Белая птица свободы
– Хм… Ну не знаю, не знаю, – неуверенно протянул я. – Послушай, Влад… а с друзьями как? Вот мы с тобой – что, тоже «по всем жизням» друзья?
– Конечно. Ты еще в этом сомневаешься? – широко улыбнулся Владислав.
Нет, я уже не сомневался. После пережитого там…в той страшной жизни, где меня чуть не сожгли… и где мы с Владиславом тоже были неразлучными друзьями…
– Скажи, Влад, а ты ведь тоже умеешь входить в свои прошлые жизни? – спросил я, уверенный в положительном ответе.
Мне казалось, что Владислав умеет все! Поэтому ответ очень удивил меня:
– Нет.
– Нет? Как это? Не может быть! Влад, ты должен это уметь! Ты же все «видишь»! Ты же знал с самого начала, что это – Инга! – удивился я.
– Дело в том, Дан, что я умею «видеть». А ты научился «ходить», – сказал Владислав.
– Ничего не понял! – воскликнул я.
– Ну, смотри, – терпеливо сказал Владислав, – я могу войти в такое состояние, что «вижу» ситуацию. Люди называют это ясновидением. Это не так просто, кстати говоря. И я не всегда могу увидеть все, что хочу. На это тратится много энергии и душевных сил, поэтому я стараюсь не заниматься этим без особой надобности. Но я вижу это как бы со стороны, не принимая непосредственного участия в происходящем. А ты – продолжил Влад, – научился входить в состояние, которое позволяет не просто увидеть, а как будто вживую, по-настоящему побывать в другой жизни, а значит, в другом мире, в другом пространстве. И не просто побывать, а все пережить и прочувствовать! Понимаешь? Ты научился передвигаться между мирами! И во времени! Как видишь, твои исследования и эксперименты не пропали зря…
– Влад, но это же ты ввел меня в это состояние? – недоумевал я.
– Вовсе нет, – возразил Влад. – Я только помог тебе настроиться, вот и все. Я хотел научить тебя ясновидению! А получилось, что помог тебе научиться совсем другому. Так что ты все сделал сам… И теперь твоя задача – отработать эту методику, чтобы ты точно знал, как войти в это состояние, и мог сделать это в любой момент.
– Ты думаешь, это так приятно? – мрачно спросил я. – Если бы ты знал, как это мучительно… как это жутко… Я до сих пор в себя не могу прийти… Влад, пойми, я пережил собственную смерть!
– И что с того? – невозмутимо сказал Влад. – Мы все переживали ее неоднократно… в прошлых жизнях…
– Но мы же не помним этого! А я пережил смерть, можно сказать, наяву! Даже не знаю, как сформулировать…
– Да понял я, понял, что ты хочешь сказать… Но послушай, разве это не было интересным опытом? Разве неинтересно путешествовать между мирами? – с любопытством сказал Влад.
– Хм, – задумался я. – Даже не знаю, что тебе сказать… Может, и интересно, когда там происходит что-то хорошее. А когда там пытки, костры и все хотят тебя убить, то это страшно… Страшно видеть смерть друга… Кстати, Влад, я ведь уже не увидел, что там произошло с Ингой дальше? Сумела она спастись?
– Нет, – коротко ответил Владислав, отводя взгляд.
– Она погибла? – С ужасом воскликнул я.
– Да.
– Еще там, на лестнице? От стрелы?
Влад помедлил с ответом.
– Честно говоря, лучше тебе этого не знать…
У меня екнуло сердце. Я понял, что с Ингой случилось что-то страшное. Моим первым стремлением было больше не спрашивать об этом Влада, но я упрекнул себя в малодушии.
– Влад… ты все-таки скажи мне… – делая над собой усилие, проговорил я.
Но Владислав молчал, отвернувшись к окну.
– Влад! – сердито закричал я. – Ты должен мне сказать!
Владислав обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Но я выдержал его пристальный взгляд. И тогда он, сдавшись, рассказал мне все.
– Унгерду и Рагнару удалось свергнуть князя, как я и предполагал. И Унгерд захотел, чтобы Инга стала его женой. Во-первых, это помогло бы ему узаконить свое право на трон, а во-вторых, он давно был влюблен в нее. Но Инга отказалась наотрез! Унгерд и угрожал, и умолял, но Инга была непреклонна.
