Каждому аз воздам! Книга четвёртая. Кошмар в Чанчуне.

– Уже нет, после объявления демобилизации осталось пять миллионов с копейками.

Григорьев, взорвался, – Давайте прекратим этот беспредметный разговор, переругиваться с вами "собачим "ртом, как говорил наш царь Иван Грозный, я не хочу и не буду. Для чего я вам всё-таки понадобился? Ведь мы работаем в разных структурах.

– Почему вы генерал никогда не идёте на компромисс и неожиданно перешёл на «ты», – почему ты Григорьев, так неудобен в жизни, а, генерал?

– Знаете, что, если бы я хотел быть удобным для вас всех, я бы родился… диваном!

– Не забывайтесь товарищ генерал, все-таки я пока ещё комиссар госбезопасности и попрошу соблюдать субординацию. И возьмите себе за правило, никогда не разрушать чужих иллюзий, это может для вас очень плохо закончиться.

– Виноват, товарищ комиссар! И всё-таки, зачем я вам сдался?

– Сейчас ты будешь слушать меня, а потом уже задавать вопросы.

Григорьев напрягся, ситуация всё больше и больше начинала ему не нравиться.

– Ещё до начала войны многим русским и китайским жителям Харбина было известно назначение бактериологической лаборатории у посёлка Пинфань. Информация о нем регулярно поступала к нам, в Генконсульство СССР. К тому же, наша разведка донесла, что среди местного населения уже давно ходят слухи про настоящий завод бактериологического оружия на станции Пинфань, сейчас мы собрали немало информации о нем. Всё подтвердилось. В Пинфань, базируется так называемый «отряд731», численностью около трёх тысяч человек. Сейчас я перехожу к главному, это специальный отряд японских вооружённых сил, занимающийся исследованиями в области биологического оружия, все опыты там производятся на животных и живых людях. В этом отряде также проводятся бесчеловечные опыты с целью установления количества времени, которое человек может прожить под воздействием разных факторов (кипяток, высушивание, лишение пищи, лишение воды, обмораживание, электроток и вивисекция живых людей. Инициатором создания такого отряда стал правящий японский император Хирохито, биолог по образованию. Он всегда говорил, что развитая наука – лучший помощник в войне, поскольку помогает создать оружие, способное быстро уничтожить целые страны. Он верил, что под его началом Япония сможет поработить всех и добиться мирового господства. Отстранив резким движением стаканы с чаем, комиссар достал из сейфа бутылку коньяка и вылив остывший час в кадку и фикусом, наполнил стаканы коньяком.

– «Отряд 731» имеет несколько подразделений. Первое подразделение занимается проведением экспериментов с вирусными заболеваниями, включая бубонную чуму, холеру, сибирскую язву, брюшной тиф и туберкулёз. Испытуемых намеренно заражают различными вирусами, чтобы изучить их влияние на организм человека. В результате таких экспериментов погибло немало людей, поскольку они в большинстве случаев жили в общих камерах. Японцы варварскими способами изучают пределы выносливости человеческого организма в определённых условиях, например, на больших высотах или при низкой температуре. Для этого людей помещают в барокамеры, фиксируя на киноплёнку агонию, обмораживают конечности и наблюдают наступление газовой гангрены. Если иной человек, несмотря на заражение смертоносными бактериями, выздоравливает, то это не спасает его от повторных опытов, которые продолжаются до тех пор, пока не наступит смерть. Эти люди никогда не покинут пределы лаборатории живыми. Также практикуют живое вскрытие человека, у подопытных без наркоза или под местной анестезией, постепенно извлекают все жизненно важные органы, один за другим, начиная с брюшины или с грудной клетки и заканчивая головным мозгом. Ещё живые органы, уходили на дальнейшие исследования в разные отделы отряда.

– К чему вы мне всё это рассказываете, товарищ комиссар?

– Нам надо, ещё до начала наступательной операции в Маньчжурии, раздобыть, вполне конкретную и достоверную информацию о японском бактериологическом оружии. Эта миссия возложена на вас, генерал, вашей группе «Игла» придётся тайно отправиться в Северный Китай.

