– У кого-то есть, у кого-то нет. Так надежнее. Не проспят – не получат дырки в талоне нарушений.
– А если кому не надо на работу? Пенсионеры там, или школьники на каникулах. Или кто во вторую смену работает?
– Ничего, пусть просыпаются со всеми вместе. Знаешь поговорку: "Рано в кровать, рано вставать, всегда ты готов мечту защищать"?
Анька хмыкнула:
– В такой форме никогда не слышала. Надо говорить: "Горя и хворя не будете знать".
– Не хворя, а хвори, во-первых. То есть болезни. А во-вторых, у вас надо так говорить, а у нас по-другому. Параллельные миры, сама понимаешь. Но вообще-то у вас это как-то приземленно звучит, не призывает к свершениям. Ладно, некогда мне тут с тобой спорить о поговорках. На работу опоздаю – в талоне дырку получу, и к Новому году заказ не дадут.
– А у нас никаких талонов нарушений нет. А за что дырку в талоне пробивают?
– За опоздание, за бумажку, мимо урны брошенную, за детей, оставленных без присмотра, за нахождение в пьяном виде на улице. Счастье, что меня в этот раз не застукали. И еще много за что. Легче сказать, за что не пробивают. Все, я побежала на работу, не скучай.
Во вторник Татьяна сняла с Аньки мерку. Завтра зарплату, наконец, дадут, куплю тебе пальто, чтобы можно было на улицу выходить.
В среду вечером Татьяны в обычное время дома еще не было. Анька уже испугалась, что та пошла с подругами зарплату пропивать. Но нет, в начале восьмого Татьяна вернулась домой с огромными свертками под мышками.
Анька посмотрела на пальто и скривила рожу.
– Я это не надену. Уродство какое-то! И тяжелое как не знаю что. И сапоги страшные и тяжелые. Сами такое носите!
Татьяна была оскорблена до глубины души. Она старалась, выбирала, столько времени и денег потратила, в очереди в кассу сколько простояла, а эта говнюшка нос воротит и хамит. Но вслух Татьяна спокойно произнесла:
– Не знаю, во что одеваются в вашем мире, а здесь все девочки носят такие пальто и не ходят в брюках. Ты не должна выделяться. Представь, что ты шпионка, и заслана врагами разведать наши секреты. Ну ладно, не хочешь шпионкой, представь, что ты артистка, и тебе дали роль. Ты ведь не станешь отказываться, если эта роль будет отрицательная? Даже если это будет роль Бабы-Яги? Так и здесь, ты исполняешь роль местной жительницы. Вот и постарайся исполнить ее как следует, чтобы тебе поверили. А то мы с тобой пропадем.
– Ну, если так, если только как роль, то, так и быть, надену,– согласилась Анька, влезая в пальто.
Пальто оказалось ей длинноватым, и весь вечер Татьяна подшивала на руках подол и рукава. За два следующих вечера она связала Аньке шапку и шарф, потому что такие мальчиковые кепки, какая была на Аньке при ее появлении в этом мире, здесь тоже не носят. Да и холодная она уже для нынешней погоды.
…В пятницу утром, проглотив, как обычно, вторую порцию каши, Анька задумчиво произнесла:
– Что-то здесь не то. Не может человек, находясь в здравом уме и светлой памяти, поглощать каждое утро манную кашу в таких количествах. Я ведь манную кушу терпеть не могу и никогда ее дома не ем.
– Может, твоя мама ее готовить не умеет?
– Не умеет, она у нее всегда с комками выходит. Папа так и не смог ее научить. Ну, так ведь и у вас тут тоже одни комки.
– Где?! – возмутилась Татьяна.
– Уже у меня в животе. Так вот, я думаю, у вас тут какие-то особые вещества в пищу добавляют, вызывающие аппетит и делающие ее более вкусной. Я еще в самолете заметила, то есть не в самолете, а в ангаре, но тогда-то я была уверена, что это самолет. Так вот, я заметила, что обычная еда пахнет необычайно вкусно, и все лопают ее с волчьим аппетитом.
– Да ну, ерунда. Ничего никогда о таких веществах не слышала. И вообще, как ты это себе представляешь? Даже если такие вещества существуют, как добавить их, например, в картошку, морковку и прочее?
– А и не надо их добавлять во все продукты. Что практически по все блюда добавляется? Правильно, соль и сахар. Вот в них эти вещества и могут добавляться. Как бы это проверить? Есть идея! Вы вот как биофизик… Вы ведь биофизик?
