Развал и порабощение современной России. Кто за этим стоит? Новый этап тайного иезуитского плана

Утро 4 июля 1996 года. «Смольный» лидера КПРФ Зюганова

Накануне с вечера, когда из регионов России стали поступать победные реляции о грядущей победе коммуниста Зюганова, все помещения его предвыборного штаба на Красной Пресне к утру превратились в огромный муравейник. С папками, бумагами и с деловым видом туда-сюда хаотично сновали по коридорам вдруг откуда-то появившиеся люди. Кроме аппарата ЦК, охраны и помощников лидера КПРФ, пришли и просто случайные «болельщики». Весь измочаленный, уставший от митингов, а также от исполнения русских народных танцев, борясь со сном и с затаённой под ложечкой сосавшей его тревогой, Геннадий Андреевич вяло наблюдал за деловым хороводом приближенных. Мысли его, наверное, перебирали в памяти предвыборную лихорадку, когда в регионах сотни тысяч людей выражали ему поддержку, надеясь на скорые перемены к лучшему после «несомненной», по их мнению, победы лидера коммунистов над предателем и погромщиком СССР ЕБН. Ведь выборы‐95 в Госдуму коммунисты выиграли, получив большинство мест. Это, конечно заряжало и льстило. Однако занозой в душе засели и тревожили мероприятия слуг Кремля, начатые ещё Коржаковым. Они пытались вести переговоры с Илюхиным, а затем вышли и на Зюганова через секретаря ЦК КПРФ Виктора Зоркальцева. Чем ближе была дата выборов, тем настойчивее и наглее действовали «засланцы» власти. Старинным, но верным методом «пряника и кнута» они предлагали откупные для КПРФ и гарантии того, что не запретят партию, если Ельцин победит и даже обещали Зюганову пост премьер-министра [55]. После «засохшего пряника», наоборот угрожали санкциями Запада, которые уничтожат Россию и намекали на возможное физическое устранение Зюганова, если он придёт к власти [56]. Как дамоклов меч тревожили Зюганова и слова Коржакова на переговорах с Зоркальцевым: «Вы думаете, мы вам власть отдадим? Вы поняли, что у нас намерения серьёзные, когда Думу захватили 17‐го числа (от авт. – марта). Не отдадим. Давайте по-хорошему договариваться. Может, портфели поделим какие-то» [57]. Тревожные мысли-тараканы лидера КПРФ прервала ворвавшаяся толпа ликующих соратников и хлопки пробок открывающихся бутылок шампанского. Кто-то кричал «ура», а главный распорядитель, поднятой вверх рукой заставив их замолчать, громко зачитал примерно те же, что и полученные в ФАПСИ цифры, свидетельствующие о победе Зюганова. Свои-то люди и там были. Может от всего пережитого или недосыпа, Геннадий Андреевич побледнел, и устало произнёс: «Что же я буду делать с этой разрушенной страной?» [58]. Из этой нечаянно оброненной им фразы можно предположить, что нутром Зюганов боялся выиграть выборы. Даже больше, чем Ельцин их проиграть. Как объяснить, что перед решающим вторым туром в судьбоносный момент Зюганов направился на пару дней отдыхать в Сочи? Точная аналогия поступка Горбачёва, когда решалась судьба СССР, бросившего страну на произвол ЦРУ и «пятой колонны» и удравшего в августе 1991 г. с жёнкой на море. Однако ВЦИК, перевернув цифры, объявил гражданам о победе Ельцина. Последующие дни Зюганову власть позволила в оппозиционных газетах и реже по телевидению заявлять о фальсификации выборов, а также о намерениях в суде оспорить победу Ельцина. Вместо того чтобы поднять большинство проголосовавшего за него народа на массовые протестные акции, Зюганов смалодушничал, вернее, струсил и лишь сотрясал воздух голосом и руками. Как он мог поднять граждан на протест, если после объявления ЦИК о победе Ельцина выступил на пресс-конференции и, начав «за здравие», говоря о невиданных фальсификациях на выборах, вдруг кончил «за упокой», заявив, что признаёт их результаты. Мол, уважает волю избирателей?! Это тех, кто против него голосовал? Или тех, отдавших за лидера КПРФ свои голоса, но цинично обманутых властью и им? Мало того, Зюганов послал Ельцину поздравительную телеграмму, признав своё «поражение»! Какая уж тут перспектива восстановить в суде справедливость? Не в пример ему США, которые, осуществляя «цветные» революции в странах своих геополитических интересов, когда им не выгоден правдивый выбор гражданами не их кандидата-марионетки, тут же устраивают кровавые «майданы». Через три года Зюганов выиграет суды с подтасовкой выборов в ряде регионах. Однако на троне вновь будет имитировать правление проспиртованное больное «тело Ельцина». Эта нерешительность и несменяемость лидера КПРФ рождает версию, а может он тоже одно из кадровых звеньев плана могильщиков СССР? Ведь с развалом Союза в результате предательства руководства ЦК КПСС была обезглавлена пятнадцатимиллионная армия в большей части честных и активных рядовых коммунистов. Не могли режиссёры развала и оккупации СССР оставить без внимания эту острую проблему. Поэтому-то, ещё с апреля 1985 г. поэтапно реализовывая заключительную стадию заговора, Горбачёв («Майкл») расставлял на ключевые посты государства только своих выдвиженцев, убирая потенциальных противников [59]. Ещё при Андропове по настойчивой инициативе Громыко и Горбачёва из Канады в Москву будет возвращён «ссыльный» посол А. Н. Яковлев, возглавивший Институт мировой экономики и международных отношений и ставший специальным советником ЦК КПСС.

