Истории психотерапии

Олеся не собиралась скрывать род занятий, и Михаил тут же угадал, что она из себя представляет, уловив чересчур оценочный и местами тяжелый взгляд, признавшись, что чувствует себя как под рентгеновским сканером, забывая удачные каламбуры.

В нем сочеталось не сочетаемое: аудитор в консалтинговой компании и неисправимый геймер. Широкоплечий исполин с рыжей шевелюрой, укороченной в стиле милитари. На загорелых щеках отполированные следы от угрей. На левом запястье металлический браслет и тату паука. Не сноб и не жадина, без шлейфа разбитого брака, с сохранившейся армейской выправкой после службы на китайской границе. В школе увлекался кикбоксингом, пока не получил тумаков с сотрясением мозга от корейского бойца. В литературе предпочитает Оруэлла и Кинга, что вовсе не соответствует имиджу финансиста с пособием Кийосаки подмышкой. Еле заметный дальневосточный акцент. Работал курьером, посудомойщиком в суши-баре и даже продавцом в обувном магазине, пока искал заветную вакансию по специальности. Трудяга, занявший место под солнцем потом и кровью.

Познакомились ненароком в неприметном кафе. Привлекательный незнакомец с газетой в руках сидел за соседним столиком, когда официант перепутал счет. Выждав подходящий момент, он подошел и предложил обменяться чеками. Позже признался, что сразу заметил Олесю у входа, придумывая, как не упустить шанс. Он смущался и благодарил вселенную за подарок судьбы. Задорно посмеявшись, они наградили официанта щедрыми чаевыми и гуляли до заката.

Михаил упрямо расспрашивал про работу. Олеся переводила стрелки, а он раз за разом возвращался к заевшей теме. Отказавшись нарушать правила конфиденциальности, Олеся отделалась стандартными перлами, обличив неуместное рвение, и погрузилась в привычный самоанализ.

– Ты чем-то обеспокоена? – спросил Михаил. – Пациенты довели? Как ты вообще их слушаешь?! Ума не приложу! Если я когда-нибудь обращусь к психологу, ему будет тяжко.

– Верю! Ты тот еще ребус. Пожалуйста, решай проблемы сам! Хочу спасти несчастных коллег! – хитро улыбалась Олеся, сидя с бокалом вина на просторной веранде.

– Так кто не дает покоя?

– Ладно, признаюсь! Есть одна интересная девушка. Ее бросил парень. Многое перекликается со мной, я когда-то проходила нечто подобное. У нее полный набор невротика: низкая самооценка, тревожность, панические приступы, но это скорее следствие травмы.

– Многих бросают – не повод мчаться к психологу, – саркастично заявил Михаил. – Наверно, прикидывается жертвой, чтобы ее пожалели.

– Это для вас, мужчин, просто. Бросил и гуляй, Вася! А мы страдаем. И не только женщины, кстати. Приведу десятки случаев, когда вас бросали, и вы впадали в такую глубокую яму, что требовалась длинная веревочная лестница, чтобы вытащить на поверхность. Реакция на травму не зависит от пола.

– А отчего тогда зависит? – рассеянно спросил он, наполняя бокалы.

– От характера, предрасположенности, внешних условий. Много причин, не хочу вдаваться в подробности.

– И ты помогла ей?

– Мы только начали. Прогресс уже заметен. Она охотно отзывается на терапию. Симптомы уменьшаются.

– Значит, ей повезло. По-моему, нужно ко всему относиться проще. И меня бросали, и я бросал. Не вижу в этом катастрофы.

– Совсем не горевал, если девушка указывала тебе на дверь или намекала, что ты ей не подходишь?

– Нет! Не совпали, и ладно. Ерунда!

– А если сильная, страстная любовь? Если добивался ее год?

– Чуть-чуть расстроюсь для приличия, а через пару дней полный порядок! Я не из плаксивых. Ты знаешь, я не довожу до крайностей, не затягиваю, если замечаю предвестники разлада, то выхожу из игры. Не брожу вокруг да около. Не переношу лишних объяснений. Сопли, слезы – не про меня.

