зависят больше не от ситуации, а от точки зрения на то, исключения это или нет.
Имеется в виду, что всем плохо, но кому-то хорошо. А кому-то даже очень хорошо. И, как правило, именно этот, которому очень хорошо, свою версию событий хронистам излагает. Более чем убедительно, с хорошим столом, неплохими условиями проживания и авансом. После чего его версия становится канонической, а все прочие переходят в апокрифы. Будущие поколения могут с ними разбираться до морковкина заговения, пытаясь понять, что там на самом деле было.
«Пипл хавает», с упором на электронные СМИ, – это лишь самая современная форма циничного базового явления человеческой цивилизации. Каковое называется «агитация и пропаганда». Не более чем. В переводе на русский устный, рассказываем людям, что они счастливы, и они на самом деле счастливы.
Кто на нормальном автомобиле не ездил, тому и «Запорожец» сойдёт за «Мерседес». Четыре колеса, мотор, можно приделать багажник на крышу. Вот не было вчера машин у населения. Совсем. Никаких. Так появились же! И действительно, появились. Отрицать бессмысленно. А что малолитражка тупорылая, так даже хорошо. Экономит топливо на единицу пробега.
Если никто не может ездить за границу, есть возможность радоваться, что страна по площади самая большая в мире. Одна шестая, помнится, была. И, помимо закрытых из соображений секретности районов, по ней можно было путешествовать. От мест, где ты почти в Японии, до мест, где ты почти в Европе. От почти Персии и Турции до почти Аляски и Канады. Не страна, а клуб кинопутешественников. Поскольку с дорогами была большая напряжёнка, и страну больше видели по телевизору. Не Америка. Но при таких машинах кому были нужны эти дороги?!
Что там ещё? Половина страны сидит, половина готовится? Но Конституция самая демократическая в мире. И иностранные писатели, не говоря уже об отечественных, причём действительно хорошие и те и другие, ездят по стройкам народного хозяйства. Где собственными глазами видят торжество прогресса и могут описать преимущества общественного строя, в рамках которого в отдельно взятой стране создаётся будущее всего человечества. Чтоб их всех, этих писателей. Осиновым колом. Вместе с конституцией и талантливыми панегириками вождю.
Опять-таки, «когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». А также «если завтра война, если завтра в поход». И вера в то, что «первый маршал в бой нас поведёт». И какие песни! Какая музыка! Какие фильмы! Смотришь – до сих пор теплеет на душе.
Несмотря на «Мемориал» и правду о войне, и вообще всё то, что с тех пор про эту светлую эпоху стало известно. Потому что оптимизм такого рода и такого накала рождается, только если есть идея и вера. В Б-га, в светлое будущее, лидера нации или общественный строй, неважно.
Выжигает он дотла. Как и положено наркотику. В том числе тех, кто искренне верит. И это ещё один ответ «зачем». Национальная идея – это допинг. Как табак для курильщика. Как водка для алкоголика. Как опиум для наркомана. В умеренно тяжёлых случаях. В тяжёлых – как героин. Смерть гарантированная, быстрая и мучительная. Но к ней тянет. И никаких сил нет от неё отказаться.
Не потому, что с ней хорошо – без неё плохо. Отчего старики и голосуют за компартию. Не за партию и тем более её лидера – за символ. А китайские коммунисты старой закалки плакали, когда СССР перестал существовать. Называли ревизионистским государством. Боролись. Критиковали как могли. Но после решений, принятых в Беловежской Пуще, рыдали взахлёб.
Это не страна-соперник самораспустилась – скончалась большая общая мечта. Мечта их молодости. Их мечта. Их вера. Осталась у китайцев вроде тоже ничего – о новой китайской империи. Но не такая. Не мирового класса. Ни в смертный бой за неё. Ни на плаху. Подумаешь, империя. Кто-кто, но китайцы-то за несколько последних тысяч лет столько империй понастроили…
Сколько она стоит?
Не бывает бесплатных завтраков, говорят американцы, и правы они, правы. С большой буквы «Пы». Платить приходится за всё. За амбиции руководства страны и его нежелание прислушиваться к профессионалам. За веру в себя, любимого, не имеющую оснований, и неверие населения во власть. А какой народ в здравом уме и трезвой памяти верит своей власти?
