Помогала я как-то маме с выращиванием овощей на даче. Ох она и намучилась со слизняками. Я тогда много чего прочитала об этих тварях. Например, что они бывают размером больше двадцати сантиметров, бесполые, каждый индивид может отложить до четырехсот яиц… Я еще тогда подумала о том, что скоро захватят они Землю. Кто ж знал, что захватят. А, может, это наши ученые недоглядели что-то в разновидностях слизняков, упустили, так сказать один вид.
Так вот! Если они похожи на наших, то, может, и бороться с ними нужно, как с нашими! Я воодушевленно посмотрела на Акшараха… То есть на место его предположительного расположения. Но он не располагался ни там, ни где-то еще поблизости. Исчез, так сказать. Не знаю, надолго ли. Я вздохнула, посмотрела вслед уходящей парочке с нелепами и пошла домой. Утро, так сказать, вечера мудрее. Надеюсь, за ночь ничего криминального не произойдет. А пока схожу в магазин, подготовлюсь к борьбе с паразитами.
Народные средства против нашествия
За окном послышался скрежет метлы по асфальту. Я, как обычно, накрылась подушкой – хотелось еще поспать. Но тут же зазвонил будильник. Я приоткрыла один глаз и задумалась. Что могло подвигнуть меня на такой дурацкий поступок – завести будильник на пять утра…
Медленно память начала возвращаться. Я пощупала свой глаз, на ощупь фингал не прощупывался. Я стащила с тумбочки зеркало, посмотрелась в него и убедилась, что вчерашний фингал мне не приснился. Я вздохнула – значит человечество действительно в опасности. Я встала, надела свои розовые очки, и выглянула в окно. Благо этаж первый – можно наблюдать за людьми почти в натуральную величину. Дворник каждое утро шарится по двору со своей метлой…
По поводу дворника – это вообще отдельная история. Можно каждый день увлекательные короткометражки с ним снимать. Начать можно так: «Шел пятый год с момента принятия в ЖКХ №8, на должность дворника, узбека Шухрата. Каждый день, в любую погоду: в жару и холод, в дождь и снег – ровно в пять утра ноги Шухрата приводили его на доверенное внутридомовое пространство, и сразу же включался режим дворника. Каждый день он мужественно отбирал разодранные мусорные пакеты у ворон, перегавкивался с шавкой исторички на пенсии Клавдии Петровны (или истерички, любой вариант написания верный), и поскальзывался на голубином помете. Вот уже пятый год Шухрата не брала никакая вирусная микроба, никакие праздники и штормовые предупреждения не мешали ему исполнять свой долг перед российским обществом. И с самого начала своей гатробайтерской деятельности он показывал жильцам всего дома, что русский язык для него родной…».
– Еп! Бляха! Щас дам в е… – начал орать Шухрат, гоняясь с метлой за вороной.
Так, собственно, начиналось каждое утро. Сначала жильцы пытались жаловаться. Шухрат орал тише. Постепенно децибелы увеличивались, жильцы опять жаловались… Но место было не вакантное, желающие не особо желали появляться, поэтому Шухрат держался. Да и председатель ЖКХ – Людмила Павловна, женщина бальзаковского возраста, была одинокой и нуждалась в мужской ласке. Шухрат же владел в совершенстве не только матерным русским, но и руки у него были золотые, хозяйственный мужик, а главное – мужик.
Не изменяя своим традициям, он навернулся. Сегодня – в кучу картонных коробок, нагроможденных кем-то около мусорных баков. Ворона закаркала, шавка загавкала, историчка заорала, Шухрат заматерился. Люблю стабильность. Курс доллара скачет, нефть то дорожает, то обесценивается, власть меняется… То есть смотря какая власть. Не вдаваясь в политику, хочу сказать, что есть в этом мире какая-то стабильность, пусть даже и в лице Шухрата с метлой. Простой российский дворник, хоть и узбекской национальности, но молодец! Это радует и дает уверенность в завтрашнем дне.
Я посмотрела на нелепа над Шухратом. Определенно нужно спасать стабильность нашего общества, пока еще хоть какая-то она присутствует.
Я стояла на кухне и выдавливала чеснок. Уже целую баночку из-под соуса надавила. Запах был жуткий. Не каждое мое утро так мерзко начиналось. Но я успокаивала себя тем, что это все ради спасения человечества.
Перед выходом я посмотрела на себя в зеркало – нелепа не было, но нелепая прическа была, точнее прически не было. Я быстро соорудила пучок повыше, покрутила головой перед зеркалом, поразмыслила.
А чего? Слизняки должны бояться чеснока. А я переживаю за свою голову. В конце концов, должна же я себя беречь. На мне лежит огромная ответственность. Все человечество держится на волоске… И я засунула пару зубчиков чеснока в свой пучок волос.
– Лаванда, горная лаванда… – напевала я, спеша на работу. – Столько лет прошло, но помним я и ты… Или не очень помним, – дальше слов я не помнила.
Я остановилась перед цветочным магазином, и хитро прищурилась. В фильмах так часто показывают – когда у героя появляется гениальная мысль, он прищуривается. А я пока что герой. Насчет гениальной мысли – не знаю.