– А как же чувства партнера? Ты думаешь только о себе! Ты не такой уж жесткий тип, как хочешь казаться.

– Ты же психолог, тебе виднее, – сдался Михаил. – Никогда не буду спорить с тобой о вещах, где ты профи, но останусь при своем мнении.

– Душевная боль редко закаляет, чаще превращаясь в незаживающую рану, пульсирующую как кровоточащая заноза. Никому этого не пожелаю.

Олеся вспыхнула как спичка, испытав секундный порыв ярости. Нечто из серии – все мужики сволочи и неисправимые эгоисты. Пусть она ошибается, но он сам напросился. Так и свидание ненароком испортится.

Вроде бы Михаил не сболтнул ничего дурного, а осадок подсуживал. Дальше разговор не клеился. Он говорил невпопад о своих увлечениях, пытался развеселить ее, но все мимо. Олеся спряталась в укромную норку, а затем предложила обсудить что-то нейтральное, так как уже «наелась психологии».

– Если бы я решился записаться к психологу, то только к тебе, – нагло льстил Михаил. – А сейчас я рад, что этого не произошло. Иначе мы бы не стали друзьями. Я слышал про ваши ограничения, этический кодекс. Тебе приходится туго. Как ты вообще справляешься с мужиками? Они же тонут в твоем обаянии.

– Спасибо за комплимент, – сморщилась Олеся. – На самом деле очень даже неплохо. Если правильно себя вести и вовремя расставить границы, то недопонимания не возникнет. К психотерапевтам мужчины не приходят за знакомством и флиртом. Для этих целей есть более доступные способы.

Михаил уже разочаровывал банальностью, граничащей с откровенной пошлостью. Неужели она снова придирается и уничтожает вполне приличного парня?! Он ведет себя непринужденно, старается оживить диалог, а она все воспринимает в штыки.

– Извини, кажется, я реально устала, – Олеся поставила бокал на столик. – Пора ехать.

– Сегодня ты немногословна, – обидчиво произнес Михаил, догадываясь, что напортачил и поставил под сомнение будущее их дружбы.

– Разве я бываю многоречива? – усомнилась Олеся, убедившись, что он плохо разбирается в людях.

– Оставим! Давай допьем вино, и я тебя провожу? Ты и уставшая выглядишь превосходно, – выдавил он, краснея, как двоечник на пересдаче.

По пути домой Олеся озадачилась глобальным вопросом, почему мужчины и женщины не понимают друг друга? Несмотря не обилие полезной литературы, множества обучающих тренингов, пособий для чайников, курсов соблазнения и общения, качество отношений страдает. Почему все настолько ленивы, что не усваивают элементарные навыки? И ведь она далеко не ангел, даже нагрубила, ведь что-то ее задело.

Записав в электронный ежедневник тему предстоящего разбора, Олеся отложила мозговой штурм до утра. Запросов к супервизору хоть отбавляй, она послушно посещала сессии, но почему-то не избавлялась от волнующих вопросов. Вроде бы что-то обсуждали, анализировали, выдвигали внятные гипотезы. Олеся достигала инсайта, но выводы не носили практический характер. Возможно, она по-прежнему не умеет ждать и выделять что-то важное между строк.

Собрав в стройный ряд аргументы, она пришла к неутешительному выводу, что гендерные противоречия не поддаются разрешению и обусловлены биологическими факторами. Функционал мозга мужчин и женщин отличается, выдавая прямо противоположенные заключения, тем более отдельно выделяют женскую и мужскую логику, никогда не совпадающую по ключевым аспектам бытия.

Сопоставляя с выдвинутой теорией проблематику Виталины, она поставила в папке галочку, чтобы обязательно поделиться мнением на следующей сессии. Почему-то запрос Виталины очень пересекался с ее внутренним состоянием, будто их объединяло что-то еще, кроме одиночества и утрат. Опыт схож, но они вынесли разные последствия. Виталина впала в невроз, а Олеся стала сильнее, научившись бороздить бездонный океан подсознания.

