Тварь из эпицентра

– Стойте! А что он сказал? Зачем я ему?

– Увидишь, – мальчишки переглянулись. – Мы и сами не знаем. Сказал привести – мы и пошли. Сам спросишь.

Быстро спустились на Третий ярус. Здесь воздействие радиации и химических веществ было минимальным. С другой стороны стены тут, казалось, давили на тебя куда сильнее, чем на верхних ярусах. Коридоры были настолько узкие, что можно было протиснуться только по одному.

А еще я ни разу не был в Святилище – личной келье Храма. И из друзей и знакомых тоже никто и никогда там не бывал. Раньше мне это не казалось странным: с чего вдруг руководитель должен приглашать всех подряд в личные апартаменты? Но сейчас неизвестность меня пугала – вдруг там лежит полуразложившийся труп, а эти прохвосты просто заманивают меня в ловушку, чтобы убить?

«Убить? А зачем?»

«Съесть, например».

«Не смешите мои берцы!»

Мы как раз вышли к массивной деревянной двери, обитой сверху листами железа. На ней кто-то вывел красной краской «СвЕтилище». Именно так, с ошибкой. Наверняка эти дуралеи, сопровождающие, и написали.

– Пришли! – Стас постучал в дверь: один раз – три раза – потом снова один.

– Входите! – раздался голос с другой стороны. Он казался очень усталым, но в нем по-прежнему чувствовалась власть. Сразу отлегло: Храм еще не труп!

Святилище было просто громадным по сравнению с теми крысиными норами, в которых мы привыкли жить – аж присвистнул! В обычных кельях иногда трудно было просто развернуться, чтобы надеть костюм химзащиты, а здесь же можно было с легкостью устроить столовую, которая вместила бы всех обитателей Крепости. И еще бы место осталось!

Помещение было круглым, вверху его стены плавно переходили в купол. На нем – рисованное солнце с расходящимися в разные стороны лучами. Наверное, поэтому пацаны решили, что «Святилище»– от слова «свет».

– Впечатляет? – спросил тот же голос.

Он принадлежал старику с длинными седыми волосами, глядя на которые я снова вспомнил про вшей, которые были настоящим бичом колонии. Кровососы заедали даже тех, у кого ничего на голове не росло. Ни пушинки, как, например, у меня. А уж в такой-то шевелюре их должна была быть уйма, но пока скачущих по макушке тварей я не видел.

Старик восседал на диване в махровом халате и тапочках на босу ногу. Тапки в виде зайчиков – белые с розовыми ушками. Таких зверей я видел только на картинках. В городе подобных тварей не водилось. А что произошло с ними в лесах – лучше и не думать. Там они, наверное, уж все были размером с кабана.

На удивление тапки хоть и выглядели потрепанными, но были именно белыми, а не грязно-коричневыми, как большинство предметов гардероба подобного цвета в колонии. Стирают, значит, регулярно – неплохо устроился!

– Что нахмурился? Стоишь-молчишь? Может, пройдешь уже? – спросил старик.

– Да-да-да, конечно, прошу прощения, – залепетал я. – Куда можно присесть?

– А вот хотя бы и сюда! – Храм похлопал по дивану, на котором сидел сам, прикрывшись длинным серым пледом. Пока хлопал – закашлялся. Егор и Стас поспешили к нему, но глава Крепости поднял руку, показывая, что справится и сам.

– Пшли прочь! – рявкнул он, и мальчишки, как нашкодившие щенки, убрались восвояси. – И дверь за собой закройте! – крикнул он им вдогонку, опять закашлявшись. – Кх-х-хм, черт! И чтоб не подслушивать там у меня, слышали? А то задам вам потом, сучьи выродки!

Удаляющийся топот ног за дверью – либо мальчишки действительно убежали в другой конец коридора, либо искусно это изобразили.