Приходится платить за упоённое созерцание вождём собственного пупка и восхищение придворных лизоблюдов тем, какой лидер нации гений, и какой он молодец, и как ему всё удаётся. Ну и приходится платить за национальную идею. Иногда собственной головой того, кто её придумал. Всегда – многими жизнями. Когда и если произойдёт перенапряг страны и несочетание того, что есть в реальности, с тем, что на бумаге и в эфире.
История полна примерами того, что хотели как лучше, а получилось как всегда. Виктор Черномырдин, вечная ему память, своей бессмертной фразой только зафиксировал состояние, когда «хотелки» не соответствуют «могулкам».
То есть хотеть не вредно. Если можешь. А если нет? Как оно в основном и бывает. Съисть-то он съисть, да хто ж ему даст (вариант украинского суржика)… А также по вьетнамской поговорке, введённой в русскоязычный оборот братьями Стругацкими: когда носорог глядит на луну, он напрасно тратит цветы своей селезёнки.
Пустыни и джунгли не случайно нафаршированы древними столицами. И какими! Не нынешним чета. Храмы и крепости, дворцы и гробницы правителей – какой мартиролог цивилизаций, каждая из которых была великой. А некоторые полагали себя величайшими. Или на самом деле были ими. И где та слава, кому она хоть раз да помогла? Кого спасла?
Варвары пришли, земля истощилась, война проиграна соседям, династия свергнута, народ сбежал от правителей-благодетелей или природная катастрофа снесла хрупкую экономику – и всё. Руины. Радость туристов, хлеб археологов и дом родной для поколений местных мартышек. Ну или в кои-то веки Спилберг с кинокамерой заглянет.
Причём сплошь и рядом именно национальная идея – или что там в эпоху, когда та или иная страна существовала, процветая, эту идею заменяло, – требует для своего воплощения не просто многого – всего. Кто не любит читать книги, может посмотреть «Апокалипсис» Мела Гибсона. В деталях там кое-что переврано, но суть дела передана верно.
Новый Свет ещё не знает, что он Новый, – живёт сам по себе. Бесхитростно, жестоко, но пока без Колумба. То ли Юкатан, то ли какой-то другой уголок Месоамерики. Жрецы-правители приносят жертвы богам, пока государство в состоянии обеспечить приток жертв на алтари. Видят в этом свою миссию. И государство для поставок военнопленных используют в возрастающих размерах. Чем подрывают саму возможность существования страны, как только ненавидящие их соседи могут обратиться к внешней силе.
Не было бы конкистадоров – нашёлся бы другой повод. Ну а с Кортесом и его испанцами всё и вовсе оказалось просто. Был Астлан – не стало Астлана. И на его месте теперь Мексика и мелкие центральноамериканские страны – без ацтеков. Соломинка сломала спину верблюда. И не раз.
Та же Америка, только Южная. Инки. Человеческих жертв нет, но есть империя, и рука у неё, как положено, тяжёлая. Соответственно, заменяем Кортеса на Писарро – результат тот же. И ведь какие были страны! Не перенапрягли бы ситуацию, беспощадно давя соседей и собственных подданных, – кто б их тогда завоевал?
Те же тестикулы, вид сбоку: первая известная нам экологическая катастрофа в истории – падение государства Мероэ. Интенсивные завоевательные войны – выплавка железа для производства оружия – вырубка лесов – наступление Сахары – капут стране. И от региональной сверхдержавы остались в итоге только пирамиды на территории нынешнего Судана.
Притом что по её территории текли целых два Нила: Голубой и Белый, междуречье которых тогда так и называлось – остров Мероэ. Пирамиды, правда, пониже египетских и без Сфинкса. Но почти не раскопанные. А затопит их водохранилище после строительства очередной плотины – и вовсе ничего не останется.
Опять-таки, Китай. Великая Китайская стена – это хорошо. От варваров Поднебесную с севера прикрывает и с Луны её видно. О чём строители этого сооружения вряд ли подозревали. Не летали тогда китайцы на Луну. И никто туда не летал: не только СССР ещё не было, но и Америку ещё не открыли.
Построили стену такой ценой, что Китай обезлюдел и обнищал – согласно китайским же хроникам. Никакие варвары не нанесли бы этой несчастной стране такого урона, как её собственные правители с их глобальными строительными проектами. И повторялось это не раз и не два. Но судя по эксперименту Мао с Культурной революцией, никакого урока из прошлых катастроф там и в ХХ-м веке никто не извлёк. Да и извлекать не собирался.