Сколько не убеждали ее смотреть на клиента беспристрастно и оставлять в стороне личные проекции, полностью абстрагироваться не получалось. Контрперенос обязательно возникал к окончанию диагностической встречи без шанса искоренения. Мы можем лишь передавать субъективный опыт и выражать сочувствие, но не в состоянии понять собеседника от и до, так как принадлежим к разным вселенным. Мы способны лишь на соучастие, что априори целительно, и тоже многое значит.

От бездонных дум загудел затылок. На сегодня достаточно рефлексии. Когда-нибудь патологическая вовлеченность ее погубит. Доктор из института, ортодоксальный психиатр был прав, когда посоветовал ей периодически включать пофигиста. Он не проходил личный анализ, не читал сочинений Лакана, но его примитивный совет надежнее, чем десятки заветов именитых аналитиков. Пользуйтесь на здоровье!

…Дальнейшие сессии проходили скомкано и напряженно. Виталина отмечала плохое самочувствие и усиление полупанических приступов. Ей удавалось их контролировать, но облегчение не наступало. Зато она стала более вдумчивой и чувствовала то, что раньше не замечала. Олеся предположила, что в ней зародилось сопротивление терапии, так как она почти не ассоциирует и в штыки воспринимает уточняющие вопросы. Казалось, что они вернулись к началу, будто зря прошли тернистый маршрут. Пора определиться, в какой точке они находятся сейчас, чтобы осознанно двигаться дальше, разбивая преграды.

– Что изменилось в тебе на сегодня? – спросила Олеся, перейдя на «ты» по настоянию Виталины. – Попробуй осознать себя здесь и теперь.

– Я будто протрезвела, но что-то по-прежнему сдерживает меня. Вроде бы отпустила прошлое, но воспоминания бьют по лбу волнами, и навещают странные сны.

– О чем они?

– О Мише. Как нам было хорошо, и как мы плохо расстались. Точнее, как он ушел. Снился фрагмент последнего разговора.

– А внутри та же боль?

– Боли нет. Есть недосказанность.

– Ты можешь мысленно сказать ему все, что осталось несказанным, либо можешь написать на бумаге. Не сдерживайся, иначе заблокированные эмоции будут путаться под ногами, заставляя запинаться и терять равновесие.

– Я уже пыталась. Не получилось.

– Не поворачивай обратно посередине дороги!

– Ладно, попробую! А как избавиться от надоедливых сновидений?

– Сны – важная часть бессознательных процессов. Во сне мозг совершает ценную деятельность, подбрасывая подсказки, помогая в преодолении противоречий. Сновидения помогают осознать то, что скрыто наяву. Попробуй увидеть или прочувствовать каждой клеткой заложенное во сне послание. Запиши сновидение при пробуждении и внимательно прочитай. Только поспеши, потому что сновидения быстро забываются.

– Ага, я заметила. Сейчас вспомнила, что были эпизоды, когда сны помогали. Я не знала, как поступить, а во сне делала так, как надо.

На практике Олеся не приветствовала подробный анализ сновидений. Современная терапия отклонилась от классических представлений психоанализа с фаллической символикой и искаженным исполнением желаний. Олеся просила самостоятельно наполнить содержание сна, так как никто не разберется в нем лучше сновидца.

Объяснять сон – как резать скальпелем по живой ткани. Нужно соблюдать осторожность и щепетильность. Даже несущественная деталь перевернет вверх дном окончательный смысл. Олеся обращалась к анализу сновидений лишь спустя месяцы лечения, когда сновидец сам фиксировал яркие образы, прося разобраться в метаморфозах. Тогда Олеся шла вслед за ним в поисках аутентичных истин, подсказывая, что нельзя подгонять подсознание.

Когда-то Олеся пыталась разгадать свои сновидения, но заходила в тупик, сопоставляя сюжет и героев. Сторонние аналитики мастерски разгадывали ее сюжеты, выдавая весьма оригинальные смыслы, но Олеся относилась к ним с недоверием. Игры разума способны продолжаться сколько угодно, не имея прямого отношения к реальности.

Ортодоксальные аналитики упрекали ее в пренебрежительном отношении к методу, так как она неприлично мало уделяет времени снам, что идет в разрез фрейдистской идеологии. Находились провидцы, рьяно убеждавшие ее отказаться от использования психоанализа, и пока не поздно, предлагали переключиться на другую модальность. Обороняясь, Олеся патетично заявляла, что придерживается комплексного подхода, используя достижения разных направлений, и всегда открыта свежему опыту. Однако, пылкие споры остались далеко позади. Теперь Олеся не ввязывалась в методологические баталии, экономя ресурсы.

– Что происходит вокруг тебя? – спросила Олеся, вернувшись в терапевтическое пространство. – Ты стала внимательнее относиться к окружающим?

– Мама говорит, что я как бы сама не своя, – с издевкой произнесла Виталина. – Вроде прежняя, но что-то глюкнуло в настройках.

– Как она заметила?

– Не смогла объяснить.

– Ты согласна с ней?

– Да, только немного страшно, будто я не готова к преображению. Вроде надоело жалеть себя и плодить вредные иллюзии. Так сладостно быть слабой и нуждаться в поддержке. Ты очень помогаешь мне! Я призналась маме, что благодарна ей за счастливое детство, она многое для меня сделала, а раньше я была испорченной эгоисткой. Какие-то глупые обиды наполняли меня с ног до макушки. Я отпустила их, и мы как бы сдружились и стали лучше понимать друг друга без прежнего напряжения. Можем спокойно обсуждать что угодно. Я хладнокровно выслушаю как сфинкс, а если она вспыхнет, уже не вспыхиваю в ответ – очевидный плюс.

– Приятно слышать, – довольным тоном произнесла Олеся. – Ты выбрала верный курс, и прогресс уже не остановить. Разумная доля тревоги сопровождает нас постоянно, посылая сигналы, что нужно что-то исправить, сбросить лишнее. Тревога – помощник, а не враг.

– А когда она зашкаливает?

– Есть специальные упражнения, помогающие сбросить избыток беспокойства.

– Кое-какие приемчики я освоила. Вот только выполнять их не всегда получается. Лень-матушка мешает.

– Без усилий сложно в принципе чему-либо научиться, – заметила Олеся, представив, с каким надрывом защищала диплом.

– Поняла. Буду тренироваться. Вчера я поняла, что отношения с Мишей многое дали мне. Если бы не страдания, я бы не оказалась в этом кресле, а так бы и сидела в депрессивном болоте. Сейчас я через боль очищаюсь, становлюсь собой. Принятие – двоякая, противоречивая штука. На словах звучит как дважды два, но если прочувствовать нутром, то эффект впечатляет. Так вот, про Мишу! Он дал мне потрясающий, мотивационный пинок! Я бы хотела с ним встретиться, чтобы поблагодарить за напутствие. Только совсем не тянет позвонить, и думаю о нем как-то иначе. Как о пройденном этапе что ли, с горем пополам сданном экзамене, когда получаешь удовлетворительную оценку и выбрасываешь порванные конспекты.

– Звучит отлично, – поддержала Олеся, отметив схожесть ассоциаций. – Мы обязаны брать что-то свое из невзгод и проблем. Есть мнение, что многие события вокруг нас совсем не случайны. Иногда я с этим соглашаюсь.

– Я думала над тем, какие испытания подкидывает нам судьба, и пришла к выводу, что они универсальны, так как у других было что-то похожее.

– А если подробнее?

– Например, разочарования первой любви, одержимость и трагедия, когда тебя не любят, не принимают, не видят, не ценят. Либо ссоры с родителями, когда я показывала упрямство, что я уже не ребенок и имею наглость на особое мнение. Либо катаклизмы взросления, когда попадаешь впросак, когда предают близкие, корявые попытки сделать что-то самой, либо потеря девственности с инфернальным парнем на пьяной вечеринке, но это, правда, не про меня.