– Тогда Унгерд в отчаянии предъявил ей ультиматум: либо она становится его женой, либо ее сожгут на костре, как пособницу колдуна. То есть тебя, – чеканя каждое слово, произнес Влад и, помолчав, добавил. – Но Инга не изменила свое решение и… Ну, в общем, в обвинении говорилось, что ты околдовал дочь князя, и она тоже стала колдуньей. Вот и все…
Я словно окаменел. В моих ушах звучали слова Владислава: «От твоего решения зависит жизнь трех человек…» Значит, это я во всем виноват… в смерти Влада… и в смерти Инги! Ведь Влад меня предупреждал… Но разве я мог поступить по-другому?!
– Влад…
– Что?
– Влад, это я во всем виноват… Ты ведь меня предупреждал…
Владислав, не отвечая, вздохнул.
– Влад! Но я же не мог предать ее! Неужели ты считаешь, что я поступил неправильно?
– Нет, я так не считаю.
– Но ты же пытался отговорить меня!
Влад подошел и положил мне руку на плечо:
– На самом деле я хотел, чтобы ты принял решение осознанно. Это была трудная, практически безвыходная ситуация, в которой каждый сделал свой выбор. Твой выбор был достойным, хотя он и привел к трагическому финалу. Но что поделать, не все истории имеют счастливый конец…
Я молчал, подавленный сознанием своей вины.
– Но из каждой ситуации нужно извлекать урок, – задумчиво продолжил Влад. – Вспомни: в критический момент ты испугался и практически опустил руки. А ведь всегда нужно бороться до конца… До конца, понимаешь? Это очень важно. При любых условиях, в любой ситуации, даже самой безнадежной. Если ты струсил, если поверил в поражение, то уже проиграл. Чтобы победить, сначала нужно преодолеть самого себя. Свой страх, свое неверие в успех. Только тогда ты добьешься победы…
Мне нечего было сказать. Конечно, Влад был совершенно прав…
– Это воспоминания из далекого прошлого, Дан, которое уже нельзя изменить. Но будущее – в твоих руках. Тебе открылся код времени…
– И что это значит? – спросил я, поднимая голову.
– Это значит, что теперь от тебя зависит, удастся ли повернуть ход истории.
Новости
В офисе, находящемся на последнем этаже небоскреба, царил вечерний полумрак. Все служащие уже разошлись по домам, только под кабинетом шефа сидела, страдая от безделья, секретарша с внешностью супермодели. По сравнению с ней многие кинозвезды, сводившие с ума мужчин всего мира, показались бы серенькими мышками.
Уже в сотый раз поправив макияж, секретарша, вздохнув, уставилась в экран монитора. Как же это все ей надоело! Уже не хотелось ничего, уже не интересовали никакие сайты, никакие новости. Сейчас бы все бросить – и… И куда, спрашивала она себя? В ее жизни не существовало ничего, кроме работы. Потому что таким было требование шефа – абсолютное подчинение, абсолютная преданность. Никаких развлечений, подруг и друзей. Только он. За это он платил ей большие, очень большие деньги, которые были для нее, конечно, очень важны… Но… разве деньги могут заменить саму жизнь? Разве это правильно – ограничивать жизнь только работой? Зачем тогда вообще жить?
Шеф нашел ее на конкурсе «Мисс Вселенная» и сделал так, что она выиграла главный приз. А после этого он предложил работать с ним, причем за такие деньги, что отказаться могла бы только сумасшедшая. Да и как можно отказать одному из самых богатых людей мира?
– Добрый вечер, мисс Хелен. Шеф у себя?
Секретарша вздрогнула. Уйдя в свои мысли, она не заметила посетителя, который внезапно появился в пустынной приемной в такой неурочный час. Впрочем, это был не простой посетитель…
– Да, мистер Бакли. Сейчас доложу, – сказала Хелен и нажала на пульте кнопку вызова: – Мистер Шварц, к вам мистер Бакли… Хорошо, мистер Шварц… – и, обратившись к Бакли, добавила, – входите, вас ждут.
Широкоплечий охранник открыл перед Бакли тяжелую дверь с массивным золотым кольцом, и тот попал в промежуточное помещение. Два рослых вооруженных охранника, как всегда, осмотрели его, и только после этого пропустили в кабинет шефа. Ничего не скажешь, шеф позаботился о своей безопасности…
– Добрый вечер, мистер Шварц, – с учтивым поклоном произнес Бакли.
– Входи.
