И предощущение дикой жары.
Весь мир – это карий и желто-зеленый.
За шторами носится облачный пух…
А что остается рабам и влюбленным?
Лишь пиво на вечер да море на слух.
Песочная бухта
На Черном море набело живем.
Черновики изучит мегаполис.
Задумаемся. Каждый о своем.
Каренина не бросится под поиск.
Допито белое. К тебе прильну.
Допито красное. Ты смотришь сонно.
А солнце через час пойдет ко дну.
А мы останемся. Мы легче солнца.
Последнее тепло
К завтраку подано лето по-бабьи.
Белому синее не переплыть.
Будет на ужин картошка с грибами.
Сядем, помянем… Цветы не забыть.
Вышел во двор, почесал бороденку.
Кажется, все же пиджак тесноват.
Листья молчали друг другу вдогонку.
Мальчик счастливый кричал: «Истапат!»
Нижнее боковое
Поезд едет – да мимо вайфая.
Мимо леса, кустов и травы.
И дорога, как строчка, прямая —
Если не поднимать головы.
Мною издали интересуясь,
Звезды искоса смотрят в окно.
«Обнимаю, целую, любуюсь».
Не отправлено. Но прочтено.
Конец октября
Из Братска написать родному брату
Логично вроде – только вот о чем?
О том, что ночь подобна реферату
«Как разводить кусачих белых пчел»?
О том, что двадцать первый век – советский,
Но только без учебников и книг?
С вахтовиками выпить по-соседски
Уговорил нетрезвый проводник.
Тайшет
Мы прибыли на двадцать первый путь.
Я думал, их так много не бывает.
Рябины гроздья – как следы от пуль.
Здесь наготове держат неба вату.
Здесь осень – не по правилам игра.
И смайлики – безжалостней ОМОНа…
И разобьется вдребезги экран
Подаренного в пятницу айфона.
Октябрь. Восточная Сибирь
Семь часов до Читы.
Все вагоны пусты.
Наполняется кружка «Тархуном».
Не тревожить руды.
Просто жить вдоль воды.
Синева – то, что делает юным.
Обогнули Байкал.
Водки просит рука.
Сопки требуют криков с вершины.
Поезд молча идет
Мимо слов, мимо нот,
Мимо плача пожарной машины.
За окном Селенга
Не пустилась в бега.
Поседела до снежных повесток.
Все готово к весне.
И до кладбища мне —
Пара сотен недельных поездок.
Стоянка поезда
Садится зарядка. И сырники тают во рту.
И только метель набирает в ночи обороты.
И ложка в стакане моем – часовой на посту:
Весь день охраняла пакет, где твои бутерброды.
И хочется в трубку кричать: «Кто он? Вадик, Олег?
Зачем он тебе – непростой, несмешной, ненадежный?..»
Под нижнюю полку забился мужской интеллект.
И странно глядит проводница на термос таежный.
Осенний плацкарт
Билеты взял в один вагон.
Места не рядом.
Под полотенцем телефон.
А где зарядка?
Колючий свитер голубой —
