В поисках идеального тренера

– Ага, вот и первый номер подъехал, как говорил мне Саша, – подумала я и быстренько забежала внутрь в подъехавший автобус.

Заплатив кондуктору за проезд, внимательно считала остановки.

– Так, надо проехать восемь остановок и выходить.

Сделав так, я выскочила на центральной площади города. Повернув налево, стараясь идти как можно быстрее, пошла в сторону спортивного комплекса.

– Ну, где ты там? – раздался в телефоне голос Саши, когда я уже почти дошла до здания.

– Почти на месте, все хорошо, – с оптимизмом ответила я.

– Интересно, а чего он так нервничает, – подумала я вдруг, когда мы закончили разговор.

Большое красивое здание Ледового дворца придавало значимость проводимому турниру. Зайдя внутрь, я немного растерялась. На первом этаже располагался большой гардероб. Темно-вишневые дорожки были устланы по всему этажу. Сдав верхнюю одежду, я быстро вбежала на второй этаж.

–Улей, это просто улей какой-то, – подумала я, когда зашла на этаж.

В расставленных вдоль светлых стен креслах сидели взрослые и дети. На столах, которые были здесь же в коридоре, громко выговаривая своим ученикам, тренера объясняли их ошибки.

– Ну и зачем ты взял коня! Ты что, не видел, что тебе угрожает мат в три хода? Я же тебя учил! Показывал уже сто раз! Мне что, вместо тебя сесть и сыграть? – выпучив от гнева глаза, выговаривал маленькому мальчику незнакомый тренер.

Растерявшись, я замерла. Вдруг мимо меня пронесся мальчик лет десяти и, добежав до колонны, которых тут было по периметру достаточно много, врезался в нее головой.

– Какой я идиот! – прокричал он и побежал к следующей колонне.

– Я, наверное, в дурдом попала, – подумала обреченно я.

– А, наконец ты приехала, – раздался радостный вопль около моего уха.

Повернувшись в недоумении, я увидела Сашу. Вид у него был немного потрепанный.

– Что случилось? Как вы тут? – в замешательстве спросила я у него.

– Да понимаешь, сегодня же два тура. Так вот, в первой партии вроде Снежана пропустила ладью на последнюю линию. Тренер выходил, нервничает. А, извини. А как ты добралась, нормально?

– Да, я вроде нормально. А у вас тут все хорошо? Вот мальчик уже три колонны головой отсчитал. Это так и должно быть? – вдруг осипшим голосом спросила я.

– Вы тоже это видите? – слева от моего плеча прозвучал тихий женский голос.

Повернувшись, я увидела незнакомую женщину лет тридцати.

– Ну да. У меня вообще зрение хорошее. Две единицы.

– Ну и что нам делать? – спросила опять незнакомка.

Сглотнув от напряжения, я ответила:

– Если вам не трудно, то оторвите его голову от следующей колонны. А то великому шахматисту не быть. Мозги так все выбьет.

– О, конечно, – ответила женщина и полетела останавливать юного шахматиста.

– Весело здесь, однако, – только и смогла сказать я, когда снова повернулась к Саше.

– Да, и представляешь, мы пока на восьмом месте идем, – объявил Саша.

– А разве это хорошо? Наверное, лучше было бы в тройку попасть? – с сомнением ответила я.

Вздохнув, он грустно посмотрел на меня.

– Ты даже не представляешь, какие тут дети, и как они играют! Вчера, например, Снежана играла с одной девочкой из Минска четыре часа. И проиграла. Обидно, но девочка играла здорово!

– Ну хорошо, а как тренер? Что он говорит?

– Да, совсем забыл тебе сказать. Владимир Михайлович не приехал. Какие-то дела у него в школе. А приехал Владимир Кузьмич. Это еще один тренер.

– Ну и как он?

– Да нормальный. Строгий, но детей учит. Готовит перед туром. Мы вчера опять ходили со Снежаной к нему в номер. Он там на доске объяснял ей, как играть против соперницы. Посмотрим, что она там начудила, однако, – вдруг грустно закончил он и замолчал.