– Действительно важные события! А Миша чем-то отличался от остальных? И раньше происходили расставания, но ты так сильно не страдала?

– Совершенно верно. Тогда было проще, а с ним что-то наслоилось, перевалилось через болевой порог. Возраст, гормоны, стресс, ты объясняла, как это происходит.

Образ Миши снова в центре внимания. Зачем воскрешать его? Он потерял власть. Так Олеся проверяет ее на прочность? Пусть! Теперь она не боится призраков.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом? – предложила Виталина. – Тема с бывшим неактуальна. Проехали, и проехали! Ах, да! Я же сама захотела с ним встретиться. Бред!

– Хорошо, принимается! – согласилась Олеся, подавив раздражение, чуть не выдав лишнюю ангажированность.

Михаил! При первой возможности Олеся аккуратно расспросит своего визави про его последнюю пассию, отказываясь верить в совпадение. Раньше никогда личная жизнь не пересекалась с профессиональной, а проблемы клиентов не становились личными. Она бы ни за что не позволила себе так упорно поминать «Мишу», если бы дело не коснулось ее самой.

И даже если так? Нельзя нарочно колоть в открытую рану клиентки!

Выход один – либо прекратить общение с Михаилом, либо отказаться от терапии Виталины. Утешало лишь то, что она пока не зашла слишком далеко с человеком, по слепым догадкам связанным с ними обеими.

Значит, хоть в малом ей повезло, но невыносимо сложно принять правильное решение. Проще обсудить дилемму с опытным профи. Но разве она не в состоянии без посредников порвать гордиев узел?

Чушь! Паранойя! Мало ли на свете косолапых Миш?

Высока вероятность выглядеть параноидной идиоткой из-за разыгравшегося воображения. Проще вытянуть счастливый лотерейный билет, чем наткнуться на двойника.

После сессии с Виталиной, совершено потеряв концентрацию, Олеся приняла депрессивного бухгалтера и ипохондричную даму. Переспрашивала, перебивала и застывала, соскакивая назад. Клиенты заметили непривычную растерянность психолога, но тактично молчали. Украдкой следя за секундными стрелками, Олеся прерывала встречи ровно после пятидесяти минут.

Дико проголодавшись, она спустилась в буфет и заказала салат «Цезарь», чизкейк и черный кофе без сахара.

Вдруг позвонил Михаил. От неожиданности Олеся пролила кофе на скатерть и поперхнулась.

– Привет! Ты не занята вечером?

– Привет! Нет. Как раз сегодня свободна.

– Давай встретимся? Не хочу ждать до выходных. Соскучился.

– Отлично. Давай пройдемся по улочкам.

Никогда прежде Олесе не получалось спонтанно организовать прогулку по уютным замоскворечным улочкам. Мешали загруженный график, пробки и гигантские расстояния. Благодаря миллиону отвлекающих факторов в мегаполисе сложно пересечься даже близким подругам, а сопоставить планы – отдельная задачка высшего уровня.

Встреча так встреча! Долой сомнения! Она успеет настроиться, прочитав спасительную молитву.

Вечер обещал быть солнечным. После обеда прошел грибной дождь, а потом облака рассеялись, чтобы подарить красивый закат.

Нарисовав на планшете таблицу, Олеся сравнила плюсы и минусы сомнительного дружка. Анализируя достоинства, она так и не уловила, за что можно зацепиться, отметив харизму и претензию на перезрелого ловеласа. Разве этого мало?! Но пока убеждаться не в чем, кроме улетных фантазий.

Когда-то Олеся составила идеальную формулу отношений: мужчина должен быть совершенно из чужой области, совсем не психолог, и тем более не психотерапевт. Былые влюбленности в крутых спецов и тщедушных преподавателей создали крепкий иммунитет. В памяти застрял эпизод, когда она разбилась вдребезги, увлекшись психологом, запустив взаимную конкуренцию. Они мерились навыками и техниками, количеством клиентов и накопленными сертификатами. Страсти накалились настолько, что они готовы были подраться из-за блестящих бумажек. Теперь она никогда не наступит на грабли, хотя родственная область сближает и манит, но риски обнуляют выгоду.

