Миллионер для Золушки

Глава 8

Удивительно, но семейный ужин прошел вполне спокойно. Папа держался молодцом, пил только минералку, мачеха – наверное, потому, что пришли соседи, – практически не отпускала беспардонных замечаний, старалась казаться веселой хлебосольной хозяйкой. Получалось так себе, но соседи тоже были знакомы с ее своеобразным характером. На лице Соньки весь вечер играла загадочная полуулыбка, словно она знала какой-то очень важный секрет. Может, влюбилась в кого. Или в нее кто-то влюбился.

Олег посидел немного и ушел. Как просветила мачеха, с прошлой своей девушкой, которая в последний мой визит была беременна, он разошелся. Наталья Васильевна пренебрежительно сказала, дескать, та нагуляла ребенка непонятно от кого и хотела повесить его на Олега. Что-то мне подсказывало, это не девушка непонятно от кого нагуляла, а ненаглядный Олежка еще не нагулялся и не хочет нести ответственность за свои гулянки. Бедный ребенок, еще до рождения никому не нужен. Теперь сводный лоботряс завел себе новую пассию. Надеюсь, эта новая девушка будет более осмотрительной и не станет полагаться в вопросах контрацепции на мужчин.

После ухода сводного брата, когда часы показывали восемь часов, тоже засобиралась ехать в город. Такси вызывать до поселка Великомихайловский было дорого, автобусы в такое время уже не ходили, но живущий через три дома дядя Коля иногда подрабатывал извозом.

– Даш, что ты такое придумала? Куда собралась на ночь глядя?! Завтра поедешь, – стала активно отговаривать меня Сонька, когда я, встав из-за стола, озвучила свои планы. – А сегодня дома останься ночевать, в моей комнате можно диван разложить. Дядя Колька, старый хрыч, дерет такие деньги за поездку, не хуже таксистов. А утром тебя Олег может отвести.

Вот уж не надо такой радости. Куда приятнее и безопаснее общественный транспорт. Бедненькая Сонька, наверное, ей совсем одиноко, так старается со мной подружиться.

– Конечно, оставайся, – поддержал сводную сестру отец, – это же твой дом, тут тебе всегда рады.

Только радость это своеобразная, в большинстве своем в виде упреков и претензий выражается.

– Чего на ночь глядя ехать, – продолжил папа. – А Колька совсем бессовестный, пользуется тем, что автобусы редко ходят, цены загибает.

И снова я растерялась, не зная, как лучше поступить. Моим домом уже давно стала дюймовочкина комната в квартире Веры Ильиничны. А этот дом ассоциировался у меня одновременно с большим счастьем и большой бедой. Но я часто по нему скучала, ведь тут очень много вещей, купленных еще при маме. И здесь целый пласт воспоминаний. Надо будем поговорить с папой и Натальей Васильевной: если они после ремонта соберутся выбросить какие-то мамины вещи, может, я заберу их себе. Все, чего касались мамины руки, казалось для меня священным.

– Уехать она надумала, – недовольно заворчала мачеха, – а мне посуду самой мыть?! И еду готовь, и посуду мой. А они посидят, как принцессы, поумничают и в город укатят.

– Оставайся, дочка, – жалостливо попросил папа, – посуду поможешь убрать, Наталья правда устала с этим днем рождения, а потом давай с тобой старые фотоальбомы посмотрим.

Трезвому отцу отказать не смогла. Ничего страшного не случится, если я останусь до утра, а потом с первым автобусом покачу в город. Игорь вряд ли приедет раньше меня, он, как и большинство мужчин, любит поспать.

После того как гости ушли, занялась посудой. Удивительно, если не обращать внимания и не отвечать на беспардонные замечания да постоянные мачехины придирки, с ней вполне можно ужиться. Ну, такой она человек, ей обязательно нужно полаять, гадость какую-нибудь сказать. В детстве, особенно после смерти мамы, которая была практически полной противоположностью Наталье Васильевне, ее постоянные нападки воспринималось острее. Сейчас, видимо, стала мудрее, а может, выпитое вино действовало умиротворяюще, сейчас мне просто было ее жаль. Это же ужасно – всю свою жизнь прожить в постоянном недовольстве, во всех людях (ну, кроме Олежки, разумеется) видеть, выискивать не их хорошие черты, а плохие.

