Чёрное сердце. Часть 1. Ненависти вопреки
Кошусь на мужа. Вадим оборачивается. Радости на лице как не бывало, в глазах вспыхивает гнев:
– Вы уверены, что Вита скучает? – вскидывает с надломом бровь.
– Жаль вы не замечаете, – стегает ледяным тоном Андрей.
– Вадим, Андрей, – строго встревает в разговор Александр тихим шепотом. – Что за мальчишеские разборки? – переводит взгляд с одного на другого. – Взрослые люди!..
– Вита сама вправе решать, танцевать или нет, – муж наглым образом спихивает ответственность за выбор на меня. Голос подрагивает, пальцы сильнее стискивают мою ладонь – вот это да, Вадим заметно нервничает. Читаю между строк: останься со мной. Но мне скучно! Я выпила, хочу веселья. Смотрю на Андрея – непрошибаемая стена. Ловлю взгляд Александра, и спасая положение, дарю лёгкий поцелуй мужу:
– Я, правда, хочу танцевать, – шепчу слезливо, – а ты занят. Такой волшебный вечер, – придаю голосу восхищения. – Хочу танцевать до упада, а тебе нельзя. Разреши?.. – надуваю губы, будто капризный ребёнок.
Вадим несколько секунд молчит, недобро смотря на Зепара. Хват слабеет:
– Конечно, – выдавливает с явной неохотой. – Помни, – целует нежно: – Тебе доверяю. Ему, как мужчине, нет.
– Ревнивец, – бормочу ему на ухо и чуть прикусываю мочку. – Потом отработаю, – многообещающе подмигиваю и встаю, приняв помощь Андрея, галантно подставившего руку.
Только пальцы касаются горячей ладони директора, сомнения вспыхивают точно свет в тёмной комнате – зря пошла. Тепло перетекает медленно – передаётся мне. По телу разливается жар. Щеки пылают. Мощь этого мужчины подавляет. Я словно ягнёнок, попавшийся беспощадному волку – беспрекословно жду участи, не в силах убежать. Вижу оскалившуюся пасть убийцы – циничную ухмылку победителя. В глазах читаю холодную расчётливость и ледяное спокойствие хищника. Чувствую запах смерти – безысходность убивает. То замираю, то нервно глотаю воздух. Знаю: проиграю любую схватку с Андреем, как и все до этого момента – он сильнее, чтобы ни делала, ни говорила. Подчинит, даже если начну огрызаться, или отбиваться. Надеюсь: не посмеет, хватит ума ретироваться. Сердце ёкает только от мысли – сейчас Зепар прижмёт к себе.
Боже! Я жажду объятий! Именно его объятий…
Совесть, разум вы где?..
Слова эхом звучат в голове, стихают, рассеиваются в пустоте. Я в ловушке, в которую сама себя загнала. Глупая идея пойти с Влацловичем. Безрассудная. Нужно держаться от Андрея подальше!
Зепар увлекает в толпу танцующих пар. Мысли испаряются – я в крепких руках директора. Обнимает едва ли, скорее, тактично поддерживает, двигаясь несложными па. Радуюсь и досадую одновременно.
– Зачем вы так с мужем? – не выдерживаю щекотливо-интимного молчания.
– Мне показалось, что вы скучаете, – буднично поясняет Андрей Влацлович с некоторой отчуждённостью, словно держит меня на небольшой дистанции. Уже расслабляюсь – слава богу, приставать не будет. Я ему неинтересна. Но Зепар точно прочитав мои мысли чуть сильнее притягивает к себе и бархатно-нежно шепчет на ухо, вызвав стадо мурашек, тотчас пробежавшихся по телу: – А в такой день – не имеете на это право.
– И ничего я не скучала, – горячо оправдываясь, вру. Неправда зудит, свербит в мозгу: – Если только самую малость, – нехотя проговариваюсь не в силах молчать. Встряхиваю головой: – Самую, самую… – утихаю на жалобной ноте.
– Я так и подумал! – бесстрастно отрезает Зепар, став отчуждённым.
– Если муж вас не знает, – смутная догадка приходит неожиданно, – где взяли приглашение? – робко поднимаю глаза на Андрея.