– Ничего, что я так строго с ними?! – спросил Храм. – Да ты садись уже! В ногах правды нет, особенно в моих…

Только сейчас заметил, что голень и стопа правой ноги у старика почернели. В тапках со смешными заячьими ушками эта конечность выглядела чужеродной. Так, если бы ксеноморф решил влезть в пеленки новорожденного.

Только вот пеленки и в лучшие времена для человечества были куда грязнее, чем эти тапочки. Мне пришлось еще раз напомнить себе, что передо мной не тот человек, которого следует жалеть.

– Вы меня вызывали? – сел я на краешек дивана.

– Да?! Да, вызывал, конечно! Кхм! Да ты не переживай – к твоей работе нареканий нет. Пока нет. Мне регулярно приносят твои писульки, правлю там кое-чо, но так, по мелочи. Ты – молодец, сам пишешь все, как надо… тут претензий никаких…

– Зачем тогда?..

– Разговор к тебе есть.

– Какой?

– Экий ты нетерпеливый…– Храм пошарил рукой на столе и нашел трубку. – Я закурю, ты не против?!

Отрицательно покачал головой.

Храм не спеша набил табак в трубку, а потом прикурил ее лучиной от свечи. Последних тут, кстати, было о-очень много. Помещение большое. Чтобы его осветить целиком требовалось не менее десятка свечей. И все они горели. Просто непозволительная роскошь для колонии, где любые источники освещения – на вес золота!

Храм затянулся, губы вытянулись от удовольствия, но тут же скривились – старик закашлялся.

– Может, вам помочь? – спросил я, хотя сам не представлял как – постучать по спине? Но этот способ работал только, если человек подавился. А тут что делать?

– Кхр-ра, тьху, блин!!! Мне?! Да мне уж ничем не помочь! – Храм попытался закутаться в плед так, чтобы даже голени не торчали. Не вышло. – Знаю, что нельзя курить, а вот все смолю, как видишь. Не могу по-другому…

Я кивнул.

– Так вот… зачем я тебя вызвал. Кх-м-м-м! Спросить хотел, все ли тебя устраивает тут у нас, в колонии? Чтобы ты хотел исправить, например, в Крепости?

– Я?! Исправить?!

– Ну да, может, замечания есть какие…

– Нет… Нет, наверное. Ничего такого…

Храм затянулся. Снова закашлялся.

– Это ты зря. Я ведь не так просто спрашиваю, мне, правда, интересно. Я уже давно не выходил наверх, – сказал старик.

– Почему?

– Почему-почему? Спрашиваешь еще! Да очень просто: если наверх меня ребятки и донесут, то обратный путь я просто не перенесу. Сдохну по дороге. Слишком долго здесь сижу. Слишком! Кхр-ра! Тьфу! И гангрена – не самое страшное, что меня беспокоит.

– А что еще?

В глазах старика мелькнул страх:

– Беда близко…

***

– Это все из-за незнакомца? – спросил я. Больше у меня никаких предположений не было. Все сейчас вертелось вокруг этого типа.

– М-м-м, не только. Да, конечно, он меня беспокоит. Он пришел оттуда, откуда никто не приходил. Очень-очень давно. Из Мертвых земель, да еще и в костюме – как на парад вырядился, ей-богу!

«Вот! Опять это слово!»

– В костюме? – переспросил я.

– Я и сам в таких щеголял, помнится… Мда-а. Но не костюм меня беспокоит, а он сам.

– Он сказал, что он – бог!

– Но он не бог, – отрезал старик и снова закашлялся, – никто не может противопоставить себя истинному Мессии, – он выждал паузу, – но никто не мешает ему быть Антихристом. Тем, кто пришел, чтобы попытаться убить посланника Господа.

– Вас? – я посмотрел на старика, но Храм лишь отмахнулся.