Я с жалостью смотрела, как продавщица кладет мою деньгу в кассу. Я проглотила слюну, но мужественно не заплакала. Только что я, можно сказать, променяла свой комплексный обед на один горшок лаванды. Но, опять же – спасение мира… Только это меня и спасло от депрессии.
– Можно ножницы? – дрожащим голосом попросила я.
Продавщица спокойно дала мне их и незаинтересованно посмотрела в сторону. Я отрезала три веточки лаванды и положила ножницы на прилавок.
– Люблю лаванду, – обреченно улыбнулась я. – А Вы? – я покосилась на ее нелепа.
– Нет! – совершенно не церемонясь, отрезала она.
– Нет? – я настороженно приподняла брови. – Почему? – была надежда, что моя теория со слизняками подтверждается.
– Аллергия! – строго сообщила продавщица.
– Да-да-да-вно? – заикаясь, прошептала я. А что? Вдруг это нелепы так защищаются от лаванды?
– Да, откуда мне знать? – занервничала продавщица. – Сколько тут работаю, столько она и есть.
– А сколько тут работаете? – не отставала я.
– Давно, девушка! – начала чихать продавщица. – Да, какое Вам дело? Вы теперь специально тут будете крутить лавандой передо мной?
Нет, ну, а что? Должна же я была проверить свою теорию, пользуясь случаем? Покрутила чуть-чуть перед ее носом горшок с лавандой. Или мало крутила, или нелепу было все равно. Я запихнула отрезанные веточки лаванды в свою прическу, взяла горшок и покинула цветочный магазин.
Я бодро зашла в сувенирный магазин. Аньки еще не было. Антон с Артемом стояли в зале и жевали гамбургеры (что вообще не приветствуется в нашем магазине), их нелепы недовольно посматривали на них сверху.
Запыхавшись, едва не сбив меня с ног, вбежала Анька с двумя коробками пиццы. Я неуверенно отошла в сторону. Забежал Игорь Николаевич, просвистев мимо меня, словно ветер, и скрылся за гжелью. Охранники озадаченно проводили его взглядом. Влетел Крыс, сбил меня с ног и остановился возле охранников.
– Почему едите на рабочем месте? – строго поинтересовался он, отобрал у обоих гамбургеры и поочередно понадкусывал них.
Я встала и отряхнулась. Странные люди… Я наклонилась за чудом уцелевшим горшком с лавандой и услышала знакомый свист пролетающего человека. Я посмотрела вслед скрывающемуся за гжелью Игорю Николаевичу, прижала к себе горшок и быстро заскочила за кассу. Как раз вовремя. Через минуту уже можно было наблюдать за Крысом, жующим гамбургеры Антона и Артема.
– Бардак, – констатировала я.
– Не говори! – с набитым ртом согласилась Анька.
Прямо все забыли позавтракать, что ли? Но не время было размышлять. Нужно переходить к спасению, подумалось мне. Первым кандидатом на спасение была Анька. Ее-то спасать нужно было не только от нелепа, но и от обжорства – едва усевшись на свое кассирское место, она сразу же принялась за пиццу. Я решительно встала, взяла лаванду, вышла из-за кассы… Вбежал курьер с едой, оттолкнул меня, и скрылся за гжелью. Я прижала цветок к себе, и вздохнула. Не знаю, успею ли я спасти мир, выживу ли.
– Извини, пиццу не предлагаю, голодная, как волк, – жуя, пробормотала Анька.
– Ты ешь, ешь, – успокоила ее я. – Я тут тебе цветок принесла.
Я подошла к Аньке и поднесла к ее голове горшок. Как бы ненавязчиво крутя его перед нелепом, я тайком наблюдала за его реакцией. Нелеп принюхался, по крайней мере, было похоже, что он принюхивается, и, кажется, ехидно улыбнулся.
– Зачем? – спокойно поинтересовалась Анька.
– Дак, лаванда же! – широко улыбнулась я. – Полезная, говорят.
– Полезная? – Анька задумалась, нелеп ее внимательно посмотрел на мою лаванду. – Спасибо!
Анька взяла горшок с лавандой, понюхала его… и начала есть. Я, раскрыв рот, озадаченно наблюдала за ней. Мне казалось, что сейчас, прямо на моих глазах, человечество погибает.
– Не все полезное вкусно, – с трудом пережевывая траву, пожаловалась Анька.
Я взяла себя в руки. Это только первая попытка. Вон, прежде чем лампочку изобрести, сколько Эдисон намучился. А у меня еще был чеснок! Я побежала за своей сумочкой, по пути сбив курьера, бегущего назад. Не меня же всем сбивать! Я тоже здесь не просто так.
– Вот! – я торжественно показала Аньке свою баночку.
– Это что? – не дожевав лаванду, поинтересовалась она.
– Чеснок! – я открыла крышку, запахло чесноком, мы обе сморщились, нелеп, кажется, тоже.
– И че? – Анька выплюнула лаванду и закусила пиццей.
– Полезный! – я еще раз попробовала тот же трюк, что и с лавандой, Анька заинтересовалась. – Черт! Ложки нет, – вспомнила я.
– Спасибо! – Анька выхватила у меня банку и залпом ее выпила.
– И че? – растерянно пробормотала я.