– Александр пригласил… – отзывается, словно утомляю разговором.
– Вы обещали, что мы не увидимся, – шикаю уже возмущенно.
– Помню, – наконец на меня смотрит Зепар. Ой, как зря – проваливаюсь в глубину тёмных болот, задаюсь ещё большим жаром. – Не думал, что настолько вам неприятен. Если бы знал, то…
– Дело не в личной симпатии, – задыхаюсь негодованием и умолкаю. А в чём же? Вопрос самой себе не нравится потому, что ответ чудовищно ужасает. Я хочу внимания этого мужчины. Добиться хоть простенького комплимента… Лишнего мимолётного взгляда, улыбки. Если не найду слов для оправдания, выдам себя с потрохами. – Между нами не задалось с первой же встречи, – нахожусь поспешно. Говорю рассудительно и внятно. – Не хочу усугублять и без того натянутые отношения, ведь нам ещё сотрудничать.
– Я как раз пытаюсь наладить контакт, – Зепар отзывается голосом, лишенным каких-либо чувств. – Причин для ругани и споров у нас нет. А если честно, – горячее дыхание опаляет макушку, а лёгкое касание губ к коже вызывает непроизвольную дрожь. – Хочу дать совет: если вам угрожают, не стоит закатывать вечеринки и зазывать малознакомых людей. Закрадывается мысль, что муж-то вас и хочет убить.
– Вы больной! – почти выплёвываю фразу, шарахаюсь. Крепкие руки насильно удерживают в стальном захвате.
– Тише, милая! Не привлекайте внимание, – огрубевает Андрей. – Если не он, тогда зачем весь этот пафос?
– Муж любит громкие мероприятия, банкеты на миллион. Если бы вы, хоть немного знали о нашей жизни, даже бы не удивились. Вадим раньше славился тем, что отмечал праздники на широкую ногу. Правда, последнее время ему нездоровится, и, признаться, до момента, пока он сегодня не сделал мне опять предложение, сама гадала, зачем такой размах, но после – все сомнения рассеялись. Вадим таков! А вы, лучше о своей невесте позаботьтесь! Кстати, – наигранно внимательно осматриваю зал: – Где же она?
– Вы меня недооцениваете, – удивительно мягко отзывается Андрей и зачаровывает ласковым взглядом. В глазах мелькает нежность. Несмотря на злость и негодование – не могу оторваться от болотной зелени. Как же красиво… насыщенная, с вкраплениями и светлых тонов, и тёмных, и жёлтых… Тону… даже не пытаясь выбраться из омута. Злость отступает, оставляя лишь тёплое чувство благодарности и радости. Влацлович не так холоден, как хочет показаться. – Знаю о вас и о вашем муже достаточно, – разъясняет вкрадчиво. – Читал дела на обоих и даже на ваших родителей. Ну да ладно! – отмахивается буднично, взгляд принимает уже знакомый циничный блеск. – Будем надеяться, что ошибаюсь! Как бы то ни было, поздравляю с помолвкой…
– Спасибо! – бормочу, изучая грудь Зепара.
Музыка заканчивается, тороплюсь избавиться от объятий – Андрей не удерживает, но до места провожает. Благодарит за танец, удаляется без лишних слов.
– Он к тебе не приставал? – интересуется Вадим, прервав разговор уже с Константином.
– Нет конечно! – качаю головой, будто муж говорит невозможную чушь. Ивакин расплывается в улыбке и отворачивается, возобновляя беседу с другом. Неспешно сажусь рядом, пригубляю шампанского – в горле сухость после танца и странного разговора. Сквозь дискотечный шум слышу едва просачивающуюся вибрацию – нарастающую музыку своего телефона. Дисплей светится.
– Слушаю, – даже не смотрю на имя звонящего.
– Всё равно убью тебя сука, и никто не спасёт, – шипит в трубке хрипловато колючий голос и тотчас раздаются быстрее гудки.