– А кто ее противница? – спросила я.

– Еще одна девочка из Минска. Да вот ее папа ходит, такой упитанный, – ответил он и кивнул головой в сторону бегавшего туда-сюда мужчины значительной комплекции.

Хотя сказать, что он бегал, наверное, можно было с натяжкой. Как пароход, он быстро курсировал по диагонали коридора. Изредка поглядывая с подозрением на нас.

– А чего он так смотрит в нашу сторону? Вы что с ним поругались?

Засмеявшись, Саша ответил:

– Да нет, он хочет понять по нашему настроению, что в партии у Снежаны. Если мы в хорошем настроении, то у Снежаны позиция хорошая, значит, его дочка проигрывает. И наоборот.

– А-а-а-а, – протянула я и, скромно потупившись, подумала, что это не совсем нормально, но промолчала.

– Так мы же не знаем, что там на доске! Отсюда же не видать! – вдруг сообразила я.

– Да, но тренера могут заходить в турнирный зал. Они выходят и говорят, что там на доске. Да вот и Владимир Кузьмич идет.

– Где? – вращая во все стороны головой, спросила я.

– Да вот же. Ты что, не видишь? Мужчина в возрасте идет как раз в нашу сторону.

И действительно, к нам направлялся приятной наружности мужчина. Седина уже покрыла его голову. Лицо светилось умом и добротой. Было видно, что он спокоен. Дойдя до нас, он приветливо улыбнулся.

– А вы, наверное, мама Снежаны? – спросил он у меня.

– Да, это я. Приятно познакомиться.

– Взаимно, – ответил он. – Ваша дочка сражается отчаянно. Хотя и немного перепутала ходы. Но, наверное, выкрутится на ничью.

– Ой, а можно вас попросить говорить немного потише? – попросила я его, оборачиваясь на приближающегося папы соперницы.

– А почему? – подняв недоуменно густые брови, спросил Владимир Кузьмич.

– А нас старается подслушать папа соперницы, – пояснила я.

– А вот оно что! – воскликнул он и неожиданно пошел назад в турнирный зал.

– Ты что-нибудь понимаешь? – растерянно спросила я у Саши. – Может, он обиделся?

Посмотрев на меня, Саша лишь пожал плечами. Папа соперницы, грозно посмотрев на нас, поджав губы, проплыл мимо.

– Давай отойдем к стенке, – предложила я. – Хоть будет к чему прислониться, если начнем падать от результата игры.

– Давай, – ответил Саша и двинулся через коридор.

Вдруг дверь турнирного зала отворилась, и показался вновь Владимир Кузьмич. Папа соперницы, видя, что наш тренер направляется в нашу сторону, тоже с грозным видом двинулся к нам.

– Ну как там дела? – нерешительно спросила я у Владимира Кузьмича.

Встав посредине коридора, тренер, закинув быстрым движением шарф на плечо, гордо выпрямившись, ответил:

– Позиция та же.

И, развернувшись, с высоко поднятой головой, медленно ушел назад в турнирный зал.

– Да, тренер-чудо. А папа соперницы-то как челюсть откинул от неожиданности, – засмеявшись, сказал Саша.

– Молодец, хоть настроение поднял, – весело улыбаясь, сказала я.

Наконец вышла Снежана.

– Мама, ты приехала! – радостно вскрикнула она.

– Да, заяц. А как ты сыграла?

– Ничья, – выдохнула дочка. – Еле выкрутилась. Где-то ошиблась.

– Ну, тогда давайте в столовую. Тебе еще вторую партию сегодня играть, – заметил Саша.

И, подхватив с кресла свою сумку, он пошел в сторону столовой. За ним двинулись и мы со Снежаной.

Как только мы уселись за стол, приготовившись поесть еды, взятой в столовой спортивного комплекса, к нам подошли Владимир Кузьмич и Женя. Женя был тоже из нашего города. Играл в группе мальчиков до десяти лет. Печально кивнув на мальчугана, Владимир Кузьмич пожаловался:

– Уже который день ничего не ест. Уж не знаю, что с ним и делать. Может, хоть сегодня ты поешь? – спросил он у Жени.