Ну и поближе к нам. Наполеон. Император – империя – завоевание континентальной Европы – блокада Англии – война с Россией – «сто дней» – остров Святой Елены. В итоге половина туристов, приезжая во Францию, посещают места, связанные с его, Наполеона, бурной деятельностью, потомки маршала Бернадотта до сих пор правят Швецией, а Бородино и Ватерлоо – едва ли не самые известные поля сражений в Европе.
Про Кодекс Наполеона и его отношения с Жозефиной не стоит даже говорить. Но корсиканский артиллерист, проутюжив своими войсками половину цивилизованного мира и войдя в историю, повыбивал французов до состояния не то чтобы полного измельчания, но близкого к тому. Превратив нацию Дюгескленов в нацию де Фюнесов. От коннетабля до комика…
То же самое – все прочие империи Нового времени. Без исключения. Испанская. Португальская. Австро-Венгерская. Британская. Нидерландская. Бельгийская. Турецкая. Наконец, Российская. Ее, как говорил любимец японского народа Чебурашка, «строили-строили и наконец построили». Сначала Рюриковичи сколачивали. Потом триста лет Романовы из всех окрестных земель собирали.
Отгрызали что могли и у кого могли. У Польши, Швеции, Турции, Персии, Китая. И вообще у всех, кто попадался по дороге. Добровольно-принудительно подгребали мелких соседей под руку «белого царя». А потом пришёл Николай Второй, и за четверть века не стало империи.
Две никому не нужные войны. Две революции. Фаворитизм, коррупция – и всё. Классическая революционная ситуация. Верхи управлять не могут, низы всё это безобразие терпеть не хотят. Распад, Гражданская война и, по прошествии некоторого времени, новая империя, сталинская – СССР.
Последний распался уже на наших глазах. Хотя и пережил почти на полвека своих соперников: «тысячелетний» Третий рейх и, как её называли в годы юности автора, милитаристскую Японию. История разгрома и оккупации «стран оси» – ещё один пример того, как национальная идея хоронит всё, что призвана увековечить.
Муссолини пытался выйти из войны – не дали. И в конце концов его повесили. Гитлер пытался уничтожить Германию вместе с собой – не получилось. Его конец известен. Ну а про Японию, на которую Соединённые Штаты в порядке эксперимента сбросили две атомные бомбы, нечего и вспоминать. Хотя, если бы Квантунскую армию советские войска, потренировавшись на взятии Берлина, в Маньчжурии с ходу не разгромили, не исключено, что Америка до сих пор штурмовала бы Окинаву.
Что до Советского Союза, не выдержал он взятой на себя миссии сверхдержавы по объективным причинам или потому, что партийным чиновникам и госаппарату миссия эта до крайности осточертела, – вопрос особый. Автор склоняется к тому, что ни к чему другому отсутствие у аппарата гарантированной безнаказанности при наличии в стране большого ресурса для «распила» привести не могло.
Не говоря о раздражавшей верхи необходимости соблюдения ими правил приличия в отношении теоретического равенства прав и обязанностей советских граждан. А также об исчезновении репрессий, которые при Сталине аппетиты высшего звена безжалостно пресекали, а низшего и среднего хоть как-то ограничивали. И ведь как красиво в своё время пели «Песняры»: «Беловежская Пуща, Беловежская Пуща…» Как знали.
Сегодня европейская политкорректность и американское продвижение демократии во всем мире любой ценой ведут к печальному финалу страны евроатлантической цивилизации. А на повестке дня завтрашнего не только возвышение, но и неизбежное падение политического ислама.
Поскольку природа власти и ошибки правителей по большому счету повторяются. Во все времена и у всех народов. И не один только белый человек может два раза наступить на одни и те же грабли. Что доказали на своём примере как минимум Кондолиза Райс и Барак Обама. Не говоря о прочих политических персонажах современности.
Можно ли жить без национальной идеи?
Ну, вообще-то, запросто. Причём не только простым людям – многие из них её в гробу видали изначально. Вместе с теми, кто им пытается всучить за их собственный счёт очередной мираж на очередном историческом повороте. Но и отдельно взятым странам. Которые поумнее. Точнее, тем, где начальство поскромней и потолковей. Сингапур там. Австралия. Канада. Новая Зеландия. Уругвай.
