Гитлер, Баксков и другие… Книга вторая

Совпадение в тексте имен собственных и географических названий – с реально существующими – случайность.

Вибрируя безоглядно и мощно наступающим – паро-прогрессом, Стимпанкический мир дружно и уверенно катился, блистая, – в нужном ему направлении, которое, направление, – вполне совпадало с вектором, выбранным для него господом Стимпанкическим Богом. Стимп-Бог – был, как раз, небрежен, когда выбрал – направление для мира – по стимп-божески – смачным ударом одетой в сапог крепкой ноги. Удар Стимп-Бога сапогом в пятую точку мира – был сильный и, поэтому – все мешалось и перехлестывалось во времени и пространстве. Сопран Баксков – из России – прекрасно и легко тусил в предвоенной Чехии; Сталин – много общался с Гитлером, а большевики – могли из прошлого попасть в Америку 2000-х и устроить там полноценную революцию накануне перевыборов, скажем – американского Президента. Беспощадно-гламурная бизнес-вумен Ксения Сыпчак, не терпевшая серых цветов – в стимпанке с удовольствием носила мышиный комбинезон. …Поговаривают, что в Писеке – как раз времен развитого стимпанка – в кабачок пана Кочмарека забежал некто в золототканой тунике и в наплечниках, кто за бокал пива расплатился жменей девальвированных сестерциев… Таков он есть – стимпанк – всамделишный, а не выдуманный прелепиными, ширгуновыми и новальными, которые в междусобойном соревновании по дискредитации, отдающей эхом Москвы розово-губой радиостанции – готовы были стрелять в противников – не только остро отточенным словом, а и настоящими учебными патронами. …Да, – таков стимпанк – и есть. Достаточно эклектичный, …да еще со своими, периодическими удручающими извержениями – из канализаций и прочих неожиданных мест в продырявленной почве, откуда бесконтрольными шокирующими явлениями вырываются неучтенные излишки пара, перепроизведенного, неустанно развивающими выпуск тяжелой продукции – заводами.

Громоздкий пароконверторный ледокольный дирежабленосец «Димитрий Харатьян», отправленный по приказу Сталина раскалывать носом льды северных морей, с целью присмотра за немцами, фиксировал, с помощью новейшего гигантского паро-эхолота, подлодки Кригсмарине, что пытались обмануть советский корабль и скрытно приблизиться к ледовым воротам Новой Швабии. Однако подводные лодки рейха – только «водили за нос» «Димитрия Харатьяна». Их главной задачей было – отвлечь Сталина и его кремлевское командование от снаряжающейся экспедиции в город советской Украины – когда-то бывший Луганском – Ворошиловград. Там, в одной из штолен Донбасса, на семидесятиметровой глубине находился сакральный артефакт, представляющий собой зашифрованный свиток на древнем – шумерско-укрском языке, так необходимый Третьму Рейху.

Текущий, так называемый, «постдепрессивный», этап развития стимпанкической цивилизации – характеризуется – не только едва уловимым в воздухе предвоенным напряжением и значительным развитием в части паромеханического прогресса. Мировая глобальная демократия – завоевывает все новые рубежи, одним из которых явилось – торжественное бракосочетание – повсеместно посевающих на планете ростки демократии – известных космополитических блогеров паронасосного интернета – Греты Новальной и Алексея Тундберга. Новоиспеченная ячейка популяризаторов стимпанк-демократии поклялась в, еще не оккупированном, Париже, на могиле Паскаля – утроить усилия по паронасосной демократизации извилин всего «мыслящего тростника», во имя достославной памяти – Кюртиса Жана-Луи и целомудрствующей «совести Запада» Альбера Камю.

Несколько нескладно в последнее время сложилось в стимпанкическом мире у Соловеева-Ульрихта. Однажды, в момент ухода на своем паро-мото триале – из-под наблюдения и путания следов, на одном из крутых виражей из коляски Владимира вывалилась важная улика – завернутый в ветошь пистолет с глушителем. Понятно, что после потери такого вещдока он уже не мог эффективно давить в своих интересах на засидевшегося на своей должности ухватистого Президента Белокартофании, какой уверенно и виртуозно пренебрегал литвинскими санкциями, а заодно и – шантажирующей паротелеграммой Владимира.