Шеф не любил яркого освещения. Во мраке его огромного кабинета светился лишь экран монитора да настольная лампа. Тяжеловесный интерьер – массивная мебель из темного дерева, большая хрустальная люстра, роскошные бархатные шторы на окнах, дорогой ворсистый ковер, – подавлял посетителя, вызывал у него чувство неуверенности и робости. А грузная фигура шефа, утопавшая в огромном кожаном кресле, довершала ощущение мрака и тяжеловесности. На столе шефа стояла большая золотая статуэтка какого-то неведомого Бакли божества. Бакли всегда задавал себе вопрос – что это за статуэтка? Но он никогда не осмелился бы спросить об этом шефа.
Садиться у шефа было принято, только дождавшись приглашения. Поэтому Бакли пришлось некоторое время стоять у входа, переминаясь с ноги на ногу, и в сотый раз тупо разглядывать золотую статуэтку… Наконец шеф, не поднимая головы, процедил:
– Садись.
Бакли сел, облегченно вздохнув. Начинать разговор первым тоже было нельзя, поэтому он напряженно сидел и ждал, когда шеф наконец соизволит обратиться к нему. Но мистер Шварц настолько углубился в какие-то бумаги, что, казалось, вообще забыл о присутствии Бакли. Прошла минута, другая… У Бакли возникло ощущение, что в этом темном и мрачном кабинете остановилось даже время. Наконец шеф оторвался от бумаг и, смерив Бакли презрительным взглядом, спросил:
– Ну, что скажешь? Есть новости?
Бакли осторожно откашлялся и произнес:
– Есть, мистер Шварц… Мы нашли его.
– Да? – спокойно, без видимого интереса, произнес шеф. – Покажи.
Бакли достал из портфеля пакет с фотографиями и протянул шефу. Шварц внимательно просматривал снимки, долго останавливаясь на каждом, как будто стараясь запечатлеть их в своей памяти. И снова пауза длилась так долго, что Бакли показалось, будто он слышит звук тишины, казавшийся просто оглушительным…
– Ты уверен, что это он? – прервал затянувшееся молчание шеф.
– По нашим данным, да, – осторожно произнес Бакли.
– Имя?
– Богдан Мещерский, 28 лет. Приметы: рост средний, волосы темные, глаза карие. Образование – физик, в настоящее время – безработный…
– Да? Интересно, на что он живет? – поинтересовался шеф.
– Он фрилансер… Периодически берет какие-то заказы, переводы, пишет разные компьютерные программы… Свободное время уже несколько лет посвящает поискам и исследованиям…
– Каким?
– В разных областях – работа с дыханием, экстрасенсорика, измененные состояния сознания…
– Ну, этим многие занимаются, не так ли? – то ли спросил, то ли утвердительно сказал шеф.
– Да, конечно, – поспешил согласиться Бакли, – но… Мещерскому удалось продвинуться в этом направлении…
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду измененные состояния сознания…
– И чего же он достиг?
– Пока я не могу с уверенностью утверждать, но…мне кажется, он близок к тому, чтобы открыть код путешествий во времени, – осторожно проговорил Бакли.
– Бакли, я плачу не за то, чтобы тебе что-то казалось! – очень тихо и медленно произнес шеф, но таким зловещим тоном, что Бакли показалось, будто на него накричали. – Я плачу тебе за сведения, точные сведения, а не за слухи и домыслы! Тебе ясно?!
– Да, мистер Шварц. Конечно, мистер Шварц, – проговорил Бакли, цепенея от страха.
– Ты готов сейчас предоставить мне точные сведения? – жестко спросил шеф.
– Мистер Шварц, я прошу вас дать мне еще немного времени. Боюсь, для исчерпывающего ответа у меня недостаточно информации… – запинаясь, ответил Бакли.
– Хорошо. Я даю тебе неделю. Неделю, слышишь? И потом хочу получить точную информацию. Иначе… Я думаю, тебе не надо объяснять, что будет, если ты не выполнишь свою работу, Бакли? – почти ласково закончил шеф.
– Да, сэр… Не надо, сэр… Я знаю… Я все сделаю, мистер Шварц…Я все сделаю, клянусь…
– Ступай, – резко оборвал его шеф. – Я жду тебя через неделю.
Бакли подобострастно поклонился и поспешно покинул кабинет.
Шеф тяжело откинулся на спинку кресла. Некоторое время он неподвижно сидел, устремив взгляд куда-то в пространство. Затем обвел взглядом помещение и громко позвал:
– Унгерд! Входи.
На противоположной от окна стене кабинета, зеркало внезапно провернулось в стене. И в открывшуюся потайную дверь в помещение вошел черноволосый человек, высокий и стройный, лет тридцати пяти. Слегка поклонившись шефу, он сел в кресло напротив.
