Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом

– Господин Черкас, ответьте на один вопрос и тут же будете свободны, – улыбнулся Герасимов. Он посмотрел в глаза Черкасу и спросил: – Вы являетесь секретным сотрудником полиции или нет?

От этого вопроса, Черкас вздрогнул, побледнев и тихо ответил:

– Нет.

Он попятился от Герасимова и заорал:

– Нет, чёрт бы вас побрал!

– Хорошо. – кивнул Герасимов, – время терпит. Посидите пока у нас несколько дней, а я соберу о вас все сведения. Вахмистр! В камеру этого господина!

Через два часа Черкас попросился на беседу к Герасимову.

– Вы правы, я действительно секретный сотрудник полиции и готов ответить на все ваши вопросы, – сказал он. Он сел на диван стоящий в кабинете Герасимова, и продолжил: – Но говорить я буду в присутствии своего начальника Пётра Ивановича Рачковского.

Герасимов по телефону вызвал Рачковского. Тот, увидев Черкаса, обомлел и только смог произнести:

– Александр Васильевич это наш сотрудник Евно Фишлевич Азеф.

Потом началась бурная сцена, Азеф кричал на Рачковского, что тот его бросил на произвол судьбы, вице-директор Департамента полиции сидел на диване с видом побитой собаки. Тогда в дело вступил Герасимов и предложил забыть все старые обиды. Воспользовавшись вспышкой злобы против Рачковского, полковник Герасимов предложил Азефу работать на него. Деваться Азефу было некуда, и он согласился.

– Ну раз все недоразумения улажены, позвольте откланяться господа, – сказал Рачковский и вышел из кабинета.

Полковник Герасимов понимал, что он отобрал у Рачковского ценного агента, и ломал голову как бы задобрить Пётра Ивановича. Однако того теперь такие мелочи как потеря агента, уже не интересовали. Под ним закачалось кресло – 22 апреля покровитель Рачковского председатель Совета министров Сергей Юльевич Витте был отправлен в отставку. На министра внутренних дел Дурново, Пётр Иванович так же не мог надеяться, тот уходил в отставку вместе со всем кабинетом министров. Николай II предложил ему должность министра внутренних дел в новом кабинете министров, но Дурново благоразумно отказался, понимая, что министры МВД в Российской империи долго не живут. Новый министр Пётр Аркадьевич Столыпин по какой-то причине Рачковского не жаловал. В то же, время директор Департамента полиции Эмануил Иванович Вуич, спал и видел, как бы уволить Рачковского.

Когда Пётр Рачковский приехал в свой кабинет, позвонил Герасимов и стал извиняться перед ним, за то, что переманил к себе Азефа.

– Пустое, – вздохнул Рачковский, и от нахлынувших чувств, пожаловался жандармскому полковнику, о том, что вероятно скоро лишиться своего мета.

– Что произошла с Государем?! – воскликнул Рачковский, после своей пронзительной речи.

– Я вас не понимаю, Пётр Иванович, – осторожно сказал Герасимов.

– Государь так уважал Сергея Юльевича и вдруг охладел к нему. Чьих рук это дело?! Чьи козни?! Кто виноват?

Свою роль в отставке Витте сыграл Гришка Распутин. В начале апреля 1906 года, он был приглашён в Александровский дворец Царского села. Гришка беседовал с царём и царицей в саду, а цесаревич Алексей которому не было ещё и двух лет, бегал рядом. Ребёнок споткнулся, упал и оцарапал коленку. У цесаревича Алексея была гемофилия (несвертываемость крови), при такой болезни, даже малейшая ранка, грозит смертью от потери крови. Во дворце поднялась паника. Гришка Распутин в детстве сам был болезненным ребёнком, и его лечила знахарка бабка Лупаниха. Однажды, он спросил её:

«Бабушка, а как ты одними и теми же словами в заговоре и больной зуб лечишь, и простуду?»

«Эх, милок, не в словах, а в вере дело, – вздохнула бабка Лупаниха, – человек верить должен, что ты ему поможешь, тогда он хворь свою преодолеет».

Гришка схватил на руки цесаревича и стал шептать ему слова молитвы, укачивая ребёнка. Тот от монотонного Гришкиного голоса сначала перестал плакать, а потом успокоился и стал засыпать. Когда ребёнок крепко заснул, кровь перестала идти. Гришка отдал цесаревича врачам и те с удивлением заметили, что кровь в ранке ребёнка свернулась. После этого в Гришкину «чудотворную силу» поверили Николай II с женой.

Царь пожаловался Гришке, что он измучен бунтами в стране, а Витте идёт на поводу у смутьянов. За два дня до этого, Распутин был в гостях у Александры Ивановны Горемыкиной – жены важного сановника. В салоне мадам Горемыкиной тоже критиковали деятельность Витте. Деревенский мужик Гришка Распутин ничего не понимал из этих разговоров. Но ему нравилось, как почтительно его принимали в доме Горемыкиных, и он сказал царю:

– Э, батюшка, немчура не уразумеет русского человека. От того и беды в России, что немчура правит. Русский Иван нужен, он всю Россию-матушку уразумеет. Есть один такой, Иван Горемыкин. Ты его поставь, хоть и фамилия у него бедовая. Но горя мыкать с ним батюшка ты не будешь.