Мальчик, периодически оглядываясь вокруг, озорно поглядывал на тренера, ничего ему не отвечая.

– Ты не друзей своих ищи, – добавил тренер, – а пошли как мы с тобой за борщом и драниками. Ведь ты сказал, что это будешь есть, так? – строго поглядывая на Женю, уточнил Владимир Кузьмич.

– Да, да, буду, – ответил Женя и сел за столик рядом с нашим.

Посмотрев на него, тренер махнул рукой и сам пошел покупать еду. Минут через двадцать, когда мы уже почти съели свою еду, принес поднос с тарелками тренер. С озабоченным видом он поставил перед Женей тарелки с борщом и драниками, политыми сметаной.

Себе он взял то же, только добавил еще салат с компотом.

– Ну, ешь, ты же обещал, – сказал мальчугану тренер и уже запустил в свою тарелку с борщом ложку.

Женя, надув губы и скривив рожицу, вдруг сказал:

– Не буду. Я не хочу. Передумал.

В сердцах Владимир Кузьмич бросил уже поднесенную ко рту свою ложку назад, в тарелку с борщом.

– Ну как же так? Тебе же вчера плохо было. Не ел ничего весь день. И опять то же? Ну что мне делать? – с отчаянием спросил он у нас.

– А почему он без родителей, раз такой капризный? – спросила с недоумением я.

– Да семья у него многодетная. Мама очень просила, чтобы я за ним присмотрел. Вот, не слушается. А вчера даже врача вызывали в общежитие. Живот у него болел. Так как не болеть, если, кроме чипсов и конфет, ничего уже три дня не ест?

– А, не ест, значит! А не трудно ли вам, Владимир Кузьмич, мне номер телефона его мамы подсказать?

Почувствовав угрозу, мальчуган плаксиво протянул:

– Не на-а-а-до маме звонить, я уже ем.

И, взяв для вида ложку с каплей супа, положил в рот.

Разозлившись не на шутку, я уже вполне серьезно спросила:

– Так какой телефон у его мамы?

Владимир Кузьмич продиктовал мне номер телефона. Набрав его, на той стороне трубки я услышала женский голос.

– Алло, кто это? – спросили у меня.

– Здравствуйте, мы не знакомы. Я мама девочки, которая тоже играет на республике в Орше. Ваш сын сидит за соседним столиком. Тренер его не может накормить уже третий день. Сейчас он опять не хочет есть ни борщ, ни драники. Вы можете как-то это исправить?

– Спасибо, что вы мне позвонили, – ответил женский голос. – Передайте, пожалуйста, трубку моему сыну.

Выполнив ее желание, я стала наблюдать как вдруг изменился Женя. Он сразу посерьезнел, выпрямился и стал красным, как свекла.

Через полминуты он протянул обратно мне мой телефон. И, посмотрев на меня исподлобья, сказал:

– Я вам этого не забуду.

Однако стал быстро есть борщ. Как только он его доел, потянулся за драниками.

Счастливый Владимир Кузьмич, благодарно глядя в мою сторону, с аппетитом съел свой обед.

– Мы, наверное, уже пойдем, – сказала я, глядя на тренера. – Там, скорее всего, уже жеребьевка следующего тура есть. Вывесили на дверях. Пойдем посмотрим.

– Да, да, конечно. Мы с Женей скоро тоже подойдем. Там и посмотрим, что лучше сыграть Снежане против соперницы. И для тебя, Женя, посмотрим, что лучше.

– Да, да, хорошо, – протянул Женя, поправляя рукой свою челку.

Выйдя из столовой в коридор, я облегченно вздохнула.

– Как же хорошо, Снежана, что ты не капризничаешь.

– Так, хватит сантиментов. Надо идти смотреть, кто будет соперник, – по-деловому перебил меня Саша.