В это же предвоенное стимпанкическое время, польский посол Лукасевич – уже заявил в Париже министру иностранных дел У. Буллиту, что в случае оказания помощи Советским Союзом Чехословакии – Польша готова к войне с СССР на стороне Гитлеровской Германии. И хитроумный, словно Одиссей – Анж Дуда решил, что по его коварному плану Польша нападет на Чехословакию – раньше Гитлера. В предстоящей военной суматохе он намеревался отдать приказ тайно похитить Марту и, арестовав, держать ее в оборудованном подвале до его особого распоряжения, а ее знаменитый – два ноля девятый «хенкель» – надежно спрятать: закопать на неопределенное время в заранее подготовленный, замаскированный – капонир, расположенный недалеко от взлетной полосы, облюбованного немцами в Судетах аэродрома.

Сопран Баксков, заживо похороненный и порядком проголодавшийся – уже как шесть суток, теряя силы, впустую – стучался изнутри гроба, до жути пугая пару-другую сатанистов-эмо, – зачем-то вознамерившихся при бледной луне – совокупиться на его свежей могиле. Баксков знал, что зараженное неким пидерсианским деструктивом – мировое сообщество, по команде из Вашингтона – усердно зажигает море, с целью – заиметь, в результате, много вареной рыбы, сэкономив на дровах и электроэнергии. Но время шло, а море – не загоралось! Оно, море, – оказывается, – не горит, чего – никак не могло быть – по соображениям сообщества. …Услыхав стук из могилы, со вставшими дыбом волосами – онемевшие сатанисты – в ужасе и непонимании таращили друг на друга выпученные глаза, полностью лишившись своего перверсивного либидо… Из сложившейся ситуации с незагорающимся морем – у погребенного живьем Николая напрашивался единственный вывод. А именно: «Пресловутое, так называемое, «мировое сообщество» – сошло с ума! Нельзя такого допустить!» – беспокоился Баксков, судорожно колотя коленками в крышку гроба и совсем не задумываясь о получаемых ссадинах. "…Надо непременно помешать наступлению безумия мира!» – решил он… …От альтруистических мыслей, стесненный деревянными стенками гроба, Николай – вдруг почувствовал, как на самой макушке его головы – прямо из черепной кости – скорым темпом произрастает нечто, оказавшееся подобием лопастей вертолетного винта, какие увеличиваясь в стороны и разгоняясь – завращались с бешеной скоростью. …Николай приподнял голову и «пропеллер», превратив в мелкие щепки и опилки крышку гроба и, торнадообразно разбрызгивая метровый слой земли, поднял его, сопрана, над исковерканной могилой и, гудя как пилорама – потащил по ночному небу – к зажигаемому, «мирово-сообщественными» идиотами, – морю. …Очумевшие сатанисты-эмо, в немигающих и растопыренных от ужаса глазах, мелькая под луной белыми задами – разбегались в направлении разных четырех сторон…

Гитлер, понимая, что Донбасс – «Сердце России», – был уверен, что это «сердце» – надо будет, обязательно, – лучше раньше, чтобы не стало поздно – от России оторвать. Ведь там, в Луганске на укро-шумерском – недостающий артефакт, на какой положила цепкий глаз его, засекреченная в своей деятельности, всемогущая «Аненербе».

…Между тем, текущая обыденность стимп-действительности – нигде не ознаменовалась событиями – значимыми, или не рядовыми. …Эльвира Набей-Улина – взяла паро-теннисную ракетку и сделала несколько неудачных подач – сыграв на руку Америки.

Голая Нота Королева встала вниз головой на руки и выложила фото в сеть.

Доктор Мясникофф, гладя собак и едя чистые, а не грязные сливы – стоически боролся с унынием.

Простафицер Стрелкофф, смачно размазывал по стене, несуразное «литвинство» и комментировал в паро-сетях безрезультатность результатов Донецко-Луганского ига, свалившегося на Кремлевскую власть.

Капитан Путен сдирал самоклейку с изображением панды на лобовом стекле своего «ауриса», чтобы вместо нее приклеить герб славного города Геленджика.

Самодостаточная и аполитичная танцевальщица Настасья Валочкова – радовалась покою и возможности танцевать.

Ксении Сыпчак – приелись и надоели лангусты и крабы, и она уже задумывалась о собственной ферме виноградных улиток.

Виктория Боня-М решилась, наконец, выйти замуж.