Тут же образовавшийся тандем Горбачёв-Яковлев, с приходом «Меченого» к власти в 1985 году, начнёт крушить старую гвардию и на их место ставить преданных себе людей [60].

Необходимый экскурс в историю для понимания с чего всё началось. Кадровые снаряды залпа по СССР «Майкла Горби»

Во-первых, чтобы скрыть свои истинные подрывные цели и зашифровать регулярные зарубежные вояжи на явки-инструктажи с покровителями из числа глав ведущих стран Запада, Горбачёву срочно понадобился соучастник. На пост министра иностранных дел СССР он назначит в 1985 г. Э. А. Шеварднадзе, до этого много лет руководившего на разных должностях в искорёженной кланами и блатом Грузии. Почему его? Ведь иностранными языками не владеет (нонсенс в истории МИД), да и русский коверкает. Объясняется просто. Ещё тогда в КГБ СССР поступала информация о коррумпированности грузинского руководства и скрытых контактах Шеварднадзе с самыми влиятельными в Союзе грузинскими «ворами в законе» («законниками»). Раз есть компромат, будет, за что держать в узде. К тому же, ещё, будучи 1‐м секретарём Ставропольского крайкома КПСС, Горбачёв часто общался со своим гостеприимным руководителем из соседней Грузии. Впоследствии «Миша-Комбайнёр» вспомнит, что в те времена, отдыхая вместе с Шеварднадзе в Пицунде, тот якобы заявит ему: «Всё прогнило. Всё надо менять». Так это или не так, но можно предположить, что, взлетев на вершину власти, Горбачёв провёл с Шеварднадзе предварительную беседу-вербовку, в той или иной мере посвятив в свои изменнические замыслы и сделав их соучастником. В том же году (1985) в Хельсинки новоявленный министр по кличке «Хитрый лис» и «Белый лис» рьяно пошёл на сближение с США, чуть ли не лобызая разные места тел их представителей (иностранных языков-то не знал). Вопреки здравому смыслу и сопротивлению руководства армии, он предательски и незаконно сдаст американцам наши морские пространства в Беринговом и Чукотском морях. На слом пойдёт самое грозное советское оружие – Боевые железнодорожные ракетные комплексы (БЖРК) «Скальпель» и ракета «Ока». Осуществляя планы «мировой закулисы», Шеварднадзе примет активное участие в организации «бархатных» революций в ГДР и Чехословакии (ЧССР), помогая разваливать социалистический лагерь и распустив мощную военную организацию Варшавский договор. Все эти преступные деяния «Хитрого лиса» в односторонних интересах Запада и во вред СССР обеспечат Горбачёву Нобелевскую премию мира в миллион долларов – своеобразные тридцать сребреников за измену Родине и своему народу [61]. Шеварднадзе, зная, как и все «посвящённые» члены ЦК КПСС, ЦК ВЛКСМ и КГБ о предстоящей горькой судьбе Советского Союза, как та «крыса» одним из первых сбежит с «корабля СССР», умышлено направленного «горе капитаном» Горбачёвым на рифы. Опасаясь за свою шкуру из-за совершённых преступлений, 20 декабря 1990‐го на съезде ВС СССР он заявит, ссылаясь на КГБ (Крючков играл аппаратную игру типа «нашим и вашим»), о том, что в стране готовится государственный переворот силами, противодействующими перестройке. Мол, поэтому он прекращает своё членство в КПСС и уходит в отставку с поста министра иностранных дел. Мавр сделал своё чёрное дело – может уходить. Уже тогда и в последующие годы, будучи президентом Грузии, этот «Хитрый лис», перемещаясь по стране или за рубеж, всегда в руках держал дипломат, доверху набитый драгоценностями и валютой. Не доверял личной охране и очень переживал. А вдруг придётся внезапно сбежать? Сменил его с подачи янки, как и всё тогда, всплывшее и востребованное изменническое дерьмо Андрей Козырев. Ещё работая в советском МИДе, он попадал в поле зрения КГБ СССР из-за контактов с лицами, обоснованно подозреваемыми в причастности к иностранным спецслужбам. «Мистер-Да» ещё с большим рвением продолжит дело Шеварднадзе, сдавая теперь уже Россию на растерзание США и их боссам из «мировой закулисы». В стиле ЦРУ, как примерному агенту-псу, лидеры США «бросят кость» Козыреву, позволив ему затем получить американское гражданство, и он будет там безбедно жить, поплёвывая в своих лекциях и интервью на Россию.