Он точно не был посланником Господа. Передо мной сидел обычный старик в обычном халате. К томе же ему немного осталось – не надо было быть врачом, чтобы это понять. Только голос у Храма еще не утратил прежних лидерских качеств, тело же давно и бесповоротно сдало позиции альфа-самца.

«Кому?»

«Да хотя бы этим самым мальчишкам, которые вились вокруг него, как мухи возле полудохлой клячи. Зачем вот, спрашивается? Не за тем ли чтобы встать у руля, если старик вдруг откинет копыта?!»

– А ты думаешь, зачем он явился?! – спросил Храм про незнакомца.

– Не знаю. Да и вообще он… – я попытался припомнить то, каким видел в последний раз того, о ком мы говорим. Причем, говорим, как о живом человеке. Перед глазами возник кровавый комок фарша с дергающимся внутри глазом. – Мне кажется, он сейчас не в том состоянии, чтобы кому-нибудь навредить. Тем более – Миссии.

Старик пустил дымок. Даже не закашлялся.

– Мы его уже пытались убить, – возразил он. – Ты думаешь, кто Майора попросил?..

– Вы?

– Нет, Владимир Путин, блин!

Я не знал, кто это, а старик не удосужился объяснить. Продолжил:

– Майор – надежный человек, но никогда не действует без санкции сверху. Моей санкции.

– Но мне показалось…

Старик поднял бровь.

– Ну, что он вспылил перед тем, как выстрелил. Из-за информации одной…

– Тебе показалось! – Храм посмотрел на купол, словно щурясь от нарисованного солнца. – Ибо на все есть воля Господа. И да, санкция Мессии, – добавил он, засмеявшись и закашлявшись одновременно.

– Но зачем? Зачем вы приказали его убить? Я хочу сказать: не то, чтобы я против этого… осуждаю там или еще что, но…

– Когда-нибудь ты поймешь… Ты только в Летописи это в своей не пиши… Ты поймешь потом. Да, время придет… что власть есть нечто большее, чем просто звонки в колокол утром и вечером. Власть нужно не просто взять, но и суметь ее удерживать. Постоянно. Изо дня в день. Каждый день. Снова и снова. Майор для этих целей – идеальный человек. Исполнитель. Согласен – кошмарный, но при этом абсолютно рабочий механизм. Есть у него… эм, свои тараканы. Не без них, конечно, но, если все пойдет так, как я предвижу, то обещай мне, что ты оставишь Майора при себе и даже будешь его иногда слушаться.

– «Пойдет»? Что пойдет? Куда пойдет?

Старик не ответил, пошарил за диваном. Оттуда возникли два костыля.

– Помоги-ка лучше мне подняться! Не хочу звать этих засранцев, закряхтел Храм, вставая.

– Да, конечно! – успел помочь ему сохранить равновесие, когда глава Крепости переносил вес на костыли.

Плед упал на пол, и я увидел его ногу. Нет, она не просто почернела. Она гнила заживо!

– А-а, это, не смотри! – старик, ковыляя на костылях, обошел диван. – Пойдем, мне надо кое-что тебе показать.

– Мне?

– Тут разве еще кто-то есть?

Я обернулся, будто ожидая увидеть мальчишек за спиной.

– Вот и я говорю. И вообще не расстраивай меня – заладил, понимаешь, как попка-дурак. Не заставляй меня пожалеть о моем выборе, – старик заковылял к дальнему углу.

Старик заметил мою нерешительность:

– Да иди уже. Не съем я тебя!

– Да я и не боюсь, – но голос предательски дрогнул.

– Не бойся, хотя должен по идее… Я тебе начал про Майора говорить, так вот не мог я оставить все это хозяйство на нем… – старик подошел к книжному шкафу. Сунул руку между переплетов. – Он исполнительный, надежный, но, знаешь, не шибко умный. Да ты и сам, наверное, это уже заметил. А кроме того у него совершено нет дара предвидения, что для любого лидера – самое необходимое качество.

Старик улыбнулся.