А «Димитрий Харатьян», с вышедшим из строя пароконвертором, накрепко примерз к арктическим льдам.

Однако гордый и непреклонный Сталин медлил с просьбой к Гитлеру о доставке на подлодках Кригсмарине продовольствия и запчастей, терпящему бедствие экипажу дирежабленосца, на палубе которого многочисленные обледенелые дирижабли выглядели сплошной холмистой заснеженной поверхностью, возвысившейся над бесконечным арктическим пейзажем из ледяных торосов. Адмирал Канарис держал своего фюрера в курсе всего происходящего на вмерзшем в лед советском корабле. И Гитлер уже отдал тайный приказ – готовить к возможной отправке в Арктику оборудование для экспедиционного корпуса рубщиков льда, которым может быть придется организовывать большую полынью и обеспечивать ее незамерзаемость для всплытия подлодок рейха, с доставляемой ими разного рода помощью для «Димитрия Харатьяна». Гитлер – будучи отнюдь не слабым политическим стратегом – знал, что, после его существенной помощи передовому советскому дирежабленосцу, – Сталин точно не откажет Германии в прокладке трубо-паро-провода – из России в Германию, по дну Балтийского моря. Ведь самое высокое в мире качество промышленного пара – было советским, и завидная мощность сталинских парогенераторных установок была непревзойденной. Любой из нас, пролистав соответствующие страницы «Энциклопедии» – сможет убедиться, что в мире стимпанка – альтернативы качеству сталинского пара – в то время не было. Сталин не собирался идти на поводу «благотворительности» Гитлера. Он вызвал флотских адмиралов и приказал на выручку «Димитрию Харатьяну» – тайно готовить чугунно-саночный, паро-рессиверный малый ледокол – «Колыван Плотницкий».

Работы по подготовке к отплытию чугунно-саночного «Колывана» – велись строго в темное время суток. Прибывший из стимпанк-ГУЛАГа полутора тысячный, самый передовой и дисциплинированный отряд заключенных, имени «Исаича» проворно и непрерывно приклепывал медные паро-амортизаторные пластины к прохудившимся от многократных рейдов – бортам малого ледокола.

…«Что же это привиделось мне! Что за сон опять – такой жуткий! – маялся думами очнувшийся на скамейке какого-то дворика Николай. Наверное, я надышался паром из ливневой канализации, в котором слишком много фенола! Сливают вместе с паром в свои подземелья – черт знает что! Эти чехи рады пахать на Гитлера, даже в ущерб здоровью своих будущих – чапеков и гавелов! Хорошо, что великий Сталин не допускает подобного в стране Советов и снижает цены, чтобы люди могли, работая не интенсивно – покупать черную икру и «Цинандали»! …Это же надо! Я – …и в гробу!» Баксков погрозил кулаком в небо стимпанк-Морфею. Сидя на скамейке и прогоняя остатки кошмарного сновидения, несколько успокоившийся сопран, переключившись мыслями на предмет своей томительной любви, от внезапного поэтического вдохновения – стал произвольно и совсем неожиданно, сейчас же – сочинять на свою наболевшую тему, бормоча вслух:

«…Любовь к нам

неслышно вошла.

Любовь Марте ног развела,

и Марты, промежности кущи

меня ждут, как лотос цветущий.

Я в Марту введу, сатанея,

нефритовый стержень еврея…

«…Да что это я мелю! Нет-нет-нет!.. Спохватился Баксков и замотал головой. Ведь, и – не еврей же я, – во-вторых, – …почти, …а, во-первых, – излюбленный сопран тира.., вождя, то есть! Так, откуда же в моей золотоголосой голове – берется столь дикая, пренебрежительная бездарщина! …Наверно мне вреден этот сырой и плотный воздух весенней Праги… Видимо я переволновался…» – окунулся в самоанализную прозу, отходящий от внезапного поэтического возбуждения Николай. «…Да и – какие еще «кущи»?! Уж я-то – уверен, что аккуратная Марта ухожена везде, в каждом миллиметре своего тела!». Сопран, хоть и носил палладиевый крестик, но его расшатанная страстью к женщине вера – вновь подпустила близко к его мыслям – Князя мира, чтобы их, сопрановы мысли, – да снова – сатанить и безобразить. «…Как можно было даже подумать, чтобы сочинить такое!» – сам себе удивлялся, опомнившийся от Князева мира ментального наезда, Николай, – ведь я мог нечаянно задеть и чувства понимающих русский язык – верующих, что могли меня чисто случайно здесь услыхать! …Ишь, каков этот – Князь мира стимпанкического! В сколь пошлые и распутные мысли ввергает граждан! …Странно даже, что когда-то – согласно стимп-писаний пивал со Стимп-Богом – амбру с одной бутылки. …Что время делает с людьми и богами» – сокрушался сопран… Он с сожалением подумал о том, что ему уже – аж двадцать пять, …и что он мог бы – уже быть женатым и чьим-то отцом… Измученный бессонницей и длительной – поначалу безответной, как он думал, любовью, – Баксков встал со скамейки и, подобрав свой букет, двинулся дальше. Зашагал к дому, где жила Марта. …Дом Марты приближался к нему, словно статуя Командора…