Кошусь на мужа – он сильно жестикулируя, оживлённо спорит с Костиком. Уф! Хорошо, что не замечает, ему лучше не знать! Где Александр? Оглядываюсь в поисках Никитина. Чёрт, друг спиной ко мне. Разговаривает с Андреем Влацловичем, а тот – бесчувственный чурбан! Вероятно, даже будь я единственной на планете женщиной, и выписывай сейчас вокруг него круги, на меня бы так и не обращал внимание. Стас! Оборачиваюсь к охраннику и, поймав его взгляд, чуть заметно киваю: пошли.
– Вадим, – как можно непринуждённее мурлычу, сжимая телефон в ладони уже под столом. – Я быстро. Мне нужно выйти.
– Всё нормально? – формально интересуется любимый. Снова киваю, и муж продолжает разговор с Мичуриным. Облегчённо выдыхаю, поднимаюсь. Стас уже рядом. Ни секунды немедля, берёт меня под локоть и увлекает из зала. Проходим холл, сворачиваем возле гардероба, ища уединённое место.
– Мне звонил маньяк, – эмоционально шепчу, только оказываемся в тихом коридоре рядом с туалетами – небольшой, узкий с тремя дверьми: «м», «ж» и «подсобка для персонала». Протягиваю Стасу телефон. Он нажимает кнопки, что-то читает, вновь нажимает, хмурится, что-то набирает, подставляет к уху, сбрасывает, вновь набирает… секунду ждёт:
– Михалыч, – чеканит грубовато в трубку, на этот номер только что звонили. Попробуй выяснить, кто и с какого номера, – сбрасывает звонок. Возвращает телефон мне.
Волнуюсь:
– Раньше никогда не звонил. Только письма… – успокоиться не могу, накатывает паника.
– Что сказал?
– Хм… Ну… – пытаюсь совладать с мандражом. Наконец, собираюсь и цитирую дословно.
– От меня ни на шаг, – наставляет мужчина. Никаких танцев с незнакомцами. Да и вообще, лучше вернуться домой.
– Понимаю, – мотаю головой. – Но столько гостей. Муж так старался. К тому же, – хватаюсь за последнюю зацепку, – мы в людном месте. А из уроков…
– Не хочу вас пугать, – перебивает негрубо Стас, и умолкает, пропуская парочку, вышедшую из туалета.
– Поздравляем… счастья вам, – широко улыбаются мне парень и девушка, на секунду приостанавливаясь напротив.
– Спасибо, – отзываюсь буднично, нацепив дежурную улыбку.
– Вас терроризирует не насильник или грабитель, – заканчивает Стас, только гости скрываются за углом. – У них нет намерения убить…
В горле застревает ком. Охранник прав: угрозы – не шутки. Гости пусть веселятся, а мне лучше домой:
– Хорошо, – чуть медлю. – Только приведу себя в порядок и позову мужа. Не хочу волновать. У него и так сердце больное, – добавляю, скорее для себя, чем для охранника.
Стас останавливает меня на полпути к двери в уборную. Отстраняет. Стучит – выжидает. Заглядывает, подзывает меня жестом. Вместе входим, только я чуть позади. Методично проверяет кабинки и только убеждается, что все пустые, скрывается за дверью, не забыв отдать распоряжение:
– Быстрее, – намекает на туалет. – Не стоит одной оставаться надолго.
– Поняла, – оборачиваюсь к зеркалу и упираюсь в мойку руками. Боже! Выгляжу – отвратно. Бледная, тушь размазалась, под глазами синяки. Голова раскалывается. В чехле мобильника нахожу потайную ячейку. Крошечная ампула успокоительного – заначка на всякий пожарный… Он как раз и есть. Принимаю, запиваю водой из-под крана.
Как учил Зепар? Глубокий вдох и три коротких выдоха. Повторяю несколько раз. Немного успокаиваюсь. Наспех поправляю макияж. В коридоре раздаётся волнение.
– Эй, братан, – пьяно вызывающе звучит молодой мужской голос. – Мне нужно в туалет.
– Секунду обождите, – внятно объясняет Стас.
– С чего бы это мне ждать?.. – взрывается молодой.
– Простите, – вклинивается в начинающуюся разборку ещё один мужчина, извиняющимся тоном. – Разрешите пройти.
– Тебе чего надо? – уже рычит пьяный. – В очередь, и без тебя уродов хватает!
