Полукровка.Тень на свету. Книга вторая

– Ты действительно думаешь, что Эля тебя не любит? – иронично выгнул бровь Ловкач. – Тогда какого же хурса она так изменилась? Ты не замечаешь того, как она на тебя смотрит, но мы-то видим.

– Эран, Ор прав, – Киран неловко переступил с ноги на ногу, пряча глаза. Кончики скрытых отросшими волосами ушей ярко заалели. – Я сначала даже ревновал, но Эля для меня как старшая сестра.

– Даже если это правда, сейчас неважно, пока она сама не осознает своих чувств. Мне достаточно того, что я могу быть рядом с ней. И я хочу, чтобы и дальше эта возможность не исчезла. Помогите мне!

– Мы поможем… – сжал его плечо Орандо, – ведь любим ее не меньше.

День тянулся за днем, со злополучной казни шайки Диргиса миновали уже восьмые, полные тревоги и ожидания, сутки, а Эллия все еще не пришла в себя. Измученный Эран почти неотлучно находился рядом с ней, лишь иногда позволяя себе отойти, чтобы немного размять затекшие от долгого сидения ноги и наскоро ополоснуться во дворе подогретой Ниринеей водой. Каждое новое утро в комнату приходили Орандо и Кир и подолгу разговаривали со спящей непробудным сном девушкой, уговаривая ее вернуться, а после, оставляя Эрана наедине с любимой, уходили заниматься делами поместья, требующими присутствия новоиспеченного баронета. Киран, которому приходилось вникать сразу в десятки проблем, накопившихся за последний год в принадлежащей баронетству деревне и в самой усадьбе родителей, уходил с крайней неохотой, не в силах совладать со своим страхом потерять Элю, но помочь ничем не мог…

– Ор, можно я сегодня останусь с Элей? – с мольбой посмотрел на старшего друга Кир, когда тот похлопал его по плечу, давая понять, что им пора идти. – Я не буду мешать Эрану.

– Дело не в этом, малыш, – вздохнул Орандо. – Думаешь, Эля будет рада узнать, что ты забросил свое наследство, ради которого она рисковала жизнью? Ты должен. Пусть, когда она очнется, увидит, что все было не зря.

– Но мы можем хотя бы вернуться пораньше?

– Постараемся, – кивнул Ловкач, – а теперь идем. Эран, прошу тебя, поешь, – он с тревогой посмотрел на эльфа, – ты сам на себя не похож.

– Хорошо, – безучастно откликнулся Эйраниэль, даже не взглянув в сторону уставленного подстывшей едой подноса.

Постояв несколько мгновений, но не дождавшись другой реакции на свою просьбу, Ор легонько подтолкнул Кира к выходу и, тяжело вздохнув, вышел следом.

– Родная моя, вот мы и снова одни, – потрескавшимися губами прошептал Эран, оставшись в одиночестве рядом с неподвижной Эллией, – уже восьмой день, как ты не возвращаешься ко мне, но ты не думай, я не потерял надежду, – он с горечью скривился, – просто так трудно… видеть тебя такой… Моя солнечная девочка, мое сокровище, любимая… Где же ты блуждаешь? Прошу тебя, найди дорогу домой, – на осунувшемся, похудевшем лице застыло невыносимое страдание, – иди на мой голос, я так жду тебя…

Он с трудом поднялся и, сделав шаг к прикроватному столику, на котором Ниринея оставила кувшинчик со свежим отваром Зарании, тщательно отмерил нужную дозу зелья. Руки чуть заметно дрогнули от накатившей на мгновение слабости, но, не пролив ни капли пахучей горьковатой жидкости, Эран осторожно напоил Элю и, дождавшись, когда девушка сглотнет, ласково промокнул приоткрытые губы.

– Вот так, – он с нежностью погладил серебристую прядь, – тебе нужны силы, чтобы бороться с Тьмой.

Вновь опустившись в кресло, Эйраниэль крепко сжал холодную, податливую ладонь и, согревая ее дыханием, прикрыл потускневшие, словно подернутые пеленой, янтарные глаза, не в силах видеть безжизненное лицо любимой.

Спустя какое-то время ему показалось, что тонкая, словно прозрачная, рука Эли едва уловимо дрогнула, и он, распахнув глаза, с неверием и внезапно вспыхнувшей надеждой застыл, пытаясь уловить новое движение. И снова легкое, почти незаметное подрагивание заставило его сердце учащенно забиться. Мучительно медленно, боясь ошибиться, Эран скользнул взглядом на бледное, заостренное лицо Эллии и наткнулся на слегка растерянный, еще мутный взгляд черных, как ночь, глаз.

– Эран? – хриплый, надрывный шепот сорвался с пересохших губ, и Эля закашлялась.

Примечания