В отличие от Алины или даже Наили – Ольга Скобеива ближе и глубже понимала душу советского стимпанкического народа. Имея горячее сердце неравнодушной к проблемам людей революционерки – она перебирала в голове варианты возможной помощи – этим самым, далеким от клептократической кучки богатеев – простым людям.

«Надо отрубить ей, этой броненосно уплотнившейся Плесени, Главную голову. Но …опять-таки: где у нее – у Плесени – Главная Голова… – размышляла Ольга. Надо бы ее, Главголову, отрубить –это несомненно, …но поможет-ли мне в этом деле мой Евген? Он так, иной раз, инертен и неповоротлив со своими навязчивыми мыслями об охоте на акул с револьвером» – рассуждала Ольга, выстраивая для себя тактику свержения Президента и захвата власти в стране. Ольга понимала, что гидралигархатская, разжиревшая от власти – Плесень, создалась – не обязательно Президентом – скорее всем сообществом – стимпанкических социалистических госустройственников, …да и всеми, не мешавшими этому, гражданами – в той, или иной мере. Теперь она, Плесень – все больше вылезает из шкуры Закона. И, вылезши «из шкуры», эта Плесень – сплоченный, то есть, – вокруг своего вертикального центра – стимпанкический олигархат, имеющий возможностей больше, чем все другое в стране – распоясывается и становится – неприкасаемой, всемогущей, маскирующей себя – структурой. Это же очевидно – их даже не перечислить гидралигархатские проявления – больно множество таковых, – стоит только присмотреться. И эта Плесень – уже решает – не только – что нам есть, чем лечиться, и на что мы имеем право, – а уже решает – какую мощность должны иметь простонародные дирижабли, какое паро-тиви всем смотреть и куда нам – каждому – идти, – куда, в общем, – двигаться всей стране. Плесень становится совершенно неподсудной и обретает прерогативу продвигать свое, обретает право решать: кому – сколько сидеть, кому – сколько – платить. И уже Плесень – на пути обретения права – даже на безнаказанное убийство и желает иметь право, не считаясь с законом, самоуправственно решать – кому жить, а кому нет!

Ольга поймала себя на том, что не может назвать Плесень с маленькой буквы, потому, как Плесень – уже решает все и может влиять – абсолютно на – все-все-все. «Надо что-то делать. …Где же, где же у нее, у Плесени – главная голова? – напряженно мыслила неравнодушная патриотка Ольга – …Может начать с самого Николай Ивановича, …или Начальника развед-Ставки, …или Глав-совстимп-прокурора? Или …неужели – с самого товарища Сталина, …перерождающегося в покровителя олигархов?..»

От дискомфорта, вызванного шатнувшей Планету попыткой Голованавального заменить божескую легитимную, крайне одобренную стимпанк-патриархом – власть – на его – голованавальную – сатанинскую, – Стимпанк-Бог дрыгнул во сне ногой. Как раз от этого стимп-божеского движения во многих местах Планеты произошли мгновенные выросты бугров из почвы. Владимир Рудольфович, возвращаясь на своем паро-триале с рыбалки, – не успел среагировать на выпрыгнувшую из, мгновенно образовавшейся трещины в асфальте, глину со щебнем; он вильнул рулем, заехал в кювет и врезался в сосну, не больно ударившись о ее ствол головой в шлеме. «Бесовские проявления – отметил агент Владимир Рудольфович – как хорошо, что от бесов нас защищают люди в форме с резиновыми дубинками… Надо будет добиться у Муссолини для своей явочной виллы в Италии – тоже защиты от бесов в виде – хоть одного взвода чернорубашечников. А-то – как бы не приехал и ко мне беснующийся перевижной суд – и не осудил по их итальянско-фашистской конституции!» – размышлял красный, глубоко законспирированный агент. Соловееву-Ульрихту на секунду представилась бригада из мобильных судей с их передвижной гильотиной… Почувствовав, как по спине пробежал холодок – он поёжился.

