Убийство под солнцем Тосканы

Представив раздобревшую кумушку Бригитту за рулем такси, он не смог удержаться от смеха. И тут же посерьезнел. Привычного к убийствам комиссара задела за живое смерть Алессии.

Он не был знаком с молодой женщиной при жизни, никогда ее не встречал. И красавицей она не была – крупная, ширококостная, с грубоватым лицом, которое, судя по фотографиям, очень оживляла улыбка, улыбаясь, женщина словно светилась. Знавшие Алессию описывали ее как резкую в словах и жестах, но верную и заботливую подругу.

И все же у комиссара возникло чувство утраты. Дело в том, что у женщины была мечта: она хотела стать первой в Тоскане женщиной- водителем такси. И не просто водителем, а такси-гидом. Заразил ее страстью к автомобилям дядя Сильвестро, бывший гонщик, ставший ближе к пенсии водителем такси. Возил он пассажиров на auto d’epoca – раритетной «альфетте» середины прошлого века, переделанной под такси, и был местной знаменитостью.

Родители мечту не одобряли. Алессия закончила школу, вскоре вышла замуж, но быстро развелась, и устроилась диспетчером в службу такси Эмполи. Часто с разрешения дяди она брала его машину и принимала заказы, как обычный таксист. Об этом все знали, и никто не возражал, даже начальство.

Перед смертью женщина подошла вплотную к своей мечте, она сдала все необходимые экзамены, оставался последний – на право работы гидом. И весь месяц почти каждый вечер после работы она садилась в дядино авто и отправлялась «таксовать». У Алессии даже образовались постоянные клиенты, заказывающие только эту машину.

И личная жизнь наладилась. У молодой женщины появился друг, тоже таксист, разделявший ее мечту.

Стоя в морге у тела, из которого ушла жизнь, комиссар словно с другом прощался. Один шаг до мечты и жизнь оборвалась. Алессия боролась за свою жизнь, под ногтями у нее обнаружились частицы кожи убийцы.

В тот день старое такси нашли припаркованным перед кладбищем Эмполи, так дело и попало к Луке.

Стояла жара и в 11 вечера, когда Алессия выехала из дома на дядином автомобиле, в домах долины Эльзы почти не горел свет, люди старались не включать лишние источники тепла.

Судя по данным регистрации, Алессия приняла вызов от семьи английских туристов, которых отвезла из Сан Джиминьяно во Флоренцию, затем посадила пару военных, направлявшихся в казармы в Сиене, на обратном пути довезла пару студентов. Совершив эти три поездки по вызову, она припарковалась у стоянки такси в Сиене на площади Маттеотти и поболтала с коллегами, которые, получая вызов за вызовом, уехали, оставив ее одну.

После 23:00 Алессия снова села в машину, сообщила по радио: «11 вечера, включаю автомат, всем спокойной ночи!», поставила счетчик на 2-й тариф для загородных поездок, и уехала в ночь.

Больше никто ее не видел. Кроме убийцы.

В таких случаях девушка оставляла дома мобильный телефон, он мешал за рулем, тем более что есть связь с коллегами по радио, а в ту ночь ее друг таксист Антонио тоже рулил где-то недалеко по тосканским дорогам. Поэтому она чувствовала себя в безопасности.

Приметное авто видели в деревне Кверчаросса между Сиеной и Барберино Валь д’Эльза, машина несколько раз объезжала деревню, словно разыскивая кого-то. Нашелся свидетель, который видел, как в такси сел какой-то мужчина из бара. Свидетель уверял, что мужчина похож на артиджано из Кастельмонте, изготовителя популярной керамики ручной работы по имени Стефано, которого все звали Стивом на американский манер. Оказалось, что Стив был постоянным клиентом Алессии, часто вызывал именно ее автомобиль, и у них были дружеские отношения и вне работы. Но Стив в тот день был далеко.

В ту ночь маршрут автомобиля был странным, машина зачем-то проехала второстепенными дорогами весь регион Кьянти, остановилась примерно на полчаса, а затем отправилась в Эмполи и припарковалась у кладбища. Там счетчик замер. Антонио, бойфренд Алессии, несколько раз вызывал ее по радио, но подруга не ответила.