С Сонькой мы даже мило побеседовали перед сном, она показала мне обновки, которые купил ей папа на выигрыш. Блестящий золотистый пуховик с шикарным натуральным мехом на капюшоне. По мне, слишком много блеска, тем более мода на сверкающие ткани в одежде вроде бы пошла на убыль. Мне, если честно, в пуховике понравился только песцовый воротник. Но Сонька сияла довольной улыбкой, было видно, что о подобном блеске она давно мечтала. Бедненькая, ее тоже было жаль, даже вся в золоте она все равно казалась жабой. Но свое мнение и свою жалость не стала озвучивать, лишь тактично сказала, что пуховик очень симпатичный и выглядит богато.

А потом зазвонил мой телефон. И хотя мы с Богдановым переписывались во время ужина, Игорь решил, что ему всенепременно перед сном нужно услышать мой голос. Жаркая волна радости хлынула к лицу, и, несмотря на то что за праздничным ужином я пила исключительно вино, в крови появились пузырьки шампанского. Только говорить с принцем при Соне было неудобно, не хотелось, чтобы она стала свидетелем нашего обмена любезностями с Богдановым, боялась вызывать в ней зависть.

Удивительно, но Сонька, как и мачеха не отличавшаяся тактом, правильно поняла мое смущение.

– Я пойду, поговорите спокойно, тем более мне кое-что нужно подготовить. – Глаза сводной опять сверкнули таинственным, словно торжествующим блеском.

Надо бы спросить, к чему она так усиленно готовится?

– Привет! – раздался в трубке мобильного телефона голос моего принца.

Сегодня он был почем-то грустно-лаконичен и не дурачился как обычно.

– Добрый вечер, ваше сиятельство, чем обязана вашему звонку, – постаралась вернуть наш обычный сказочный настрой. Не хочу грусти.

– Вот же коза рогатая, просил же без сиятельства.

– Рогатая?! – выхватила слово я. – Неужели за время своего отсутствия вы уже успели наставить мне рогов.

Игорь Богданов весело засмеялся.

– Если смеешься, значит, не чувствуешь своей вины. А это, в свою очередь, может означать, что либо ты совсем бессовестный, либо в изменах не был замечен.

– Никаких измен, детектив Золушка, в моих мыслях только ты.

– Правда?! – наигранно грозно спрашивала я.

– Конечно, Дашка-милашка, только тебя люблю…

Бум-с, приятно взорвалось шампанское внутри живота, и пенные пузырьки побежали впрыскивать в кровь радость. Какая я счастливица, меня, скромную учительницу Дашу Мельникову, любит настоящий принц.

– Теперь очередь за тобой. Ну-ка, признавайся, Золушка, а ты мне случайно рогов не наставила? – В голосе Игоря звучали чуть снисходительные нотки, на самом деле он не верил в возможность того, что ему великолепному могут изменить.

Захотелось немного сбить спесь с этого всемогущего лося.

– Игорь, как на духу, изменить успела, но всего разок, так что не олень ты, а единорог.

Игорь сначала весело заржал, но потом, поняв смысл шутки, которую я озвучила, споткнулся в полусмехе.

– Правда?!

– Нет, конечно, пошутила. Нечего задавать такие глупые вопросы. Я, вообще-то, порядочная девушка.

– Насколько я помню, ты первая стала задавать глупые вопросы.

В моем случае глупые вопросы – это сидящие внутри меня постоянные страхи.

– Ты уже приехала домой? – спросил Игорь.

Ой, последний раз, когда я ему писала в WhatsApp, указала, что скоро выеду.

– Я еще дома.

– Не понял? – устало спрашивал Игорь, видимо у него сегодня был очень тяжелый день.

– Я решила сэкономить деньги и подольше погостить в родном доме.

– Что за странная экономия?! Неужели у тебя не хватает денег на такси? – В мужском голосе явное недовольство.

Если честно, то не хватает, это для Богданова поездка на такси сущая мелочь, а для меня – существенные траты из моего скромного учительского бюджета.