– Куда, в Китай? – поразился Григорьев, – но там же японцы? За каким чёртом мы туда попрёмся? Там же одни безбашенные люди, которые, словно уже умирали однажды и им это очень понравилось! У японцев даже есть этому оправдание: «Живи так, словно твоё тело уже умерло, и ты придёшь к своей цели». Во как! Они же сплошь идейные фанатики! А вот мои люди отнюдь не бесшабашные самураи или убийцы-камикадзе, с которыми им там придётся встретиться, они пока не собираются умирать за просто так, во время проведения этой опасной авантюры.

– Начало новой войны вы считаете авантюрной заварушкой, я правильно вас понимаю, товарищ генерал? – перешёл опять на официальный тон, Олейников, – или скисли после Победы? Сомневаюсь! Мне рассказывали о вас легенды. Чего стоят только ваши сумасшедшие вылазки за линию фронта и что ваша группа слывёт теми ещё головорезами, не считая того, что в группе есть несколько женщин! Не хотел бы я повстречаться с ними в прямом бою.

– Больше всего не хотим войны, мы, военные! Нам, как никому, известен тот кошмар, который начинается с началом прямых военных действий, но пока официального заявления никто не видел и не слышал. А дальше видно будет. К сожалению, Григорьев ошибался, на верху решение было уже принято и ещё в июне стартовала активная подготовка Маньчжурской наступательной операции. Тайком, не привлекая внимания, советские войска, по железной дороге, ночами, начали перебрасывать на восток. Вся работа велась в режиме строгой секретности.

– Я вынужден буду обсудить этот вопрос с командиром группы подполковником Шульга и принять правильное решение по этой операции. Моя интуиция подсказывает мне, что там запросто можно сломать себе шею.

– Твоя интуиция и эфемерное подсознание перестраховщика никого не интересует, мне нужны только железобетонные ответы – готова ваша группа или не готова. Всё!

– Послушайте, почему вас интересуют только те сведения и факты, которые прекрасно укладываются в ваш план? Мне известно, что существует несколько решений по этому вопросу?

– Факты мне нужны для анализа и логических размышлений, но вот только интуиция и человеческое подсознание является источником божественного прозрения и не каждому это дано, или я неправ?

– Поступайте как знаете, но вот моё вам мнение – я в этом не участвую!

– Генерал, – я поинтересуюсь вашим мнением, когда сочту это необходимым.

– Надеюсь, что это время скоро настанет. Вы отдаёте себе отчёт в том, что вы нам предлагаете? Ведь это самоубийство посылать в азиатскую страну группу, поголовно состоящую из людей европейской наружности! Это же просто верх непрофессионализма, комиссар. Несусветная глупость и оголтелое упрямство, подающееся как принципиальная позиция. Их же всех там, если не поубивают как котят, так заразят каким-нибудь смертельным вирусом!

– Хотите, чтобы я о вашем заявлении доложил наркому товарищу Берия?

Григорьев приуныл, он понял, что всё уже давно решили за него и без него. Делать нечего, чтобы не накликать на себя беду надо соглашаться, но не сразу, а постепенно и дозировано.

– Без вирусологов и эпидемиологов группа в Китай – ни ногой! Будет так, как я сказал, иначе, никакой рейд в Чанчунь, без этих специалистов не состоится. Олейников торжествующе улыбнулся, – Давно бы так, генерал! В вашу группу вольются ещё с десяток человек из бригады особого назначения НКВД СССР (ОМСБОН) для прикрытия и будет прикреплена парочка чудаковатых учёных в области эпидемиологии и биохимии.

– Как я такой оравой буду руководить? У меня сейчас всего один командир, который может справиться с этой задачей. Это подполковник Шульга, правда есть ещё один, но вы его куда-то запрятали так глубоко, что даже я не могу его обнаружить.

– О ком идёт речь?

– О лучшем специалисте по таким рискованным операциям – полковнике Глебове.

– Я вас услышал и больше не смею вас задерживать, – комиссар сел за стол и углубился в документы. Но у двери, когда генерал Григорьев, покусывая губы от негодования, собирался покинуть кабинет, он остановил Григорьева, – А ваше предложение о Глебове, мы обсудим на оперативном штабе специальных операций. Попрошу вас тоже там обязательно присутствовать. Григорьев облегчённо вздохнул, повеселел и улыбнулся краями губ, – ну наконец-то, через три года, он заполучит то, что хотел целую вечность. Глебов и Шульга – это единственная связка командиров, которая справиться с любой задачей. Они понимают друг друга с полунамёка и без слов. К тому же Глебов более трёх лет не видел свою семью.