На следующее утро пенсионер, который привез старый матрас на свалку рядом с кладбищем, увидел припаркованный автомобиль, а в нем спящую девушку на водительском сидении. Постучал в окно – его смутило странное место, выбранное для сна, у самого кладбища.

Почувствовав неладное, когда девушка не отреагировала на стук, пенсионер вызвал полицию.

Эксперты установили, что незадолго после полуночи Алессия была задушена, а затем связана весьма странным образом.

Во-первых, не было никакого смысла связывать уже погибшую девушку. Во-вторых, веревка была привязана сначала к одной руке, потом к другой, затем вокруг оси веревки был сделан ряд специально расслабленных витков, и последний оставшийся кусок веревки был закреплен на металлическом стержне, расположенном внизу на водительском месте.

Если смотреть со стороны, узел напоминал старинную печать.

Рисковать так ради узла? Ведь убийца оставался в такси ночью с включенным светом – в темноте такой узел не соорудишь! – с риском быть обнаруженным. Но зачем? Что хотел сказать убийца, «запечатав» жертву? Эксперт был уверен, что руки Алессии были связаны после смерти, поскольку следы, оставленные давлением веревки на теле, в котором не циркулирует кровь, отличаются от следов, оставленных на живом теле.

– Я, пожалуй, съезжу в Кастельмонте, побеседую еще раз с бойфрендом девушки, – сказал Лука. – А заодно к антиквару зайду, раз они были друзьями с Алессией, может припомнит что.

– Да мы сто раз их допрашивали.

– Бывает, что на сто первый что-то всплывает в памяти.

– Чует мое сердце заберут у нас это дело, или сквадра мобиле из Флоренции, или карабинеры. Узел такой же, как у тех девочек, из Сиены и Поджибонси. Раз в трех случаях веревка завязана одинаково, дела все равно объединят.

– А про нас будут говорить, что не справились. Ты хочешь, чтобы флорентийское начальство под ногами путалось? А еще хуже – карабинеры. Надо торопиться.

– Что-то у меня совсем нет оптимизма, – вздохнул Массимо. – Не раскроем мы это дело. Если в Сиене уже два месяца ни к чему не пришли…

– Сиена такая же провинция, как и Эмполи. Ничем они не лучше нас. У нас даже опыта побольше, большой транспортный узел все-таки.

В дверь постучали, вошел дежурный полицейский, держа в руках конверт. Лука и Массимо подпрыгнули на месте, прочитав надпись: «Тому, кого касается дело Алессии Ванни».

– Ты перчатки-то надел, идиот?

– А смысл? Вон штемпель Флоренции, сколько рук на почте этот конверт перекладывали. Но я листочком бумаги его держал, не волнуйтесь.

Надев перчатки, Лука осторожно вскрыл конверт. Внутри был лишь небольшой листок бумаги с одной единственной фразой, напечатанной на принтере:

«Quis est dignus aperire librum etsolve signacula eius?»

– Что за хрень? – изумленно спросил Массимо.

– Это не хрень, это латынь. А вот что означает фраза, нужно спрашивать специалиста. – Лука сфотографировал надпись. – Конверт к экспертам, пусть вытащат из него все, что можно. А я поеду в Кастельмонте и по дороге подумаю, кто может быстро ответить на этот вопрос.

– Можно в словаре посмотреть.

– Тут смысл важен. Не просто так латинскую фразу нам прислали.

До встречи с подругами оставалась еще пара часов, и Саша решила отправиться в нижний город, в остерию Джанниколо, чтобы приобрести бутылку хорошего вина, не с пустыми же руками идти в гости. Джанниколо наверняка и нарезочку на закуску присовокупит.

Саша решила не тратить деньги на фуникулер – действительно, и почему местные тоже должны платить? – возмутилась она как истинная кастельмон… как же называются жители городка? Кастельмонтини? В общем, как истинная местная жительница.

Июльское солнце жарило во всю, до ночи было далеко, и Саша смело отправилась в нижний город по крутой заасфальтированной дороге, идущей по соседству с рельсами фуникулера от средневековых ворот Солнца – Porta del Sole.

