– Немного.
– Знаешь, мне мама как-то сказала, что любить нужно не за красоту, а за глубину, но, глядя на тебя, я понимаю, что мужик пропадет с первого взгляда.
– А я?
– И ты научишься. Если муж полюбит, он сделает все, чтобы ты была счастлива.
– А если нет?
– Разведешься, – она пожала плечами.
– Ты же знаешь…
– Ой, – девушка отошла немного, перебрала лежащую на комоде косметику. – Не говори, что в вашей семьей такое невозможно. Не жить же с нелюбом всю жизнь?
– Придется, – я потянулась ладонью к лицу, чтобы спрятать глаза, но Аня шикнула:
– Эй, не размажь красоту. Не могу найти лечебную помаду. Я скоро вернусь, никуда не уходи, – и метнулась к двери.
– Да куда я денусь, – бросила я неслышно, осмотрев пустую комнату.
Гроза? Всего-то. Нет, чтобы ураган, буря, катастрофа… Чтобы шваркнуло наверняка!
Мысль о том, что, случись с олигархом непоправимое, отец обязательно нашел бы другого выгодного жениха, заставила меня наклониться над комодом, чтобы сдержать в себе ураган под названием Паника. Вдыхая и выдыхая, сжимая и разжимая ладони, я хваталась за ниточку спокойствия. Не помогало. Пришлось отойти к окну и распахнуть форточку – глотнуть свежего воздуха.
Сквозняк тут же обдал лицо прохладой, забрался в волосы и вытолкнул из высокой прически тугой локон. Он мягко завертелся и лег на правое плечо, прикрылся воздушной фатой.
Не хочу замуж. До колик в животе не хочу. До озноба и тошноты. Не хо-чу.
С улицы тянуло свежестью, наполненной озоном и запахом мокрой травы, небо над городом пылало разноцветьем, от алого до темно-синего, без единого намека на дождь.
«Красочный октябрь – удачное время для свадеб», – сказала мама, когда услышала дату события. Мне тогда показалось, что она побыстрее хочет от меня избавиться, чтобы дома я у нее перед глазами не мелькала. Лишь бы снять с себя обузу и не отвечать за мою жизнь. Да какой там отвечать! Я с десяти была вполне самостоятельным и осознанным ребенком. До восемнадцати училась в частной закрытой школе для богатых девочек, и родителей видела только на выходных.
Я выпрямилась у окна, взяла кусочек сыра на палочке, что цветком были выложены на тарелке, бросила его в рот и запила холодным мятным чаем. Есть особо не хотелось, но и упасть от первого бокала шампанского, тоже.
Ладно, съем еще кусочек бофора. Надеюсь, что крошечка Франции поможет мне не сойти с ума.
Я потянулась к широкой, украшенной зеленью, тарелке и задержала взгляд на улице. Рука так и замерла над вторым кусочком сыра.
Тротуар из камня и широкая лестница освещались мощными фонарями. От столбов к сооруженной для праздника роскошной беседке и бассейну тянулись паучьи лапы гирлянд и трассы неоновых полос. Колонны, стулья и столы украшались кремовыми и белыми розами, по углам свисали лианы из лампочек, вплетенные в декоративный виноград и листья папоротника.
Внизу я увидела скопление наряженных людей. До ушей долетали переливы живой музыки и возбужденные голоса. Народ веселился уже давно, желал развлечений и скандала.
С другой стороны двора, у деревянной беседки, притаились журналисты. Они уже пытались ко мне прорваться, но охрана пресекла их у дверей, после чего мама приказала оставить прессу снаружи – пригодятся.
Выгода, выгода, выгода… Как же не сделать из свадьбы дочери – великое фальшивое событие века?
У меня все острее под горлом бурлило желание: скинуть кольчугу-платье, выбросить в окно тугие туфли и дать деру.
В гараже, слева от моего окна, заперт любимый джип. Нужно только незаметно пробежать через коридор, выскочить на крышу и, прыгнув в темный салон железного коня, вжать педаль газа в пол. Забыть об этом дне, как о страшном сне.
Увидев вдали огни приближающихся фар, я подхватила юбку и вылетела из комнаты. Фата, которую приколола Аня, зацепилась за кованое украшение на стене. Оно сильно дернуло пряди волос, ослепив болью.
Я даже на миг остановилась и задумалась о внезапном порыве. Нельзя так, ведь подвожу столько людей. Но разве не подводят меня родные люди, когда бросают чужому человеку в лапы?
Сбегу! Никто меня никогда не найдет.
А как же папа?
Не смогла ответить. Мне было стыдно, горько, но я сорвалась… и не получалось вернуть состояние покоя.
С улицы донеслись восторженные крики, гудки, свист, и я едва устояла на ногах. Приехал! Не прошло и полгода…
Но нет, свадьбы не будет, я не доверюсь человеку, которого не знаю. Не лягу с ним, ни за что.
Скинула тесную новую обувь, и одна туфля, отлетев на метр, соскочила с края и полетела на первый этаж. Я буквально услышала, как там, внизу, все неловко притихли.
Услышала, как кто-то с опозданием ахнул, кто-то хмыкнул, а кто-то, рассмеявшись, бросил в воздух:
– Невеста приготовилась к брачной ночи? Уже разделась? Бросай нам и остальное тогда!
Плюнуть бы этому умнику в рожу, но было некогда.
Ноги сорвались с места, тихо скользнули в комнату для гостей и за несколько секунд донесли меня до окна, выходящего на крышу гаража.
Я сбегала так из дома тысячи раз. И в этот раз сбегу.
По кромке подоконника, по плоскому шиферу до края, зацепиться за деревянную подвязь…
В виноград в этом году вплелась лоза хмеля. Обычно обхожу эту гадость стороной, но сегодня в полутьме ее было плохо видно – я спешила, цеплялась за все подряд, не думая о том, что завтра руки будут болеть от ожогов и царапин. Бесстыдно задиралась юбка, трещала тонкая белоснежная ткань, по ногам, как змеи, вились мелкие крученые веточки. Чулки съехали до колен, а кружевная подвязка, которую должен был снять новоиспеченный муж во время празднования, сдавила бедро.
В доме была суматоха. Спускаясь, я слышала возгласы и удивленные посвистывания, а потом кто-то высунулся из окна и выкрикнул:
– Вот она!
Я спрыгнула на землю и босиком побежала к двери в гараж. Осталось несколько шагов. Там машина. Свобода. Там моя жизнь без принуждения и вынужденного брака.
Распахнула створку, пробежала несколько метров в темноте и влетела во что-то громадное, преграждающее путь. Каменное изваяние! Откуда? Из меня дух чуть не вылетел, в груди стало тяжело, в глазах засверкало от боли, железный горячий обруч накрыл шею и, сдавив, дернул меня вверх, после чего кто-то толкнул к стене.
Над головой вспыхнула лампа, и я обожглась о серую сталь холодных глаз своего жениха. Чертов Волгин!
Глава 4
=Есения=
Он испугал меня до остановки сердца. Я захлебнулась возмущениями, криком и злостью. Утонула в серебре прищуренных глаз, влипла в стену и не двигалась.
Сильная рука придавила шею, казалось, лишнее движение – и позвонки захрустят.