– Что скажешь, Унгерд? Думаешь, это он? – шеф достал из ящика стола сигару и закурил. Унгерд едва заметно поморщился – он не выносил табачного дыма.
– Думаю, нет. Мне кажется, он должен быть врачом. Физик… С чего бы ему быть физиком? Он всегда был целителем, травником, – с сомнением произнес Унгерд.
– Ну, во-первых, не только целителем. Он также был воином, не забывай об этом. А во-вторых, что плохого в физике? Может, он решил разобраться в точных науках? – с усмешкой произнес шеф.
– Странно…Зачем это целителю?
– Унгерд, целитель – это не профессия, а предназначение или, скорее, сущность человека.
– Ну, не знаю… Мещеряков, говоришь… конечно, все возможно…
– Не Мещеряков, а Мещерский. Ты что-то стал невнимательным, Унгерд. В чем дело? – и шеф внимательно посмотрел на Унгерда. – Раньше с тобой такого не случалось!
– Мещеряков, Мещерский, какая разница! – раздраженно воскликнул Унгерд. – Фамилии, как и тела, – такая непрочная одежда…Они так быстро меняются, разве за этим можно уследить! Кстати, как его зовут, я не расслышал?
– Стареешь, Унгерд, стареешь. Уже и слышишь плохо… – насмешливо сказал шеф. – Богданом его зовут…
– Ну вот! Разве это его имя? Он же всегда был Даном! – Торжествующе воскликнул Унгерд. – Даниилом, Дэниэлом или как еще там…
– Ну, во-первых, не всегда… Имена – тоже одежда, и их тоже меняют, хотя они и имеют свойство «приклеиваться» к своему обладателю… А во-вторых, Унгерд, да будет тебе известно, что его называют именно Дан. Это просто сокращенное от имени «Богдан» …
Унгерд вздрогнул.
– Сокращенное? Об этом я как-то не подумал… Черт возьми…Хм…Неужели? – Унгерд непроизвольно сжал пальцы, так что суставы хрустнули.
– Успокойся, Унгерд. Что с тобой?
Унгерд молчал, напряженно думая о чем-то.
– Послушай, Рагнар… а этот его друг…как его там…Валдис, что ли? Тоже с ним?
– Владислав. Да, с ним, – подтвердил шеф.
– С ним?! – переспросил Унгерд, словно надеясь услышать другой ответ. – Плохо… Он сильный противник… Вместе с ним Дан может многого добиться…
– Ну-ну, Унгерд, что ты так разнервничался? – рассмеялся шеф. – Подумаешь, Дан… Ты что, в первый раз с ним встречаешься? Сколько раз ты уничтожал его? Ведь тебе всегда это удавалось!
– К сожалению, не всегда, – помрачнел Унгерд.
Они оба замолчали. Внезапно нахлынувшие тяжелые воспоминания заставили их обоих вернуться в недалекое прошлое…
Восточный фронт
Гулкий стук колес поезда, казалось, звучал в такт его колотящемуся сердцу. Прижавшись лбом к холодному вагонному стеклу, капитан Юрген Браун словно пытался охладить свою пылающую душу. Перед его мысленным взором горели страшные картины, и как он ни пытался забыться сном, адские воспоминания снова заключали его в объятия.
Стальной город…. Почему, ну почему его так назвали?! Может, если бы у него было другое имя, все сложилось бы иначе… Юрген старался гнать от себя мистическое наваждение, но навязчивая мысль не отступала и под аккомпанемент колес продолжала твердить: «Имя – это судьба… Имя – это судьба…» И эта жестокая судьба распорядилась так, что о Стальной город разбились все немецкие надежды.
Какой-то жестокий рок все разрушил, уничтожил, обратил в прах… Победа, которая была так близка, вдруг обернулась поражением. И случилось это внезапно, неожиданно. Ничто не предвещало такого развития событий. Наступление немецких войск на Стальной город было успешным и стремительным. Силы русских, оборонявшие Город, были почти разгромлены. Оставалось совсем чуть-чуть, совсем немного, чтобы дожать их и уничтожить. Победа немецкого оружия была так близка…И это было закономерно и справедливо. Потому что это была бы победа цивилизации над варварством. Эта формула звучала так: «Der Russe muss sterben, damit Wir leben» – «Русские должны умереть, чтобы жили мы».
