Необыкновенное чудо, или Национальные особенности нашего кино
Картина Глеба Панфилова «Начало» (1970 г.) одновременно трогательна и иронична, драматична и комична, грустна и весела. Вот только страданий и боли она точно не приносит, а взгляд на жизнь и людей в ней – великодушный, любящий. А сколько в фильме живости и доброты! Сколько смеха над людьми сквозь любовь к ним! Сколько игривости и тонкого юмора! Сколько оптимизма и радости! Даже заканчивается картина не титром "конец", как обычно, а титром "Начало".
Гении европейского кино могли бы взять фильм Михаила Богина «О любви» (1970 г.) в пример. Причём, каждый кадр, наполненный теплотой жизни и жизненным смыслом в отличие от маложизненности, а то и безжизненности (холодной отстранённости, иллюстративности, искусственности) многих европейских шедевров. Да где только взять им таких душевных, открытых артистов? Да и такую пронзительную, невинно-высокую и полную любви музыку, сочинённую замечательным композитором Евгением Крылатовым для маленького шедевра Богина – кто им напишет?
О любви в этом фильме практически ничего не говорится. Словами. Но это возвышающее и, одновременно, заставляющее страдать чувство ощущается постоянно. Светлая тоска любви очень точно выражена и в музыке Крылатова. Главная героиня – исключительно чистой души человек – как будто парит над нелицеприятной действительностью, оттеняя своим духовным светом жизненный негатив вокруг себя. И это чувство полёта даёт и талантливые съёмки, и нежно обволакивающие и возвышающие звуки классических инструментов. При просмотре фильма мы словно поднимаемся в метафизические сферы и некоторое время живём воспоминанием о самом светлом, самом сокровенно-чистом, что было в нашей жизни.
Хороша короткометражная лента «Спокойный день в конце войны» (1970 г.) Никиты Михалкова. Уже в этой, дипломной работе будущего мэтра чувствуется стиль его кино – эмоциональный на грани эксцентричности, образно-концентрированный, живой, зрелищный, ярко-портретный, слегка утрированный. И русский дух, и русский многогранный, внешне простецкий, но внутренне сложный характер, и широкий, многонациональный образ России с её бесконечными просторами, полями, просёлочными дорогами, с казашкой, бьющей в колокол православной церкви – чувствуются уже здесь.
Четыре очаровательные киноновеллы о москвичах и гостях столицы составляют картину «В Москве проездом» (1970 г.) Ильи Гурина о москвичах и гостях столицы, ненадолго заглянувших в столицу. Лёгкие, воздушные, радостные зарисовки. И, главное – очень добрые.
Культовый фильм Киры Муратовой «Долгие проводы» (1971 г.) отличен своей почти документальной точностью показа реальной жизни и психологическими тонкостями взаимоотношений между людьми, прежде всего – матери и взрослеющего сына. Его драматургическая канва основана на банальности жизни. Но получился он совсем не банальным, необыкновенным. И человечным, подобно настоящему русскому кино вообще.
«Я помню чудное мгновенье: передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты». Так можно сказать в целом о советской кинематографии 60-ых – начала 70-ых. Так можно выразиться и о картине Соломона Шустера «Пристань на том берегу» (1971 г.). И приведённая выше цитата из Пушкина точно описывает ощущения главного героя, вспоминающего своё короткое пребывание в прифронтовой деревушке во время войны и одну её обитательницу.
Фильм-видение. Проходит как мгновение. И смотрится как гениальное произведение чистой красоты. Так режиссёр увидел ту историю.
Когда Пушкин писал вышеприведённый стих, о своём адресате он искренне думал именно так. Но это не значит, что Керн была такой на самом деле – Пушкин её видел такой. То же самое можно, наверное, сказать и о девушке из «Пристани» – так понимал её герой Станислава Любшина, так показал нам её автор. А это самое главное – женщин (и всё остальное) мы оцениваем в зависимости от того, какие мы есть сами в глубине души. И они для нас всегда видения – любовь не может материализоваться…
Призрачность картины подчёркивается и кажущимися потусторонними переборами струн арфы, в принципе вообще каким-то неземным инструментом. Да и вся музыка к фильму (Бориса Тищенко) трогает и возвышает душу.