– Значит, вы генерал, без участия в операции полковника Глебова, отказываетесь руководить группой?

– Я всё сказал! И, чтобы не наговорить лишнего, Григорьев развернулся на месте и бросив через плечо комиссару, – Честь имею, – покинул высокий кабинет. На душе было гадко.

– Вот же чёртов упрямец, – вздохнул комиссар, придвинул к себе телефон ВЧ и набрал номер начальника внешней разведки.

Несмотря на то, что Григорьев был ошеломлён этой новостью, он вышел в приподнятом расположении духа, пусть маленькую, но победу он одержал. Шульга – это хорошо, а вот Шульга и Глебов – это очень даже хорошо! Деду, ох как не хотелось посылать свои проверенных и надёжных людей в эту неизвестную страну и откровенно говоря, непонятно зачем. Какие вирусы, какая к чёрту чума и холера. Война же кончилась, пора забыть весь этот кошмар с убийствами, взрывами и рейдами за линию фронта. Но поделать он ничего не мог. Почти выбежав из Управления, он незаслуженно отругал водителя Павла за нерасторопность и приказал немедленно ехать в Рязань…

…Через пятнадцать минут вся группа подполковника Шульга собралась у автобуса. Григорьев ходил смурной, у него непьющего, невыносимо болела голова. Он указал на фляжку с водой, прикреплённую на поясном ремне водителя и мгновенно опорожнил её.

– Всё друзья, всем в автобус и вперед, нас уже ждут на подмосковном аэродроме. Братья Петровы, ко мне!

– Ну что, вдоволь нахлебались тюремной баланды? Как вы умудрились попасть туда, ведь вы калмыки-сарты и ни разу не были в Калмыкии?

– А с нами никто не разбирался, медвежью услугу нам оказал рейд в немецкий концлагерь по освобождению Глории Риччи. Также усугубило наше положение невозвращение Дрона в СССР.

– Вот как? А вы тут причём? Это было решение лишь одного человека, неужели оно повлияло на вашу дальнейшую жизнь или это политическая акция?

– Мы не знаем, нам с кондачка, сходу, всунули по ст. 58-1г, припаяли по десятке и поехали мы в казахстанскую пустыню строить какой-то химический завод.

– Дед, а вы уже определили откуда ветер дует? – поинтересовался Шульга.

– О да, Колыма, кадровый СМЕРШ они побоялись трогать, слишком влиятельные люди стояли за нами, но крайних надо было найти во что бы то ни стало, а тут такая оказия, прикомандированные люди, да ещё калмыки. И понеслась душа в рай.

– Сдаётся мне, что всё впоследствии спустили на тормозах не без непосредственного участия Глории Риччи? Ведь она по-прежнему работает на нас, но только более осторожно.

– Колыма, прикрой быстренько рот и придержи свой пытливый ум, не стоит разглашать детали государственной тайны, им это знать не положено. Всё, едем!

Через два часа, они уже были в самолёте и взяли курс на один из аэродромов Подмосковья.

Москва. Утро 3 августа 1945 года.

На военном аэродроме «Измайлово», располагавшийся в пригороде Москвы, где базировался Н-ский отдельный транспортный авиаполк Военно-воздушных сил и Военно-Морского флота, царила суматоха. Транспортные самолёты один за одним взмывали в небо и брали курс на восток. Григорьева и группу Шульги уже встречали. Неприметный капитан, лихо отдал честь Григорьеву, молча передал объемный пакет, вскрыть который, приказано было только по месту прибытия и пригласил на посадку. Невдалеке, у открытой двери штаба находилась группа крепко сбитых людей, в гражданской одежде. Шульга цепким взглядом окинул их и моментально определил, что это военные и военные знающую себе цену. От группы отделилась среднего роста женщина и двинулась навстречу Григорьеву. Её голову покрывала изящная панамка с широченными полями, полувоенные бриджи плотно обхватывали стройные бёдра, часть лица была прикрыта голубой шалью.

– Здравия желаю, товарищ генерал, это и есть ваша группа? – раздался, грудной, с придыханием, голос, – маловато что-то вас. Нас, однако будет побольше.

– С кем имею честь? – спросил сердито, не выспавшиеся Григорьев.

– Майор Красина главный эпидемиолог Красной Армии.

– Мне о вас уже доложили, давайте без официоза, как ваше полное имя?

– Елена Владимировна, со мной еще два сугубо гражданских учёных и группа ОМСБОН из десяти человек.

– Командира группы ОБСНОН пригласите ко мне, а с вами я поговорю позже.

Но эпидемиолог его перебила, – Простите товарищ генерал, но у меня чёткое указание, прежде всего всей вашей группе, не исключая женщин, вколоть противочумную сыворотку.

– Хм, ну что же, видимо я буду первый подвергнут этой экзекуции. Как сказать – подам пример. Через пятнадцать минут всё было кончено, привились все, даже несмотря на жесточайшее сопротивление, чуть ли не силой был привит Абрек.

– Ай, зачем мне этот укол, какая чума-джума и другая холера её задери, я здоров!

– Мы все здоровы, но ради предосторожности, это надо сделать всем, – сердито успокаивала его Красина, то же мне джигит – уколов боится!

– Ну, зачем говоришь так, женщина, я ничего не боюсь, но вам, людям в белых халатах, я не доверяю.

– Придётся верить на слово, давай подставляй руку, иначе вколю в более подобающее место и будет очень неудобно сидеть первые четыре часа.

– О, нет, уважаемая Елена Владимировна, – поддел друга Влад, – там у него джунгли Амазонии. Проводник, однако нужен! Гиви с разворота запустил в него пустой наплечной кобурой, – Еще слово и пешком пойдёшь до Владика. После вакцинации, Гиви подошел к Раечке и Шульге и потирая руку, пожаловался Шульге, – Какая красивая женщина, но злая и неприступная, но что-то в ней есть.

– Вот именно – красивая и породистая лошадка, сдаётся мне и это давно известно, что в каждой прекрасной девушке, в каждой целомудренной женщине, где-то глубоко запрятаны прятаны блядские гены её прабабушки.

– Раечка, порой ты меня поражаешь, своими ёмкими словесными оборотами! Ты о чём вообще? – рассердился Шульга.

– Да всё о той же несравненной Глории Риччи! Красивая, смелая и умная, но с червоточинкой изнутри. Может мне кое-кому напомнить, чем это всё закончилось?

– Забудь, всё давно прошло и где сейчас она, мне не известно.

К Григорьеву подошел и представился высокий, крепкий мужчина, – Здравия желаю товарищ генерал. Капитан НКВД Скворцов, командир сводной группы ОМСБОН.

– А, ходоки, слышал о вас, люди проверенные? Проблем по месту прибытия не будет?

– Мы вместе с 1943 года, ребята как на подбор!

– Это хорошо, – Григорьев передал пакет Шульге и представил его, – на время проведения операции, это ваш непосредственный командир, подполковник Шульга.

– Слышал, слышал о вас товарищ подполковник, вот сейчас довелось лично познакомиться. Как будем разграничивать полномочия?

– Об этом говорить преждевременно. Всё объясню на месте.

Их встретил весь в коже, незнакомый лётчик, из-под реглана выглядывала тельняшка с чёрными полосками, —Товарищ генерал, самолёт готов к полёту, прошу на посадку.

– Ну идёмте, чего мы ждём, – и направился к ближайшему самолёту.

–Товарищ генерал, это самолет ВВС, а мы летим на самолёте ВМФ.

– Вот как? Занятно, а вы каким боком тут? Командир самолёта подошёл ближе, – Приказано, с промежуточными дозаправками в Барнауле и Красноярске, доставить вас в Владивосток.

– Однако, неблизкий путь.

– Да, более шести тысяч километров!

– Так, построиться всем. Всего оказалось двадцать два человека. Это не понравилось Григорьеву, ни мобильности, ни скрытности ждать от такой оравы не придётся, но делать нечего, приказ, есть приказ. Все, кто, балагуря, кто молча, начали закидывать в самолёт снаряжение и личное оружие. Это заняло почти пол самолёта. Особенно большое количество чемоданов с аппаратурой и объёмных рюкзаков было у учёных.

–Эй, наука, что это вы с собой прихватили – клистирные трубки и таблетки от поноса? – поинтересовался Гиви. Он выхватил из рук Красиной самый большой баул и играючи закинул в самолёт. Потом подхватил её под плечи, при этом ощутив упругость внушительной груди, поднял на вытянутых руках и осторожно поставил на трап, ведущий в дверь самолета, – Ну как, товарищ майор, может проясните, что же это такое вирусы и с чем их едят?

– Грузин, тебе об этом лучше не знать, иначе ты, в течение всей своей последующей жизни, с опасением будешь принимать самую обычную пищу, – ответила Красина и с интересом посмотрела на Гиви, – хочешь я тебе расскажу о тысячах бактерий и вирусов, которые в ничтожных количествах, ужас как смертельны для любого человека? Бойся, данайцев дары приносящих! Ох, как же она оказалась права, через шестнадцать лет, её слова оказались пророческими, но не будем пока о грустном.

– Боже упаси, отныне я держусь от вас подальше, вы же все ходячая вирусня.

– Вот-вот, не суй свой горбатый нос куда не следует. И убери руки с моих, – Красина, взглянула на свою грудь, – шикарных плеч. Абрек, как будто этого не замечая, продолжал придерживать Красину.

– Сударыня, отныне я денно и нощно, буду находиться подле вас.

– Послушай, мой крутой незнакомец, то что ты сделал мне одолжение, вовсе не означает, что ты можешь набиваться мне в друзья.

– А я не набиваюсь в друзья – я набиваюсь в мужья!

– Вот как, так тебе придется встать в очередь, она немалая и скрылась уже вон за тем поворотом.

– Да, перспектива аховая, но я всё-таки попробую отодвинуть эту очередь.

– Дерзай, мой милый помощник, только имей ввиду, тебе придётся сильно постараться, чтобы занять свободное место в моей постели.

– Абрек, прекрати нагнетать обстановку, —прикрикнул на него Григорьев, – увидишь еще следствие работы этих вирусов, но позже. Наконец все угомонились и расселись по своим местам. Самолёт взревел, мягко тронулся и ходко покатил на взлётную полосу. Лететь было около 16 часов. Сели в Барнауле, шел сильный, но тёплый летний дождь. Заправили самолёт, перекусили и даже чуток поспали. Через час разрешили взлёт. В Красноярске неожиданно всем из самолёта запретили выходить, вновь заправили и уже поздно ночью прибыли в Владивосток. На месте, распорядившись накормить и обустроить людей, Григорьев заспешил в Штаб Тихоокеанского флота.

Начальник штаба ТОФ вице-адмирал Фроловский и начальник разведотдела штаба ТОФ полковник Денисенко, ждали уже Григорьева, кроме адмирала в кабинете чинно сидели двое мужчин и девушка, по азиатским чертам лица можно было определить, что это были то ли китайцы, то ли корейцы. Григорьев вошел и представился. Азиаты мигом поднялись и каждый, сложив руки у груди лодочкой, поклонился.

– Проходите генерал, знакомьтесь, эти люди переходят под ваше командование на время предстоящей операции. Вы просили включить в группу несколько человек знакомых с обстановкой в Северном Китае. Вот два проводника, кореец Мин Хо и китаец Сюань они местные, из приграничья, будут работать в паре вот с этой девушкой. Привлекать их к вашей операции только в крайнем случае. Непосредственно в операции они задействованы не будут. А это наша Гуля, она и двое её спутников, проводят вас в одну мало приметную китайскую деревню, где вы должны встретиться с одним весьма интересным человеком. Гуля хакаска, инструктор по восточным единоборствам, обладает аналитическим умом, переводчик, свободно владеет китайским и японским языками. Дед каждому пожал руку и совсем не ожидал, что рукопожатие девушки окажется довольно таким сильным.

– С вами они не пойдут, они будут добираться до Пинфаня своим ходом.

– А как же мы там встретимся? Китай большая страна.

– Они вас сами найдут. После высадки радируйте нам о вашем местонахождении, а мы, в свою очередь, ваши координаты сообщим уже им. Генерал вам рекомендуется, в одном из городов Забайкалья, создать временный штаб, вам в помощь мы выделим целый штат шифровальщиков и радистов, вы будете координировать все действия во время передвижения группы к границам Внутренней Монголии. В группе ОМСБОН есть радист и, по-моему, в вашей группе тоже есть радистка?

– Да непосредственно в группе у нас имеется штатная радист.

– Ставка решила, что до наступления наших войск необходимо начать вашу операцию, не дожидаясь наступления основных сил. Вот пришла радиограмма с приказом о содействии вам от главнокомандующего советскими войсками на Дальнем Востоке Маршала Советского Союза А. М. Василевского.

– Когда ожидается наступление наших войск?