– Мне в подсобку, – оправдываясь, блеет мужчина. – В зале бутылку разбили, лужа спиртного. Нужно срочно убраться…
Сердце чуть не выпрыгивает, нервно вздрагиваю и оборачиваюсь к двери – голос работника прерывается глухим падением чего-то весьма тяжёлого, негромкими ударами, шаркающими тихими шагами.
Шёпот…
Глазами обшариваю комнату – пути отступления или хотя бы, куда могу спрятаться. Только кабинки, даже окна на улицу нет. Не успеваю добежать до ближайшей, дверь в уборную распахивается со стуком – всё внимание приковывает чёрное дуло, направленное на меня. От испуга застываю как вкопанная. Гипнотизирую пистолет, будто в силах повлиять на стреляющего. Тёмное очертание за оружием всё никак не фокусируется.
Точно говорят: у страха глаза велики, и сейчас они смотрят на ствол… с глушителем. Замечаю ещё тень, появляется из коридора и бросается на стрелка. В воздухе чуть слышно вжикает пару раз, шею и руку жалит словно укусами змеи. От боли вскрикиваю, отступаю. Вспыхивают звёзды, темнота подступает с космической скоростью. Ноги подкашиваются. Падаю навзничь, ударяясь спиной и затылком о кафельный пол. В ушах виснет звон.
Болит всё… Открыть глаза не могу, но ускользающим сознанием улавливаю: в явно коридоре потасовка, волнение, крики, яростные глухие удары, мерзкий хруст, топот…
Разгорячённое тело лишается тепла, из меня уходит жизнь.
Лицо обжигает жаркое дыхание, горячая ладонь касается щеки, шеи, плеча руки – мычу не в состоянии шикнуть: больно.
– Не тронь! – невдалеке повизгивает с трудом отличимый голос мужа. – Из-за твоей некомпетентности её чуть не убили!
Силюсь открыть веки – удаётся ни с первой попытки. Надо мной склоняется Андрей. Серьёзен, хмур, немного… встревожен? Поджимает губы, скулы натягивают кожу, крылья носа бешено трепещут. Зепар переживает?.. Теряю мысль – Андрей подхватывает на руки, будто ничего не вешу и идёт:
– Не будь идиотом, – сурово глядит поверх меня. – Если бы не Стас, она была бы уже трупом.
– Если бы я нанял профессионалов… – голоса то пропадают, то появляются – изо всех сил пытаюсь не провалиться в небытие. Получается едва ли.
– Мне плевать на твоё мнение, – чеканит каждое слово Андрей с ледяным спокойствием. – Ко мне обратился не ты. Наниматель Вита и Александр, так что, с этой минуты её охранять буду сам.
– А что до этого мешало? – верещит Вадим.
– Присматривался…
Проваливаюсь в звенящую тишину. Выныриваю…
– …Ты что, опыты ставил: стоит помогать или нет? – беснуется муж.
Вновь проваливаюсь – меня покачивает будто по волнам. Подкатывает тошнота. Опять прихожу в себя.
– …Спорить некогда, – выхватываю реплику Зепара, – нужен врач!.. – последнее, что слышу, прежде чем неумолимо затягивает в сумрак.
Глава 10
– Не спать! – жужжит назойливый мерзкий голос. Меня несильно трясут. Морщусь и нехотя открываю глаза. Муж! Я у него на руках, голова покоится на крепком плече – Вадим поддерживает за шею так крепко, словно что-то к ней прижимает. Нас слегка качает, гудит двигатель, изредка сигналят проносящиеся мимо авто, мелькает свет – точно катаюсь на карусели. Вероятно, мы в машине. Несмотря на это муж, нет-нет, да и тормошит меня: – Любимая, спать нельзя.
Фокусируюсь с трудом – встречаюсь с взволнованным, немного безумным взглядом Вадима.
Ответить не получается – вновь мычу. В горле будто шипы и от каждого звука они вонзаются глубоко в плоть, раздирая гортань. Ивакин дрожит, неумело убирает с моего лица прядь, неловко заправляет за ухо, гладит по щеке:
– Не смей меня бросать, – нашёптывает грубо, но с мольбой. – У нас путешествие, венчание, долгая счастливая жизнь…
Толчок – машину чуть заносит, колеса явственно здороваются с ямой.