Новоизбранный Президент России Иван Охлобыстинг, победивший на последних выборах известных кандидатов-соперников, осенив себя крестным знамением – отдал приказ на ползучую сдачу Донбасса, в обмен на признание Крыма так называемым пресловутым – «мировым сообществом». Президент Охлобыстинг – может, и не хотел менять Донбасс на признание Крыма, но американцы через Израиль на новоизбранного Президента – жестко надавили.

Настасья – занималась подкачкой пресса и купанием в холодных водах, легко и беззастенчиво забывая сопрана Бакскова.

А сопраном Баксковым – все больше овладевали мандраж и нервозность. …Дом Марты приближался к нему, словно статуя Командора…

Так и не встретившую Гитлера Ксению Сыпчак, приземлившую – согласно выхлопотанного мамой разрешения коменданта Кремля – свой дирижабль на Рублевском шоссе, встречали сподвижники-единомышленники – Евгения Ольбац, Викторман Шендерович, весь в задумчивости о судьбах стимпанк-мира – некто Познар, а также американский и немецкий консулы. Разумеется, прилет «джинсового» дирижабля не пропустил и известный стимп-песно-прыго-певщик – Тимоти, смотревший на Ксению издали – через жирно тонированное стекло своего незаметного желто-зеленого паромобиля, с носорожьим клыком на бампере из черного дерева. К беспощадно-гламурной диве певщик не приближался, зная, что та имеет на него зуб – за некачественную и запоздалую подчистку в паронасосном интернете…

…А Ольга Скобеива, тем временем, кропотливо составляла план оккупации Прибалтики, что она собиралась сделать сразу же, как только победит Ивана Охлобыстинга на очередных президентских выборах. В том, что победит – Ольга не сомневалась: народ ее любил, а фальсифицировать выборы в эпоху Стимпанка – в России, благодаря безукоризненно действующему паро-избирательному механизму – было невозможно.

О самом механизме выборов, для родившихся – уже в условиях «плоской земли» и зомбической опиндосизации стимпанкических племен всегрузин и всеукров, или не знакомых со стимпанк-историей 1-го раб.крестьянского государства – стоит сказать отдельно. Именно, отдельно, потому, как – предвоенное технологическое упорядочивание стимп-избирательства – явилось самым большим завоеванием демократии прошлых стимпанкических веков. Паро-избирательные коммуникации в период развитого стимпсоц-государства – охватили подавляющее большинство жилых строений – как в сельской, так и в городской местности. В каждом доме и в каждой квартире – находились избирательные паро-электрические блоки, с подсоединенными к ним тонкими титановыми паро-магистральками, что многокилометровыми, многожильными снопами тянулись под землей в Единый Счетный Центр.

Когда наступал день выборов важных в государстве управленцев, народных избранников или главы государства – избирателю достаточно было, предварительно, удалив пломбу с крышки блока, прикоснуться пальцем к считывающей поверхности паро-электроприбора. Прикосновение моментально расшифровывалось в ЕдСчетЦентре и тут же паро-воздушной почтой – избирателю высылался охлажденный до минимальных размеров бюллетень, который избиратель – и вынимал из пароблока в своей собственной квартире – уже разогретым и полноразмерным. Далее избирающий ставил «птички» в графах с единым или более кандидатом – и все, как говорится – его избирательные дела считались завершенными; «голос» избирателя напрямую попадал в ЕдСчетЦентр, хозяйкой которого была Элла Стимпанк-Панфилова, которой доверяли – абсолютно все избиратели. С гражданами, без уважительных причин, своевременно не принявшими участие в голосовании – позже разбиралось НКВД, и они могли быть лишены гражданства и высылались пароходом, с вещами, – за границу, а то и на иные континеты, без права в будущем на стимп-советскую минимальную пенсию. Но таких – было крайне немного, – гражданская ответственность к избирательному акту прививалась в совСтимпанке – с пионерского возраста.