Игорь правильно понял мое молчание.

– Если не хватает, то почему не написала мне?! – Недовольства в голосе добавилось.

Потому что я не хочу выглядеть меркантильной, потому что мама учила быть скромной и гордой.

– Игорь, это все-таки мой дом, место, где я родилась, где жила и была счастлива моя мама.

– Золушка, – грозно начал принц, – я просто зверею от мысли, что кто-то может тебя обидеть. Мне еще помнится сцена с твоей сводной сестрой во дворе дома, где ты снимаешь комнату. У нее взгляд маньячки, ей богу. Эта жаба подыхает от зависти.

– Игорь, ты зря переживаешь, со сводной сестрой мы помирились, Соня вообще сегодня очень милая, попросила у меня прощения, сказала, что ей очень стыдно за свое тогдашнее поведение. А папа, знаешь, он закодировался и теперь не употребляет спиртное. Правда, не уверена, что его надолго хватит, он уже несколько раз кодировался, – высказала свои опасения я. – Но папа целый вечер стойко себя вел, пил только минералку.

Отчитываюсь перед ним словно нерадивая служанка перед строгим господином.

– А еще представляешь, папа в лотерею выиграл большие деньги. Хотя для тебя они, наверное, не очень большие, но в рамках поселка Великомихайловский довольно приличные.

Ой, наверно, не надо было о выигрыше говорить. Но так хотелось показать этому современному принцу, что у меня не такая уж пропащая семья. Временами я очень боялась, что Игорь вспомнит пословицу «Яблочко от яблоньки недалеко падает» и начнет выискивать во мне какие-то изъяны.

– В лотерею, значит, выиграл, – вроде бы удивился Богданов, но голос был мрачный. Словно ему не понравился этот вполне счастливый, во всяком случае для нашей семьи, во всяком случае для отдельных ее членов, факт. – Да твой папа просто везунчик.

Почему Игорь говорит с иронией?!

– Д-да, – голос задрожал, – представляешь, какая удача.

– Представляю. И сколько из этого выигрыша досталось тебе?

Не в бровь, а в глаз. Обмануть Игоря сказками о счастливой семье не получилось. Он умный мужчина, удачливый бизнесмен, видит самую суть вопроса.

– Да мне ничего не надо.

Подумаешь, я свою дешманскую куртку уже третий год ношу, и сапоги вот-вот развалятся. У меня есть главное: любовь настоящего принца и тридцати учеников гимназии номер семь. Я никогда не была такой счастливой.

– Ясно, – ответил Игорь.

Мне тоже стало ясно, что Богданов никогда не изменит мнение о моей семье.

– Да что ты распереживался, Игорь? – примирительно начала я. – Что со мной может случиться? Тем более выходить из дома я никуда не собираюсь.

– Ладно, Дашунь, ложись спать, – сейчас принц говорил очень ласково, – утро вечера мудренее. Я буду думать о своей Золушке и поэтому непременно тебе приснюсь.

– Обещаешь? – полушутя-полусерьезно спрашивала я.

– Обещаю. – Теперь в голосе Богданова появилось так нравившееся мне рокотание влюбленного кота. Вношу поправочку: льва. На меньшее бы принц не согласился. – Обещаю, приснюсь и буду целовать свою девочку, долго-долго, горячо-горячо, сладко-сладко.

Жаба внутри Соньки просто раздувалась от гордости и важности, она такую шутку придумала. Зануда Дашка обхохочется, точнее, обрыдается. Так ей и надо, красавице чертовой. Губы у нее, видите ли, как аленький цветочек и вся она такая стройненькая и ладненькая. Ничего, Дашенька, скоро ты на себе почувствуешь правоту пословицы «Не родись красивой». Зануда чертова.

– Меня не интересует такой досуг, – злобно шипела в темноту Сонька, повторяя, вспоминая и еще больше злясь на слова сводной сестры.

Опять умняшку из себя корчит. Каждой фразой из своего аленького цветочка подчеркивает превосходство. Сука редкостная.