И здесь, наверное, лучшая роль прекрасной во всех отношениях советской актрисы Инны Гулая.
Ещё один маленький шедевр о военном времени советского кино – «Случай с Полыниным» (1970 г.) режиссёра Алексея Сахарова. Впрочем, почему "маленький"? Только потому, что название не так широко известно? На самом деле – фильм выдающийся. Здесь как раз та самая полная естественность и Правда. Не столько войны, сколько вообще – жизни – событий, героев, их взаимоотношений.
И персонажи в этой картине – богаты душой, сложны. И содержание глубоко, несмотря на свою внешнюю банальность. И форма к лицу такого содержания – крупные планы, крупные планы, очень крупные планы. И есть что крупнить – лица одухотворённые и живые, глаза устремлённые вглубь.
И драма большой, чистейшей души главной героини в исполнении необыкновенной, не имеющей "аналога" в нашем кино Анастасии Вертинской.
Но вывод нас не утешает,
Хотя и он совсем не помешает -
Что счастье нам не достижимо.
Но почему? Оно не постижимо.
В период с конца 50-ых до середины 80-ых у нашего отечественного кино был свой блестящий (золотой или серебряный – каждому на выбор) век – замечательные реалистичные, заряженные добром и душевностью, яркие по сюжетам и персонажам фильмы лились, казалось, нескончаемым потоком. Поток сей постепенно замедлял движение и окончательно остановился где-то в политически бурлескной второй половине 80-ых, когда, как и страна в целом, отечественное кино в целом превратилось в дурно пахнущее и противно булькающее болото.
Но в этот великий кино-век всё же мало было лент сложных по форме – Тарковский, Параджанов и Абуладзе были исключениями из правил. И вот Лариса Шепитько тоже вполне укладывается в ряд этих выдающихся «элитарных» кинорежиссёров.
Её "Ты и я" (1971 г.), к примеру, это не только своеобразный поиск по киноформе, но и незаурядные находки, не только правда жизни, но и правда бытия, не только точно, ювелирно уловленные нюансы психики человека, но, главное, тут разобрана психология незаурядных по внутреннему складу людей. Таким образом, сложность формы здесь полностью соответствует сложности внутреннего содержания картины.
Не могу не отметить и потрясающую, разно-Образную в зависимости от развития сюжета, местами пронизывающую до глубины души музыку Альфреда Шнитке к этой ленте.
Вообще, к фильмам нашего неординарного классического кино приложили руку лучшие композиторы страны, музыкальные классики, что ещё более увеличивает значимость и силу отечественного кинематографа.
Удивительная всё-таки вера в добро, любовь и другие лучшие качества человека была у Михаила Богина, снявшего всего четыре картины до своей эмиграции в середине 70-ых. Причём искренняя, не надуманная вера. Это очень заметно по его фильмам. К теме своей ленты «Ищу человека» (1973 г.) – поиск людей, потерявшихся после войны – Богин подошёл абсолютно неказённо, неофициально, с открытой душой, с полной самоотдачей и очень ответственно. Видно, что продуман каждый штрих картины, каждая деталь, начиная от подбора артистов, прямо-таки подогнанных друг к другу по внешности, если их персонажи оказались близкими родственниками.
Фильм снят не только душевно и чувственно, но и умело, мастеровито. Документальные и художественные кадры сочетаются идеально, во многом благодаря ненавязчивой и предельно реалистичной манере повествования. И, в тоже время – сложной по своей структуре из-за виртуозного монтажа. Прекрасные, иконоподобные крупные планы лиц героев сменяются скрупулёзным показом предметов и событий, оставшихся в памяти потерявшихся, по которым они и находятся. Или не находятся.
Есть художники, приносящие послание Оттуда, Свыше. Очень тёплое и светлое послание. Очень незаметно и тихо. Из таких – режиссёр Виталий Мельников и композитор Олег Каравайчук. Когда они вместе творят, происходит что-то перевёртывающее обыденное представление о мире. Мы, не сходя с места, оказываемся там, где нас никто не ждёт (или ждут всегда) – на Том свете, на Небесах. Хотя, почему Там? Нет, свет этот, нам только кажется, что мы уже отправились Туда. Самое удивительное, что частицы рая, оказывается, находятся вблизи нас, мы только это не замечаем… Зато замечают и показывают Виталий Мельников и Олег Каравайчук. И получается, что неприметная простая рабочая Ксения с неказистой внешностью (из фильма «Ксения, любимая жена Фёдора» 1974 года выпуска) – на самом-то деле – святая! А в живущих рядом с нами на первый взгляд грубых людях – ангельские черты. А мы-то и не замечали раньше! Как стыдно-то!
«Кто я такая, чтобы держать сына на коленях? И сама отвечаю – женщина, которая любила и которая после первого поцелуя попросила вечности», – читает главной героине дочка подруги. И тоже самое мы читаем на лице будущей матери Ксении.
А есть в нашем кинематографе такие вот камерные, каминные фильмы, как «Чисто английское убийство» (1974 г.), которые греют душу и создают необыкновенный уют. Да ещё при полном совпадении рождественской погоды за окнами. Ну и полезны такие картины – познанием определённого типа культуры и общечеловеческой сущности, например. Крепкий советский режиссёр Самсон Самсонов, автор картины, был ещё и прекрасным знатоком английской жизни и менталитета.
Почти три часа проживания в английском замке в очень интересной компании, с любопытным интерьером, размеренными расхаживаниями по различным помещениям, тихими раздумьями, степенными разговорами и временами разгорающимися страстями. При этом выдерживается довольно тяжёлая таинственно-напряжённая атмосфера, облегчающаяся лишь в самом конце ленты.
Отличные роли замечательных артистов-личностей, разнообразная, временами сжимающее сердце, временами бодрящая, временами пугающая музыка гениального кинокомпозитора Эдуарда Артемьева…
Без преувеличения пронзающая, переворачивающая душу музыка Артемьева звучит и в фильме Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» того же 1974 года. Самое главное в этой, на первый взгляд приключенческой картине (ну не может настоящий русский режиссёр вместиться в рамки одного жанра даже в пределах одной картины) – показать человека, привязанному здесь к конкретному революционному времени, таким, каков он есть по своей сущности. Приключения в фильме – лишь повод докопаться до подлинной правды. Правды о человеке, о его врождённых чертах – чести и достоинстве, преданности своему делу и близким. Увлекательная лента Михалкова несёт веру во всё это. Веру в истинные ценности.
Громкие слова для «истерна»? Ну так и фильм – громкий.
События следующей картина Никиты Михалкова – «Раба любви» (1975 года, опять же – с неотразимой музыкой Артемьева) тоже разворачиваются во времена гражданской войны, но и она, по существу, не о ней, а о людях…
И, наверное, Михалков есть один из самых русских режиссёров. Стёб и предельная серьёзность в одном флаконе, смех и грех там же, бесконечная внутренняя борьба противоположностей, издевательская национальная самоирония и одновременно сознание русской исключительности. Крайность и избыточность, безразмерный объём и мелочность в деталях. Поэтому он и его фильмы многим и не нравятся (а в таком духе он снял и последние свои фильмы) – вместить в себя такого медведя не каждый сможет.
Фильм Ларисы Шепитько «Восхождение» (1976 г.) – страшнейший, сильнейший по воздействию, жесточайший и … Божественный. Потому что автор и его главный герой, хоть и негласно, но предстают перед Абсолютом, потому что, в конечном счёте, служат Ему, потому что в образе главного героя показан лик и образ самого Иисуса Христа (недаром советские чиновники пеняли Шепитько за эту картину: "нам нужен Чапаев, а вы нам Исусика подкидываете"). Такая лента с философией Служения дороже многих экзистенциальных иностранных шедевров стоит. А по форме изложения нисколько им не уступает. Сам сюжет больше напоминает вариант прочтения Евангелия, чем повесть о войне – со своим Учителем, его страданиями за всех, с "Понтием Пилатом", с "Иудой" (который здесь, правда, не смог повеситься, но воет от отчаяния в последнем кадре картины), с восхождением "Иисуса" на Голгофу и его мученической смертью.