Она надеялась увидеть любимые зеленые холмы, переливы цвета от изумруда до морской волны, нереальную игру красок и теней, возможную только в Тоскане. Но жаркое солнце выжгло зелень, только в апреле- начале мая холмы предстают во всей красе. В июле зелень еще не исчезла совсем, но зеленые полосы перемежались с бежевыми, а высокая трава высохла, лишь редкие зеленые кусты и более высокие серебристые рощицы олив выделялись среди пожелтевших холмов.

Наконец она спустилась вниз, попав сразу на центральную площадь с невысоким храмом, где служат ее утренние знакомцы в шапочках с помпонами. За углом от храма находилась остерия, куда она и шла, надеясь, что около пяти вечера заведение Джанниколо открыто, и обеденная сиеста закончилась.

В дверях она столкнулась с высоким русоволосым мужчиной, который чуть не выронил бутылку из рук.

– Лука???

– Алессандра???

***

Изумление, радость и прочие аханья могли бы затянуться надолго, но невысокий седовласый мужчина- владелец остерии, выглянувший на шум, втянул Сашу и Луку внутрь.

– Ну что вы кричите на всю улицу? Зайдите внутрь, присядьте и спокойно поговорите.

Синьор Джанниколо усадил их за столик у окна в еще пустом зале, ведь время обеда давно закончилось, а время ужина еще не подошло. Буквально за пару минут он организовал огромную тарелку с жареными цветками цукини, ярко оранжевыми ломтиками дыни, несколькими сырами и местными колбасами и поставил на стол два бокала. Тут же вернулся с бутылкой кьянти ди Кастельмонте, разлил и собрался удалиться, но Саша попросила продать ей бутылку Мореллино ди Скандзано, ради которой она сюда и пришла.

Тут комиссар расхохотался, на что Саша даже обиделась:

– И что смешного? Это очень хорошее вино, я всегда пью его у Джанниколо.

Лука показал ей бутылку, которую тоже приобрел здесь: Мореллино ди Скандзано, гласила этикетка.

– Я всегда знал, что мы на одной волне! Тебе не кажется, что судьба не случайно сталкивает нас там, где мы никак не должны были встретиться? Кстати, что ты тут делаешь, и почему не сказала, что приехала в Тоскану?

– Не сказала по той причине, что второй раз Никколо не поверит в случайную встречу. А раз он уехал, то я посчитала невежливым встречаться с тобой у него за спиной.

– А, так он уехал? – Лука расплылся в улыбке. – Я ничего не хочу сказать, Никколо хороший парень. Мы даже обедали несколько раз, когда он приезжал во Флоренцию, но вот друзьями стать не смогли, сама знаешь, почему. Зато теперь некуда деваться, судьба снова нас свела, и ты просто обязана со мной пообедать или поужинать.

– Деваться некуда, – улыбнулась Саша. Она очень обрадовалась Луке и действительно, она же не виновата в случайной встрече! А Никколо… Никколо, собственно, не обязательно об этом рассказывать! – А ты что здесь делаешь?

– Вспомнил о хорошем выборе вина у Джанниколо, в энотеки я уже не успею заскочить, а дома вино кончилось.

– То есть в энотеку ты не успеваешь, а ехать полчаса по холмам из Эмполи в Кастельмонте из-за бутылки вина это нормально.

– Вино я решил купить по дороге, я приехал по делам, вернее, по одному делу.

– Только не говори, что ты расследуешь убийство местной девушки, Алессии.

– А есть варианты? В Эмполи лишь один комиссар полиции, вернее с новой реформой я теперь важно называюсь вице-квестор, то есть заместитель начальника полиции. Но суть не изменилась и меня по привычке все называют комиссаром.

– Лука, а вы уже знаете, кто ее убил?

– Вот только не начинай! Тааак… – поджал губы комиссар, глядя, как потупила глаза Саша. – Успела влезть?

– Еще нет… Честно-честно! А помнишь, как в тот, самый первый раз, мы с девочками очень помогли!

– Вы не помогли, а влезли не в свое дело, мы одновременно с вами нашли убийцу, только нормальными полицейскими методами, а не поисками обрывков старинных рецептов.

– Лука, мы просто хотим поспрашивать вокруг, с людьми поговорить.

– Прошлый раз вы тоже поспрашивали… вот не помню, какую-то мою знакомую пытались задушить в поле, потом убить топором в горах, потом заперли в подвалах под водой, не припоминаешь, кто это такая?