А потом расщедрилась: «Если хочешь, можно пойти в театр… Билеты не так уж и дорого стоят. Я подберу интересную пьесу и поговорю с Верой Ильиничной, чтобы она разрешила тебе переночевать». Пусть сама идет в свой скучный театр, смотрит на пафосные кривляния взрослых дяденек и тетенек.

– Я для тебя, сестренка, придумала другой театр, очень трогательный, даже драматичный. Прости, систер, – издевательски хохотнула Соня, – но тебе придется поплакать.

Потом полноватая девушка стала кому-то звонить.

– Алло, ты же меня не подведешь.

– Нет, конечно, скоро буду. Разве я могу пропустить такую шутку.

Жаба внутри полноватой блондинки снова радостно подпрыгнула, она так долго мечтала сделать Дашке по-настоящему взрослую гадость. Сколько дней лежала по ночам, сочиняя, как можно отомстить сестрице за ее неземную красоту. Больше всего ей нравилась мысль о кислоте, стереть словно ластиком прелесть девичьего лица. Одно останавливало: в тюрьме гнить не хотелось. Но вот теперь представилась возможность пусть не физически, а морально уничтожить сводную сестрицу. Дашенька будет так сильно рыдать бедненькая, все глаза выплачет.

– Даша Мельникова, видишь, я тебе приснился.

Игорь Богданов в великолепном темном костюме с галстуком сидел на уголке разложенного дивана, где на ночь расположилась я. Какой выпендрежник, даже в сон притащился при всем своем великолепии, разоделся, словно на бал собрался. А я в смешной, еще своей детской, изрядно поношенной пижаме с мишкой на пузе.

Мог бы, допустим, присниться в простом спортивном костюме, или в шортах, или… Нет, голым, пожалуй, не надо, обнаженным Игорь выглядит еще более великолепным, чем в костюме. Не принцем, а самым настоящим богом.

– Даже во сне от вашего сиятельства не спрячешься, – недовольно бурчала я, хотя сама готова была пищать от счастья.

Но, играя роль недовольной особы, в сон которой без ее ведома пробрался ужасный нахал, накрылась с головой простынкой, используемой в летнюю жару в качестве одеяла.

– Не спрячешься, я где угодно тебя найду и буду целовать.

Простынка поползла вниз… Являя для моего взора наглые каре-зеленые глаза и блистательную улыбку на порочных мужских губах, а для его взора – мою довольную физиономию, святящуюся счастьем.

– Иди сюда, малышка, – зазывным шепотом позвал Богданов.

Конечно, его низкий голос отозвался во мне горячим толчком, который потом рассыпался целой стаей трепещущих бабочек.

Идти к нему не стала, вредная я, подождала, когда он сам подойдет. Хотя «подойдет» не совсем правильное слово, принц предпочел прилечь на меня сверху. Огромный, здоровенный, колющийся электрическими зарядами, очень горящий на ощупь и безумно приятно пахнущий лось.

– Сладкая моя девочка… – шептали греховные мужские губы совсем рядом с моим открытым в попытке вдохнуть ртом.

Потянулась к нему как к солнцу.

Мужской язык жадно раздвинул створки моих зубов, настойчивый рот всасывающее заскользил сначала по одной губе, потом по другой. А требовательные пальцы заскользили по бедрам. Обхватила мужскую шею руками, полностью отдаваясь магии поцелуя, желая еще большего количества пьянящих пузырьков шампанского в крови и порхающих бабочек внутри живота.

– А ты сладкая, Дашка красивая мордашка.

Дашка красивая мордашка…

Мужская рука жадно легла на мою грудь. Что-то было не так, неправильно! В крови стали стремительно лопаться пузырьки шампанского. Красивой мордашкой принц никогда меня не называл… Я для него Золушка, милашка, строптивая коза… Но совсем недавно я слышала такое обращение по отношению к себе.

Чужие пальцы больно сдавили грудь.

Это мне сон такой страшный приснился?! Но разве во сне чувствуют боль?! Во сне или наяву, но стала отчаянно вырываться. Двинула что есть силы кулаком. Кажется, попала, чей-то мужской голос выругался матом…

– Ты что, совсем сдурела?!

Черт, это сводный брат навалился на меня сверху. В свете ночника прекрасно видно его красивое, до тошноты противное лицо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.