Пусть далекий от психологии человек никогда ее не поддержит, зато есть возможность научиться чему-то новому, взглянуть на себя более объективно, развиваться без догонялок, зная, что дома ждет комфортная обстановка без цитат Фрейда и Адлера – шикарные условия. Ей будущий брак должен обойтись без розовых ожиданий на полное понимание. Пусть хотя бы не мешает заниматься любимым делом и реализуется в своей сфере, сколько захочет.

С мужчинами Олеся вела себя чрезмерно жестко, прямо указывала на недостатки и первая выходила из общения, всегда подробно объясняя причины. Конечно, ее тоже бросали, когда она была смазливой девчонкой, только начав разбираться в себе и мужской психологии, читая затертые до дыр методички. Слишком поздно Олеся узнала, что от самоучителей мало толку. Теперь даже при самом пессимистичном раскладе она не ввяжется в любовный треугольник. Пока разум теребят пустые догадки, но почему-то подсознание связывало Виталину и Михаила каким-то непостижимым смыслом.

Очевидно одно: Михаил поступил отвратительно. Если она права, то он не достоин ее любви, а нарушать анонимность клиентки она не станет. А если взглянуть более беспристрастно, почему она должна отказываться от своего счастья из-за надуманных осложнений?

Виталина вовсе не пай-девочка, а наглядная стерва с плеядой комплексов, способная растормошить самых флегматичных титанов. Нет ничего удивительного в том, что от нее бегут во все стороны, когда узнают поближе.

Эх, получится, как получится! Она справится. Если будет больно, запишется дополнительно к своему терапевту, а пока нужно срочно уладить возникшее недоразумение.

…Олеся ждала пятнадцать минут, сбивчиво поправляя волосы и допивая второй капуччино. Михаил появился с пышным букетом роз, взъерошенный, возбужденный и загорелый.

– Что-то произошло? Не верится, что ты способна на спонтанные встречи.

– Появилось окно в расписании.

– Ах, да! У тебя же все по плану.

– Примерно так! – сухо произнесла Олеся, сдерживая нервозность. – Все равно чрезмерно утомительный день! Ты тоже сегодня перенапрягся?

Сейчас она предельно рациональна. Мандраж стихает, словно предстоит решить пустяковый вопрос, не стоящий двух копеек.

– Ерунда! – парировал Михаил. – Шесть вечера, и свободен как птица. Ты на меня благотворно влияешь.

– Спасибо. Миш, хочу сказать тебе кое-что важное. Я пока не отошла от недавнего расставания.

– От чего? – Михаил поднял брови, застыв на месте.

– Не смотри так! Я не машина! Это произошло полгода назад. Меня предали. Только не говори, что я как психолог не могу ошибаться?!

– Да? Значит, мы в одной лодке.

– И ты? Интересно! Наверняка, закрутил страстный роман, добился ее, а потом бросил?

– Роман?! Романтики там хватало, – усмехнулся Михаил. – Нет! Все было не совсем так! Что именно тебя интересует? Оригинальная была девушка, болтала без передышки, грузила своими проблемами, и я не понимал, что ей от меня нужно. Она раздражалась с пол оборота и закатывала первоклассные спектакли. Я быстро сообразил, что пахнет жареным, и вовремя соскочил.

– Ты признался ей?

– Не успел. Она слишком нервная. Я побоялся скандала и ушел по-английски.

– Ты понимаешь, что это непорядочно?

– Возможно и так. Но ты бы видела ее?! Девчонка ураган! Когда она была на взводе, я превращался в грушу для битья. Она готова вцепиться в горло из-за одного неосторожного слова. Ей вечно чего-то не хватало! И особенно внимания! А к чему ты спрашиваешь?

– Нечто схожее случилось со мной – очень ранит.

– Извини, я бы поступил иначе, зная, что скоро встречу тебя.

– Как ее звали?

– Это важно? Редкое имя, уже забыл.

– Ну, скажи?

– Честно, вылетело из головы!