Вторым для Горбачёва кадровым решением будет отправка в отставку верного ленинца 1‐го секретаря МГК КПСС Гришина В. В., почти девятнадцать лет руководившего столицей [62]. Мало кто знает, но на крайне важное «хозяйство» с подачи Егора Лигачёва именно Горбачёв выдвинет Ельцина [63]. Ведь для того перевод в Москву из Свердловска означал значительный рост партийной карьеры. Говорят, что вначале Ельцин сомневался давать согласие. В своём родном городе и области он навёл порядок и слыл крепким хозяином, готовым выполнить любое задание партии. А тут столица с многомиллионным населением, являющаяся центром бурлящей политической, научной, производственной и культурной жизни страны. Понятно, что засомневаешься. Однако сразу после коренного апрельского 1985 г. Пленума ЦК КПСС с объявленным курсом партии на перестройку, демократию и гласность (дымовая завеса разрушителей СССР), в том же месяце в Москву перебрался Б. Н. Ельцин. Проработав пару месяцев завотделом ЦК КПСС по строительству, выдвиженец «Меченого» уже секретарь ЦК, а в конце декабря стремительно взлетел на «трон», став 1‐м секретарём Московского горкома КПСС, чуть позднее – кандидатом в члены Политбюро. Делая экскурс в историю, следует отметить, что в своё время, безоговорочно выполнив распоряжение Генсека ЦК Андропова, он без тени сомнения снёс Ипатьевский дом в Свердловске, в котором была расстреляна семья императора Николая II. По-видимому, за такую рьяность разрушить что угодно, ещё тогда его приметил не только Андропов, но и двигаемый им Горбачёв [64]. В благодарность Горбачёву Ельцин, выступая в 1986 г. на XXVII съезде КПСС, будет расхваливать перестройку. Вначале Ельцин покорил многих москвичей своей «близостью» к народу, пару раз рекламно посетив магазины, проехав в рейсовом автобусе и став в очередь районной поликлиники, но затем выполнил план Горбачёва по разгрому якобы «московского клана» компартии. Будут отправлены в отставку практически все секретари райкомов.