– С чего я взял, что оно есть у тебя, да? Я ж читал все твои писульки, ты забыл? Ты не только описываешь факты, а еще – фиксируешь количество ресурсов, делаешь замечания по поводу дальнейшего существования колонии. Анализируешь. Перерабатываешь информацию – и прогнозируешь. А эта твоя идея по поводу усовершенствования системы фильтрации… Если помнишь, она же и была воплощена в жизнь.

– Но это же один раз всего было…

– Не приуменьшай свои способности, говорю же, не расстраивай меня! – старик вытащил руку из рядов книг, заскрипело железо. – А сейчас – не пугайся!

В шкафу открылась потайная дверь, за которой зиял темный провал. Старик взял одну из свечек и шагнул во тьму.

– А что там? – спросил я.

– Да увидишь ты! Сейчас! Тут недалеко.

Похоже, что потайная дверь скрывала коридор, который не оканчивался здесь, в Святилище, а вел еще дальше. Куда? Я мысленно прикинул направление – в сторону реки.

Минута ходьбы – и мы дошли до тупика. Коридор заканчивался дверью, правда, не такой вычурной, как в Святилище. Попроще. Обычная ржавая дверь, на которой висел огромный замок. Амбарный, как и моя книга.

– Что это за дверь? – спросил я.

В отблесках огня лицо старика приобрело зловещий оттенок.

– Эта та дверь, которая никогда ни должна быть открыта! – сказал он. – Ты понял меня? Скажи, что понял!

Я слегка опешил:

– А зачем тогда вы меня сюда привели? Может, мне лучше было про нее и не знать вовсе?

– Нет, как раз именно тебе про нее и нужно знать. Если вдруг… ну, если меня вдруг не станет, я хочу, чтобы был человек, который продолжит мою миссию.

– Миссию? Вы о чем? – я подумал, что Храм опять будет мне втирать про божественные дела, но ошибся.

– Обычная миссия: ты должен проследить, чтобы эта дверь никогда и никем не открывалась. Ни при каких обстоятельствах! НИКОГДА! Пообещай мне!

– Пообещать?!

– Да, я должен быть уверен, что ты действительно понял то, о чем я тебе сейчас толкую. Никто не должен пройти на ту сторону! Ни-кто!

– А что там, на другой стороне?

– Лучше об этом тебе не знать, иначе возникнет соблазн. Просто пообещай – и все!

– Обещаю! – ляпнул я, хотя на самом деле было жутко интересно глянуть, что же там, за диковинной дверью.

– Ты уверен? – старик смотрел на меня, пытаясь оценить серьезность клятвы.

– Да, более чем!

– Отлично! – сказал старик, а затем достал из-под ворота халата еще один предмет. Это был огромный, с ладонь, ключ на золотой цепочке. То, что это именно золото, я не сомневался, хотя ни разу его и не видел. Только слышал о таком металле, в основном – от старожилов Крепости.

– Это золото?

Старик кивнул:

– Да, в наше время в нем ценности нет, а в прежние времена за этот металл убивали, из-за него велись войны. В конце концов, его можно было просто продать. Или вложить…

– Вложить?

– Не бери в голову. Нам он нужен только как ключ, пусть и золотой. Возьми его! – Храм снял цепочку.

Я машинально взял протянутый предмет:

– И что мне с ним теперь делать?

– Спрячь его! Лучше – на себе! И всегда носи с собой! Ни в коем случае не передавай ключ никому, даже если тебя об этом очень хорошо попросят, – тон старик сделался еще более таинственным, – даже если это будут близкие люди. Даже если это буду я…

Одел цепочку, сунул ключ под майку. Металл приятно холодил кожу. Так же, как и последние слова старика. То есть мне даже ему не возвращать, если он попросит?!

Храм положил мне руку на грудь, и я снова вспомнил все эти байки про приставания старца к мальчикам, но старик лишь сказал мне, глядя в глаза: