Нат Тайлан спустился вниз и вызвал оператора, хотя ему и пришлось сдерживать свой ментальный дар. Он не любил использовать телепатию сразу после боя, но Анна была сейчас слишком на него зла, и точно нашла бы предлог отказаться. После того, что произошло, требовалась не только утилизация первого младенца и очистка его матери, но и уборка на третьем этаже. Кроме того, повторное освящение и экзорцизм всего здания. Пока Нат дожидался исполнителей, он занялся первичными отчётами и рекомендациями. К его словам прислушивались, считаясь с его опытом и тем, что он был всё ещё жив и даже без труда проходил проверки на ересь и чистоту.
Джейб всё это время подавленно молчал, Анна не пыталась его подбодрить. Она даже не пыталась угадать, что собирался сделать с ним мастер Тайлан после такого провала. Её подначивание у входа в госпиталь теперь казалось ей таким глупым и таким далёким. Вскоре на улице послышался шум двигателей и скрип тормозов. Нат удовлетворённо сложил стопкой исписанные листы бумаги и пошёл к дверям.
На улице его уже ждал невысокий мужчина в сутане и очках – старший распорядитель Сэмюэль. Он казался обычным священником, но, как и всякий распорядитель, обладал огромной властью. Часто именно от его слова зависели судьбы как обычных людей, так и инквизиторов. Ведь именно Сэмюэль отвечал за все проверки, назначения, задания, лично курировал случаи рождения полудемонов. И, что тоже было немаловажным, поддерживал контакт между Штабом Инквизиции и Церковным двором в этом городе. Эти две организации традиционно не ладили друг с другом, хоть и существовали ради одной цели.
– Что у тебя, Нат? – поинтересовался Сэмюэль, когда тот спустился по лестнице.
– Демонорождённый, скрытый демон на утилизацию. – Нат протянул Сэмюэлю первый листок, потом добавил второй – о его матери. – Никак себя не проявил. Я его запечатал на всякий случай.
– Хорошо. – Сэмюэль просмотрел оба отчёта и удивлённо посмотрел на Ната. – Полное очищение матери, включая память – это понятно. Но ты написал, что в случае полной очистки, рекомендуешь поставить её в очередь на репродукцию. Ты уверен?
– Даже зная, что дитя – демон, она защищала его. И это не было обусловлено его влиянием, – пояснил Нат. Он видел многих и знал, какими бывают реакции, – у неё очень сильный материнский инстинкт. Это может быть полезно. Человечеству необходимо поддерживать свою численность.
– В случае неполной очистки ты рекомендовал её работницей в приют, но только не в монастырский от Инквизиции, – продолжал допытываться Сэмюэль. Он всегда был дотошным, никогда не пропускал даже самых незначительных деталей, считал, что не бывает ничего не важного. За это Нат его уважал. Несколько раз именно эта дотошность на внутренних судах Священной Канцелярии спасала его самого. Хотя кому-то именно она стоила жизни и карьеры. – Почему?
– Будущим инквизиторам лучше не знать материнской любви, – холодно ответил Нат. Им лучше не знать никакой человеческой любви, направленной на них. Так их душа будет твёрже и непреклонней. Инквизиторы должны закопать своё сердце где-нибудь в земле, так сказал Нату, тогда ещё послушнику, один человек.
– Ясно. Утверждаю. Что ещё? – Сэмюэль поставил свою подпись на документах.
– На третьем этаже была одержимая, полупереродившаяся. Девчонка сама отдала душу младенцу-демону, – равнодушно ответил Нат, потягивая Сэмюэлю лист с докладом. Пришлось мельчить, чтобы всё уместить. – Я ликвидировал обоих, надо убрать. Анна заперла двери палат на том этаже, но всех рожениц следует проверить.
– Сделаем. – Утвердительно кивнул Сэмюэль. Скверна могла успеть распространиться и запятнать других детей и женщин. Сроки у всех них были уже большие, так что главной опасностью было безумие матерей и их предрасположенность к одержимости и скверне. То, что большая часть детей на третьем этаже родится мёртвыми, тоже было неизбежно. – Что ещё?
– Джейб. – Нехотя протянул ему последний листок Нат. – Я могу попросить тебя придержать это? Сам отведу его на проверку.
– Ты рекомендуешь очистить его тело и душу, но не память, назначить строгую епитимью, но оставить в послушниках? – Сэмюэль улыбнулся, заинтригованно блеснув на Ната стёклами очков.
– Тот, кто видел тьму так близко, сможет увидеть её в других яснее прочих. Научить такому невозможно. Если послушник Джейб сможет укрепить душу и сохранить её от скверны, он станет одним из лучших инквизиторов, – убеждённо ответил Нат. Нельзя полностью отдать себя свету, не вкусив искушения тьмы. Нельзя полностью избежать соблазнов, ничего о них не ведая.
– Понимаю, по себе судишь. Но опасности ты знаешь, – спокойно ответил Сэмюэль. Прецедентов хватало и в истории, и в личном опыте. И плохих, и хороших. – Познавший тьму может возжелать её.
– Даже лучшие из нас могут предаться ереси или скверне, – упрямо ответил Нат. – Он будет на шаг ближе к тьме, но при этом будет яснее её различать.
– Ладно, забирай. Но два часа, больше дать не могу. Отведёшь на дознание и проверку сам. Рекомендацию подпишу, но ничего не обещаю. – Покачал головой Сэмюэль. Он верил чутью Ната, но иногда тот бывал слишком упрям. С обещанием распорядитель лукавил, его просьба в штабе была равносильна приказу. Даже старшие Инквизиторы внутреннего круга не смели её игнорировать.
– Не мало? – из чистого упрямства спросил Нат. Ему этого времени хватало с лихвой. – Совсем ты меня не любишь.
– Я люблю лишь Его и лишь Ему верен, – строго ответил Сэмюэль, поглядев на Ната поверх очков. – И ты тоже. Надеюсь.
Джейб крайне удивился, когда старший инквизитор Тайлан увёл его прочь от машин обратно к подземке. Он думал, что его свяжут и отвезут в подземелья Инквизиции, не дав даже оправдаться. Хотя оправдываться он и не собирался, только принять смиренно кару и очищение. Всю дорогу до штаба Инквизиции Джейб молчал. Анна не выдержала первой и всё-таки спросила у своего старшего инквизитора, когда они уже подходили к их кабинету.
– Что вы задумали, мастер Тайлан? И как старший распорядитель это допустил? – Девушка не понимала, и это пугало её. Жестокие, почти безумные, рискованные действия мастера – это всё было привычно и давно знакомо. Но непонятные – вот что было по-настоящему страшно. Ибо фантазия и чувство юмора и Тайлана были весьма специфическими.
– Ничего такого, просто хочу быть уверенным. Я отведу послушника Джейба на проверку чуть позже, – усмехнулся Нат. Анна мучилась неопределённостью, и это была его маленькая, вполне допустимая месть за её неодобрение.
Под недоумённым взглядом Анны Нат провёл совершенно растерянного Джейба в кабинет. С одной стороны, тому стоило радоваться – старший инквизитор назвал его послушником, значит, ещё не списал со счетов. С другой – бояться того, какой проверке Тайлан мог его подвернуть. Слухи в Академии про него ходили жуткие и во многом – правдивые. По крайней мере, Джейб был уверен, что в них не было лжи. Даже в тех, от которых веяло совсем уж запредельной жутью. Не доверял он лишь слухам о почти еретических высказываниях и поступках мастера Тайлана. Для инквизитора его уровня они были просто недопустимы.
Нат Тайлан подвёл несчастного послушника к своему столу и растормошил уютно дрыхнувшего на важных документах кота. Тот сонно зевнул, потянулся и только после этого соизволил обнюхать протянутую ему для проверки руку Джейба. Анна смотрела на всё это со смесью облегчения и злости. Нашёл себе новую игрушку! Кот думал несколько секунд, потом легко царапнул руку и отвернулся. Да, демоном пахнет, но сам парень чист. Нат удовлетворённо кивнул и вытолкал Джейба из кабинета.
Когда он вернулся, сдав своего временного подчинённого на проверку, Анна уже успела остыть и даже поставила чайник на спиртовую горелку. После такого чай или, в случае мастера Тайлана, какао были просто необходимы.
– Что у нас? – деловито поинтересовался Нат. Он предпочёл бы провести остаток дня за развёрнутым отчётом и описанием демона для архива.
– Подозрение на еретическую секту. – Анна криво усмехнулась и выключила спиртовку. Уж чай она выпьет точно! – В коттедже в пригороде. Как вы любите.
Нат обречённо вздохнул. Когда-то он слышал суеверие, что как пройдёт первый день года, таким и будет весь год. Впрочем, уже много лет каждый день старшего инквизитора Ната Тайлана проходил в неустанной борьбе с демонической скверной и ересью. Ничего нового, всё могло быть намного хуже. Например, задание за городской чертой или лекции в Академии. А так можно было считать, что год начался вполне удачно. Они ведь были живы. И человечество всё ещё было живо. А это уже победа.
Часть 2. Ересь.
Столовая в штабе Инквизиции работала круглосуточно. Здесь всегда, в любое время дня и ночи, можно было получить свой законный обед, но только один за сутки. Здесь же выдавались пайки на месяц. Инквизиторам полагались особые усиленные, но сейчас, из-за перебоев с поставками с ближайшей пищевой фабрики, на складах были лишь стандартные. Их можно было получить в удвоенном количестве, хотя вкуснее и питательнее они от этого не становились.
Фабрика, поставлявшая пайки для Инквизиции и священнослужителей Становления, располагалась на севере, вдали от линии фронта, но сейчас все бронированные поезда, в том числе и фабричные, были реквизированы армией для своих нужд. На юге шли ожесточённые бои, демоны решились ещё на один прорыв Стены и подошли к самой границе. Каждое утро, глядя на серый от пепла снег, люди молились, чтобы у военных хватило сил удержать тварей, пришедших из Врат, на границе. Последний раз Большой прорыв случился около ста двадцати лет назад, но тогда его удалось остановить на подступах к городу. Пылали фермы и деревни на юге, орды демонов были видны со стен, но вовремя подоспевшие паладины Ордена Станишлава Гонителя отбросили врага обратно к границе потерянных земель и дальше до самой Стены.
А вот Пятый большой прорыв, самый памятный для горожан, закончился сто пятьдесят восемь лет назад. Тогда город подвергся штурму, демоны едва не сровняли его с землёй. Паладинам и Апостолам с трудом удалось отбросить врага от стен, но вслед за демонами пришли эпидемии, сменявшие одна другую на протяжении последующих тридцати лет. И почти сразу после этого случился Шестой Прорыв, практически не затронувший город Становление, но уничтоживший города Попечение и Лазурь на востоке. Горожане всё ещё помнили тот ужас, переданный в жутких историях, которые родители рассказывали детям перед сном.
Сейчас опасности прорыва фронта не было, командование объединённой армии делало всё возможное, чтобы удержать врага. Для городов же это означало перебои с поставками и массовые рекрутские наборы. С севера постоянно шли бронированные поезда с солдатами, боеприпасами и продовольствием. Не задерживаясь, они следовали дальше на юг. Вокзал проверяли и переосвящали каждые две недели вместо положенного одного раза в месяц. По городу упорно ходили слухи о начале рекрутских наборов, но пунктов призыва пока видно не было, гарнизон и инквизиторов держали в резерве на крайний случай. Так бывало при каждом прорыве. Становление был одним из южных городов, расположенных ближе всего к границе, и оставлять его беззащитным было недопустимо.
Именно поэтому, инквизитора Анну Фаэр волновало вовсе не состояние дел на фронте, а то, как она донесёт до дома два ящика с пайками вместо одного. Девушка была уверена, что очередная попытка прорыва её не коснётся. Демоны с завидным упорством время от времени проламывались сквозь Стену и пытались дорваться до городов. Но по-настоящему крупные наступления они предпринимали крайне редко.
Анну больше заботило, разрешит ли её старший инквизитор оставить один из ящиков в их кабинете хотя бы до завтра. Девушка уже несколько лет снимала комнату у одной пожилой женщины на тихой чистой улочке в хорошем районе. Этот район располагался достаточно далеко от Штаба Инквизиции, и Анне совершенно не хотелось надрываться и нести тяжёлые ящики домой. О том, чтобы перетаскать их в два захода за один вечер, не могло быть и речи. Это заняло бы слишком много времени. Кроме того, ящики были неудобными, нести их нормально было просто невозможно. С одним она ещё как-то справлялась, но вот два сразу – это было уже слишком.
И всё равно Анна считала, что ежемесячные страдания с пайками были небольшой платой за возможность жить в хорошем месте среди нормальных людей. Она сама выбрала себе дом, переехав в него из выделенной ей квартиры после первой же выплаты. Анна ни разу не пожалела, что сбежала из мрачного и унылого квартала инквизиторов. Хотя он, конечно же, располагался намного ближе к Штабу, чем место её обиталища.
Сейчас же девушка просто наслаждалась хорошо прожаренным стейком и старалась не думать о том, что дома её ждал обильный, но не такой вкусный ужин из фабричных пайков.
Здесь, в столовой штаба, кормили вполне неплохо. Анна никогда не отказывала себе в удовольствии вкусно поесть, когда представлялась такая возможность. Конечно, ей, как инквизитору, следовало соблюдать пост даже чаще, чем обычным горожанам. Но девушка искренне считала, что сама её работа и постоянный риск и так с лихвой искупают эту её маленькую слабость. Кроме того, от неё никто и не требовал абсолютной чистоты и непорочности. Во время редких экзорцизмов переговоры с демонами всегда ложились на плечи её старшего инквизитора, так что подловить Анну на грехе порождения Врат не могли, да и разрешения на проведения ритуала изгнания у неё не было, а в бою нужна была не безгрешность, а крепкие мышцы и боевые навыки. Были, конечно, инквизиторы, постившиеся и умерщвлявшие плоть до полного изнеможения все дни и ночи напролёт. Они сражались силой своей воли и фанатичной верой и не позволяли себе ни малейшей поблажки. Но Анна Фаэр предпочитала сытый желудок, сильные руки и быструю реакцию, как залог победы в ежедневном сражении со злом.