И это по-настоящему русский фильм. Потому что нигде служение Родине не доведено до Абсолюта, как у нас. Нигде война не преподносится как величайший подвиг, как это делается в России. Писал же Иван Ильин: "вся история русских войн есть история самоотверженного предметного служения Богу, Царю и Отечеству".
И здесь центральный персонаж, так внешне и внутренне похожий на Христа, испытывая, как и Он невыносимые физические страдания, остаётся верен солдатскому долгу и чести до самой смерти.
Такое пафосное содержание преподносится совершенно не пафосно, предельно реалистично и сдержанно. Максимально приближая героический сюжет к жизни, режиссёр тем самым достигает максимального воздействующего эффекта. В конце фильма доводя зрителя до полуобморочного состояния.
Потрясающа игра актёров великой картины. Наверное, лучшие роли в кино Бориса Плотникова и Владимира Гостюхина. Одна из лучших – Анатолия Солоницына.
Музыка Шнитке подстать фильму – проникновенна до самой глубины души.
Большое впечатления производит и фильм Алексея Германа «Двадцать дней без войны» того же года. Натуральность быта-действия-персонажей у Германа везде выдержана на высшем уровне, но здесь нечто большее по содержанию, чем обычно у этого культового режиссёра, нечто большее в образах, намного большее уловлено и достигнуто. В «Двадцати днях» не только сугубо германовская сугубая правда жизни, не только эстетика, но и глубина. И высота. Тут есть Бесценное. Идеалистичное. Сверкающее. Просветляющее.
На первый взгляд, фильм Динары Асановой «Ключ без права передачи» (тоже 1976 года) – просто о школьных проблемах. Проблемах учителей, проблемах учеников, проблемах взаимоотношений учителей и учеников, учителей и учителей, учеников и учеников… а… как завораживает и приковывает! Потому что фильм – о настоящих личностях, показанных с большой любовью.
Ещё одно достоинство ленты – она необычайно свободна для тех времён. И в высказываниях старшеклассников, и в проповеди важности различных точек зрения, и в обрисовке учителей… В показе читающего стихи Окуджавы, в демонстрации его песен, ставших как бы путеводными картины. И даже в том, что неоднократно в уважительном контексте заводится по-настоящему талантливая зарубежная рок-музыка, что вообще-то исключительно для советского кино.
Бывают фильмы, когда смотришь, и душа не нарадуется. При этом не какой-нибудь приторный пирог вкушаешь, а вполне скромную духовную пищу, а как хорошо! Простодушно, без интеллектуального напряга радуешься и переживаешь за героев, увлечённо следишь за перипетиями сюжета, удивляешься режиссёрской свободе и лёгкости, с которыми сделан фильм. «Почти смешная история» (1977 г.) – киноработа знаменитого театрального режиссёра Петра Фоменко – именно таков.
В картине собраны персонажи, которые не часто, к сожалению, встречаются в жизни – «странные люди» – но при этом не покидает внутренняя уверенность, что да – такие есть и что только такие люди с неординарным поведением, вызывающим смех и непонимание «нормальных» окружающих, делают нашу жизнь интересной и насыщенной. Жизнь, уводящую от обычного существования, бытовой серости и стандартных понятий.
За внешней простотой и непритязательностью происходящего на экране скрывается психологически тонкая вольная борьба Мужчины и Женщины, точные штрихи мужских и женских характеров, отчётливо видна ирония и, в тоже время, мудрое понимание людей и их взаимоотношений. Отличная игра превосходных актёров во главе с Михаилом Глузским!
Такие фильмы можно показывать и на Пасху – так тихо, спокойно, просветляюще и умудряюще они воздействуют.
Григорий Чухрай – один из ведущих советских кинорежиссёров, снял один из лучших, если не лучший фильм о войне – "Баллада о солдате" (1959 г.).
Его "Трясина" (1977 г.) – тоже из ряда вон выходящая картина.
Мать прячет второго своего сына (первый пропал без вести) всю войну на чердаке, спасая его от мобилизации.
Совершив этот поступок, всё время убеждает себя в его правильности, но душой успокоиться не может. Постепенно мать и спрятанный сын дичают, теряют человеческий облик, сходят с ума. Мать, в конце концов, умирает (уже после войны), сын идёт сдаваться властям, но объявлена амнистия и ему придётся на свободе трусом и дезертиром жить оставшуюся жизнь.
Этот фильм ещё раз подтверждает то, что без нравственных императивов человек жить не может. И то, что нравственный стержень – главное, на чём держится истинно русское кино.
Великая Нонна Мордюкова – в роли матери.
Отмечу эпизод с покаянием матери у священника. «Поп» показан с самой лучшей стороны, что удивительно для стереотипного вИдения советского кино.
Когда тяжело на сердце – лучше всего посмотреть простой старый добрый советский фильм, который хорошо ложится на душу, не заставляет напрягаться в поисках «глубоких смыслов», не омрачает существование ещё больше, а наоборот – утешает и успокаивает. Например, «Сибириаду» (1978 г.) Андрея Кончаловского. И хотя до полной простоты ей далековато, в поисках душевного равновесия и покоя можно остановиться и на ней.
Что особенно хорошо показано в этой ленте, так это достоверное и глубокое отражение характерных черт натуры русского люда, выраженное в многочисленных ярких и разнообразных персонажах. Их истовость и неистовость, приземлённость в прямом смысле слова и витание в облаках, мудрость и наивность, мистичность и чудотворство, разухабистость и страстность, любвеобильность и отходчивая ненависть, вопиющее своенравие и отчаянность, разболтанность в быту и способность тихо, как-то буднично совершить подвиг, пренебрежение жизнью и здоровьем, покладистость, по большому счёту – даже равнодушие к историческим тектоническим изменениям, приводящим к резким перепадам в жизненном устройстве, но не меняющим внутренний строй русского человека, что для него единственно важно (и что непонятно иностранцу и русскому образованному западнику: «почему же они не протестуют из-за несправедливостей? Рабы, да и только»). Воля и спокойная душа – то, что зависит только от тебя самого, а не свобода в «цивилизованном» понимании ему нужна. Ворошиться в грязи, воровать, убить не моргнув глазом и, одновременно, прокладывать дорогу в непролазной тайге к светящейся в небе звезде.
А вот фильмы Андрея Тарковского к категории простых совсем не отнесёшь. Но сложность формы лент великого режиссёра полностью оправдывается сложностью содержания. Картины Тарковского, о которых уже столько написано, что повторяться не имеет смысла, содержат главное – стремление к Абсолюту, абсолютную духовность. А если одним словом охарактеризовать кино Андрея Арсеньевича, то это слово будет – храм.
Когда я ходил на его «Сталкера» (1979 г.) в молодые годы (во времена его выхода на экран), я не мог объяснить даже самому себе, зачем я это делаю. Только потом пришло понимание, что он заменял мне посещение церкви. В тоталитарно-атеистической стране искусство вообще было единственным заменителем подлинной духовности. Но не каждое, даже самое хорошее произведение искусства способствовало обращению к абсолютному совершенству. Фильмы Тарковского больше всего приближались к решению подобной задачи. А его «Сталкер» был достижением высшей точки вопроса о конечном смысле жизни.
Для меня даже не слова и действия персонажей являлись главными в нём. Режиссёру удалось создать такую плотную, насыщенную, чрезвычайно особую ауру в своём шедевре, что она сама по себе возвышает человеческий дух. Никакая «атмосферная» кинолента не может сравниться с атмосферой этого фильма. Я ходил дышать воздухом картины, и только он был для меня достаточен. Слова, слова, слова героев ленты часто проходили мимо моих ушей. Но они мне были мне и не нужны. Правда сейчас, когда смотрю фильм более утилитарно, что ли, эти слова только подтверждают то, что я понял и без них.
Но тщётно устами «Сталкера» (и несколько завуалировано самого сталкера, в том числе) наш великий режиссёр взывал к людям о необходимости веры. Тогда, в начале 80-ых, когда фильм украдкой показывали на задворках столицы, случайные «простые» зрители, пришедшие посмотреть увлекательную фантастику (которую Тарковский начисто вывел из своей экранизации повести Стругацких) толпами уходили с сеансов, смеясь над картиной. А пришедшая специально «образованная интеллигенция», хоть и выделяла фильм, в большинстве своём не выносила никакого высшего урока. Не мудрено – она так же, как и персонажи – рефлексирующий критикан-скептик Писатель и замороченный Учёный (характерные представители соответственно гуманитарной и технической интеллигенции), несмотря на свои открытые, честные, утончённые, ранимые, большие души и, несмотря на исповедальность поведения – не верила ни во Что и ни в Кого. И поныне «передовые» гуманисты-гуманитарии борются с религией, и поныне некоторые учёные готовы «взрывать» церкви собственноручно созданными бомбами.