– Можно осторожнее! – взрывоопасно эмоционален Вадим, злобно уставляется на шофёра. Прижимаюсь к мужу сильнее, через силу гляжу на водителя. Андрей! Сурово смотрит на дорогу, мощные руки стискивают руль, губы так плотно сжаты в полосу, что линия подбородка точно высечена из камня.
Усталость берёт верх, крепиться не получается – веки вновь закрываются, утягивает в черноту. Лечу в пустоту, замираю в невесомости и тишине. Мне здесь даже нравится: легко, свободно, безмятежно…
– Подъём! – злобное рычание вырывает из небытия. Распахиваю глаза так резко, будто током ударяет. Меня уже несёт Андрей. – Спать будешь потом! – приказным тоном рокочет над ухом Зепар, так ни разу не взглянув на меня.
В его руках спокойно, удобно, тепло. Крепость объятий не пугает, наоборот – льну ближе и даже ощущаю незначительное улучшение. Боль притупляется, отступает. Словно чувствуя изменение во мне, Андрей усиливает объятия, но прижимает, как нечто ценное, вернее… бесценное… настолько хрупкое и требующее защиты, что ослабь хватку – могу сломаться от мощного порыва ветра, а передави – хрустну от изящности. Не успеваю развить мысль, отвлекаюсь на голос мужа:
– Кто-нибудь помогите! – Вадим недалеко. Спешит, захлебывается словами: – Моя жена! В неё стреляли… Спасите! Если нужна кровь… Хоть всю мою забирайте…
– Стоп! Стоп! Стоп! – тормозит словесный поток женщина спокойно командирским тоном. – Такие крайности не нужны! Успокойтесь, – рассуждает строго и решительно. – Вы тараторите. Мало, что понятно.
– А этот мужчина почему в крови? – раздается другой женский голос с противоположной стороны.
– В него тоже стреляли, – нервничает Вадим. – Им обоим нужна помощь… – уже бубнит обречённо, словно не видит выхода.
Волнение нагнетается, помещение заполняется множеством голосов.
– Парень, держись, – подбадривает мужчина рядом. – Три пулевых, – раздаётся ещё один мужской голос. – Одна в области сердца…Вторая… – голоса сливаются, гудят. Теряюсь в прострации, сознание опять подводит. Точно окунаюсь под воду – звуки тянутся, булькают…
– Несите её сюда! – выделяется один. Женский, встревоженный. – Кладите на каталку.
Руки Андрея подрагивают – он идёт на голос. Останавливается и бережно укладывает меня на что-то жёсткое. Чуть замешкавшись, наконец, смотрит в мои глаза. В его – читаю сожаление и переживание. Замечаю, что чёрный пиджак одет на голый торс. Куда сорочку белоснежную подевал? Мысль вновь испаряется, меня по-свойски ворочают, причиняя боль.
– Дайте посмотреть… – отпихивает Зепара миловидная женщина в белом халате, склоняется ко мне, дотошно выискивая ещё раны или повреждения.
Так и не говоря ни слова, Андрей отступает шаг за шагом, пока не скрывается из вида. Слёзы подступают, но не позволяю им пролиться – не имею на это права.
– Огнестрел в предплечье, – бормочет женщина-врач. – Пуля прошла навылет. Задеты только мягкие ткани, кости целы. Если так можно сказать, – смотрит через плечо, явственно обращаясь к мужу, тот рядом переминается с ноги на ногу, – хорошая рана. На шее, – выдерживает секундную паузу, – царапина, хоть и неприятная: длинная, широкая. Ваша жена – везунчик. Крови потеряла немного, хорошо, что раны перевязали и приложили ткань…
Далее следует вереница мигающих ламп, волнение в коридорах. Мелькают белые стены, рядом суетятся медсёстры, врачи. Руку крепко сжимают – Вадим недалёко. Губы синеватые, в глаза блестит твёрдая решимость – удерживает мою ладонь, торопливо поспевая за каталкой, на которой везут меня:
– Всё будет хорошо! – бормочет как заведённый.