И, взяв за руку Снежану, он быстрым шагом двинулся вдоль коридора.

До следующего тура оставалось чуть меньше часа. За это время подошедший Владимир Кузьмич терпеливо объяснял Снежане, как надо играть, показывая на шахматной доске возможные варианты расстановки фигур.

– А теперь ты сама, Снежана, подвигай фигуры. И, если что не поняла, спрашивай, хорошо?

Дочка, кивнув головой, постаралась повторить на шахматной доске то, что показал ей тренер.

– Нет, ты забыла про ход а3, это важно. И не перепутай порядок ходов, – уточнил тренер, глядя, как двигает шахматные фигуры дочка.

Наконец наступило время идти на следующий тур. Саша нервничая переступал с ноги на ногу.

– Снежана, я тебя очень прошу: хватит ничьих. Играй на победу! – посмотрев на дочку, попросил он.

Владимир Кузьмич, внимательно глядя на Снежану, спросил:

– А что? Часто предлагаешь сама ничью?

Снежана, опустив голову вниз, молчала.

– Так, понятно. Знаешь, что я тебе скажу? Боишься играть – сиди дома! – Затем, резко развернувшись, тренер пошел к турнирному залу мальчиков.

– Удачи, Снежана, – сказала я и крепко пожала ей руку. – Ты же любишь шахматы, значит, и играть будешь с азартом, так?

Уже увереннее мотнув головой, дочка побежала в турнирный зал.

Мы стали ждать. Вот уже как часа четыре мы с Сашей каждый раз, когда открывалась дверь турнирного зала девочек, с надеждой смотрели на выходящих. Но Снежаны все не было. В коридоре уже стало пусто. Вместе с нами ждала соперницу Снежаны ее мама. Наконец к нам подошел Владимир Кузьмич.

– Ну что ты будешь делать! У них на доске битая ничья! Там никак нельзя выиграть. А Снежана не соглашается на ничью. Мы же как раз ей сказали играть до победы! Так и до утра можно играть, – с отчаянием махнув рукой, сказал тренер и пошел по коридору.

– Ну вот, дали наставление Снежане, – захихикала я.

Саша, подскочив к дверям турнирного зала, которые в данный момент оказались открытыми, стал ожесточенно описывать руками круги.

– И что ты делаешь? Что ты показываешь? – с издевкой спросила я. – Что нам тут всем труба?

– Да не мешай ты, – в сердцах воскликнул Саша. – Я показываю ей, что бы она закруглялась.

– А, ну да, – протянула я. – И конечно она догадается. Знаешь что! Перестань сейчас же! А то скажут, что ты подсказываешь, и поставят ноль.

Затем, быстро подойдя к дверям, я резко захлопнула дверь в турнирный зал. Саша, так и оставшись на мгновение стоять с поднятыми руками, развернулся ко мне, пытаясь что-то ответить.

– Так-так, и чем это вы тут занимаетесь? – вдруг раздался рядом голос судьи.

– Да руки затекли – вот и вращаю, – сказал Саша, став немного как-то ниже.

Ничего на это не ответив, судья с деловым видом открыл дверь и зашел внутрь.

– Саша, я успела увидеть, что Снежана уже стоит и подписывает бланк соперницы. Сейчас она выйдет.

– Ну наконец-то, – выдохнул он.

Минут через пять появилась Снежана.

– Ничья, – тихо протянула она.

– Ну и прекрасно, – огорошил ее Саша.

– Пойдемте есть мороженое, – добавила я.

Снежана, еще ничего не понимая, спросила:

– Но ведь вы сказали играть на победу, а тут ничья?

Саша, улыбнувшись и погладив ее по голове, ответил:

– Так битая ничья была, заяц. Тут уж играй не играй, а другого результата быть не может. Ну можно и проиграть, если в поддавки играть, правда, – добавил он.

Повеселев, Снежана взяла меня за руку, и мы дружно пошли есть мороженое.