Урок, данный нашим кинопророком Тарковским, по-прежнему не выучен…
Но прекрасны были и обычные советские мелодрамы. Вот «Опасный возраст» (1981 г.) Александра Прошкина – увлёкает добрым ненавязчиво-естественным юмором, точно подмеченным житейством, ироничным взглядом на повадки двух городских интеллигентных немолодых супругов и лёгкой, яркой игрой наших замечательных артисток-индивидуальностей – Алисы Фрейндлих (сыгравшей, кстати, потрясающе и в «Сталкере», но совершенно другой характер) и Жанны Болотовой, да и не только их…
К слову, можно вспомнить ещё одну «обычную» интеллектуальную советскую мелодраму – «Дневной поезд» режиссёра Инессы Селезнёвой 1976 года. Об этом фильме много сказано и написано, как кинокритиками, так и кинолюбителями, но у каждого посмотревшего эту картину возникают, конечно же, собственные мысли и чувства. В любом случае такое кино можно назвать классикой, практически идеальной интеллектуальной мелодрамой. Основанной на неповторимых реалиях и быте того времени.
Реалиях и быте, которые сильно влияли на формирование личности. Поэзия, литература, музыка, музеи и выставки – были тогда почти единственными занятиями культурного человека (кроме работы, естественно). Телевидение, заграница, курорты, шопинг, политика, поток самой разнообразной информации – то, что сейчас буквально поглотило людей – всё это тогда было строго дозировано (а закабаляющего интернета не было вовсе) и занимало гораздо меньше времени в жизни. От этого и человек был гораздо цельнее, внутренне богаче и разборчивей. В отличие от нашего времени, он больше занимался ремонтом души, чем ремонтом квартиры.
Человек сейчас стал другим.
Поэтому трудно представить, чтобы такая кинокартина о взаимоотношениях двух интеллигентных людей противоположного пола появилась в наше время. Просто в силу жизненных обстоятельств.
Прежде всего, в фильме поражает количество умствований, размышлений, философствований буквально всех действующих лиц ленты. Практически нет проходных фраз и диалогов, каждое высказывание на совершенно разные темы – от личных и семейных проблем до поиска смысла жизни заставляет задуматься, сосредоточиться на сказанном.
Это кино насыщенно, интеллектуально-духовно богато, несмотря на вроде бы очень простой сюжет.
Но вот что особенно важно. Две старые подруги решили свести своих детей уже зрелого возраста, чтобы спасти их от одинокого бессемейного существования. Интеллигентный мужчина в прекрасном исполнении Валентина Гафта приехал в Ленинград и проводит время с не менее интеллигентной женщиной, которую также идеально играет Маргарита Терехова.
Но их встреча, в виду их той самой интеллектуально-духовной, я бы даже сказал – переполненности – становится чем-то вроде умственной перестрелки. Они не только сами по себе умные и многознающие, но ведь им же надо ещё это показать друг другу. Недаром герой Гафта признаётся: "я пытаюсь заговорить зубы женщине, чтобы найти путь к её сердцу".
Но этими самыми отвлечёнными заумствованиями они прячут друг от друга свои души, свои сердца. Отдаляются и отчуждаются.
Только в последней сцене на перроне вокзала, уже уезжая обратно, он говорит ей искренние простые слова: "простите. я представлял Вас другой, наговорил Вам всякой чепухи – по старой привычке хочется нравится. А как? Да и вообще – есть ли для этого средство в наличие?" Вот тогда-то и возник сердечный контакт, тогда-то у неё что-то зажглось по отношении к нему. Поезд тронулся, она, уже уходя, остановилась и обернулась. Ничего ещё не потеряно для их взаимоотношений…