Ну, а вскоре, Ельцин, по-видимому, справедливо сравнив себя (практика-строителя) с бездарным болтуном-теоретиком Горбачёвым и его личным тайным советником-шептуном Раисой Максимовной, решил избавиться от роли исполнителя неизвестно чего. Можно предположить, что Горбачёв не счёл нужным или просто опасался тогда посвящать Ельцина, как например, Шеварднадзе, в свои намерения развалить коммунистическую партию и СССР. Мол, «провинциал» и так сойдёт на своём посту. Однако произошёл сбой отработанной до мелочей тактики партийного чинопочитания. То ли Раиса Максимовна достала до крайности незаконными требованиями выдать квартиры своим родственникам, то ли кризис в экономике, не соответствующий лозунгам перестройки и словоблудию Горбачёва, но Ельцин брыкнул копытом. 21 октября 1987‐го состоялось его выступление на пленуме ЦК КПСС, где он очень корректно, но покритиковал пробуксовку начатой перестройки. Правда, в докладе посягнул он на святое: досталось везде сующей нос и презираемой в народе за нескромность Раисе Максимовне. Понятно, что после этого Ельцина отправили в почётную ссылку – зампредседателя Госстроя в ранге министра СССР. Тут же, раздув до предела «мужество» ЕБН, впервые после Троцкого, Каменева и Зиновьева открыто покритиковавшего линию партии, пигмеи-лидеры диссидентской клоаки типа Попова и Боннэр, сделают Ельцина своим главарём и «знаменем» [65]. После скандальной поездки в сентябре 1989‐го в США, где, по мнению многих, ЕБН был завербован конгрессменами в капиталистическую веру и посвящён в планы развала СССР, он станет крушить нашу Державу под видом её укрепления [66]. Чего стоят его расписки за лекции на сумму более 700 тысяч долларов, в которых поддатый ЕБН, как клоун, смешил и удивлял граждан США своей бранью в адрес КПСС и Союза. А ведь в практике спецслужб расписки о полученных Ельциным «тридцати сребреников» свидетельствуют о закреплении проведённой до этого вербовки агента и подшиваются в его личное досье. Роли у Ельцина и Горбачёва будут разные, но режиссёр и «кучер» один – дядюшка Сэм. Тому свидетельство ожесточённая схватка Ельцина и Ивана Полозкова за пост председателя Верховного Совета РСФСР. Перед 3‐м туром Яковлев А. Н.

предложит Полозкову снять свою кандидатуру, но тот откажется, так как по прогнозам и, несмотря на фальсификацию подсчёта голосов в пользу ЕБН, он побеждал Ельцина. Однако в ходе телефонного разговора Горбачёв, ссылаясь на решение Политбюро, рекомендует Полозкову сняться с выборов. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! С чего бы это? Своего злейшего врага и обидчика жены «Меченый» выдвигает, а верного ленинца Полозкова убирает? По-видимому, Горбачёв консультировался с дядюшкой Сэмом и сделает правильный для США выбор [67]. Всё должно идти по их плану… Ельцин оправдает доверие и за месяц до окончательного развала Союза (всё уже решено) получит в ноябре 91‐го от «мировой закулисы» звание рыцаря – командора масонского Мальтийского ордена (фото есть).

Далее «Горби» под лозунгом «У нас оборонная доктрина», в манере авантюриста Хрущёва, начнёт громить руководство тогда ещё могучей Советской Армии. Организованную спецслужбами Запада (БНД) провокацию с приземлением 27 мая 1987‐го на Красной площади самолёта с немцем Рустом, он использует как повод для смещения министра обороны маршала С. Л. Соколова и 30‐ти высших генералов (в последующие два года будут уволены ещё 300 генералов) [68]. Все они были державниками и не допустили бы планирующуюся предателями измену Родине с развалом Союза. Предварительно посетив Хабаровск, и лично познакомившись с командующим Дальневосточным ВО генералом Язовым Д. Т., учитывая, что этот военный-фронтовик находился вдалеке от Москвы и не в курсе происходящих там политических склок и заговоров, «Меченый» 30 мая того же года назначает его министром обороны. Находящаяся всегда рядом Раиса Максимовна (как же без неё) также утвердила его выбор. Уж больно ей понравились стихи Язова, да и совместное посещение местного театра в Хабаровске, где они сидели в «царской» ложе. Прикармливая новоявленного министра обороны и притупляя его бдительность, став президентом СССР, 28 апреля 1990 г. Горбачёв присвоит ему звание Маршала Советского Союза [69]. Будучи до мозга костей профессиональным военным, к сожалению, далёким от геополитики, Язов так и не понял, а может, не хотел замечать тогда изменнической роли Горбачёва в начавшемся процессе развала Державы. Боролся он лишь с Шеварднадзе, безуспешно противодействуя его планам в угоду США по ликвидации самых мощных ракетных комплексов. Да и в печально известном ГКЧП, Язов действовал как исполнитель, выполнив провокационное распоряжение о вводе войск в Москву (запустили слона в посудную лавку). Впоследствии он будет сожалеть, что в августе 91‐го ему следовало бы действовать решительней и жёстче. Уже арестованным 22 августа 91‐го за участие в ГКЧП, он юридически оставался министром, так как Указ Горбачёва об освобождении его от должности не был утверждён сессией ВС СССР 26.08.91‐го.

