– Но океан же первичен – всё ты! Всё тобой! Всё из тебя!
– Именно поэтому ты владеешь возможностями, которых у меня нет: я не вижу тебя отдельно, ты продолжаешь меня; я не имею вопросов, потому что представляю один ответ на планете; я имею Любовь как абсолютное и тотальное единство, и не владею возможностями преодоления границ достигнутого. И если тебя заберу раньше времени – ты исчезнешь без продолжения, и мне, океану, какая польза? Но когда вернёшься ко мне, завершив путь на Земле, то принесёшь новый квант сознания и усилишь меня на Любовь. И без твоей Любви моя эволюция невозможна.
– Как же может сравниться человек и вселенская внемерность океана?
– Моя океанская внемерность ограничивается твоим сознанием. И всесильность зависит от человеческого творчества…
– Разве океан не есть причина всего и вся для эволюции?
– Конечно нет! Я – память кодов, но не более того. А проявляются коды эволюционного совершенствования человеком. И сейчас приходит особенное время интенсивного прозрения кодами эволюции вселенной. Человек достиг такого уровня сознания, что подобное стало возможным… И могу доверить тебе сокровенное…
– Человек прозреет кодами эволюции, и что потом?
– Начнётся развитие человечества.
– А что было до сих пор?
– Тренировка и подготовка к. Поэтому и говорю: не могу забрать тебя, потому что некуда! Вначале осознай коды, прими, обживи их и только затем… возможно… когда-нибудь… опять…
Связь прервалась вследствие того, что я принял…
Эволюция свершается при непосредственном соучастии человека.
И уходить, пока не исполнил долга расшифровки кода эволюции Вселенной, некуда!
Октябрь, Laguna Beach, California, USA
Гогол
Вход в консульский отдел французского посольства в Лос-Анджелесе постоянно находится в закрытом состоянии, и чтобы проникнуть в заветное пространство разрешения на посещение Парижа, необходимо записаться по интернету, и затем, в назначенное время, предстать перед закрытой дверью. На звонок тихий голос по громкой связи спрашивает фамилию, уточняет время. Замок щёлкает, и распахивается небольшое пространство, где слева за столом сидит афроамериканец среднего телосложения, разговаривающий так тихо, что приходится напрягаться, чтобы разобрать, о чём он спрашивает.
Мои документы через него проходят первичную проверку, он смотрит ID, сверяет с анкетой данные, проверяет паспорт и что-то записывает в листках на столе.
– Писатель? – неожиданно спрашивает он тем же завораживающе тихим голосом.
– Да, – подтверждаю я, невольно так же понижая тон.
– Украина? – второй вопрос мог и не вызвать моего интереса, ибо в анкете записано, паспорт какой страны я представляю в посольстве, но желая вдохновить самого себя и поддерживая доброжелательность, с которой обращается ко мне официальный представитель, утвердительно киваю.
– Я гражданин Украины. Знаете, где это?
– Конечно! – невозмутимо и непринуждённо утверждает чёрный парень. И дальше выдаёт: —Гогол – знаете?
– Что? – не понял я его произношения. Нет, первые две фамилии не вызвали вопроса, ибо американские газеты много писали об оранжевой революции в своё время, и статьи о нынешнем положении дел в Украине также появляются время от времени в центральной прессе.
– Гогол! Тоже писатель с Украины.
– Гоголь? – переспросил я, но больше риторически, чем действительно вопрошая. – Вы знаете Гоголя?
– Да! – почти с гордостью ответил афроамериканец.
– Удивительно! – искренне восхитился в свою очередь я.
Достоевский, Чехов, Толстой… Этот ряд для меня в Америке стал привычным, многие американцы именно эти имена всегда называют, желая показать знание русских писателей, каждый из которых вложил в становление духовной Америки свою весомую лепту. Голливуд стартовал с Достоевского в поиске мужчиной своего места в современном мире; Чехов утвердил пример возможности проявления в литературе и, опять-таки, в кино интереса к маленькому человеку; ну, а гениальная мощь Толстого всегда влекла американцев возможностью заглянуть в закулисье тайны русской души.
– Маяковский! – невозмутимо продолжал демонстрировать глубину познания России парень.
– О, Маяковский! Это мой любимый поэт! – я почувствовал как абсолютно искренне включился в собеседование, ибо Маяковский действительно был и остаётся непререкаемым авторитетом для меня глубиной формулирования пространства поэтическим словом. Но это для меня, воспринимающего язык ментально, напрямую через сердце. – Но поэзия Маяковского непереводима, это же совершенно уникальные и рифма, и словообразование?
– Я читал! Правда на французском, – так же невозмутимо и тихо произнёс уникальный чёрный, кивая головой. В моих глазах по-видимому проявилось искреннее восхищение, что заметил и мой собеседник, продолжая с радостью демонстрировать свои знания: – Россия вообще интересная страна: революция 1917 года, война в 1941 году… Кто спас мир? Конечно, русские… Хоть я и американский гражданин, но уверен в том, что Россия в ХХ веке сыграла великую роль в эволюции мира.
Мне оставалось лишь кивать головой. А что можно было добавить, тем более, что основной целью визита в консульство по-прежнему желание получить визу, и неожиданный разговор на входе вдохновлял, но не приближал решение основной задачи.
– Проходите! – пригласил жестом пройти в соседнюю комнату афроамериканец. – Вас вызовут!
– Спасибо! – поблагодарил я.
…
Когда я покидал консульство, удовлетворённый решением моего вопроса, на выходе кивнул моему знакомому:
– Когда вернусь за паспортом с визой, принесу Вам в подарок свою книгу… Она будет на русском, но не знаю, как ещё поблагодарить Вас за чудесную беседу.
Он улыбнулся:
– Я буду очень рад! Спасибо! – и закончил на чистом русском: – Мир… World… Мир, – я правильно произношу?
– Абсолютно! – искренне воскликнул я. – Вы вообще удивительный человек, спасибо Вам!
Мы расстались довольные друг другом: встреча перетеканием сердец состоялась.
вечность
1
У Женщины особые взаимоотношения со временем: она знает, что такое и сколько это – 9 месяцев от зачатия до рождения ребёнка.
И в этом случае меньше всего социального искусственного времяисчисления, но точное совпадение с ритмами космоса.
Беременность и считают не по земным часам, а по синхронности с приливами и отливами волн солнечной системы.
Отсюда и её, Женщины, совершенно особые взаимоотношения со временем вообще: если для кого-то время – категория сроков и спешки, то для Женщины – это мгновения трансформации её реальности.
Время Женщины измеряется состоянием Любви!
И полезно было бы человечеству перестроить свои многочисленные будильники под иность, дабы научиться, наконец, синхронности с энергетическими потоками преобразования мира.
Глядишь, и обустроиться на Земле станет легче, и эффективность божественности наконец-то расцветёт возможностью доверия и взаимопринимания!