– Ники! – воскликнула императрица. Она подошла к мужу, схватила его за руки и страсно заговорила: – Устами божьего человека Григория, с тобой разговаривает Господь! Послушай его, и сделай, как он говорит. Во имя всех нас!

Так неожиданно для всех председателем Совета министров стал Горемыкин Иван Логгинович – человек недалёкий, такой же, как Николай II, но император был доволен, потому как мог с Горемыкиным разговаривать на равных.

Глава 6

«И белый ангел в поднебесье.

Свободе славу протрубит,

Взойдёт сиянье над планетой,

Как озарённая мечта,

И воспарит душа поэта,

В лучах возвышенно чиста».

Иосиф Джугашвили, стихотворение «Поэт».

Апрель – июль 1906 года.

После заключения соглашения с жандармским полковником Герасимовым, Евно Фишлевич Азеф выехал в Москву. Ему нужно было срочно повидаться с Борисом Савинковым. Встреча происходила на квартире Владимира Вноровского, который жил в доходном доме Ильиной в Большом Каретном переулке71.

– У нас проблемы, Семён Семёнович куда-то пропал, – сообщил Савинков.

В феврале Борис Савинков на неделю уехал из Петербурга в Москву. У него была явка члена Боёвки живущего в Москве – Бориса Вноровского. Узнав от Савинкова, что руководство партии приняло решение убить Московского губернатора адмирала Дубасова, Борис тут же предложил включить в группу своего брата Владимира и его жену Маргариту Грунди. Пятым участником группы стал Василий Шиллеров. Как только группа боевиков сложилась, Савинков дал телеграмму Опанасу (Борису Моисеенко): «Матушка хочет повидать Семёна Семёновича». Это означало, что московской боевой группе требуется химик для изготовления бомб. Семён Семёнович выехал в Москву. В марте у группы Бориса Вноровского четыре раза срывалось покушение на Дубасова – то губернатор неожиданно менял свои планы, то ехал в сопровождении казаков.

После убийства Гапона, Савинков окончательно перебрался в Москву. Анализируя все неудачные попытки покушения, Савинков пришёл к выводу, что лучше всего ждать Дубасова возле его дома на Тверской площади. Вот тут-то группе и улыбнулась удача, в первый же день наблюдения за домом Дубасова, Мария Гринди установила, что она знает адъютанта губернатора – корнета Коновницына.

Сергей Николаевич Коновницын в 1886 году после окончания Тверского кавалерийского училища был выпущен корнетом в 1-й Московский лейб-драгунский полк, однако прослужил там не долго. Он влюбился в Зиночку Протасьеву, дочку судьи рязанской судебной палаты. Коновницын вышел в отставку, женился на Зиночке, и с молодой женой уехал в именье Сапожково Рязанской губернии, которое досталось ему в качестве приданого за женой. Там он в спокойствии и достатке проживал средь варенья и парного молока, изредка поигрывая в карты с соседями-помещиками. Когда началась русско-японская война, Сергей Коновницын добровольно пошёл воевать. Коновницын стал ординарцем генерала Куропаткина. Под Мукденом корнет был ранен в ногу и отправлен в Москву на излечение. Машенька Гринди после окончания фельдшерских курсов была сестрой милосердия в одном из московских лазаретов, там она и повстречалась с Сергеем Коновницыным. Вспыхнул бурный роман между двадцатилетней медсестрой и сорокалетним воякой. Влюбился Сергей Коновницын в свою Машеньку. Вскоре война с Японией закончилась, а в декабре 1905 года в Москве случилось восстание. Эти бурные события раскидали влюблённых – Машенька стала сестрой милосердия в одной из боевых дружин эсеров, а Сергей Коновницын явился к московскому генерал-губернатору Дубасову и просил прикомандировать его к любому из расположенных в Москве полков. Адмирал Дубасов предложил ему должность своего адъютанта. Сергей Коновницын разыскивал в Москве свою Машеньку, да разве в той круговерти, что была тогда в городе, её найдёшь?! Мария Гринди вступила в партию эсеров и влюбилась во Владимира Вноровского. Они стали жить гражданским браком, без венчания. Обряд венчания оба считали предрассудком.

В начале апреля, Сергей Коновницын «случайно» повстречал свою Машеньку, прямо около дома губернатора. Теперь группа боевиков могла получать все сведения о передвижениях московского губернатора. Борис Савинков планировал провести покушение на Дубасова 23 апреля. Боевики знали, что губернатор поедет в Большой Успенский собор на праздничное богослужение, посвящённое второй неделе Пасхи. Домой Дубасов должен вернуться к обеду. Накануне покушения, Семён Семёнович сообщил Савинкову, что большая часть привезённого им из Гельсингфорса динамита непригодна. Он смог из него изготовить только две бомбы. Всё же Борис Савинков решил покушения не откладывать. Бомбы были уложены в коробки из под конфет.

Примечания