Хроники кота Макса

А для Инги неприятности только начинались. Не смотря на то, что весна еще не пришла, ее жених решил гульнуть налево. И Инга это сразу просекла. Так как девушка (это к слову, так-то Инга постарше нашей Хозяйки будет) она была гордая, то и выставила сразу жениховские шмотки в подъезд. Некоторые и в окно вылетели. Мы с любопытством наблюдали эту комедию, нас ведь не часто развлекают.

Жених пытался прорваться назад, но металлическая дверь осаду выдержала. Мы для удобства наблюдения перешли на улицу и оседлали вишню. Так и видно хорошо и безопасно. Жених схватил вещи в охапку и уже спускался вниз, как Ингина дверь распахнулась и в голову жениха полетела банка с белой водоэмульсионкой. Мы помолились Бастет, что вовремя оказались на вишне. В полете банка раскрылась, орошая подъезд, жениха и жениховские шмотки белым дождем. Жених рванул назад, надавать Инге за такое дело. Мы замерли. Жених не успел, замок защелкнулся прямо у него перед носом и через дверь были слышны позорные вопли Инги, матерящейся на бывшего жениха. Потом мы узнали, что не жениха, а мужа. Она успела с ним в тихую расписаться. Позже, уже дома подслушав сплетни Хозяйки и Хозяина, которые наблюдали концерт прильнув к глазку и замочной скважине, выявились другие интересные подробности. Оказалось, что Инга взяла кредит на ремонт квартиры, рассчитывая погасить его постепенно с мужниной зарплаты. Теперь муж ушел и платить за кредит было нечем. Но Инга не сдавалась, свято веря в то, что Семен (так звали неудачника) должен оплатить кредит, ведь это он подбил ее на ремонт и сам же помог ей его сделать. Значит он и виноват, и должен платить.

Семен водоэмульсионку Инге не простил и ничего платить не собирался. Кстати, отмывать краску пришлось Хозяйке. Она не могла все оставить как есть, мы же на лапах ее домой принесем. Поэтому Хозяйка собрала нервы в кулак и отдраила подъезд как смогла. Но не весь. Следы этого безумства еще украшают кое где перила и стены, напоминая нам об осторожности при встрече с Ингой. Хотя котов она не обидит, она нас любит. Иногда даже может тарелочку с объедками в уголок у своей квартиры поставить. Мы это не будем есть, но, главное внимание. Потом тарелочка заплесневеет и покроется слоем пыли и тогда Хозяйка рискнет выкинуть ее на помойку.

Вообще с Ингой стараются в нашем дворе не связываться. Рассказывали, был у нее кот, который сдох от старости. Она попросила соседа кота того похоронить за чекушку. Сосед с радостью согласился. Раньше он с ней не связывался и не знал, чем это грозит. Поэтому, наивный, взял кота в коробке из под обуви и пошел хоронить. Надо сказать, кладбище домашних животных находиться в небольшом лесу около дома. Я в той стороне родился. Закопал он кота, показал Инге, куда цветы носить и пошел того кота поминать на честно заработанный чекунец. Да, видать, неглубоко прикопал, выпить спешил. На следующий день Инга обнаружила пустую могилу. Мы поняли, что могилу разрыли лисы или бродячие собаки и труп кота утащили. Ничего в этом такого нет, ведь душа кота давно на Радуге веселится и отдыхает и ей, душе, нет никакого дела, что стало со скинутым телом. Мы, коты, в этом философском вопросе больше продвинуты, чем люди. Инга пошла к соседу и давай на него орать, что это он ее кота спер. Требовала вернуть кота на место. Тогда весь двор ржал, хотя соседу можно было бы и посочувствовать. Инга грозилась обратиться в милицию и слушать про бродячих псов ничего не хотела. Не знаю, ходила она с этим вопросом в милицию или нет, история умалчивает. Но тот случай помнили долго и с друзьями делились вместо анекдота.