…Стало быть, поскольку Ольга фактически была любима в народе – а она это чувствовала – поболее Охлобыстинга, Сталина, Берии, Кагановича, и, не менее чем пятилетку назад, застреленного Сергей Мироныча – то ничто, кроме войны, или еще, может быть – Голованавального – не могло помешать ей – стать, в результате выборов, – Генсеком в процветающем стимп-государстве. Учитывая тот, настоящий факт, что Голованавальный, в данный момент, закрытый по маловразумительному делу, был занят – голодал в неволе, – шансы Скобеивой Ольги стать Генсеком были достаточно высоки. Свои амбициозные планы – баллотироваться в "кормчие", Скобеива старалась скрывать, как от своего окружения, так и от вездесущих журналюг и медийщиков – как только возможно. Ей, опытной агентке, уже не первый раз приходилось отшивать ходоков-функционеров, телевизионщиков – от программы Авдея Малакова, кто на ведущем канале сов-паро-тиви вел частую светско-пролетарскую, треп-гламур-музыкальную – передачу. Ольга, освоившая в свое время в разведшколе приемы ухода от слежки – легко избавлялась от этих ходоков-проныр и не пускакла их даже на порог своей квартиры. И однажды к ней, с предложением принять участие в передаче "Привет, Авдей!", рассказать избалованному зрителю о полном приключений семейном бизнесе в контрактной разведке – явился сам Авдей Малаков. Ох уж эти проныры, телевизионщики! Как они, порой, многим надоедали! Надо сказать, что и сам Сталин не проч был, чтоб расстрелять Авдея, …или, хотя бы, – сослать в лагеря за анти-однопартийные тенденциозности, что проскакивали в его передачах и могли, так или иначе, подрывать веру народа в мудрость китайского – в том числе – Вождя. Но мешала многомилионная паро-теле-аудитория. Сталин опасался, что в этом случае народ может выйти на улицы, чтобы требовать "зрелищ без хлеба", – хлеба-то в стране – было предостаточно.

Ольга не могла – не удивиться приходу всегда занятого по горло Авдея, у которого на месяцы вперед были расписаны все его визиты и аудиенции. Авдей, долгое время, ведя передачи и насмотревшись, как закулисами, так и в кадре, всякого, – попутно собирал материалы для своей книги. Книга должна была быть о человеках, или группах людей и генезисах их пороков, ведь материалов о пружинах подвигающих конкретных индивидуумов на те, или иные неприглядные поступки – было вокруг Авдея – немало. Вот только времени на исчерпывающую аналитику собираемого материала и, собственно, на написание книги – у, всюду порхающего, вечно занятого Авдея Малакова – не было. И он, пока, ограничивался придумыванием заголовков, в чем он – на резвом – на ходу по жизни – немало преуспел. В числе заголовков были такие: "Звери – не люди", "Нежный оскал моего капитала", Люди, как звери", "Люди – как чпоки", "Люди – чпок-чпоки"… А его, Авдеева, едва начатая, но – уже задуманная им быть «сенсационной" – диссертация по футуристической кино-археологии – продвигалась весьма вяло. Неутомимый ученый-Авдей, оттолкнувшись от того факта, что наряду с фамилией Муровеевых, существует фамилия – Куропеевых, пытался доказать реальное, якобы когда-то существование древнейших вымерших насекомых – бройлерных куропьёв. Увлеченный Авдей, наняв студентов, даже проводил за свой счет раскопки одного кургана, какой он полагал – не чем иным, как – древнеисторическим куропейником. Студенты, взятые археологами-копателями, в надеждах на поощрения, подсовывали Авдею – то, под видом куропьиных яиц, лосиные экскременты, то, …– однажды – и скелет кошки, под видом хорошо сохранившихся останков доисторического куропья из среднего куропейника… «Многостаночный» Авдей не только вел передачу и изыскивал куропьев. Неугомонный и движимый творческой силищей, он, в редкие часы досуга, вдобавок ко всему – хоть и дилетантски – как считали в Центре "стипм- Разумкова", но довольно эквилибристически – еще и сочинительствовал, – творил малые и средние формы социальной поэзии:

«…не всем везет прожить евреем…

Люди, как протоиреи…

Люди – ксюшии и андреи…

Люди, как муфлонованы,

президенты и болваны…