У них какая национальная идея, кто бы подсказал? Хорошие дороги, пенсии, зарплаты, медицина и образование? Правительство дешёвое и честное? Полиция, которая занимается своим делом, пользуясь уважением и доверием? Армия, которой гордятся? Незагаженная природа? Отсутствие узаконенного зверства, криминального беспредела, ощущения беззащитности и безысходности? Кто бы от такой идеи отказался!
На самом деле национальная идея соответствует определённому состоянию общества и сидит на нём, буде общество в этом состоянии находится, как перчатка. Общество при этом, как правило, проникнуто духом бурной экспансии либо острой национальной недостаточностью. Которая зачастую приводит к экспансии не менее эффективной, чем любые великодержавные настроения.
Персидскую империю создал боровшийся за свою жизнь Кир – только потом он стал Великим. Если бы не экспансия персов, Македония так и осталась бы заштатной дырой, а Александр – мелким балканским царьком. Рим выстоял против галлов, рабов Спартака и армий Ганнибала – на чём и разогнался всерьёз.
История завоевавшего к началу ХХ-го столетия весь мир христианства началась с распятия Христа и жесточайших гонений на его последователей. Ислам, возможно, так и не стал бы мировой религией, если бы Мухаммеда не преследовали его враги и ему не пришлось бежать из Мекки в Медину – итогом чего стало возникновение Халифата.
Чингисхана, помнится, тоже всё преследовали, преследовали… И монголы-соперники, и тангуты, и много кто ещё. Потом скорее всего они об этом горько пожалели, но было уже поздно: процесс пошёл. Точнее, пошла монгольская конница. Там, где она проходила, законом становилась Яса. Которая в полной мере соответствовала понятию национальной идеи в созданном Чингисом и его преемниками государстве.
Да и с Тимуром было примерно так же. И руку ему попортили на всю жизнь. И хромым он остался. Но, победив, оставил такой след в истории, что его мавзолей боялись трогать и правители, и завоеватели, и простые грабители. До самого товарища Сталина, который мало кого боялся из живых. И тем более не собирался обращать внимание на какие-то средневековые проклятия.
Так что Хозяин без малейшего колебания приказал могилу Железного Хромца вскрыть. Что советские археологи, которым жить хотелось, и исполнили в самый канун Великой Отечественной войны. Вряд ли именно они её спровоцировали, но древняя легенда срезонировала на все сто. По крайней мере, в Средней Азии.
Позднее мало что менялось. К примеру, Турция Кемаля Ататюрка была последним рубежом Оттоманской Порты. Дальше отступать было просто некуда – по Севрскому договору от страны оставалась полоска между Чёрным и Средиземным морем, лишённая даже признаков самостоятельности.
При этом Севр только подвёл черту под длившимся два с лишним века пластанием Турции на части. Что, помимо прочего, привело к чудовищным эксцессам турецких властей в отношении того мирного населения, которое воспринималось ими в качестве «пятой колонны».
Внимание современников из всех этих инцидентов привлекли только геноцид армян и изгнание греков. Правда, надо сказать, что параллельно шли репрессии против этнических турок во всех странах, бывших когда-то турецкими провинциями. Что только укрепило кемализм.
Национал-социалистической Германия стала не от большого счастья и грандиозных успехов в экономике, а вследствие разгрома в Первой мировой войне и кризиса Великой депрессии. Ничего странного. Идеи были у фюрера немецкой нации ещё те. Зверские были идеи. Но Европа тогда вообще сильно оскотинилась. И после окончания Второй мировой войны очень долго оставалась именно в таком состоянии.
Чему свидетельством служит, помимо прочего, послевоенная судьба немцев, поголовно и с большими человеческими жертвами изгнанных из стран Восточной Европы. Отметим, что нацистская идея восторжествовала удивительно ненадолго: от прихода Гитлера к власти до взятия Берлина советскими войсками прошло только двенадцать лет.
Китайский маоизм – следствие распада государственности и оккупации иностранцами большей части территории Срединной империи в конце XIX-го – начале XX-го веков. Миллионы жертв, голод, эпидемии, междоусобицы генералов, резня в Нанкине и другие трагические события того периода окончились Великим походом Мао.
Да и советский сталинизм – лишь высшее воплощение насильственного возрождения Российской империи в новом обличье. То есть неизбежное следствие Гражданской войны, Октябрьской революции и послереволюционной борьбы победителей за власть. Откуда все перипетии эволюции русской национальной идеи до сего дня и происходят.