На следующий день, в воскресенье, был последний тур соревнования. Смог приехать на закрытие турнира и Владимир Михайлович. Как всегда, его было слышно издалека. Еще не успев зайти в коридор спортивного комплекса, он уже искрометно шутил со знакомыми тренерами и родителями. Наконец он подошел к нам. Снежана к тому времени уже отыграла последний тур и стояла рядом.

– Молодец, Снежана. Хорошо выступила! – похвалил ее Владимир Михайлович.

– Ну, может не совсем хорошо, – засомневалась я. – Только шестое место вырисовывается.

Подняв брови и взмахнув руками, Владимир Михайлович возразил:

– Да вы что! Она играла среди старших, в группе до десяти лет. Хотя ей самой всего семь. Это раз. Во-вторых, шестое место дает возможность отправить на Республику в следующем году дополнительного спортсмена. Так что замечательно все! – широко улыбнувшись, закончил он и поспешил дальше, вдоль коридора к следующему спортсмену нашей школы.

Вдруг неожиданно в коридоре раздался гневный возглас:

– Как ты могла! Ты идиотка! Я тебя учил ходить как! Ты все забыла! Разве у тебя головы нет на плечах? – распекал свою спортсменку незнакомый тренер.

Маленькая девочка, почти рыдая, низко опустила свои плечи и стояла совсем ссутулившись. Рядом возвышался ее папа. Он молчал и только лишь украдкой поглядывал на дочку.

– Это что за дебилоид? – спросила я у Саши.

– Снежана с ней играла в седьмом туре. Сыграли вничью. Это тренер Сыромятник, он из столицы. Постоянно ругает своих.

– Да, но так он отобьет всю охоту заниматься. Разве так можно?

– Не знаю, – протянул Саша. – Думаю, нет. Правда, играют его ученики неплохо. Вот и эта девочка заняла третье место. И ведь в этом туре она выиграла. Но ее тренеру этого недостаточно. Он хочет, чтобы она играла так, как он ей показал. Поэтому и орет. Представляю, как он заголосил бы, если бы она проиграла.

– Так, давайте-ка мы на выход, – сказала я. – А то нам тут вместе с такими ораторами как-то душно.

И, подкрепив свои слова действием, двинулась на улицу. Пройдясь по воздуху, мы подошли к залу награждения минут за пять. Зал был уже практически заполнен шахматистами, родителями и тренерами. Остановившись в пороге, мы немного растерялись.

– А, Лариса Алексеевна, проходите. Я тут как раз вам всем места держу, – раздался вдруг через проход голос Владимира Михайловича.

Повернувшись направо, я увидела улыбающееся лицо тренера.

– Спасибо большое, – сказала я, и мы дружно заняли места рядом с ним.

Перед награждением спортсменов организаторы устроили небольшой концерт. Песни, танцы, стихи – все было интересным и продуманным. Затем в торжественной обстановке были награждены грамотами, медалями и кубками победители и призеры соревнований.

– Ну как, понравилось играть? Первый турнир все-таки, – спросил Снежану Владимир Михайлович, когда мы уже ехали домой в поезде.

– Да, конечно! – ответила дочка.

Хлопнув себя по коленям, тренер весело продолжил:

– Ну, тогда готовьтесь ехать на турнир по быстрым и блицу. Тоже республиканский. Но будет в мае.

Нервно заерзав по сиденью полки, я ответила:

– Но у нас же школа. Занятия по математике, русскому…

– Да какие там занятия! – перебил меня Владимир Михайлович. – Это уже конец мая. А освобождение я вам выпишу, так что не беспокойтесь.

И, уже не обращая внимания на меня, он, повернувшись к Снежане, сказал:

– Доставай доску, и мы с тобой посмотрим твою партию с Леной. Мне интересно, как же ты ее обыграла.

Дочка, радостно кивнув головой, полезла за шахматами.

Тихонько подмигнув Саше, я прошептала:

– Ну что ты теперь будешь делать. Придется ехать. Как говорится, назвался груздем – полезай в кузов.

Саша, улыбаясь в ответ, лишь одобрительно качал головой.