Следующим важным шагом Горбачёва станет продвижение в 1988 г. на место Председателя КГБ СССР, основного органа государства, в обязанности которого входит борьба с изменой Родине в форме заговора с целью свержения существующего строя, преданного аппаратчика В. А. Крючкова, продолжателя идей своего гуру Андропова [70]. Тот сменит В. М. Чебрикова, хоть и человека Андропова, но не годящегося на роль губителя Союза. До своего назначения главой Комитета Крючков был начальником ПГУ КГБ (разведка и внешняя контрразведка). Возможно, раньше, когда он возглавлял ПГУ, или с октября 88‐го, ему на стол ложилась информация, получаемая нашими разведчиками за рубежом о заключительных планах развала Союза.

Например, только один из завербованных ПГУ КГБ агентов начальник контрразведывательного отдела ЦРУ по работе против СССР Эймс Олдрич сообщил данные о сотнях предателях в государственных структурах нашей страны, включая агента влияния № 1 Яковлева. Прятал ли Крючков эту кричащую правду под сукно или докладывал наверх Горбачёву, что одно и тоже, неизвестно. Став Председателем, он уже в начале 1990 года досконально знал подобные изменнические планы.

Однако, задействовав своё ближайшее окружение, он не только не принимал реальных упреждающих мер для недопущения готовящегося государственного переворота, но и активно в нём участвовал [71]. Как можно было выпустить ранее судимого агента ЦРУ З. Гамсахурдиа на свободу в Грузию, где он развернёт кипучую антисоветскую деятельность на базе национализма и сепаратизма? Кто дал такую команду сверху? Как только Крючков стал Председателем, «развернётся» на полную мощь его 1‐й зам и глава 5‐го Главного «антисоветского» управления генерал Ф. Д. Бобков, по-видимому, также посвящённый в сатанинские планы развала СССР. Имевший негласные клички среди подчинённых «Бобок» и «Диссидентов всех начальник, демократов командир», Филипп Денисович слыл серым и зловещим кардиналом КГБ. Именно Бобков создаст по заданию Горбачёва через местные 5‐е отделы КГБ в национальных республиках народные фронты (НФ), которые на волне сепаратизма тут же совместно с иностранными спецслужбами начнут разваливать СССР. Не вдруг, как грибы после дождя, в московском регионе и в стране появились всякого рода в основном молодёжные объединения и движения. Здесь и «люберы», «панки», «фашисты» и «антифашисты». Вместо того, чтобы перевоспитывать, 5‐е управление мастерски натравливали их друг на друга, провоцируя массовые стычки и побоища, дестабилизирующие обстановку в стране. Вообще-то Бобков, этот «борец с диссидентами», рассматривался Горбачёвым на пост главы КГБ, но, видимо, кураторы из Вашингтона не рекомендовали это делать из-за возможных протестов либеральной оппозиции. Ну, а по результатам его «борьбы», когда диссиденты, НФ и «пятая колонна» осуществят развал СССР и оккупацию нашей Великой Державы, можно судить и о Бобкове. В 1989 г. на стажировку в Венский Международный институт прикладного системного анализа (МИПСА – пристанище Бнай Брита) будут отправлены будущие младореформаторы Чубайс, Гайдар, Нечаев, Шохин, Ясин, Авен и ряд других «деятелей» [72]. Их инструктажем, по-видимому, занимались как раз сотрудники генерала Бобкова, а также вполне возможно Гавриил Попов, обучавшийся в МИПСА ещё в 1977 году. Кто из них был завербован перед поездкой КГБ, а в самой Вене иностранными спецслужбами перевербован, неизвестно. Может и Чубайс под псевдонимом, например, «Blondin-KC». После «учёбы» венские выпускники дружно начнут разваливать нашу Державу. В том же 1989 году генерал Филипп Бобков через связи в правительстве поможет, по информации СМИ, своему источнику Владимиру Гусинскому создать СП «Мост», совместно с американским «Инфэксом». Раскручивая дело, бывший кооператор, сколотивший солидный капитал на продаже в том числе медных браслетов, на базе уже «Группы Мост» образует «Мост-банк», крупный «денежный центр» под контролем всемирного сионистского капитала. Став президентом «Мост-банка», Гусинский в 92‐м своего куратора и бывшего борца с капитализмом генерала Бобкова назначит начальником аналитического управления «Мост-банка» (мини-КГБ) с окладом более 10 тысяч долларов в месяц. Ну, а премии вообще зашкаливали до несусветных сумм. Подобное предательство со стороны генерала Бобкова нельзя оправдать одним лишь его «предвидением». На взгляд автора, неслучайно, в том числе возможно и через «Мост-банк» прокручивали свои деньги другие высшие генералы КГБ, скупавшие за бесценок часть недвижимости этой грозной организации и перепродававшие её в тысячу раз дороже [73]. Понятно, что Крючков и Бобков работали в одной связке, предавая не только Родину, но и своих подчинённых, пытавшихся не допустить развала Державы. В начале 1990 года в аэропорту «Шереметьево» с подачи «Горби» и премьера Рыжкова Крючков организует складирование под открытым небом (под брезентом) якобы «золота партии». Около 200 тонн золотых слитков тайно от тогда уже преданного советского народа затем были вывезены в Швейцарию в заранее образованные филиалы Сбербанка СССР [74]. После заведомо обречённой попытки членов ГКЧП, спасти страну от развала, один за другим якобы покончат с собой три значимые в ЦК КПСС и посвящённые в это «дело» фигуры. Первый из них управделами ЦК Николай Кручина, выбросившийся из окна своего дома 26 августа. Оставит он и две предсмертные записки, в которых назовёт себя трусом (?).