Впрочем, и с евреями так было. Вопреки плану тотального геноцида, воплощавшемуся соответствующими службами Рейха при посильной поддержке населения оккупированной Европы и философском спокойствии стран антигитлеровской коалиции, это привело не к окончательному решению еврейского вопроса, а к возникновению Государства Израиль.
Уничтожить или серьёзно ослабить эту страну её противникам до настоящего времени не удалось. Смогла бы быть реализована сионистская идея, если бы не Холокост? Большой вопрос. Стал бы Израиль тем, чем стал, если бы не непрерывные атаки врагов? Ни малейших сомнений – нет. Как в анекдоте про воробья, лисицу и коровью лепешку. Не всякий в конечном счёте враг, кто тебя в г-но с головой окунает…
Отсюда вывод: национальная идея формулируется, реализуется и побеждает там, где по-настоящему плохо. Кризис, распад государства, геноцид, гражданская война – её зона. Там она уместна. Помогает выгрести. Спасает. Даёт ориентиры. Становится путеводной вехой.
Но отметим неожиданное: если находящееся на вершине могущества государство – любое, вне зависимости от континента и эпохи, всерьёз озаботилось национальной идеей, значит, скоро ему будет не до неё. Поскольку кризисы часто поражают империи в момент их высшего могущества.
Вдруг оказывается, что колосс стоит на глиняных ногах и воевать за него некому и нечем. Или незачем. А варвары стоят на пороге. Или, надорвавшись, государство рушится под тяжестью собственных проектов, для реализации которых нет ни ресурсов, ни технологий. А вертикаль власти, как бы она собой ни была упоена, и обслуживающая её бюрократия, сколько верховного ни хвали, способны только отнимать и делить. Но не складывать и умножать. Старая это хохма – но никого ничему она так и не научила.
Как следствие, преуспевающие, вне зависимости от территориального размера, часто живут безо всякой национальной идеи. Точнее, их преуспевание и обеспечивающая его безопасность и есть эта самая идея. Скучная, неамбициозная, без драйва.
Кто знает – мечта ветеранов, прошедших не то, что называется войной в современном западном мире, а настоящие сражения, как раз и есть скучный, размеренный, обеспеченный материально семейный быт. С постоянным спутником жизни и сытыми детьми. И без приключений, которых у них и без того было предостаточно. И на ж-пы, и на все прочие части их случайно уцелевших организмов.
Что интересно, живут в итоге без напряга люди. Много людей. Хорошо живут. И в ус не дуют. В здоровенной по площади Канаде и большой Австралии. Умеренно крупных Новой Зеландии и Уругвае. Крошечном Сингапуре. Даже, можно сказать, здорово живут.
Со своими проблемами разного размера, но принципиально – без потрясений основ. Без имперского величия, но и без катастроф имперских масштабов. Даже как-то за них неудобно. Но очень уж им комфортно. До белой зависти тех, кто не сподобился. Ну хоть кому-то счастье…
Глава 1
Русская национальная идея
Православие, самодержавие, народность. О вредоносности излишнего правдолюбия перед лицом народных масс. Россия идеальная, обыкновенная. От коммунизма до капитализма. Об оппозиции и векторах движения страны. О святых, фанатиках, циниках и аферистах. О методах и результатах нацстроительства. Империя или страна?
Православие, самодержавие, народность
Какая была идея! Вера – власть – народ. Трёхжильный кабель – не перепилишь, не порвёшь и зубами не перегрызёшь. Или, если ближе к корням, трёхглавый Змей Горыныч – как единство противоположностей. Правда, придуманная исключительно в XIX-м веке, когда просто иметь империю начальству стало мало и понадобилось непременно обосновать. Отчего она в конце процесса обоснования и накрылась медным тазом. Слишком в ней много стало гитик, согласно «Кондуиту и Швамбрании». Была такая книга замечательного писателя Льва Кассиля.
Вообще, когда властям становится мало того, что и в самой стране у них всё работает, и к границам мало кто рискует подступиться с серьёзными намерениями, они начинают от скуки мудрствовать. И многие мудрости дают им многие печали. Так как занимаются они не выполнением прямых обязанностей, о которых в свободное от дележа и употребления подмятого под себя рассказывают народу, и даже не самим дележом и употреблением, а словоблудием.
Не путать с рукоблудием. Которым тоже много кто наверху занимается. Как минимум в виде простого процесса, который в наше время изящно и по-иностранному именуют коррупцией. Хотя малообразованные предки именовали просто воровством. И вот именно эта традиция в стране сохранилась на удивление.