***
Просыпаюсь от желания пить. Кривлюсь. В теле тяжесть, во рту сухость. На шее, будто нацеплен тугой и широкий ошейник. В палате очень светло. Голубые как летнее небо стены. Большое окно с синими жалюзи. Стол, пара стульев. На напротив койки, кресло. Вадим спит сидя. Отворачиваюсь – прикроватная тумбочка. Графин с водой и гранёный стакан. Тянусь в надежде попить, рука непослушно дрожит. В горле резь – прокашливаюсь.
– Вит, – передо мной тотчас появляется муж, словно и не спал только что. Хлопочет как сиделка. Взбивает подушку, поправляет одеяло. Услужливо наливает в стакан воды и помогает пригубить.
– Спасибо, – охрипло шепчу, откидываясь на подушку. Мне чуть лучше. Голова хоть и болит, но уже чётче понимаю, что случилось. Воспоминания накатывают, появляется стыд. Из-за меня пострадал человек. – Как Стас? – смотрю в упор на мужа. Вадим на секунду теряется. Хмурится, мотает головой:
– Жить будет, – отзывается лаконично и присаживается на край: – Лучше скажи, как ты?
Не верю своим ушам. Почему Вадим так безразличен к другим? Стас рисковал собой, разве нельзя к нему относиться с большей теплотой и вниманием? По крайней мере, как к человеку, который не дал убить любимую? Если бы не больничная койка и слабость – обязательно бы высказала своё негодование. Сейчас же… не до ругани, споров. У Вадима последнее время большая нагрузка на сердце. Не хочу усугублять дело.
– Жить буду, – выдавливаю обессилено. Стыд вгрызается глубже. Единственное, что спасает от самоуничижения за случившееся со Стасом – он не умер.
Пару раз допрашивают полицейские. Рассказываю одно и тоже, а точнее, что знаю и помню. Они составляют протоколы, заставляют перечитывать показания, расписываться. Вновь уточняют, что-то сверяют. Бумажная волокита изматывает сильнее, лечебных процедур. Разбитый телефон, подобранный в туалете Вадимом, изымают как улику для изучения. Двоих покушавшихся упекают за решетку, если так, можно сказать. Потому что они на больничных койках под охраной. Но все уверены, что нападавшие – мелкие сошки – исполнители. Кто заказчик, до сих пор, неизвестно. На допросах обвиняемые молчат, будто языки проглотили. Угрозы на них не действуют. На контакт и сотрудничество даже с подкупом, – урежем срок, – не идут.
Мне показывают их фотографии, вкратце рассказывают кто они и откуда в надежде, что мне хоть кто-то окажется знакомым. Но нет… Я их знать не знаю и в жизни не видела. Хотя, признаюсь, что это не точно, так как часть жизни не помню с рождения до семнадцати лет включительно. На меня тоже поднимают досье. Копаются в прошлом, тревожат душу, терзают сердце. Как понимаю, это у них получается лучше всего, ведь, когда стали приходить угрозы, я подавала заявление в… ещё тогда «милицию». Но мне только в лицо посмеялись:
– Вы знаете, сколько к нам обращаются с такими же проблемами? У нас руки связаны. Пока не будет реальной угрозы, ничем помочь не сможет.
Проще говоря, когда покалечат, изнасилуют, убьют – приходите, примем заявление и даже в базу внесём. А там… уж как получится. Что ж, полиция нас бережёт… пока не обращаемся или, когда уже мёртвые.
Пару раз навещаю Стаса. Парень в тяжёлом, зато стабильном состоянии. В реанимацию вход запрещён, но мне позволяют. Когда вижу Стаса в первый раз – реву. Парень будто мумия, перебинтованный с ног до головы. Долго сижу рядом, держу руку и шепчу: «…была не права… медленная словно черепаха… клянусь, ни одной тренировки не пропущу – буду заниматься, выкладываясь на все сто… лишь бы только поправлялся быстрее». Придя второй раз, застаю Стаса за обедом. Симпатичная медсестра кормит его с ложечки. Он морщится, охает, умудряясь шутить. Девушка краснеет, порой задорно смеётся, а чаще просто мило улыбается. Отлично! Лучшее лекарство – флирт. Отмечаю про себя, что Стас выглядит намного лучше. Желаю ему скорого выздоровления и ухожу – зачем мешать. Если начинает заигрывать с дамами, значит, идёт на выздоровление.