Расставание с Семеном подкосило и так больной разум Инги, потому как она решила заглушить горе алкоголем. А пьяная Инга, это вообще нечто. Видно, история с краской прочно засела у нее в голове, а ремонт в квартире все-таки не был доделан до конца и у Инги созрел план. Ночью, чтоб никто не видел (хотя, выключив свет и прильнув к окнам, люди, затаив дыхание, наблюдали за продолжением комедии). Инга взяла в руки банку с масляной краской и пошла на дело.

Пьяная Инга – развлечение для всего двора. Мы тоже не отставали и видели все в мельчайших подробностях. Нам, котам, легче слежку вести, нас в расчет не берут.

Босиком, в ночнушке, Инга кралась по двору, освещенному уличными фонарями. Одна лямка съехала вниз и Ингина огромная грудь вывалилась наружу. Схватив кисть, Инга начала процесс творчества с газовой будки, стоящеей во дворе. Из-за темноты трудно было различить, что она там написала, да и мы, коты, читать не умеем. Завтра узнаем от людей, когда Ингин поход будет обсуждаться всем двором. На творчество ушло около получаса. И это босиком и на морозе, хоть и не сильном! Мы были в восторге! Проводили Ингу домой восторженным воплем.

Утро дало возможность и нам, и Хозяйке, которая не менее любопытна, чем с самая любопытная кошка, прочесть надписи Инги.

На газовой будке, прямо на двери было написано: Сема, козел! Заплати кредит!

Наш дом пострадал с двух сторон. Под окнами на первом этаже сияла надпись:

Козел заплати долг! Отдай деньги!

Точно такая же надпись украшала нашу двухэтажку сбоку, со стороны дороги.

На трехэтажки, стоящей во дворе буквой Г, надпись блестела под утренним солнцем обличающе строго: Заплати алименты, гад!

Потом мы узнали, что подобные надписи украсили остановку и забор вдоль дороги.

Та, под чьими окнами сияло требование по алиментам, тот еще кадр, одев куртку на халат, прямо в тапках, по снегу, ринулась на разборки. Хорошо, что не босиком. Пока подъезд сотрясала барабанная дробь возмущенной потерпевшей женщины с чудным именем Таиса, Инга спокойно досматривала сны, потихонечку попутно трезвея.

Таиса устала, но не сдавалась. Барабанная дробь продолжалась до последнего. И хоть Хозяйка, которую стук стал раздражать, пыталась объяснить, что Инги, вероятно, нет дома, Таисия была непреклонна.

– Она дома! – крикнула Таис, продолжая настукивать уже ногой. – Пусть стирает свою поганую надпись!

Инга проснулась и пошла открывать дверь. Надо сказать, она совершенно не помнила, что творила ночью, потому дверь открыла с чистой совестью и грязными руками. Соперница была достойной сестрой по разуму. И изредка также веселила людей.

– Ты что там написала, ссука?! Иди сейчас же оттирай, а-то милицию вызову!

Странные эти девушки, обе очень дружны с милицией, постоянно ею прикрываются.

– Что оттирать?– совершенно искренне не поняла Инга и вылупила на Таис свои и без того большие безумные глаза.

– Что ты дурочкой прикидываешься? Надпись свою иди стирай, у меня под окном которую написала.

А Инге и прикидываться не надо, она спокойно так продолжает:

– Да пошла ты. Ничего я не писала. – И дверь захлопнула под Таискиным носом.

Наконец поняв, что от Инги она ничего не добьется, Таис достала мобильник и вызвала милицию.

Мы с Рыжим поспорили на порцию вечерний вкусняшки. Рыжий считал, что Ингу заставят стереть надпись, а я в нее свято верил – не на ту напали. Хозяйка думала, что Таис сама сотрет. Не угадала! Я выиграл! Надпись радовала нас до весны, а весной Таискина дочь замазала ее белой краской, сквозь которую все равно можно было угадать слова: гад и алименты.

А квартира под нами пустовала и предъявить Инге было некому. Здравомыслящие соседи молчали, а требования уплатить долг на стене, заборе и остановке вызывало возмущение людей: коллекторы совсем обнаглели, пора прижимать их к ногтю. Что творят!