– Пока это не известно, но думаю скоро. Общий замысел для вашей операции будет выглядеть так: доставка подводной лодкой до места назначения и тайная высадка вашей разведгруппы на территории Китая. Затем лодка ложится на грунт, периодически всплывая ночами, для проветривания отсеков и подзарядки аккумуляторов и ждёт вас в заданном квадрате столько, сколько нужно.

– Что, переброска нашей группы в Северный Китай произойдёт на подводной лодке? Неожиданно! Давно хотел посмотреть, что же это за штука такая – подводная лодка. Адмирал пригласил Григорьева к карте.

– Завтра вас всех перебросят на двух «амбарчиках», пассажирских гидропланах МБР-2-МП-1Т, в посёлок Ракушка, где в бухте Ольга размешается наша база подводных лодок Тихоокеанского флота. Склонившийся над картой начальник штаба поднял голову, —А может, товарищ адмирал их лучше перекинуть в Ракушку гидросамолётами «Каталина»? Все-таки они быстрей, вооружение лучше и места там больше.

– Товарищ полковник, вы с кем собрались воевать? Война-то кончилась! Зачем нешуточно вооруженный гидроплан отправлять по нашей территории? Стоп, секунду…

– Генерал, а какова численность вашей группы, – обратился он к Григорьеву.

– Люди еще прибывают и пока точное количество не известно, но человек 25 будет точно.

– Ах вот как, здесь начальник штаба прав, эти гидросамолёты существенно больше «амбарчиков» и быстроходней, это сэкономят нам время, думаю, что Каталины – это правильное решение. Наш штаб уже получил новые подробные карты Северного Китая. Вам предстоит внимательно изучить пункт предстоящей высадки. Все значимые приморские дороги, проходят в пяти километрах от города Джунхоу. Хиленький порт там присутствует, но его почему-то нет на карте, и он даже не числится портом. Думаю, что он вряд ли имеет для вас какое-либо оперативно-тактическое значение, но забывать о нем не стоит. Вице-адмирал в последствии оказался прав, не было там порта, только небольшая гавань, защищенная молом, с несколькими строениями на берегу. У причала болталось десятка полтора рыбацких кунгасов.

– Также хочу предупредить, что в Джунхоу японцы располагают пехотным батальоном, офицерской школой и внушительным личным составом военно-морской базы, на которую гражданским путь закрыт. Раздался вежливый стук и на пороге появился с автоматом матрос-вестовой.

– Товарищ адмирал, к вам капитан второго ранга Амелин и капитан-лейтенант Хромов.

– Зови и никого больше ко мне не пропускать. Получасом раньше, командир подводной лодки Щ-140 капитан второго ранга Виктор Амелин был срочно вызван в штаб ТОФ, где ему вручили приказ и план перехода в Бохайский залив Желтого моря, утвержденный командующим ТОФ вице-адмиралом Юмашевым.

– Знакомьтесь, командир Щ-140 капитан второго ранга Виктор Амелин и старпом капитан-лейтенант Хромов, они в курсе вашей миссии, а остальной команде знать о вас необязательно. Сейчас я при вас вскрою конверт с приказом и проложенным маршрутом. Адмирал, намётанным глазом, быстро пробежал глазами, сначала карты, а потом сопроводительные документы и передал капитану второго ранга Амелину.

– Итак, с Ракушки идёте Японским морем через Цусиму, входите в Жёлтое море, днем продвигаетесь в подводном положении, ночью, подальше от береговой линии, в надводном. Огибаете Ляодунский полуостров, с главным портом Люйшунь и входите в Бохайский залив. На китайских лоцманских картах он обозначен как Бо-хай – так по-китайски звучит название залива. Двигаться осторожно, что Желтое море, что Бохайский залив довольно мелководны и, при вашем обнаружении спрятаться на глубине и переждать опасность будет проблематично. Между Аншаном и Джунхоу, в пяти милях от берега, высаживаетесь прямо в море в приготовленные резиновые лодки. Кстати, наш исторически знаменитый Порт-Артур, сейчас и есть Люйшунь. Отсюда берёт начало печально известная КВЖД, соединяющая нашу Читу, китайский Харбин и Порт Артур, который основали русские моряки. Город формально входит в состав Маньчжоу-Го, но хозяйничают там исключительно японцы.

– Разрешите товарищ адмирал, дополнить кое-что по поводу предстоящей операции? – спросил разрешения Амелин.