Разговаривая с полицейскими, выясняю, что их специалисты предполагают следующее. Двое преступников планировали нападение заранее. Выбрали самое неудобное место для жертвы. Коридор узкий, развернуться сложно, а обороняться ещё сложнее. Подгадывают момент, когда выхожу из банкетного зала. Возможно, звонок был рассчитан именно на такую реакцию. Уже возле уборной разыгрывают спектакль. Расстреливают охранника в упор, причём дружно. Если бы не реакция Стаса, пуля в голову, в прямом смысле слова, вынесла бы его мозг, но парень, уворачивается, и она проходит по касательной, лишь зацепив висок. Вторая же, исходя из предположенного, также не попадает в цель – проходит мимо и сердца, и лёгкого. Слава богу, а так бы финал был куда трагичней.
Стас, несмотря на ранения, мужественно держится на ногах и даже умудряется выбить у одного из нападавших пистолет, – преступник, как раз производит следующий выстрел, – он-то приходится охраннику уже в бедро. Пока обезоруживает одного, другой со спины оглушает. Дальше нападение переключается на меня. Нерешительно интересуюсь, а кто спас меня? Надеюсь услышать: ваш муж, но когда звучит ответ, затыкаюсь. Андрей Влацлович слегка перестарался, по словам полицейских. Одному из преступников ломает ноги, несколько рёбер, а второй отделывается не только сильнейшим сотрясением, но и свёрнутой челюстью.
«Видимо, поэтому и говорить отказывается…», – мысленно иронизирую.
Мичурин навещает меня пару раз – как всегда поднимает настроение непринужденными шуточками и подколами. Рыбаков заезжает на часок – чмокает, проверяет психологическое состояние ненавязчивыми вопросами и, разговорившись с лечащим врачом, покидает палату.
Аппетит просыпается. Хожу уверено. Чуть плечо ноет – в остальном отлично. Силы возвращаются, крепну на глазах. Как итог, после недельного пребывания в очередной раз подвергаюсь безжалостному осмотру врача.
– Заживает на удивление быстро, – не скрывает удивления женщина. Убирая толстые слоя бинтов и оставляя на ранах лишь небольшие пластыри. – Признаться, подобная регенерация редка. Температуры нет, жара – тоже. Слабость пройдёт, нужно только хорошо питаться. В остальном… даже не знаю, что сказать, – пожимает плечами. – Можно выписывать, а с полицией разберётесь сами. Вне больницы.
Ивакин расцветает, жмёт врачу руку:
– Спасибо, Анжелика Матвеевна.
– За выпиской зайдёте в кабинет, – обращается доктор к Вадиму. Поворачивается ко мне: – А вам – больше не подставляться под пули, – мило улыбается и выходит из палаты.
***
Сборы быстрые – муж суетится: вещи, документы, справки, выписки. Оставляет изредка и то, под бдительным оком Александра, а мне наказал, как только приведу себя в порядок, выходить.
Никитин примчался, как только разрешили посещение. Спасибо, на мозг не капает: «Я же говорил, мой ангел». Умный, понимающий. Эх! Сама всё знаю. Теперь уж точно буду осторожнее. Только сначала пора в реальность выходить, встретиться кое с кем. Поблагодарить… В животе стягивается узел, сердце болезненно сжимается, в душе томится сомнение – гаденько всё получилось. Верно подметила, когда танцевала с Зепаром: «У нас с первой встречи не задалось знакомство». С другой стороны, а нужно ли видеться? Ни разу не навестил за неделю. Волновался бы – приехал. Он из мужчин, получающих желаемое, во что бы то ни было. Чёрт! А с чего взяла, что желает? У него невеста. Я не свободна, причём ещё как не свободна! Собираюсь венчаться! К тому же между нами полное непонимание. Мы настолько разные, что нет слов. Как огонь и лёд, чёрное и белое, зло и добро, Ад и Рай, демон и ангел…