– Мало ты обо мне знаешь! – рассмеялась Саша. – Но ведь все заканчивается хорошо! И ты сам знаешь, что местным расскажут больше, чем полиции.

– Поспрашивать разрешаю. Но сразу звонишь мне. И никакой инициативы!

Лука рассказал девушке все, что удалось узнать к этому моменту.

– Как видишь, не много. Я приезжал еще раз поговорить с бойфрендом Алессии, с ее другом-артиджано. Но ничего нового не услышал. Прости. Алессандра, но мне пора. Я позвоню, и мы на днях пообедаем, а лучше поужинаем.

– Я понимаю, дела…

– Мне надо созвониться с одним профессором и успеть сегодня с ним встретиться.

– А зачем тебе профессор?

– Ну, ты мне вряд ли поможешь, – улыбнулся Лука и показал Саше фото на телефоне.

– Это латынь?

– Да, и нужно понять, что означает эта фраза. Я учил латынь в университете, но все, что помню, это ходовые фразы.

– Вот и я тоже. Но я знаю, кто может помочь, и не надо никуда торопиться и ни с кем созваниваться.

Лука вопросительно поднял брови, а Саша кивнула на окно, откуда доносился звон колоколов, только что закончилась вечерняя месса.

– Кто знает латынь лучше священника?

Главная приходская церковь Сан Томмазо, или святого Фомы, находилась на центральной площади нижнего города, в двух шагах от остерии.

Саша любила средневековый храм святых Якопо и Филиппо – апостолов Якова и Филипа в центре верхнего города. Она часто заходила туда посидеть в тишине. В проходе храма под огромным крестом покоился знаменитый Джованни Боккаччо. Дата и место рождения автора «Декамерона» остались неизвестны, и «право собственности» на знаменитого итальянского автора застолбил Кастельмонте, и это было честно, ведь здесь он прожил большую часть своей жизни, здесь умер и был похоронен.

Саша любила храм за тишину и простоту, 12й век во всей своей красе. А еще в алтаре был установлен огромный старинный крест из деревни Петроньяно, по легенде, хранившийся в исчезнувшем городе Семифонте, но это была уже совсем другая история.

В нижнем храме она никогда не бывала, лишь регулярно слышала его колокола, ночуя в замке, и наблюдала за построением детишек в лучших нарядах для первого причастия у дверей храма из окна. «Ее» окно в замке выходило на нижний город, холмы, и окрестные городки.

Построенный из того же розово-красного камня, что большинство здешних средневековых зданий, храм был моложе их лет на 600 лет. Внутри обстановка казалась современной: светло бежевые колонны, темнеющие к основанию, коричнево золотой алтарь и купол над ним.

Еще звучал орган, но прихожане расходились.

– Вы ко мне? – жестом спросил дон Доменико, увидев вошедших.

Саша с комиссаром закивали.

Дон Доменико кивнул в ответ, прощаясь с задержавшейся паствой. Тут темноволосая кудрявая женщина бросилась к священнику, рыдая, и выкрикивая что-то.

– Элена, Элена, успокойся, – дон Доменико обнял женщину за плечи и повел вглубь церкви – давай посидим и поговорим. Но та вырвалась, махнула рукой и убежала.

– Мы помешали? – кивнул в ее сторону комиссар.

– Нет, я предложил поговорить, но раз не хочет… ладно, не важно, ее проблему не решить, пока сама не определится, – махнул рукой падре. – Я слушаю, вы же не просто так зашли?

Лука представился и показал фото на телефоне.

– Дон Доменико может быть, вы сможете перевести эту фразу?

Тот улыбнулся.

– Конечно смогу. «Quis est dignus aperire librum etsolve signacula eius?» – "Кто достоин раскрыть книгу сию и снять с нее печати?" Иногда это слово переводят, как свиток, а не книга.

– И что это может значить?

– Все просто. Эта фраза из Евангелия, это L'Apocalisse di Giovanni. Или просто Апокалипсис.

– И что?

– И ничего, этот вопрос задает ангел в 5-й главе Откровения Иоанна Богослова.