И вдруг произошла катастрофа, которой никто не ожидал… Противник, уже, казалось, поверженный, словно возродился из пепла. И нанес Тысячелетнему Рейху смертельный удар…
Иногда Юргену казалось, что павшие русские солдаты не умирают… что ночью, когда никто не видит, они снова встают и берутся за оружие… Занимают огневые позиции в руинах разбомбленных домов…а потом стреляют, бросают гранаты, отчаянно сражаются до конца, не щадя себя…И поэтому везде, в каждом доме этого ужасного города немецкого солдата ждет неминуемая смерть…
Это было невозможно. Но русские совершили невозможное: внезапными ударами они сумели взять в кольцо непобедимую немецкую армию. Армию, не знавшую поражений! Армию, прошедшую через всю Европу, которая послушно упала к ее ногам! Немыслимо! И как несправедливо!
Ведь русские уже были почти разгромлены. Паулюс уже почти взял Город! Как? Как это могло случиться?!
Но это случилось. И потом началась катастрофа. Русские стали методично уничтожать немецкие дивизии, и даже спешивший на помощь генерал Манштейн оказался бессилен. Попавшие в окружение войска были обречены. Лишь немногим удалось уцелеть и с боями вырваться из котла…
И вот теперь Юрген едет в тыл, на запад. Вместе с другими ранеными солдатами и офицерами, сумевшими выйти из окружения после этого чудовищного сражения. Он получил короткий отпуск, чтобы после лечения снова вернуться на фронт. Его откомандировали в небольшой провинциальный Лесной город, который стал центром немецкого тыла. Здесь был большой госпиталь для раненых солдат и офицеров. В городе существовала немецкая комендатура, которую возглавлял обер-лейтенант Вернер. А управлял оккупированными восточными территориями рейхскомиссар Эрих Кох. Юрген также знал, что начальником гестапо здесь был Райнер Шварц, его давний знакомый.
Ранение было легким, и Юрген быстро шел на поправку. Он уже часто выходил из госпиталя, гулял по городу, встречался с другими офицерами. Посещал он и Шварца, с которым они обсуждали ситуацию, сложившуюся на фронте.
Юрген готовился к тому, чтобы снова отправиться на восточный фронт. Он ждал приказа со дня на день. Но неожиданно в городе произошло чрезвычайное событие, которое все изменило.
Утром, как обычно, обер-лейтенант Вернер сел в машину, собираясь ехать в комендатуру. Но не успела машина отъехать с места, как раздался сильный взрыв. Впоследствии выяснилось, что под днищем машины была прикреплена мина. Вернер и его шофер погибли на месте. Гестапо организовало облавы по всему городу, пытаясь найти диверсантов. Но поиски ничего не дали. Однако все были уверены, что это дело рук партизан.
Дело в том, что Вернер отличался крайней жестокостью по отношению к местному населению. Незадолго до этого он провел акцию по массовому истреблению евреев. Также были расстреляны комсомольцы, коммунисты, представители интеллигенции, а также все, кого подозревали в связях с подпольем и партизанами.
На следующий день Юргена вызвали в резиденцию рейхскомиссара Эриха Коха.
– Хайль Гитлер! – входя в большую гостиную, Юрген привычно выбросил руку в приветствии.
– Хайль. – Голос рейхскомиссара прозвучал как-то глухо и устало. – Входите, Юрген, входите. Не буду скрывать, я потрясен произошедшим. Такое дерзкое убийство. Мы должны жестоко отомстить за него… Но давайте сначала поговорим о вас. Я знаю, что вы были ранены. Как вы себя чувствуете сейчас?
– Герр гауляйтер, я совершенно здоров и готов в любую минуту отправиться на фронт!
– Я не сомневаюсь, Юрген, что вы готовы пожертвовать собой во имя Рейха. Я знал вашего отца, вы очень на него похожи… Но у меня для вас есть другое назначение.
–Яготов выполнить любой ваш приказ!
– Юрген, я хочу, чтобы вы возглавили комендатуру города.
– Слушаюсь, герр гауляйтер! Но, если позволите…
– Говорите.
– Я хочу вернуться на фронт и отомстить за кровь моих товарищей!
– Понимаю вас, Юрген. Но, как видите, здесь у нас не менее жарко, чем на фронте. Теперь, когда Вернер погиб, мне нужен надежный человек во главе комендатуры. Такой, который сможет организовать борьбу с партизанами до их полного уничтожения. Они уже нанесли нам столько вреда! Мы больше не можем это терпеть. Я думаю, что вы – именно тот человек, который сможет эффективно работать на этой должности.