– Биофизик? Ну, в общем-то, можно и так сказать. Пусть будет биофизик.
– Ну вот. Моя мама тоже биофизик. Тогда у вас тоже должны быть на работе какие-нибудь хроматометры и спектрографы?
– Какие ты слова знаешь! – засмеялась Татьяна – Сразу видно, что твои родители научные работники. Только у нас эти приборы вообще-то называются хроматографами и спектрометрами.
– Э…, тут я не уверена, может, у нас они тоже так называются. Можно же по спектрам определить, есть там посторонние вещества или нет?
– О, да ты и про спектры знаешь! В принципе можно. Да, можно установить наличие посторонних веществ, но каких именно, не всегда возможно определить. Ладно, ты меня заинтриговала, сегодня уже не удастся, а на той неделе будет больше времени на работе, проверю. Хотя это тоже непросто: сама я на приборе не работаю, а только отдаю образцы и получаю распечатку спектров. Да еще сначала нужно у заведующей лабораторией заказ на эксперимент подписать. Поэтому потребуется придумать правдоподобную версию, зачем мне это надо. Но время есть, придумаю что-нибудь.
– Времени-то осталось не очень много. На той неделе я домой отправлюсь!
Татьяна только вздохнула.
…В субботу у Татьяны, как всегда, был короткий рабочий день, и домой она вернулась уже в час. После обеда они с Анькой пошли на рынок. Анька вышла из дома на улицу первый раз за целую неделю. Сначала даже голова закружилась от свежего воздуха. Ей было стыдно идти в таком пальто, длинном и болтающемся между ног. Было неудобно, и кроме того, она боялась насмешек окружающих. Но никто не обращал на нее никакого внимания, а попадавшиеся навстречу девочки в большинстве своем были одеты в такие же пальто, и лишь немногие были одеты в шубы, которые, впрочем, элегантнее не выглядели.
За ту неделю, что Анька просидела дома, наступила настоящая зима, несмотря на то, что была еще только середина ноября. Снегу навалило чуть не по колено. Но дороги были расчищены и посыпаны песком. По пути на рынок Анька видела много людей с лопатами, метлами и ведрами с песком. Одеты они были при этом как-то непохоже на дворников. Татьяна объяснила, что это приговоренные к принудительным работам так стараются.
– Надо же, и без таджиков, оказывается, можно улицы чистыми держать, – удивилась про себя Анька.
Рынок располагался на том же месте, что и в Анькином Обнинске, но был гораздо беднее. Продавцов было намного меньше, а вот покупателей намного больше, чем у них. Татьяна пришла сюда за картошкой и овощами.
И тут задача поиска ангара, представлявшаяся совершенно не решаемой, была легко разрешена. Надо же было такому случиться, что, проходя с Татьяной по рядам в поисках более дешевой картошки, Анька увидела "гаишника". Вот ведь как мир тесен, а еще говорят, что Обнинск большой город, областного подчинения! Гаишник был в гражданской одежде, но Анька его сразу узнала по широкой харе. Он тоже искал картошки подешевле. Анька толкнула Татьяну локтем в бок:
– Смотрите, это тот человек, который меня из ангара вывел. Давайте у него спросим дорогу, ну и вообще.
Татьяна достала из кошелька 50 кругликов.
– Мечтатель, можно вас на минутку? – она помахала у него перед носом деньгами.
Увидев деньги, гаишник сглотнул и как завороженный двинулся за Татьяной прочь от толпы.
– Ну, что у вас? О, это ты! – узнал он Аньку. – Добралась, значит, до дому. Ну, слава ПВМ. И чего теперь тебе от меня надо?
– Дяденька, можете вы меня в следующую среду, 18 ноября, обратно закатить в бочке в этот ангар?
– Зачем это?
– Туда должны привезти моего брата и остальных ребят.
– С чего это ты взяла?
– Ну, так нам обещали.
– Ничего не знаю. Если там событие намечается, нас заранее извещают, почти за неделю. Топливо завозят, несколько машин с бочками. Мы бочки разгружаем и в ангаре в специальные цистерны выливаем. И болвана заранее заряжаем.
– Болван – это робот? – спросила девочка.
– Болван – это болван. Не знаю никаких роботов.
– Его бы смазать не мешало, скрипит как старые качели, – совсем не к месту углубилась в подробности Анька.