– Здесь, – коротко сказал Нат Тайлан, поставив свой поднос на один из столиков.
Анна только кивнула и села напротив своего начальника. В отличие от неё, Нат не был привередлив в еде, по крайней мере, здесь, в столовой. Потому брал первое блюдо, которое попадалось ему на глаза. Старшему инквизитору, казалось, было совершенно всё равно, что он ест. Единственной пищевой слабостью грозного мастера Тайлана, о которой знала Анна, было какао. И потому сейчас он с такой ненависть и отвращением смотрел на коричневатую жидкость в стакане, названную почему-то «кофе» и имевшую с означенным напитком из общего только цвет.
– Это вполне можно пить, – абсолютно серьёзно сказала Анна, налюбовавшись на мучения своего старшего инквизитора. Сама она выбрала чай – настой из трав с горьковато-пряным вкусом.
Нат Тайлан лишь скривился и отвернулся от стакана с предположительно кофе. Ему было недосуг одёргивать зарвавшуюся помощницу. Анна же беззастенчиво пользовалась возможностью поддеть своего старшего инквизитора. Ей льстило осознание того факта, что подобные вольности позволены были только ей одной. Кроме того, для неё это был единственный способ терпеть рядом с собой холодного, надменного и жестокого инквизитора.
Когда её, ещё совсем юную и неопытную, назначили Тайлану в помощники, она не испытывала восторга, как Джейб. Вначале был только страх. Анна чувствовала, что не подходит, была уверена, что ужасный старший инквизитор просто вышвырнет её из кабинета, как только прочитает её личное дело. И потому, едва открыв дверь, она выдала какую-то довольно наглую и ехидную фразу. Из страха. Не успела девушка проститься с жизнью, как страшный инквизитор пожал плечами и указал ей на стол. С тех пор это стало её щитом. Анна научилась улыбаться, глядя в ледяные серые глаза, не вздрагивать от звуков холодного голоса, не дрожать от прикосновения ментальных щупалец. Последнее было самым сложным – ментальные силы Ната Тайлана были очень велики. Настолько, что воздействовали на физическом уровне – рядом с ним всегда было холодно, а когда старший инквизитор злился, находиться с ним рядом становилось почти невозможно.
Анна привыкала долго, но за это время узнала Ната Тайлана гораздо лучше, чем кто-либо до неё. И он, в целом, её устраивал. Никто не смел попрекать Анну её происхождением, никто не заикался о её слабых способностях к менталистике и отсутствии стигмат. Никто, ведь её признал сам старший инквизитор Тайлан! И Анна Фаэр уютно устроилась в его тени.
– Так что там за секта? – недовольно поинтересовался Нат Тайлан. От того, с каким брезгливым выражением лица он ковырялся вилкой в тушёных овощах, бедные повара должны были тихо и незаметно седеть на кухне.
На самом деле, его раздражало задание, а вовсе не еда, как всегда, приготовленная безупречно. По крайней мере, Анна была в этом уверена. Тушёные овощи с сосисками были не самым популярным блюдом, но достаточно вкусным. Анна даже брала их пару раз ради разнообразия.
Ещё в самом начале совместной работы девушка заметила, как по-разному коллеги реагировали на Ната Тайлана. Кто-то избегал старшего инквизитора, кто-то присматривался к нему с жадным любопытством, кто-то искал ересь в каждом его слове. Доброжелателей у него практически не было, как и равнодушных. Хотя были ещё и такие, как бедняга Джейб, знавшие о нём только по слухам и потому восхищавшиеся Натом Тайланом и боявшиеся его одновременно.
Через полгода работы Анна обратила внимание на странные взгляды, которые стали на неё бросать другие инквизиторы, послушники и прочие работники Штаба. Все они считали, что она стала любовницей мастера Тайлана. Сначала её это пугало, потом начало смешить. Ничего такого между ними не было, и быть не могло. Конечно, Нат Тайлан был шикарным мужчиной, но ей не хотелось вступать в запретную и опасную связь с тем, кто не станет рисковать работой ради спасения её жизни и даже не остановится, чтобы подождать. К тому же, она как женщина его, кажется, вообще не интересовала. Так что, Анне пришлось учиться игнорировать эти взгляды с такой же невозмутимостью, как это всегда делал мастер Тайлан.
– Всего лишь подозрение на секту, – криво усмехнулась инквизитор Фаэр. Нат опять нахмурился, разминая вилкой и без того истерзанную сосиску. – Двухэтажный коттедж на окраине города за второй линией защиты. Зимой пустует, хозяева приезжают только летом. Древняя развалюха. Соседи сказали, что видели там по ночам свет в окнах.