Однако, по мнению психологов, «трус» не рискнёт выпрыгнуть из окна даже первого, не говоря уж о более высоких этажах. Яд или петля, но только не прыжок «десантника». В начале октября 91‐го также из окна 8‐го этажа «выпрыгнет» бывший до Кручины управделами ЦК КПСС Георгий Павлов, а затем покончит с собой зав. сектором США зарубежного отдела ЦК Дмитрий Лисовик. По мнению автора, все они были устранены из-за прямой осведомлённости не только о «деле» золота партии, но и о других «скелетах» в шкафах зданий на Старой площади, в Кремле и на Лубянке. Наверное, символично и не случайно похоронили Кручину рядом с маршалом Ахромеевым, также ликвидированного под маской самоубийства [75]. Тактика тайного устранения подобных неугодных власти лиц в последующем отработают на генерале Рохлине и Илюхине. В 1994 году, встречаясь с одним проверенным и весьма осведомлённым источником, услышу предложение представить Лубянке названия ряда заграничных банков и счета «золота партии». При этом просил подстраховать и не ссылаться на него. Автор доложил начальнику УБТ генералу Семёнову суть информации, но тот нервно дымя сигаретой, заявил: «Александр Михайлович, в деле замешаны, в том числе, и высшие генералы бывшего КГБ, а ныне ФСК (ФСБ). До сих пор сотрудники АОБГ периодически выезжают за границу, сопровождая огромные суммы долларов для вклада на счета этих банков. Если влезем и туда, то УБТ в лучшем случае расформируют, а нас раскидают по периферийным органам. К тому же это задача УЭК, но и они не смогут что-либо сделать и пресечь незаконные махинации».

В этот период министр Черномырдин приберёт к своим рукам «Газпром». Эти мутные и тайные истории, подтверждающие факт участия Крючкова в заговоре по развалу СССР, достойны отдельного расследования. Чувствуя поддержку Председателя (понятно, что и Горбачёва), начиная с 90‐го и до развала Союза активную роль в продвижении «демократии и гласности» в КГБ начали играть начальник инспекторского управления генерал С. В. Толкунов и его заместитель генерал Виктор Иваненко [76]. В угоду «перестройке», вместо того, чтобы спасать страну, стоящую у пропасти и бороться с предателями, проповедующими сепаратизм и начавшим скупать недвижимость КГБ, оба кинулись ворошить репрессии средины 30‐х годов. Отвлекая наше внимание, они призывали чекистов к покаянию за «кровавое прошлое». Сотрудники на Лубянке возмущались этими обвинениями, ставящими нас в унизительное положение оправдывающихся. Почему мы должны каяться за чужие ошибки? Робко поддерживали линию этих инспекционных генералов лишь отдельные, как правило, серенькие и праздношатающиеся личности на Лубянке. Мы их называли «пофигистами», а матом – даже круче, осуждая за безделье. После развала Союза отдельные из них войдут в руководство Лубянки и станут генералами.

Было очевидно, что в рамках массированного охаивания нашей армии, спецслужб и правоохранительных органов, а также Великой Победы, начатая А. Н. Яковлевым информационная война против своего народа, воплощается в жизнь и внутри КГБ. Попытки чекистов встретиться с Горбачёвым или с Крючковым, чтобы получить ответы на жизненно важные для безопасности страны вопросы, отвергались. Инициаторы наталкивались на сопротивление руководителей КГБ, в том числе и парткома, заявляющих: «Вы паникуете, а должны лишь усиливать свою работу, не обращая внимания на демократическую активность СМИ».