– Падре, я должен предупредить вас о конфиденциальности. – Лука сделал большие глаза, посмотрев на Сашу, – и вас, уважаемая синьорина, никаких обсуждений с приятельницами, вот просто никаких! – и продолжил в адрес священника:

– Это анонимное письмо, которое мы получили в связи с убийством Алессии Ванни. Как вы считаете, что может значить фраза в этом контексте?

– Ну и вопрос вы мне задали… Я так сразу не отвечу, должен подумать. – дон Доменико жестом отослал подходившего к ним длинного и худого священника, чье имя Саша не запомнила. – Дайте мне немного времени.

Комиссар и падре обменялись телефонами и распрощались.

– Вот видишь, и профессор тебе не понадобился, правильно зашли.

– Да, раз это фраза из Евангелия, тут и нужен священник, – задумчиво сказал Лука. – Этого нам только не хватало в расследовании, анонимных писем с цитатами из священного писания.

На площади они распрощались, Лука еще раз напомнил девушке, что об анонимном письме она должна молчать, как рыба, и Саша отправилась на встречу с подругами, тяжело вздохнув: вот как умолчать о самом интересном?

И снова включила Симона лампы на полочках в мастерской, после объятий и радостных восклицаний полилось в бокалы вино, на сей раз прохладное белое Верначча из Сан Джиминьяно, которое Саша не любила.

Но здесь, в двух шагах от средневекового города с высокими башнями, оно казалось совсем другим, словно впитавшим жар июльской травы, лучи летнего солнца, горячий ветер, путающий верхушки строгих кипарисов и придающий залихватский вид этим стражам дорог.

Саша так и сказала подругам, когда они уютно утроились на креслах вокруг низкого столика в розовом домике Симоны.

– Слишком много солнца, – вздохнула хозяйка, – обещают скоро опять за 40 градусов будет зашкаливать, из дома не выйдешь.

– Зло под солнцем Тосканы, – продолжила Джованна, самая старшая, благоразумная и серьезная из подруг. – К сожалению и такое бывает… И от этого становится еще грустнее, казалось бы, откуда здесь у нас такие события…

Сашу так и подмывало рассказать про анонимное письмо, она еле сдерживалась, стискивала зубы и молчала.

– К делу, хватит философствовать! – скомандовала Симона. – Я поговорила с общими знакомыми. Все очень хорошо отзываются от Алессии. Может, она и не была красавицей, сами понимаете, нежная девушка вряд ли захочет стать таксистом, но все говорят, что Алессия была добрым и солнечным человеком, у нее не было врагов. И скорее всего, это случайное убийство.

– Это не может быть случайностью, ведь и две девочки и Алессия связаны одинаково.

– Я имею в виду, что это не направлено непосредственно на нее, как будто она подвернулась убийце случайно. Я говорила с мужем, расследует полиция, но карабинеры, конечно, в курсе. У полиции есть полный генетический профиль, нет только человека, которому он бы подходил. А каждого жителя Тосканы не обследуешь. Муж сказал, что взяли анализ ДНК у шести человек, хоть как-то попавших под подозрение. И ни один не совпал.

– А бойфренд?

– Таксист, тоже местный. Всю ночь работал, и это подтверждает счетчик. А вообще у них были очень хорошие отношения, мне все говорили.

– А муж? Бывший.

– Тоже никаких проблем, Он строитель и давно уже работает на стройке где-то в Венето. Там стопроцентное алиби.

Джованна допила вино и грустно покивала головой:

– Мы ни до чего не докопаемся. Так, поговорить, но не больше. Вспомните, прошлый раз мы стали искать корни семьи, копались в архивах, а сейчас у нас даже намека нет, откуда искать.

Саша до боли вонзила ногти в ладони, только бы не проговориться. Ну как не сказать про фразу на латыни?! Симона, с большим опытом работы в архивах, возможно, и нашла бы зацепку. Но она дала слово комиссару, вернее, как он теперь называется, вице квестору.

Вот ведь… Один полковник, другой вице-квестор, на глазах карьеру делают, одна она болтается между двумя странами и ничего не происходит ни в профессиональной, ни в личной жизни. Словно она застыла в невесомости, сделав неправильный шаг, и теперь, пока не найдет нужную дорогу, все так и будет, она… она зависла, как компьютер с вирусом, вот!