– Герр гауляйтер, я сделаю все, чтобы стереть этих партизан с лица земли! Тем более, что после Стального города у меня с русскими личные счеты… Там погибло столько немцев…
– Да, Юрген… Это страшная трагедия… Но я верю, наши временные военные неудачи обязательно сменятся новыми победами! Ничего, Юрген. Мы еще вернемся в этот Стальной город. И сломаем хребет русскому медведю…
– Да, герр гауляйтер! Мы победим!
– Конечно, победим. Но теперь давайте поговорим о вашем новом назначении.
– Я слушаю, герр гауляйтер.
– Работы будет много, Юнгер. Нужно отбирать молодое трудоспособное население и отправлять на работу в Германию. Выявлять и уничтожать коммунистов, евреев, подпольщиков. А также тех, кто их укрывает или им помогает. Бороться с подпольной организацией. Да-да, не удивляйтесь, она есть в городе, мы уже неоднократно в этом убеждались. Но главное – бороться с партизанами. Они уже активизировались настолько, что наносят нам очень сильный урон и подрывают мощь наших войск на фронте! Поэтому имейте в виду, Юрген, уничтожение партизан – это на сегодня первоочередная задача.
Юрген согласно кивнул.
– Работать будете в тесном сотрудничестве с начальником гестапо штурмбанфюрером Шварцем. Вы знаете его? – продолжил рейхскомиссар.
– Да, герр гауляйтер. Мы знакомы много лет.
– Ну и отлично. Надеюсь, это поможет вам добиться успеха.
– Так точно, герр гауляйтер!
– И помните: мы народ господ, а русские заслуживают только того, чтобы быть нашими рабами. Мы должны править жестко и беспощадно, не позволяя себе проявлять ни малейшего сочувствия по отношению к этим неполноценным недочеловекам. Никакой жалости, никаких сантиментов! Только так мы подтвердим свое право на господство. И помните: наша задача здесь – завладеть плодородными землями, а лишнее население уничтожить. Мы должны оставить столько местного населения, сколько нам нужно для обслуживания нас и наших земель. Вам ясно?
– Да, герр гауляйтер!
– Я рад, что не ошибся в вас, Юрген. Ступайте.
***
Юрген принял дела после погибшего Вернера, и ему представили весь личный состав комендатуры. В том числе и переводчицу Ингрид, которая была правой рукой начальника комендатуры.
Ингрид Келлер с юности увлекалась изучением иностранных языков, и свободно владела французским, английским и русским. Когда началась война, ее отправили на фронт в качестве военного переводчика.
Кроме того, у нее оказались отличные организаторские способности. И вскоре Вернер обнаружил, что уже не может обойтись без Ингрид. Фактически она выполняла его работу, что полностью устраивало Вернера, который не слишком любил перетруждаться. В результате Ингрид была в курсе всех дел в комендатуре, и по любым вопросам все обращались, в первую очередь, к ней.
И вот Ингрид представили капитану Юргену Брауну. Взглянув нам нее, Юрген на мгновение замер, забыв, где он находится. Он забыл о том, что идет жесточайшая война, на которой каждый день гибнут люди. Он видел только эту прекрасную девушку с яркими голубыми глазами и густыми каштановыми волосами, каким-то чудом попавшую сюда, словно из другого мира, где нет войны и кровопролития. Ее образ будил в нем какие-то смутные воспоминания, картины прошлого, а может и будущего…
– Герр капитан, все в порядке? – Удивленно спросила Ингрид, заметив его необычное состояние.
– Да, да, все нормально, – Юрген постарался взять себя в руки. – Расскажите о том, какие обязанности вы выполняете.
И Ингрид подробно описала круг своих обязанностей.
Юрген быстро оценил способности Ингрид. Он доверил ей все почти всю канцелярскую работу в комендатуре, а сам решил сосредоточиться на борьбе с партизанами. Ведь именно для этого рейхскомиссар Кох назначил его на должность начальника комендатуры. И Юрген горел желанием выполнить эту задачу.
Для начала он запросил всю имеющуюся информацию по данному вопросу, все документы и доклады. Ему принесли довольно объемную стопку документов. Юрген углубился в их изучение, и в результате получил следующую картину.
Партизаны появились в окрестностях города недавно; очевидно, были заброшены на парашютах в тыл немцам для проведения разведывательной и диверсионной работы. Лесной город был крупным железнодорожным узлом, через который проходили эшелоны с запада на восточный фронт, поэтому вполне естественно, что он стал объектом постоянного интереса партизан.